Моё вдохновение

Спокойствие. Тишина, спокойствие и темнота. Но только на время. Серое пятно асфальта обдирает висок. Холод. Сознание возвращается слишком резко, и легче не стало. Дерево, в которое я впечатала свой новенький мерс, на удивление устояло. Видимо, притормозить я всё же успела. Открытая дверь автомобиля позволяет мне осознать, что я нашла в себе силы вывалиться с водительского места. Именно выпасть, потому что я всё ещё лежу и подняться не представляется возможности. Кружится голова. Всё вокруг плывёт, и меня тошнит. Головная боль нестерпима, внутри всё разрывается от скрежета и свиста. Я слышу звук шин, потом крики людей, через некоторое время мигалки. Опираюсь на локти, но тут же падаю обратно. Дурацкая очередная ошибка, вставать было нельзя. Потому что в следующую же секунду меня снова накрывает сплошная чернота. И Боже, как холодно. — Бля, малая, — светлый образ парня четко фокусируется прямо передо мной, — не засыпай. Не понимаю. Ничего не понимаю, что это значит? — Слышишь меня? — он трясет меня за плечи, но я не чувствую прикосновений. — Не закрывай глаза! Веки и правда слишком тяжелые, я так устала. Хочется спать. — Не закрывай глаза! Малая! — лицо парня вытягивается, и он переходит на крик. Слишком громко, просто помолчи и дай мне отдохнуть. — Не засыпай! Просто не закрывай глаза! Холодно. Мне так холодно. И очень хочется спать. — Блять, открой глаза! Не могу. — Ты не должна спать! Малая! Открой глаза! — Пульс стабильный, — женский голос пробивается сквозь сознание. — Ну давай, открой глаза, нельзя спать сейчас. Падение в темноту неизбежно продолжается. Мне кажется, что там внизу лучше. Там спокойнее. — Давай, приди в себя, — приятный тембр снова будто заставляет меня цепляться за свет. Поднимаю голову вверх, на секунду не хочу на дно, не хочу в темноту. — Открой глаза, малая. Вспышка яркого света сменяется мигалками скорой. И я делаю вдох.

***

Как же меня заебала эта белоснежная дверь ебучей палаты. Я вижу её перед собой даже тогда, когда не нахожусь в стенах мерзкой больницы. У меня нет сил открыть её четвёртые сутки. Девяносто шесть часов с аварии. Какая же она, блять, идиотка. Она могла сбить кого-то, могла врезаться в любую встречную тачку, могла убиться нахуй сама. И каждый раз, стоя перед дверью её палаты, я не нахожу в себе сил зайти внутрь. Потому что чувствую в этот момент только ебучую злость. Я готов убить её нахуй сам за то, что она натворила. Она протаранила дерево на сброшенной скорости, повезло. Если бы не система безопасности достаточно дорогой тачки и, как ни странно, ебучая доза алкоголя в её организме, всё бы кончилось куда хуже. Пиздецкий парадокс, но подвыпившим за рулём практически всегда везёт. Они обычно отделываются парой-тройкой ушибов и грудой металла, оставшейся от их тачки. Малая отделалась тяжелым сотрясом и зашитой кожей где-то в области брови. Я не знаю, где именно. Я её ещё не видел. Последнее, что осталось в памяти от неё, пятно асфальта и тело без сознания прямо возле машины. Кучка врачей возле неё. Попытка привести её в чувства. Я думал, что… Я там сам чуть не умер. Сука. Все эти крики, зеваки вокруг, пытающиеся снять происходящее на телефоны. Долбаёбы. Без конца рыдающая Алина и ахуевший от происходящего Никитос. И я. Ни хуя не понимающий кроме фразы от врача: ей нельзя спать. А потом её вдох. Дорога до больницы, договаривающийся Никита с врачами о сокрытии дозы алкоголя в её организме, постоянные слезы Алины. Никто из нас не сказал друг другу ни слова. Сплошная ебучая тишина до оглашения окончательного вердикта. А потом Алина просто влетела в палату. А я так и не смог. До сих пор не могу. Я не знаю, что должен сказать ей. Что всё это время вёл себя, как последний долбаёб? И хули это изменит сейчас? Ничего. Не могу перестать думать о том, что не остановил её, когда она села за руль. Да, она большая девочка и все её решения лишь её решения, но блять, я чувствую ебучую ответственность за неё уже давно. И это может значить лишь одно. Макс как всегда, сука, прав. Я постепенно залип на неё, хоть и не хотел этого признавать. Зациклился. Мой ебучий мир сошёлся на ней. И весь этот поток шлюх вокруг меня дурацкая оболочка, в которой я собирался закрыться. Не сработало и больше не сработает. Потому что сейчас мне никто не нужен. Кроме неё. Я так хотел её трахнуть, просто сука трахнуть, без всякого подтекста, что просто не замечал, как медленно привыкаю. Я не замечал. Не замечал, что привык приезжать со студии и видеть её, привык слышать её голос. Не замечал, как вдохновляюсь рядом с ней на новые треки. Не замечал, что мне нравится с ней не только секс. Просто нравилось быть рядом двадцать четыре на семь. — Кирилл? Вздрагиваю от знакомого женского голоса, раздающегося где-то с правой стороны от меня. Алина опускает взгляд, как будто бы собирается что-то сказать, но сомневается. А у меня внутри чересчур дохуя эмоций. Тех, которые я не рассчитывал испытывать. Тех, что я долго отрицал и не собирался принимать. На хуй. Молча обхожу застывшую девушку, двигаясь к лестнице. Знаю, что она разочарованно смотрит мне вслед, чувствую взгляд. Не понимаю только одного. Что в сотый раз поступаю, как последний долбаеб, делая неправильный выбор.