Я приду плюнуть на ваши могилы.

Когда я вошел к Чимину, то понял, почему — в вечерних костюмах: наша группа была растворена в подавляющем большинстве «порядочных» типов. Я их тут же узнал: доктор, пастор и другие в том же роде. Слуга-негр взял у меня шляпу, и я заметил еще двух других. А потом Чимин подхватил меня под руку и представил родителям. Я понял, что это — его день рождения. Мать была похожа на него: маленькая темноволосая женщина с мерзкими глазами, а отец — из того типа мужчин, которых хочется немедленно душить их собственной подушкой, до такой степени видно, что они вас не замечают. Би-Джи, Джуди, Джики и другие в вечерних платьях смотрелись очень мило. Я не смог запретить себе думать об их укромных местечках, глядя, как они манерно пьют коктейль и позволяют пригласить себя на танец очкастым типам очень серьезного вида. Время от времени мы перемигивались, чтобы не потерять контакт. Было до предела тоскливо. Выпивки было предостаточно. Надо сказать, что Чимин умел принимать друзей. Я сам представился одной-двум девицам, чтобы потанцевать румбу, а потом пил, потому что другое занятие подыскать было нелегко. Хороший блюз в паре с Джуди несколько привел меня в чувство; она была из тех, кого я трахал нечасто. Вообще-то, похоже было, что она меня избегает, ну, а я хотел ее не больше, чем любую другую; но в тот вечер я думал, что живым не оторвусь от ее ляжек: Боже правый! Какой жар! Она хотела заставить меня подняться в комнату Чимина, но я не очень-то был уверен, что нас там не потревожат, и потянул ее выпить — для компенсации, а потом мне словно врезали кулаком между глаз, когда я увидел группу, входившую в гостиную. Там было три женщины — две из них молодые, а третьей было около сорока, и еще один мужчина, но об этих, последних, говорить не будем. Но те двое — малыш перевернулся бы в своей могиле от радости. Я сжал локоть Джуди; она, наверное, подумала, что я ее хочу, потому что подвинулась ко мне. Да я бы всех их уложил к себе в постель, лишь бы только смотреть на этих двух. Я отпустил Джуди и погладил ее по ягодицам, не привлекая внимания, словно просто опустив руку. — Что это за две куколки, Джуди? — А что, вас это интересует, старый торговец каталогами? — Скажите, где Чимин мог откопать таких прелестных штучек? — Приличное общество. Это вам не девчонки-подростки из предместья, знаете ли. С ними на купанье не отправишься!.. — Чертовски жаль! Если быть совсем честным, думаю, что прихватил бы и третью, чтобы заполучить двух других! — Не заводитесь так, старина! Они нездешние. — Откуда они? — Приксвиль. Сто миль отсюда. Старые друзья отца Декстера. — Обе? — Ну, а как же! Вы сегодня совсем как идиот, дорогой мой Джо Луис. Это две сестры, мать и отец. Лу Эсквит, Джин Эсквит; Джин — это блондинка. Старшая. Лу пятью годами младше. — Значит, ей шестнадцать? — предположил я. — Пятнадцать. Чон Чонгук, вы отобьетесь от компании и броситесь на краль папаши Эсквита? — Ну и дура вы, Джуди. А вас они не привлекают, эти девочки? — Я предпочитаю мальчиков; простите, но сегодня вечером я совершенно нормальна. Пригласите меня танцевать, Чон. — Вы меня представите? — Попросите об этом Чимина. — Окей, — сказал я. Я станцевал с ней два последних такта пластинки, которая кончилась, и покинул ее. Чимин обсуждал что-то с какой-то красоткой в дальнем конце холла. Я окликнул его. — Эй! Чимин! — Да! Он обернулся. Казалось, он потешается, глядя на меня, но мне на это было наплевать. — Эти девочки… Эсквит… так? Представьте меня. — Ну, конечно, старина. Идемте. На близком расстоянии это превосходило то, что я видел, стоя у бара. Они были потрясающие. Я сказал им что-то и пригласил брюнетку, Лу, танцевать слоу, который тип, менявший пластинки, выудил из груды других. Господи! Я благословлял небеса и типа, который подогнал смокинг по моей фигуре. Я держал ее немного ближе, чем это принято, но, тем не менее, не решался прилипнуть к ней, как мы это делали, прижимаясь друг к другу, в нашей компании, когда на нас находило. Она была надушена какой-то сложной смесью, без сомнения, очень дорогой; может быть, это были французские духи. У нее были темные волосы, которые она зачесала все на одну сторону, и желтые глаза дикой кошки на довольно бледном треугольном личике; а тело ее… Лучше об этом не думать… Платье ее держалось на ней само собой, не знаю как, потому что удержать его было нечем — ничего на плечах или на шее, ничего, кроме ее грудей, и я должен сказать, что можно было удержать дюжину платьев такого же веса, как это, на этих крепких и острых грудях. Я все же попытался с ней поговорить. Я сделал это вскоре после того, как смог перевести дыхание. — Как получилось, что вас никогда здесь не видно? — Сегодня я здесь. Вот доказательство. Она немного откинулась назад, чтобы взглянуть на меня. Я был выше ее на целую голову. — Я хочу сказать, в городе… — Вы увидели бы меня, если бы приехали в Приксвиль. — Тогда, думаю, я сниму что-нибудь в Приксвиле. Я поколебался, прежде чем залепить ей это. Я не хотел продвигаться вперед слишком быстро, но с этими девицами ничего не знаешь наверняка. Надо рисковать. Похоже, это ее не взволновало. Она слегка улыбнулась, но глаза ее были холодны. — Вы и в этом случае совсем не обязательно увидите меня. — Думаю, есть немало охотников… Надо признать, что я пер вперед, как грубое животное. Так не одеваются, когда у вас в глазах такой холод. — О, — сказала она. — В Присквиле не так уж много интересных людей. — Вот как, — сказал. — Значит, у меня есть шанс? — Я не знаю, интересный ли вы человек. Получай. В сущности, я нашел то, что искал. Но я не стал сразу отступать. — Что же вас интересует? — Вы недурны. Но это может быть обманчиво. Я вас не знаю. — Я друг Чимина, Чон Хосока и других. — Я знаю Хосока . Но Чимин странный тип… — У него слишком много денег, чтобы быть по-настоящему странным, — сказал я. — Тогда, я думаю, вам совсем не понравится моя семья. Знаете, у нас, правда, тоже немало денег… — Это чувствуется, — сказал я, приближая лицо к ее волосам. Она опять улыбнулась. — Вам нравятся мои духи? — Обожаю. — Удивительно…, — сказала она. — Я готова была поклясться, что вы предпочитаете запах лошадей, оружейной смазки или примочек. — Не насмехайтесь надо мной, — продолжал я. — Не моя вина, что я так сложен и лицом не похож на херувима. — Не выношу херувимов, — сказала она. — Но еще больше не выношу мужчин, которые любят лошадей. — Никогда не подходил к этой домашней птице, — сказал я. — Когда я могу опять увидеть вас? — О!.. Я еще не ухожу, — сказала она. — У вас впереди целый вечер. — Этого недостаточно. — Это зависит от вас. На этом она меня и оставила, потому что музыка кончилась. Я смотрел, как она скользит между парами, и она обернулась и рассмеялась, глядя на меня, но смех этот не звучал обескураживающе. Линии ее тела могли разбудить даже члена Конгресса. Я вернулся к бару. Там были Хосок и Джики. Они потягивали мартини и, похоже, дьявольски скучали. — О, Хосок!— сказал я. — Вы слишком много смеетесь. У вас рожа от этого перекосится… — Как дела, мужчина с длинными волосами? — сказала Дики. — Что вы делали? Скрывались в зарослях с негритянкой? Или охотились за богатой роскошной стервой? — Для типа с длинными волосами, — парировал я, — я начинаю неплохо свинговать. Давайте только смоемся отсюда с какиминибудь симпатичными личностями, и я покажу вам, что я умею делать. — Симпатичные личности с кошачьими глазами и в платьях без плечиков, да? — Джики, прелесть моя, — сказал я, подходя к ней и схватив ее за запястья, — вы не станете ведь меня упрекать за то, что мне нравятся красивые девочки? Я слегка прижал ее к себе, глядя ей прямо в глаза. Все лицо ее смеялось. — Вы скучаете, Чонгук.Вам надоела наша банда? Знаете, я ведь тоже неплохая партия: отец мой худо-бедно делает двадцать тысяч в год. — А что, вы здесь хорошо забавляетесь? Я считаю, что здесь тоска смертная. Возьмем бутылки и смоемся куда-нибудь. Здесь задохнуться можно среди этих темно-синих штук… — Вы считаете, что Чимин будет доволен? — Я считаю, что Чимину есть чем заняться, кроме нас. — А ваши красотки? Вы думаете, что они вот так поедут? — Хосок с ними знаком…, — сказал я, бросив на него взгляд украдкой. Хосок, не такой придурковатый, как обычно, хлопнул себя по ляжкам. — Чонгук,вы настоящий кремень. Никогда не теряетесь! — А я думал, что я парень с длинными волосами. — Это, наверное, парик. — Найдите эти два создания, — сказал я, — и приведите их сюда. Или даже постарайтесь посадить их в мою колымагу, или в вашу, если хотите. — Но под каким предлогом? — О, Хосок! — подстегнул я его. — У вас, конечно, куча воспоминаний детства, которые приятно освежить с этими птичками!.. Сбитый с толку, посмеиваясь, он ушел. Джики слушала и насмехалась надо мной. Я сделал ей знак. Она подошла. — А вы отыщите, — сказал я, — Джуди и Билла, а а также прихватите семь-восемь бутылок. — Куда поедем? — Ку да мы можем поехать? — Моих родителей нет дома, — сказала Джики. — Там только младший брат. Он будет спать. Поедем ко мне. — Ну, Джики. Слово индейца. Она понизила голос. — Вы мне это сделаете?.. — Что — это? — Вы мне это сделаете, Чонгук? — О!.. Конечно, — сказал я. Пусть я привык к Джики, думаю, в этот момент я мог сделать ей это прямо там. Это было весьма возбуждающее зрелище — Джики в вечернем платье, с копной волос, мягко падавшей вдоль левой щеки, с чуть косящими глазами и ртом, как у инженю. Дыхание ее участилось и щеки порозовели. — Это глупо, Чонгук...Я знаю, что все это делают то и дело. Но мне нравится это! — Все в порядке, Джики, — сказал я, гладя ее по плечу. — Мы сделаем это еще не раз, прежде чем умрем. Она очень крепко сжала мне запястье и убежала так стремительно, что я не смог ее удержать. Я хотел бы теперь сказать ей, сказать ей, кто я; я хотел бы этого, чтобы увидеть ее лицо…, но Джики не была добычей моего масштаба. Я чувствовал себя сильным, как Джон Генри, и уж мое сердце не подвергалось риску быть разбитым. Я вернулся к буфету и заказал типу, стоявшему за стойкой, двойной мартини. Я поглотил его в один прием и попытался поработать немного, чтобы помочь Хосоку. В секторе появилась старшая из девиц Эсквит. Она болтала с Чимином. Он мне нравился еще меньше, чем обычно, с этой его черной прядью поперек лба. Смокинг ему действительно шел. В нем он казался почти хорошо сложенным, а загар его кожи на фоне белой рубашки так и кричал: «Проводите ваш отпуск в „Сплендиде“ в Майами». Я решительно приблизился к ним. — Чимин, — сказал я. — Вы убьете меня, если я приглашу мисс Эсквит на этот слоу? — Вы слишком сильны для меня, Чонгук, — ответил Чимин. — Я с вами не дерусь. На самом деле, думаю, ему было наплевать, но трудно было понять, что значит тон этого парня. Я уже обнял Джин Эсквит. Думаю, я все же предпочел бы ее сестру Лу. Но я никогда бы не сказал, что между ними пять лет разницы. Джин Эсквит была почти с меня ростом. Она была по крайней мере на четыре дюйма выше Лу. На ней было платье из двух частей из какой-то прозрачной черной ткани, юбка была в семь или восемь слоев, а бюстгальтер, причудливо отделанный, занимал минимум пространства ее тела. Кожа ее была покрыта редкими веснушками на плечах и висках, а волосы, очень коротко подстриженные и завитые, делали ее голову совершенно круглой. У нее и лицо было круглее, чем лицо Лу. — Вы считаете, что здесь можно развлечься? — спросил я. — Эти вечеринки всегда одинаковы. Эта еще не хуже других. — В данный момент, — сказал я, — я предпочитаю ее любой другой. Эта девушка умела танцевать. Мне не надо было прилагать особых усилий. И потом, я не смущаясь прижал ее к себе ближе, чем ее сестру, потому что она могла говорить со мной, не глядя снизу вверх. Она прижалась своей щекой к моей; опустив глаза, я увидел панораму красиво очерченного уха, забавно остриженных коротких волос и круглого плеча. Она пахла шалфеем и дикими травами. — Какие у вас духи? — продолжал я, потому что она молчала. — Я никогда не душусь, — сказала она. Я не настаивал на такого типа разговоре и решил сыграть покрупному. — Как вы смотрите на то, чтобы поехать куда-нибудь, где можно развлечься по-настоящему? — То есть? Она говорила небрежно, не поднимая головы, и казалось, что слова появляются откуда-то сзади меня. — То есть туда, где можно вволю выпить, вволю покурить и потанцевать вволю на достаточно обширном пространстве. — Это нечто иное, чем то, что мы имеем здесь, — сказала она. — Здесь скорее племенной танец, чем что-нибудь другое. В самом деле, нам не удавалось сдвинуться с места вот уже пять минут, и мы топтались в такт, не делая ни шага вперед или назад. Я ослабил объятия и, продолжая держать ее за талию, повел к выходу. — Тогда пойдемте, — сказал я. — Я отвезу вас к приятелям. — О, с удовольствием, — сказала она. Я обернулся к ней в тот момент, когда она отвечала, и она дохнула мне прямо в лицо. Господи прости, она, наверно, осушила полбутылки джина. — А кто это, ваши приятели? — О, очень милые ребята, — заверил я. Мы беспрепятственно пересекли вестибюль. Я не утруждал себя поисками ее накидки. Воздух был теплый и полон аромата жасмина, росшего у входной двери. — В общем-то, — заметила Джин Эсквит, остановившись в дверях, — я вас совсем не знаю. — Ну как же, — сказал я, увлекая ее за собой, — я тот самый старина Чон Чонгук. Она рассмеялась и вышла вслед за мною. — Ну да, Чон Чонгук … Пойдемте,Чонгук… Они ждут нас. Теперь мне было трудно следовать за ней. Она скатилась по пяти ступенькам в две секунды, и я подхватил ее десятью метрами дальше. — Эй!.. Не так быстро!.. — сказал я. Я обхватил ее руками. — Колымага там. Джуди и Билл ждали меня в нэше. — У нас есть горючее, — шепнула Джуди. — Хосок впереди с остальными. — Лу Эсквит? — прошептал я. — Да, Дон Жуан. Она там. Поезжайте. Джин Эсквит, откинув голову на спинку переднего сиденья, протянула Биллу мягкую ладонь. — Хэлло! Как вы себя чувствуете? Дождь идет? — Безусловно, нет! — сказал Билл. — Барометр предвещает падение давления на восемнадцать футов, но только завтра. — О, — сказала Джин, — никогда машина не поднимется так высоко. — Не говорите ничего дурного о моем дизенберге, — запротестовал я. — Вам не холодно? Я наклонился в поисках гипотетического одеяла, и, по недосмотру, задрал ей юбку до колен, зацепив ее запонкой рукава. Боги мои, какие ноги!.. — Я умираю от жары, — сказала Джин нетвердым голосом. Я выжал сцепление и последовал за машиной Хосока, которая отъехала перед нами. Тачки всех видов и типов выстроились перед домом Чимина, и я охотно заменил бы любою из них мой древний нэш. Ну да я добьюсь своего и без новой машины. Джики жила недалеко, в особнячке в виргинском стиле. Сад, окруженный довольно высокой изгородью из кустов, отличался от тех, какие можно было видеть в этих местах. Я видел, как красный огонек машины Хосока остановился, а потом погас, а потом зажглись стоп-фары; я тоже остановился и услышал, как хлопнула дверца колымаги. Оттуда вышли четверо: Хосок , Джики и Лу и еще какой-то тип. Я узнал его по манере взбираться по лестнице, это был малыш Никлас. Он и Хосок каждый несли по две бутылки, и я увидел, что столько же несли Джуди и Билл. Джин Эсквит, казалось, не собиралась выходить из машины, и я обошел нэш. Я открыл дверцу и просунул одну руку ей под колени, а другой обвил шею. Она была здорово под мухой. Джуди остановилась позади меня. — Она пьяна, ваша нежная подружка, Чонгук.Вы ее нокаутировали? — Не знаю, я это или джин, который она выпила, — пробормотал я, — но это не имеет ничего общего с безмятежным невинным сном. — Самое время этим воспользоваться, дорогой мой; вперед. — Вы мне надоели. Это слишком легко с пьяной женщиной. — Ладно, не трепитесь! Это был нежный голосок Джин. Она проснулась. — Может, хватит крутить меня в воздухе? Я уловил момент, когда ее затошнило, и прыгнул в сад особняка Джики. Джуди закрыла за нами калитку, а я держал голову Джин, пока ее рвало. Это была та еще картинка. Ничего, кроме чистого джина. А держать ее было не легче, чем какую-нибудь кобылу. Ее прямо выворачивало. Я удерживал ее рукой. — Поднимите мне рукав, — сказал я Джуди. Она засучила рукав смокинга, и я поменял руку, чтобы и далее поддерживать старшую из сестер Эсквит. — Порядок, я вам помогу, — сказала Джуди, когда операция была завершена. — Не спешите. Билл тем временем уже ушел, забрав бутылки. — Где здесь можно найти воду? — спросил я у Джуди. — В доме. Пойдемте, можно войти с заднего крыльца. Я последовал за нею через сад, волоча за собой Джин, которая спотыкалась на каждом шагу, по гравиевой дорожке аллеи. Господи! Какая она тяжелая, эта девица! Моим рукам было найдено применение. Джуди шла впереди меня по лестнице, показывая дорогу на второй этаж и потом по коридору. Другие уже вовсю расшумелись в гостиной; к счастью, закрытая дверь ее приглушала их крики. Я поднимался наощупь в полной темноте, ориентируясь на светлое пятно, которым казалась Джуди. Наверху ей удалось нащупать выключатель, и я вошел в ванную. Перед ванной лежал большой резиновый мягкий ячеистый ковер. — Кладите ее сюда, — сказала Джуди. — Без шуток, — сказал я. — Снимите с нее юбку. Она расстегнула молнию и одним движением руки стянула с Джин легкую ткань. Скатила на щиколотки чулки. В самом деле, я просто не знал, что такое хорошо сложенная девушка, пока не увидел нагую Джин Эсквит на этом ковре в ванной. Мечта, да и только. Глаза ее были закрыты, изо рта текла тонкая струйка слюны. Я вытер ей губы полотенцем. Не для нее — для себя; Джуди рылась в аптечке. — Я нашла то, что нужно, Чонгук.Заставьте ее выпить это. — Она не сможет сейчас пить. Она спит. Желудок ее теперь пуст. — Тогда приступайте, Чонгук.Меня можете не стесняться. Когда она проснется, может быть, она на это и не пойдет. — Ну, вы уж слишком, Джуди. — Вас смущает, что я одета? Она подошла к двери и заперла ее на ключ. А потом она сняла платье и лифчик. Теперь на ней были одни чулки. — Это для вас, Чонгук. Она села на край ванны, раздвинув ноги, и посмотрела на меня. Больше я ждать не мог. Шмотки мои одна за другой полетели в воздух. — Ложитесь на нее, Чонгук.Поторопитесь. — Джуди, — сказал я ей, — вы омерзительны. — Почему же? Мне забавно смотреть, как вы ляжете на эту девицу. Ну же, Чонгук, вперед… Я так и упал на девушку, но проклятая Джуди сбила мой порыв. Мотор больше не фурычил. Я стоял на коленях, она лежала между моих ног. Тогда Джуди приблизилась к нам. Я почувствовал на себе ее руку, которая вела меня, куда следовало. Я чуть не заорал, так меня это возбуждало. Джин Эсквит была по-прежнему неподвижна, а потом я опустил глаза на ее лицо: изо рта по-прежнему текла струйка слюны. Она приоткрыла глаза, потом опять закрыла их, и я почувствовал, что она шевельнулась — шевельнула нижней частью тела, а Джуди тем временем не останавливалась, другой рукой в это время лаская меня ниже пояса.