Я готов был выпрыгнуть сквозь заднее окно, чтоб не слышать все те разговоры про любовь. Я готов был пулями прямо себе в висок, чтоб не слышать то, о чем ты мне сейчас несешь. Разговоры про любовь. Разговоры про любовь.
Ебучее утро. Очередное ебучее утро. Лениво переворачиваюсь на кровати, чтобы настырный солнечный свет не попадал мне в глаза. Цепляю костяшками пальцев подушку, слегка шиплю. За прошедшую неделю умудрился ещё пару раз уебать по стене без объяснения причины. Засохшая кровь неприятно саднит кожу. Состояние определенно хуевое. Переизбыток алкоголя, сухо в горле, дико хочу пить. Сейчас ещё слишком рано, чтобы я поднимался и тащился куда-то. Но сон настойчиво отпускает, мне мерзко от тонких пальцев на собственной грудной клетке, перехватывающих моё отдаляющееся тело, я зарываюсь лицом в подушку, надеясь забыться. Но ни хера не работает. Опять переворачиваюсь. Не вовремя вспоминаю о завтрашнем концерте Скрипа, на котором, как мне сказала Агада, должен быть нормальный я, а не моя ёбанная тень, мелькающая на Газе седьмые сутки. Принимаю полусидячее положение на кровати, пялюсь в одну сука точку, провожу рукой по волосам. Скидываю с себя покрывало, и мне в нос ударяет незнакомый запах. Блять. Ебал я всё это в рот. Очередная миловидная кукла, с которой мы вчера ахуенно набрались на тусе, прихватывает меня за руку почти сквозь сон. Оборачиваюсь на девушку, скидывая её ладонь со своей кожи. Одно дело, когда она трогала меня блять ночью, но сейчас даже от вида полуголой фанатки меня тошнит. Их чересчур легко снимать. А я не помню даже, кто именно из пацанов приволок её на вчерашнюю тусовку. Но спасибо, наверное. Окончательно поднимаюсь с кровати, хватая разбросанную по разным концам её квартирки одежду. Нахуй отсюда, всё заебало. Было хорошо. Хорошо с физической точки зрения удовлетворения нормальных потребностей. В момент, когда она сосёт, всё сука в норме. Но как только наступает очередное реальное утро, я сбегаю на студию в который раз как и от любой другой. Мне надо закончить альбом, а у меня нихуя не выходит. Вдохновения ноль. Нужно взять себя в руки и быть в состоянии разорвать завтра клуб вместе с Адилем. Но я не в состоянии. Мне не нравится, что это за клуб. Хотя по сути должно быть насрать. — Кирюш, — по-женски хрипло, я цокаю и нехотя оборачиваюсь, — ты куда? Да блять, серьёзно? Не видно, что мне похуй? — Дела, — недовольный тон прорезает пространство, и девушка поводит плечами, чуть прикрываясь одеялом. — Но сейчас ещё очень рано, — надувает губки, голос дрогнул. Блять, только не это. Не девушка, возомнившая себе сказку и пятерых детей. Нахуя я так проебался-то вчера. Сука. — Кирюш… Не договаривает. Опускает взгляд, потом снова поднимает его прямо на меня. — Я думала, что… И она так дохуя лишнего вкладывает в каждое слово. Как будто вся её жизнь крутится вокруг меня, а я её, блять, даже не знаю. Понятия не имею, она Настя, Соня, Юля, Катя? Ей двадцать? Двадцать пять? А может, шестнадцать вообще? — Думала, что в этот раз ты останешься. И тут меня просто выворачивает. Пячусь назад. В этот раз? То есть, сука, я здесь уже был? С ней? Что, блять?! Я не помню. Не помню ни нашего знакомства, ни нашего секса, ни даже этой сраной светлой квартиры. Время вода. И то, что мы творили этой ночью, как бы ахуенно она не сосала, я забуду. Как и любую другую шлюху, сучку, фанатку. На раз два, как нехуй делать. Но почему тогда я, блять, помню её? Помню её запах, цвет волос, цвет её глаз. Помню её голос и даже её ебанутый смех. Помню каждый её стон и с легкостью могу воспроизвести у себя в мозгах. Помню, как представлял её на месте её подруги. Дважды. Но это нихуя не работало. — Кирюш? Да закрой ты уже, блять, свой рот. Просто развожу руками, не решаясь даже ничего сказать. Хлопок двери, и я пару раз хуярю кулаком по стене подъезда. Пытаюсь выдохнуть, когда кровь стекает по тыльной стороне ладони и капает на кафель. Просто сделай, сука, вдох.***
— Как дела в универе? Такой банальный вопрос, на который у меня уже давно нет нормального ответа. Целую неделю с момента разговора с Кариной я даже есть спокойно не могу, ни то что думать о какой-то дурацкой учебе. Успешно делаю вид, что занята парами. Ложь. В голове есть только три простых слова, вечно отдающиеся внутри органов непередаваемой болью. Позволяю сестре приобнять себя, окидывая через её плечо собственную комнату. Я как во сне. — Всё в норме? — снова повторяет Алина, напоследок замирая в дверном проеме. Тупо киваю, пытаюсь даже насильно улыбнуться. Надоело. — Может поедешь со мной в клуб? — вопросительно и немного с вызовом. Я качаю головой несколько раз, делая не особо понятный жест. — Хочу побыть дома. Кидаю потерянный взгляд в сторону резко посерьезневшей Алины. Девушка чересчур наигранно поправляет ярко-красное платье и, кажется, сильно реагирует на мой недовольный тон. Прошла уже неделя с момента моего разговора с Кариной. Кажется, вот именно в ту секунду я на мгновенье достигла дна. Эмоционального такого дна, самой глубокой ямы из всех возможных. А я до сих пор так и не нашла в себе силы выбраться оттуда. Я игнорирую любые звонки Макса и общие тусовки моей сестры с Никитой. Потому что не ощущаю никакой гарантии того, что не наткнусь там на одного блондинистого дебила. Делаю всё, чтобы избежать любых возможных пересечений. — Кристин, ты как бы круглосуточно дома, — оборачиваясь ко мне, вздыхает Алина. — Не надо закрываться в четырех стенах. Пожалуйста. — Вообще-то, я регулярно хожу в универ, если ты не заметила. — И всё, — разводит руками девушка. — Когда ты последний раз ходила куда-то кроме универа и дома? Серьёзно. Не сдерживаюсь и цокаю в ответ на её чересчур лекционный тон, и Алина пятится от меня на несколько шагов, словно понимает, что делает сейчас только хуже. Мне нечего сказать. Некуда ходить. Мне нравится оставаться одной в четырех стенах и спокойно закидываться алкоголем. Загнала себя ниже некуда, но как я могу позволить себе выйти куда-то в таком состоянии? Что толку от моего вечно недовольного лица и мерзкого настроения? — Крис, — снова пару шагов ко мне, — знаешь, Кирилл… — Стоп, — перебиваю излишне резко. Ничего не хочу слышать о нём. Ничего. Все чувства в этот момент, как удар. Куда-то глубоко под рёбра. Всё пространство вокруг сужается только до злости. — После концерта я что-то не наблюдала тебя в районе метра рядом с ним, — ехидство через край. — А ты прямо следила за ним, да, Карин? Смех, как наждачная бумага по коже. — Кристина, я тебя умоляю, — её руки дрожат буквально как и мои. Боль смешивается воедино. Это слишком, он слишком для нас обеих. — Зачем мне следить, я была с ним. Была с ним. Она была с ним. Вдох. — Ты наверное хотела сказать, — мой хриплый тон, её глаза сужаются, — была под ним. Потупляет наполненный эмоциями взгляд. Слишком ясно, чересчур на виду. Непередаваемо трудно сделать очередной вдох. И я не дышу. — Причем здесь блять он, — пытаюсь говорить спокойно, но голос всё равно дрожит. Алина хмурится. — Я всего лишь не хочу ехать с тобой в клуб, и точка. Сестра покачивает головой. — Хочу просто отдохнуть, — улыбка, маскирующая ураган внутренних эмоций. Зачем? Зачем она, блять, называет его имя? Каждый раз от этого внутренности скручивает так, будто я не ела неделю. Каждый такой гребанный раз я вижу сцену, как он трахал Карину в тот момент. В момент, когда я лежала под Егором, закрывала глаза и пыталась представить его. Это, мать твою, чересчур прозаично. — Отдыхай, — наконец вздыхает Алина, неторопливо покидая помещение. — Как будто есть от чего. Сглатываю дважды прежде, чем нахожу очередные силы внутри себя. Боюсь, резерв чрезвычайно на исходе. Провожаю Алину взглядом, убеждаясь в том, что этот странный разговор закончен. Дергаю ручку пластикового окна так резко, что слегка пошатываюсь. Тугой порыв ветра бьет прямо в лицо. Машина сестры срывается с места, оставляя внутри меня очередную пустоту. К сожалению, у меня есть только один способ её заполнить.***
Вино сегодня подозрительно жжёт горло. За столько одинаковых дней я, наверное, впервые чувствую давление от четырех стен собственного дома. Не могу расслабиться. Нудный звонок телефона заставляет меня отставить бокал в сторону и подняться на ноги. Даже не пошатывает, что странно. Хмурю брови, медленно соображая, кому понадобилась к такому времени, когда уже далеко за полночь. Алина. — Да? — Ты не спишь ещё? Стараюсь разобрать голос сестры сквозь поток громкой музыки. А в клубе сегодня, видимо, чересчур весело. — Как бы нет, что такое? — Там в моей комнате на столе, — снова какой-то шум, слишком громко, — папка зеленая, это документы для поставщиков, которые я благополучно забыла. Тут люди подъехали, и они им нужны. Да блин, она издевается что ли? — Ты не могла бы их сейчас подвезти? — выдох, звук стекла. — Пожалуйста. Это правда важно. — Ладно, — удивляюсь собственной решимости, напрочь забывая, что в моем организме алкоголь. — Жду, спасибо, — слышу, как сестра улыбается, и сбрасываю вызов. Думаю о том, что, возможно, она была права, когда говорила о моей манере закрыться в четырех стенах и не выходить никуда кроме университета. Может, действительно пора вернуться в нормальную реальность и старую жизнь. Единственное, что я не учла в этот конкретный момент — красное вино внутри организма.***
— Хуёвая сегодня была «Ламбада», малой, — будто бы невзначай сипит Адиль рядом с моим плечом, глотая очередную порцию виски после концерта. А то я, блять, без тебя не заметил. Ну хотя бы по злостному взгляду Агады за кулисами сразу после трека. Думал, она меня нахуй убьёт прямо на том же самом месте. Сдержалась. — У тебя какие-то проблемы? Чё происходит? — Скрип закуривает, выпуская клубы едкого дыма, а я только отмахиваюсь. — Нет у меня никаких проблем. Есть. Одна ебучая большая проблема. Блондинка. Всё время в клубе её сестры думаю лишь о том, здесь ли она сама. Даже, сука, со сцены. Но она, кажется, скорее спрыгнет нахуй с разгона с пятиэтажки, чем нарисуется в месте, где потенциально есть я. После той ситуации с её бывшим долбаебом и того, как я поступил потом, очевидно будет меня избегать. Ну и нахуй. Меня это вообще волновать не должно. — Тогда что это было за блядство на сцене? Мне вот это нахуй не надо как бы. — Настр херовый, больше не повторится. Адиль смеривает меня недовольным взглядом. Его вечное выражение лица, он ещё сильнее хмурится, но находит силы не залезать внутрь моих кишков. Всегда понимает, и на том спасибо. — Надеюсь, малой, что эта хуйня реально больше не повторится. Найди-ка способ поднять себе настр. — А я, кстати, согласна с ним, — Агада незаметно вклинивается в нашу компанию, но я уже окончательно потерял нить разговора с кем бы то ни было. В дверях появляется Алина по какой-то непонятной мне хуйне на пару с моим братцем. Это что за шоу такое блять подозрительное? Странная парочка о чем-то оживленно переговаривается, пока эти двое не бросают взгляд на меня. Да бля, серьёзно? Слишком понятно, о чем речь. Отвлечься. Вот что мне реально нужно. Поднять себе настр, как посоветовал Адиль. Приподнимаюсь с дивана и тут же ловко вклиниваюсь в соседнюю беседу. Андрей пытается пускать какие-то нелепые шутки, все ржут. Часть девушек бросает на меня довольно понятные взгляды, но я лишь закуриваю и делаю пару шагов в сторону. — Кир, — тон Макса, его рука разворачивает меня за плечо. Вопросительно киваю и приподнимаю стакан, предлагая брату выпить. Отмахивается. — Настр хуёвый? — вздёргивает брови, язвит. — Настр ахуенный. Макс усмехается. — Просто позвони ей уже. Передёргиваю плечами. Ну блять. — Кому? Брат заметно морщится. — Кому? — с улыбкой переспрашивает он, а у меня внутри органы опять перевернулись вверх дном. — Кристине. Теперь уже морщусь я. — Нахуя? — вскинув брови, будто бы невзначай интересуюсь я. — Тебе сучек мало? Здесь их вон полно, выбирай любую. — Ебать ты долбаёб, — чуть более злостно, а я уже сам на грани бешенства. — Чё ты только что сказал? — наконец, докуриваю сигарету, позволяя дыму чуть расслаблять себя. — Что ты проёбываешься в очередной раз. Не знаю, какого хуя, но вот именно в этот момент я психую окончательно. Просто молча разворачиваюсь и покидаю задымленное помещение vip-ки. Захожу в туалет, открываю ледяную воду и подставляю ладони под непрерывный поток. Кожу саднит. Не сдерживаюсь и со всей силы хуярю несколько раз по мраморной поверхности под раковинами. Тишина съедает. Дверь в помещение неожиданно открывается, и я против воли бросаю туда взгляд через зеркало, пока Настя делает пару шагов ко мне, привычно виляя бедрами в неприлично коротком платье. Дыхание прекращается. Вот он. Ахуенный и проверенный способ поднять свой настр, который всегда работал. Оборачиваюсь на девушку с ухмылкой, чувствуя её ладонь, ползущую по моему телу, и она прислоняется губами к моей шее, благо каблы ей это позволяют, обжигает дыханием кожу. Тело реагирует. — Ты чё такой нервный сегодня, — тихий шепот, её пальцы забираются в передний карман моих джинс. Разворачиваюсь лицом к ней, чуть облокачиваясь на мраморную поверхность раковин. Наблюдаю, как она устраивается между моих ног, принимая удобную позу. Снова тянется губами к моей шее, посасывая кожу. Просто выбрось её из головы уже наконец. И расслабься. — Не боишься, что сюда могут войти? — почему-то спрашиваю я, хотя мне всегда овер похуй, кто из моей тусовки увидит подобное. — Пусть заходят. Сжимаю талию девушки чересчур сильно. Она томно вздыхает, позволяя своей ручонке нагло ездить вверх-вниз по моей ширинке. Это должно блять сработать. Беру девушку за подбородок, но не вижу в ней лица, сплошной силуэт. Всё расплывается, мне опять похуй, ничего не работает. Прикрываю глаза. Вылезь уже, сука, нахуй из моей головы! Я просто отсчитываю про себя. Три, два, один. Теплое ощущение губ на шее. Слышу неожиданный звук открывающейся двери, и тут же натыкаюсь на синий презрительный взгляд малой, только что вошедшей в туалет с какой-то зеленой херней в руках и телефоном у уха. Блять. Что за ебанутая шутка. Я обкурился? Почему-то хочу оттолкнуть Настю от себя, но не успеваю. Малая замирает прямо посреди помещения. Она делает пару шагов назад обратно к двери, всё ещё старательно пытаясь не смотреть мне в глаза. Ёбанная чернота зрачков, где я окончательно погряз только что. Старается не видеть, как эта сука ехидно разворачивается обратно ко мне и просто продолжает вылизывать мою шею, а я до сих пор её не отталкиваю. Просто нахуй залип. — Я оставлю тебе папку на первом этаже у входа, — моментально достигая двери и врезаясь в неё спиной, проговаривает она в трубку. Добавляет что-то ещё, но я не вслушиваюсь, просто до сих пор в ахуе, что она здесь. Сбрасывает вызов. Пытается нашарить ручку двери, и я вдруг отчетливо вижу, как начинают блестеть её глаза. Ахуенно, Кирилл. Пять, сука, ёбанных баллов. Это слёзы. И они тут же стекают по её щекам, когда она всё-таки бросает на меня последний взгляд прежде, чем хлопнуть ебучей дверью. У меня только что крыша поехала.***
Длинный темный коридор превращается в лабиринт. Я мечусь по нему, как ненормальная, как в каком-то страшном сне. Нахуй эту папку, нахуй этот клуб, нахуй эту жизнь. Почему так больно. Зачем она так со мной? Алина же знала, что он здесь, не могла не знать. Специально хотела нас столкнуть? Ну молодец, мы столкнулись. Прямо как при первой встрече, когда я снимала его с официантки. Разница в том, что тогда меня это не трогало. А сейчас я хочу умереть только чтобы ничего не чувствовать. Я не могу прикрыть глаза ни на секунду. Потому что сразу же вижу, как эта тварь лизала ему шею пять минут назад. Он смотрел на меня, пока она так старалась. Как же, твою мать, мерзко. Хочется разогнаться и выброситься из окна, чтобы уже прекратить чувствовать всё, что я чувствую. Просто остановить наконец поток этой боли. Щемит внутри настолько сильно, что я всхлипываю. Мокрое лицо. Вытираю ладонями слёзы, которые даже не заметила. Бросаю папку на столе на первом этаже, когда этот коридор всё-таки заканчивается. Теперь до машины. Порыв ветра сушит кожу. Сглатываю, пытаюсь выудить из сумочки сигналку от авто. Но я слишком на нервах. Замок заедает, вино отзывается в каждом нервном окончании, хочется завыть. На секунду выдыхаю и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу мерса. Открываю дверь, не отрываясь от взгляда в собственное отражение. Всхлипываю и пытаюсь взять себя в руки. Но всё осыпается пеплом, когда я вижу в этом самом отражении силуэт позади себя. На хер. Собираюсь присесть в машину, но он уверенно хватает меня за руку. Брыкаюсь. Хочу постараться не устраивать здесь сцен, но так больно, чересчур больно, мне нечем дышать. — Да стой, блять, подожди, — разворачивает за плечи к себе, но я не хочу даже смотреть на него. — Убери руки, — толкаю его в грудь, и, кажется, больше от неожиданности он отшатывается. — Убери от меня руки. Потому что я как будто только что выпачкалась. Просто не трогай меня ими. Не прикасайся. — Да остановись ты блять тогда! Нет. Я не буду тебя слушать. Снова дёргаюсь от него, как будто мне даже стоять рядом противно. Ну, по большому счету, так и есть. Он хмурится. Не говори ничего блять, мне это не нужно. — Кристин, — сквозь зубы, у него даже скулы опять дернулись. Он слегка толкает меня к корпусу автомобиля, и я прижимаюсь затылком к прохладному металлу. Приближается. Практически никогда не видела его выражение лица таким. Хочу дернуться в сторону водительского места, но он просто хватает меня ладонями так сильно, что я даже вдзрагиваю. — Да убери руки блять, — у меня начинают сдавать нервы. — Отпусти меня. — Хватит делать вид, — пытается дотронуться до моего подбородка, уворачиваю лицо. Как будто током ударило. — Что тебе похуй. Что ты только что сказал? Мудак. — У тебя все лицо мокрое, — почти шипит он, снова останавливая мою очередную попытку просто уехать. Ну что ты доебался до меня вот, Господи. — Оставь меня в покое блять, — это последнее, что я выдавливаю из себя прежде, чем осознаю, что он чересчур близко, и я просто почти утыкаюсь в его плечо, но тут же отшатываюсь. Запах алкоголя смешивается в тесном пространстве между нами. И он это определенно чувствует. — Ты, — прихватывает за руку, чуть оттаскивая от машины, — ты чё блять, приехала такая за рулём? Какого хуя? — Это вообще не твоё дело, какая я приехала. — Это моё нахуй дело, — воу, он почти что рычит. — Ты… Запинается. Запинается так удачно, что я не упускаю момента вставить то, что так больно сидит внутри меня. — Не забывайся, я не одна из твоих шлюх. И эта фраза почему-то бьёт его. Бьёт достаточно больно, я впервые вижу это на дне его глаз. — Вот именно блять! Ступор. Моментальная тишина. — Крис? — вопросительный тон Алины чуть поодаль. — Что… Он оборачивается на приближающуюся компанию. И это даёт мне такую нужную фору. Я просто проскальзываю на водительское, хлопая дверью уже перед его носом. — Выйди нахуй из машины, — и не подумаю, даже не надейся. — Я разъебу её, ты же понимаешь? Не успеешь. Потому что я завожу мотор, и тачка с рёвом срывается с места, оставляя позади себя всё, что я подпустила чересчур близко и посчитала дорогим. Мне больно, и я плачу. Я позволяю слезам затуманить мой взгляд, проваливаюсь в невесомость. Мелькают только фары. И я давлю на газ до упора, приоткрывая окно. Ледяной воздух врывается в салон, охлаждая мою кожу и высушивая воду на лице. Звонок за звонком. Наверное, это он. Но теперь не нужно уже. Ты всё показал. Все свои стороны. Отчетливо дал понять, что не изменишься уже никогда, да и не собирался. На секунду прикрываю глаза, позволяя губам дрогнуть. Широкий зрачок тут же настигает вспышка фонарей. Свет фар бьёт прямо в лицо. Мерзкий гудок, как возможно последнее, что я услышу в этой жизни. Перед тем, как закончится боль. Я успеваю только вывернуть руль вправо и попробовать затормозить. Машину заносит. Сплошная темнота.