Самая длинная ночь (По ту сторону Тьмы - 2)

      Сапоги Джарета оставляли на плитах замка золотые следы. Туфли Герберта, наверное, тоже. Он следовал за королём, не оглядываясь. С тех пор, как сокровищница опустела, а от артефактов остались лишь кучки золотой пыли, Джарет не проронил ни слова. Должно быть, боялся расплескать магию, которой был переполнен до такой степени, что излучал радужное сияние. Герберт повторял про себя инструкции. События могли развиваться по двум сценариями. В лучшем случае, память вместе с Лабиринтом потеряет сам Джарет. В худшем — по времени переместится не только Лабиринт, но и все его обитатели, включая Герберта.       В совсем плохом...       В сейфе в лаборатории Герберта остался толстый пакет с инструкциям. И с завещанием короля гоблинов.       — Едва ли я умру, — сказал Джарет, отдавая пакет. — Может, даже сознание не потеряю. Но это не наверняка.       Риск не просто превышал разумные пределы — он выходил далеко за пределы разума. Герберту было очень страшно, но он не останавливался. Потому что была та ночь в Эринии и они трое — израненные, невольно смешавшие свою кровь... Дело даже не в клятве. Просто они — семья. Герберт вдруг подумал, что настоящей, любящей, семьи не было ни у него, ни у Джарета с Игрейной. Зато теперь есть. И пусть он считается младшим братом, это вовсе не обидно.       Джарет поднялся на самый верх смотровой башни и остановился в центре открытой площадки. Герберт замер на последней ступени лестницы. Он ожидал, что перед Джаретом появятся огромные часы, или что всё вокруг закружится против часовой стрелки. Но Джарет просто стоял в расслабленной позе, опустив голову. Минуты текли, Герберт не выдержал и сел на корточки, прислонившись к стене. Будь на его месте Алиас, он бы наверняка что-нибудь увидел или почувствовал. Обидно, что самая великая магия за последнюю тысячу лет творится без свидетелей, способных её оценить. Герберт плотнее запахнул куртку, спасаясь от прохлады раннего утра. Сколько ещё ждать? И вдруг Джарет упал. Так падает марионетка, у которой разом обрезали все нитки. Герберт вскочил. «Что бы ты ни увидел, не подходи ко мне!» Выполнить этот приказ оказалось труднее, чем представлялось раньше.       На ограждения смотровой площадки начали опускаться совы. Они усаживались тесно, одна к одной. Герберт напряжённо смотрел на неподвижную фигуру короля гоблинов. «Считай до шестидесяти. Если я не поднимусь, забери Игрейну. Не дай ей приближаться ко мне».       Внизу хлопнула дверь. Знакомый голос позвал:       — Джарет!       Герберт сжал кулаки так, что отросшие когти вонзились в ладони. Ну почему всё не может быть хорошо? Почему?!       — Герберт? Что происходит? Почему ты на меня так смотришь? — Игрейна остановилась в трех ступенях от него.       Герберт нервно облизнул губы. На ней было то самое льняное платье. И волосы аккуратно собраны под повязку, словно она только что пришла к нему в лабораторию. Что она помнит?       — Герберт, не молчи! Где Джарет?       — Я тебе всё объясню. Только пойдем ко мне, хорошо?       Винтовая лестница была узкая, Герберт загораживал проход, не давая Игрейне увидеть, что происходит наверху.       — Я никуда не пойду! Что с Джаретом?! — Она попыталась проскочить мимо него.       Герберт сгреб названную сестру в охапку и побежал вниз. Игрейна вырывалась, кричала, звала на помощь. Но гоблины получили приказ, и сейчас ни один из них не появился на пути Герберта. Над Лабиринтом он пролетел, хотя тащить бешено извивающуюся скоге было трудно. В предусмотрительно оставленное открытым окно своего дома Герберт буквально ввалился. С силой прижал Игрейну к полу.       — Послушай меня!       Игрейна затихла после первых же слов о Лабиринте и времени. Выслушав до конца, едва слышно выдохнула:       — Отпусти. Я поняла.       Они сели рядом на диван, взялись за руки.       — И что дальше?       — Джарет приказал, чтобы никто не входил в башню, пока он не выйдет оттуда.       — А если он... не выйдет?       — На этот случай у меня есть инструкции. Но он не умрет, просто может очень долго приходить в себя.       — Долго — это год? Десять лет? Двадцать?       — Он предполагал, что в самом худшем случае — сто лет.       Игрейна содрогнулась.       — Нужно сказать Алиасу.       — Да, — неохотно согласился Герберт.       ***       Алиас сидел на кухне, пил третью чашку кофе и думал, что этот Йоль не забудет до конца жизни. Ночью ему пришлось открыть для жены портал в пещеры троллей и держать путь открытым, пока она не вернулась. К счастью, Ирис и Ториус умели договариваться быстро. Потом целительница отправилась к Джарету. Вернулась недовольная, но с перстнем на пальце. Артефакт Алиас узнал и немного успокоился, но всё равно втайне надеялся, что Арден обратится к другой целительнице. Однако едва наступило утро, как прозвучал вызов по зеркалу. Король эльфов в изысканно-небрежной манере пригласил Ирис посетить его дворец. Ничего срочного, но хорошо бы сегодня. Ирис начала собираться. Алиас со вздохом отдал ей перстень Кинты.       — Будь осторожна.       — Разумеется, буду, — она сочно поцеловала его в губы. — Ведь я уже не одна.       — Это точно? — Алиас недоверчиво посмотрел на её живот.       — Мы в таких делах не ошибаемся. — Ирис засмеялась. — Видел бы ты своё лицо, Лис.       И вот теперь Алиас сидел и пил кофе, а предчувствие беды становилось всё сильнее и сильнее. Наконец он не выдержал и как был — в одной рубашке — вышел на крыльцо. Загородившись ладонью от солнца, посмотрел на небо. И предчувствие превратилось в уверенность. К нему стремительно приближалась чёрно-красная небольшая птица. Алиас протянул руки, подхватил посланника короля троллей и торопливо отмотал от лапки записку. «Леди Ирис заключена в дворцовую темницу короля эльфов по обвинению в государственной измене».       «Как ты мог предать нас, Джарет?!» Алиас отпустил птицу и сбежал со ступеней.       Он успел пройти половину пути до Лабиринта, когда из-за поворота стены наперерез ему вышли двое. Алиас споткнулся на ровном месте. Игрейна?!       ***       На стене темницы висели часы с боем. Их стрелки время от времени меняли направление — в самый неожиданный момент. Изощрённая пытка. Интересно, как скоро узники здесь сходят с ума? Ирис попыталась устроиться поудобнее на жёсткой лавке. Цепи натирали запястья и щиколотки, проклятый ошейник не давал нормально дышать. Ирис успела перебрать все возможные причины своего провала и варианты дальнейшего развития событий. Владыки без зазрения совести жертвуют пешками, но себя Ирис считала значительной фигурой. Ей были должны многие. К сожалению, Арден в их число не входил. А вот на Джарета она полагалась на веских основаниях. Что могло случиться с королём гоблинов? Почему он не услышал её?       Оставалась надежда на Алиаса. Он, должно быть, уже понял, что она попалась. Ирис не обманывала себя — любовь не возвращается за одну ночь. Но о сыне Алиас мечтал давно, и ради этого вытащит жену откуда угодно. Должен. Обязан. «Если, конечно, успеет», — внесла она поправку в собственные мысли.       Часть стены напротив отъехала в сторону, и в проеме появился Арден. Просто и буднично. Никаких эффектов, рассчитанных на слабонервных истеричек. Хорошо, значит её всё-таки уважают.       Арден опустился в принесённое стражником резное кресло. Небрежным взмахом руки отпустил охрану.       — Обойдёмся без длинных предисловий, моя дорогая. Главных участников заговора и их цели я уже вычислил — по артефактам. Но мне нужны детали: кто твой официальный наниматель и что тебе обещали? До сих пор ты держалась в стороне от политики. Чем же тебя купили?       В его пальцах появилась длинная тонкая игла.       — Однако я не собираюсь тратить время на выслушивание лжи вперемешку с мольбами о пощаде. Поэтому ошейник я сниму только когда сочту, что ты готова рассказать мне правду. И за эту правду я даже готов смягчить твой приговор. Ты входишь в число лучших специалистов этого мира, Ирис. Не хотелось бы тебя терять.       Арден выпустил иглу, и она медленно поплыла по воздуху в сторону Ирис.       — Я не собираюсь угрожать тебе болью или смертью. Это глупо. Но целительнице необходимы глаза, не так ли? Поверь, я достаточно хорошо разбираюсь в анатомии, чтобы с помощью этого инструмента лишить тебя зрения навсегда. У тебя минута на размышления, Ирис.       В виде исключения часы на стене принялись отсчитывать секунды в правильном направлении.       ***       На этот раз вокруг были холмы — каменистые, бесплодные. Лишь изредка среди валунов виднелись чахлые кустики полыни. «Почему именно полынь?» — вяло подумал Джарет. Кто-то неподалеку играл на флейте тихую, печальную мелодию. Джарет с трудом повернул голову.       — Ты Фавн? В самом деле?       Существо, сидящее на соседнем холме, перестало играть и опустило тростниковую флейту.       — Так выглядел тот, кто создал Лабиринт.       Джарет подошёл ближе, с интересом рассматривая его. Крутые рожки в густых медных кудрях, большие раскосые глаза с горизонтальными зрачками. Человекоподобное, но очень тощее тело — кости и сухожилия, обтянутые гладкой перламутровой кожей. И никаких копыт. Существо шевельнуло пальцами на ногах — длинными и когтистыми.       — Говорят, что первые гоблины — тоже создания Фавна. — Джарет опустился на склон холма рядом с флейтистом. — Интересно, нас с тобой можно считать родственниками?       — Едва ли. — Лабиринт усмехнулся. Рот у него был как длинная узкая щель с едва заметными губами. — Мы слишком разные.       Когтистый палец коснулся щеки Джарета.       — Как ты довёл себя до полного истощения, король гоблинов?       Действительно, как? Джарет озабоченно нахмурился.       — Я сотворил очень сложное колдовство... — Он попытался вспомнить, чего хотел добиться, но память решительно не желала подчиняться. Почему-то, Джарета это не слишком взволновало. Он рассеянно сорвал ближайшую травинку. — Ты любишь полынь? В Подземелье эта трава мало где растет.       — Горький запах дарит сладкие сны. — Лабиринт сыграл короткую мелодию. — У меня странное ощущение, словно я что-то потерял. Это не связано с твоим великим колдовством?       — Не знаю. Но я давно хотел поговорить с тобой.— Джарет обиженно покосился на собеседника. — Ты ни разу не ответил мне. Почему?       — Хочешь сказать, что ты ради этого потратил столько сил? — Лабиринт беззвучно рассмеялся. — Я очень стар, Джарет. Всё, чего я хочу последние полторы тысячи лет — это спать, а не вести беседы с любознательным фэйри. Но раз уж ты здесь, оставайся. Будем спать вместе.       — Что мы будем делать?! — Джарет отодвинулся.       — Когда я говорю «спать», я имею в виду именно сон, а не то, о чем ты сейчас подумал. Этого я вообще не понимаю. Нет, я покажу тебе сны о прошлом, о начале начал Подземелья. О тех временах, когда здесь не было даже троллей. И обо всём, что случилось после. Когда силы к тебе вернутся, ты проснёшься более мудрым, чем сейчас. Это пойдёт на пользу нам обоим.       Предложение звучало заманчиво.       — И сколько на это уйдёт времени?       — Сложно сказать. Время относительно. Во сне оно идёт быстрее, ты же знаешь.       Джарет кивнул и лёг, закинув руки за голову.       — Показывай.       ***       — Ториус?! — Арден раздражённо расхаживал по темнице. — Долг, стало быть, отдаёт? И даже источник не пожалел? Я тебя понимаю, за такую плату что угодно сделаешь.       Ирис промолчала. Она рассказала всё, что знала и даже о чем догадывалась. Левую половину лица целительница не чувствовала. Арден не ограничился словами, на деле продемонстрировав свои умения в иглоукалывании. Конечно, паралич можно вылечить, но для этого надо сохранить зрение.       Арден вдруг замер и к чему-то прислушался. Ирис тоже уловила далекий зудящий звук. Зеркальный вызов. Наконец-то о ней вспомнили!       — Как не вовремя... Или наоборот? — Арден с сомнением посмотрел на иглу, замершую у виска целительницы. — Нет, пусть пока остается. Как знать, возможно мы ещё продолжим нашу занимательную беседу.       Вызов пришёл из замка короля гоблинов. Арден довольно усмехнулся. Дорого же придется заплатить Джарету за участие в этом заговоре.       — Я тебя слушаю, Джа... Ты?!       Алиас Драккони склонил голову в сдержанном приветствии.       — Доброго дня королю эльфов. Мне сообщили, что моя жена взята под стражу по твоему приказу. Могу я узнать, в чем её обвиняют?       — Что? — Арден непонимающе уставился на некроманта, одетого в парадный костюм короля гоблинов. — У вас маскарад? Или это дурная шутка? Где Джарет?       — Джарет отсутствует, — с холодным спокойствием ответил Алиас. — И на время его отсутствия я — король гоблинов и владыка Лабиринта.       Он коснулся тяжёлой рогатой подвески, наглядно подтверждающей его слова. Арден приоткрыл рот. Такого поворота событий он никак не ожидал.       — Я задал вопрос, — напомнил Алиас. — Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что являясь моей женой, Ирис подпадает под защиту мирной клятвы на Камне Истины?       — Не совсем, — к Ардену вернулся дар речи. Он прищурился, словно пытаясь рассмотреть собеседника насквозь. — Сначала вам обоим предстоит принести клятвы. Конечно, если Джарет ещё долго будет... отсутствовать. Кстати, а что с Игрейной?       — Она передала свои права мне. Арден, ты хочешь войны?       Король эльфов быстро просчитал свои шансы. С этим зарвавшимся магом он, конечно, справится. Но на его защиту наверняка встанут тролли и гномы. Их-то в случае чего клятва не остановит, у них своя магия. К тому же, где гарантия, что это действительно Алиас, а не марионетка, ниточки которой дёргает сам Лабиринт?       — Нет, — он просиял улыбкой. — Полагаю, мы сможем решить это дело между собой, как исключительно личное. Выкупи жизнь своей жены, Алиас. В счет моего долга перед тобой.       Драккони скупо улыбнулся в ответ.       — Хорошо. Но ты снимешь с Ирис все обвинения и с почетом отправишь её ко мне. Живой и невредимой.       — На счет «невредимой» ты несколько опоздал. — Арден с удовольствием отметил, что невозмутимость Алиаса дала трещину. — Но в остальном я согласен. Отныне мы в расчете.       Драккони кивнул.       — Обращайся, как только тебе понадобятся мои услуги. Я стал королем, но не перестал быть некромантом.