Моё вдохновение

— Ты можешь толком объяснить? — Макс волочет меня за руку до кухни, присаживаясь напротив. — Что? Что произошло за эти несколько минут? Глубокий вдох. Так, чтобы импульс спокойствия добрался до натянутых до предела нервов. Стакан воды практически залпом, в горле пересохло. — Кристин? Стучу ногтями по краю стола. Я боюсь за него до чертиков, я хочу ехать за ним, догнать, кричать, чтобы он не смел делать того, что напрямую угрожает его безопасности. Но Макс твердо дал понять, что мы не сдвинемся с места, пока я не успокоюсь и не объясню все с толком, с расстановкой и по порядку. Растеряна. Потому что даже не знаю, с чего начать и как доверить произошедшее. Тело горит в местах насильных прикосновений. Легкие жжет после мерзких поцелуев, как будто чужой язык до сих пор у меня во рту. Привкус стали, кровяной привкус, самый противный из всех, что только можно себе вообразить. Это от нервов, от отсутствия сил и испуга. Я как загнанный зверек, забившийся в угол от живодера. Все еще тот самый котенок. Макс нервно вздыхает от непонимания происходящего, и я собираю последние моральные силы для того, чтобы объяснить срыв Кирилла. Молча закатываю рукава на кофте, протягивая парню запястья. Секундный ступор. У него нет слов на это, он просто выдыхает неразборчивый мат, рассматривая посиневшую кожу. Не говори со мной. Не надо. Не надо вопросов, пожалуйста. Потому что эта картинка до сих пор перед глазами, как отрывок гнусного фильма. Меня тошнит от этого. Тошнит от того, что я почувствовала кислоту в легких, когда Кирилл попытался поцеловать меня. Тошнит от того, что я испугалась, но не потому что боюсь Незборецкого, только не его. Он умеет делать мне больно морально, но не физически. Я увидела в тот момент перед глазами другое лицо. С пьяным взглядом и агрессивными движениями. Потому что закрылась. Потому что сломалась. И мне как будто бы стыдно за это. Стремно, что я сижу тут как маленькая глупая девочка, которую все-таки догнал маньяк. Неприятно, что люди вокруг постепенно узнают об этом против моей воли. Парень встает, окончательно сокращая расстояние, и тут же присаживается передо мной на корточки. Молча, глаза в глаза, позволяя мне пустить слезы. А потом и сказать пару фраз. Чертова семейка полностью западает в душу, без остатка и без исключений. В конце концов, Макс просто встает и по-прежнему молча двигается в сторону выхода. Я плетусь за ним, но у него явно другие планы и взгляды. — Я еду один, — перегораживая мне дверь, уверенно бросает парень. — Я думаю, единственный нормальный вывод из всех последний ситуаций — тебе лучше сидеть здесь. — Но Макс… — Не «но» и не «Макс», Кристин, — отрезает он, накидывая куртку и хватая ключи от машины. — Сиди здесь. Сдаюсь, наблюдая, как он переступает порог. Буквально секунда — и передо мной уже лишь темная поверхность закрытой двери. Я определенно сойду с ума. И следующий час-полтора я не нахожу себе места. Мечусь по комнатам, нервно перебирая пальцами по любой попадающейся под руку поверхности. В голове тысяча вопросов, на которые нет ни одного ответа. Кажется, я даже молюсь мысленно. Молюсь, чтобы Макс успел остановить его. Подхожу к окну как раз в тот момент, когда паркуется машина. Не запоминаю, как преодолеваю лестницу, оказываясь на улице. Но из автомобиля выходит только Макс. Один. На нервах и с потерянным взглядом. — Где он? — словно ожидая, что сейчас вот-вот подъедет его тачка, я пробегаю ещё на пару метров вперед. — Блять, где он? — Крис, — Макс останавливает мои нервные метания хватом за плечо, — я не знаю. В том доме никого, а на звонки он не отвечает. Я не знаю. Прекрасно. Молча вырываюсь из рук парня. Огромный камень вины валится на голову, и я не в силах больше нести это на себе. У меня есть ещё один вариант, запасной. Звонок Егору. Но блять. Слишком крайняя мера, грань стирается буквально на моих глазах. Я чувствую только страх. Страх за человека, которого даже не планировала подпускать близко. Но подпустила. Впустила и привыкла. Звук визжащих шин позади всё же привлекает моё внимание, и я молниеносно разворачиваюсь на сто восемьдесят, подбегая к машине. — Я договорился, — практически без прелюдий выдает Никита, покидая водительское место, — встреча через два часа, нужны деньги. Где Кир? Издаю непонятный звук, похожий на всхлип. Ощущение, что проблемы наматываются одна на другую, как сладкая вата. Липко, и я вязну во всем этом по самые уши. Мне нужен тот, кто смог бы взять на себя часть всего этого дерьма. Мне нужен он. И я срываюсь, ни хрена не объясняя ни Максу, ни ничего не понимающему Никите. Я просто забираю из рук парня телефон, набирая его номер. Ты нужен, блять, сейчас и здесь. Нужен мне. Длинные гудки, один за одним. Я слушаю нудные звуки, пока бреду в сторону дома. Я не надеюсь, что он ответит, но верю. Где-то глубоко-глубоко внутри всё ещё верю. Но вызов просто обрывается, вынуждая меня сжать кулаки. И что-то ломается. Оболочка, окутавшая все чувства, лопнула, выпуская наружу обиду, злость и боль. Он снова сделал неправильный выбор. Я набираю смс. Всего пару строк, которыми даю ещё один шанс. Даю понять, что он нужен здесь и сейчас. Мне. Но ничего не происходит. Пять минут, десять, пятнадцать. Я совершаю ещё один звонок, но снова мимо. Нервы в конце концов побеждают, рождая на лице странную улыбку, больше похожую на выражение боли. — Крис, — Макс привлекает мое внимание, заставляя обернуться. — Надо ехать. И я использую всю обиду, злость и боль, чтобы создать вокруг себя очередную стену. Спрятаться за нее, притвориться сильной. Я решу всё без него.

***

Гребанные сутки. Сутки с тех пор, как мы вернули деньги. Сутки с тех пор, как этот придурок сорвался и уехал в неизвестном направлении. Двадцать четыре часа. Я достаточно ждала. Ждала, что он всё-таки поменяет решение и не заставит меня, Макса и Никиту переться с огромной суммой денег навстречу непонятно кому. Ждала, что хотя бы после этого он объявится. Но, как оказалось, его хватило лишь на разговор с Максом. Не со мной. Ждала, что он правильно интерпретирует слова, которые я пыталась донести до него в той смс. Нет. Он просто пропал. И я не нахожу ничего лучше, чем свалить из этого дома. Спускаюсь вниз в поисках Макса, прохожу пару комнат. Замираю, когда слышу звук открывающейся входной двери. Блять, да вы шутите. Облокачивается на полку, пытаясь скинуть кроссы. Костяшки рук в кровь, в мясо. Он шипит, но стойко продолжает тянуть с себя обувь. Поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Пару движений, и его уже и без того не белая куртка покрывается алыми следами и летит на пол. Перешагивает вещь, молча обходит меня и двигается в сторону кухни. Я идиотка. И в очередной раз также делаю неправильный выбор. Потому что иду за ним, по пути хватая аптечку из ванной. Потому что молча наблюдаю, как он пачкает своей кровью белоснежный гарнитур, доставая бутылку виски. Потому что не задаю ни одного гребанного вопроса, позволяя ему присесть на стул. Потому что смачиваю ватный диск в перекиси, обрабатывая его раны. Стараюсь не смотреть ему в глаза, но все равно тону в них. В какой-то недосказанной боли. Перекись образует пену на сбитых костяшках руки, и он прикусывает губу, шумно выдыхая. Я стараюсь быть аккуратней. Быть нежнее. Идиотка. Потому что пытаюсь его ненавидеть. Перехватывает запястье, когда я собираюсь уйти. Немая сцена накрывает окончательно, нам нечего сказать друг другу. Просто пусто. И от этого страшно. — И что? — хрипло выдаю я, кое-как переборов злость, накрывающую очередной волной. — Тебе полегчало? Он молчит, легко выпуская мою руку. Делаю пару шагов назад. — Тебе, блять, полегчало? У меня голос срывается. Падаю на дно поглощающей неврастении, и пути назад уже давно нет. Запинаюсь, потому что даже не знаю, как выразить всё то, что теперь плещется внутри меня. — А что я, по-твоему, должен был сделать? — он привстает, чтобы снова оказаться выше меня. Начинает злиться, дергаются скулы, осматривает костяшки, сжимая-разжимая кулак. — Быть здесь! — неожиданно громко произношу я, не замечая позади себя даже появление Макса. — Быть, сука, здесь, Кирилл, вот что ты должен был сделать! Ты должен был быть здесь! Пытаюсь взять себя в руки. Выдохнуть. Эта ситуация заставляет меня чувствовать себя виноватой. Сжимаю челюсть, резко разворачиваясь и практически налетая на Макса. — Куда, Крис… — На воздух. Покидаю помещение, прижимаюсь спиной к стене, чтобы отдышаться. — Кир, блять… — Ой, только не лечи. — Сука, — слышу, как вздыхает Макс. — Ты можешь сказать, чё там произошло? Где ты нашёл его? Стараюсь даже не дышать. — Я не нашёл. Безмолвный вопрос, видимо, сам повисает в пространстве, и до меня снова доносится только его голос. — Всего лишь ебучая стена. Расслабься. Прижимаюсь затылком к поверхности, закрывая руками лицо. Вдох. Выдох. Ничего не будет, как раньше.

***

Непередаваемое чувство — оказаться дома. Ощущать спокойствие впервые со всех этих ужасных событий. Понимать, что завтра можно проснуться, позавтракать с отцом и отправиться на учебу. Если меня ещё не отчислили, конечно. Но это спокойствие — лишь прикрытие. Я уже совсем другой человек, со сломавшимися устоями и принципами. Выдуманный мной мир рухнул, без возможности восстановления. Обычной жизни со стандартными походами на пары больше не будет. Всё перевернуто с ног на голову, и я на дне всего этого дерьма. Я думаю о нем. Думаю постоянно, как будто бы ежесекундно. Вспоминаю тупое молчание, когда он узнал, что я еду домой. Вижу перед глазами недовольство, но не слышу его голос. Закрылась здесь по ходу не только я, но бить по этим стенам не хватит сил. Свои бы раздолбить. Кажется, мы просто бросили веревку, которую держали. Оба. Мы будем избегать друг друга, слишком очевидно. Проблема только в одном. Боже. Стучит где-то под ребрами. На меня как будто ехал каток, а я целенаправленно легла под него. Сложила руки и просто ждала, когда он меня переедет. Переломав все кости, причиняя жуткую боль, но я продолжала ждать этого. Ну переехал, Кристин. Поздравляю. — Ты как? — голос Алины возвращает меня в собственную комнату. — Не хочешь поговорить? — Зависит от темы, которую ты выберешь, — откидываясь на подушки, уверенно бросаю я. — Погода? Кризис в стране? — Кристин, — с укором, с обидой. Неровно выдыхаю, потому что знаю, к чему она ведет. — Мне кажется, у нас есть более важная тема, — присаживаясь на край кровати, выдает Алина. — Да? — наигранно. — Какая? — Кирилл. По-моему, ещё пара дней, и меня точно начнут посещать мысли о суициде. — И что с ним? — ухмыляюсь. — Крис! — Алина психует, начиная повышать голос. — Прекрати это, ладно? Ты не понимаешь? Ты пропала вообще, и я, блять, должна сидеть и придумывать себе че-то, я ни хера не понимаю, за тобой кто-то гоняется, тебя избивают, Бог знает что ещё, ты пропадаешь месяцами у Кира, а потом спрашиваешь «и что»? Ты нормальная? Комок подступает к горлу. — Какие-то мутки непонятные, какие-то деньги, бабки, бабки, бабки, Никита втянут во все это вместе с тобой, твой этот ебанутый Егор, а я не знаю и половины! Ты знаешь, что клуб разнесли? У меня нервы сдают к чертям, ясно?! — Алина хватает меня за руку, привлекая внимание. — Крис! Крис, блять, твоё помещение похоже на поле боя! — Что? — Все картины, — она сглатывает, — ну там много чего пострадало. И обложка. Больше ничего нет. — Карма в действии, — пытаюсь говорить спокойно, но не выходит. — Я бы её и сама разнесла. — Кристин! — Угомони тон. — Угомонить тон? — она нервно улыбается, а у меня внутренности скручивает. — Расскажи уже. — Что именно, Алин? — Всё, — по чуть-чуть берет себя в руки, — от муток с Егором и Никитой до того, что происходит у тебя с Ти. — Ничего не происходит. — Думаешь, по тебе незаметно? Я похожа на дуру? — Незаметно что? — снова срываюсь, но она трогает опасную грань, буквально вынуждая меня вывалить на нее всё. Алина всегда знает, за какие нити дергать. — Ты правда хочешь, чтобы я это сказала? Блять. Нет. Я даже мысленно эту фразу ни разу не произнесла. Всхлип. Моментально. Комок в горле перекрывает дыхание, глаза наполняются слезами. И я просто начинаю говорить. Одно за другим. В хаотичном порядке. Мне нужно было кому-то сказать. Иначе это разъело бы меня изнутри. Если там вообще осталось что-то, кроме пустоты и единственного чувства, которое я не хочу признавать. Я просто глушу это.

***

— Может, поговорим уже? Пытаюсь не реагировать на его голос, стараюсь не смотреть на то, как он облокачивается на корпус своей машины, слегка наклоняя голову. Хочу пройти мимо. И всё. — Малая, убегать ахуеть как тупо, — долетает мне в спину, и я всё же притормаживаю. — И о чем будем говорить? Позволяю себе подойти на расстояние вытянутой руки. Понаблюдать, как он молча курит, делает затяжку за затяжкой, смотря мне в глаза. Провалиться в ощущение близости, без остатка. Он подозрительно улыбается, резко дергаясь вперед и прижимая меня за талию. Бля. Нет. Успеваю даже заметить, что на костяшках его кулаков не осталось и следа от тех шизанутых событий, слишком странно. — Ну хватит уже, — выдает он мне почти на ухо. — Хватит что? Снова эта тупая обезоруживающая улыбка, мне фактически приторно сладко от неё. Приподнимает брови, приближая лицо и наблюдая за моей реакцией. Влажные губы прислоняются к моей щеке, и я чувствую это тепло. То, которого так не хватает каждый раз. — Кирилл, нет… — Да, — просто парирует он, продолжая оставлять едва ли весомые поцелуи на щеке. Скула. Шея. Бля-я-я-ять. Забываюсь. Прижимаюсь к его телу, вдыхаю любимый запах, хватаюсь за расстегнутую куртку. К себе, ещё ближе. Вот он. Просто рядом, так нужно. Отвечает на объятия, сокращая расстояние между нами до нуля. Нет его, и не должно быть. Вот так и хочу тут стоять. Именно так, в таких объятиях. Но всё обрывается. Просыпаюсь практически в холодном поту. Слишком реально, чересчур ощутимо, так невозможно. Прижимаю тыльной стороной ладонь к горячему лбу. Затем к вискам. Хватаю телефон, отключая будильник, он больше не понадобится. Сон окончательно отпускает, оставляя лишь послевкусие. Черт. Это смешно. Он даже не звонил мне. И не позвонит. Наверняка продолжает трахать девушек без разбора. Возможно, вот прямо сейчас. Я знаю это, как дважды два.

***

Надо ли объяснять, что день оказался таким же долбанутым, как и утро из-за подобного сна. Выслушивание лекций от преподавателей за систематические прогулы проело мне дыру в мозге. А к третьей паре всё стало окончательно херово. Потому что нарисовалась Карина. Сказать, что она явно не рада меня видеть — не сказать ничего. Пыталась держаться молодцом, мило улыбнулась, обняла, но слишком наигранно. Мне видно. Хищник под маской жертвы. Фальшивые друзья в оболочке настоящих. Невкусный холодный кофе на первом этаже университета. Всё начинает крутиться вокруг меня, а я не замечаю. Минуты превращаются в часы. Звонок от Макса. Хочет встретиться, поговорить. Я теряюсь в происходящем ровно до того момента, как Карина напротив не подает голос. — Ты что, поменяла одного Незборецкого на другого? Тупая шутка, её собственный смех. Знаю, что ей больно из-за их недоотношений с Кириллом, но… — Или ты спишь с обоими, Крис? — Карин, ты в своем уме? — А что? Ты же пропадаешь где-то, потом появляешься, ничего непонятно. Я, например, думала увидеть тебя на концерте. Ну или хотя бы после. — Нам, видимо, давно надо поговорить об этом. Так что, если чё-то сказать хочешь или спросить, вперед, Карин, — отставляя кофе в сторону, выдаю я. — Жги, я во внимании. Я и подумать не могла, что услышу подобное. Случайно, мимолетно, между строк. Что разолью напиток на себя от услышанного и не найду в себе сил на встречу с Максом. Даже не хочу говорить. Концерт. В Red. Когда я собирала вещи, а потом оказалась у Егора. Он был с ней. Он трахал её, пока я… Блять, какая же я конченная идиотка. Я действительно почувствовала вину за всё произошедшее, как будто мало мне было… Выходит, что после концерта он вовсе не бегал в поисках меня по дому. Всего лишь приехал за мной, как будто так надо. После того, как трахнул мою подругу. Сначала кончил, а потом уже искал меня? Или что? Ненавижу. Вот теперь точно всё кончено. Что бы мне ни пытался там сказать Макс. Всё кончено.