My placebo

«Дыши глубже...» Когда Тэхён искал успокоения, он не думал, что будет так хорошо чувствовать себя в подобном месте. Будто он всегда жил в этой толпе, которая хаотично шатается под музыку, будто только и дышал прокуренным воздухом. Вдруг снова одолевает желание закурить и он машинально пытается нащупать что-то в кармане. Неужели он снова начал? «Иди увереннее... они смотрят на тебя». У Тэхёна раскалывается голова от громкой музыки и битов, которые заставляют вибрировать все внутренности. Ему плохо настолько, что он начинает получать от этого болезненный, совсем ненормальный кайф. Ощущения сконцентрированы в одной точке, где-то прямо в солнечном сплетении, и сердце бьется неистово. «Они... восхищаются тобой». Приятно ловить на себе чужие взгляды. Ему нравится случайные касания незнакомых людей. Танцевальные площадки, на которых искусно крутятся соблазняющие танцоры. Что-то шевелится в его душе, а может быть и гораздо ниже при этом виде. Это место нравится Тэхену. Это чувство, что ты часть какого-то большого, живого организма, а может даже его сердце. Ким чувствует здесь себя нужным. Кто-то несмело несколько раз касается его плеча, и Тэхён оборачивается. Хосок стоит прямо позади него и кивает в знак приветствия. Они несколько секунд смотрят друг на друга, пытаясь что-то выяснить: Тэхён понимает, что так ничего и не вспомнил, а Чон с тяжестью осознает, что перед ним снова незнакомый человек. Даже сразу не узнал Тэхёна в толпе, смог только понять по особой энергетике, которая всегда притягивает к нему исключительное внимание окружающих. Если в детстве все смотрели на этого мальчика из-за странностей и, наверное, симпатичного лица, то теперь это все не такое поверхностное. Что-то спрятано у него глубоко внутри. Тэхён одет в черные кожаные штаны, которые обтягивают его стройные, почти женственные ноги, никаких очков, широкая, атласная рубашка темного цвета с глубоким вырезом, волосы черные, как смоль, в ушах громоздкие сережки, а глаза туманные, неопределенные, пустые... Хосок старается улыбнуться ему и ведет головой в сторону, приглашая идти следом. Тэхён думал, что будет переживать и волноваться, но на деле испытывает только ученый интерес. Как будет вести себя Чон? Знает ли он об аварии и были ли встречи, о которых Ким забыл? Тэхён наткнулся на визитку под настольной лампой, переворачивая в очередной раз с ног на голову свою комнату, и решил схватиться за эту возможность узнать что-то новое. Он понятия не имеет, насколько верны его догадки, и может только надеяться, что Хосок действительно что-то расскажет ему. Парень ведет его куда-то вглубь здания. Оказывается, клуб чуть больше, чем может показаться снаружи. — Входи, — коротко говорит он, приглашая войти в комнату, на которой яркими фиолетовыми буквами выведено VIP. Внутри гораздо тише, а людей в десятки раз меньше. На фоне играет тихая, ненавязчивая музыка, а вокруг все в темных тонах, также как и в основном зале. Тэхёну сразу становится не по себе, но он не подает виду. Проходя мимо столиков с маленькими диванами рядом, он замечает целующихся парней и женщин или всех сразу, и это невольно вызывает чувство отвращения. Так вот, в чем варится теперь Чон Хосок. — Эй, — к ним подходит низкий парень красивой наружности. Кинув короткий и пренебрежительный взгляд на Тэхёна, он доверительно хрипит Хосоку на ухо, — просмотри тут за всем, мне нужно отойти. Чон понятливо кивает. Уходя, незнакомец загадочно улыбается из вежливости, но Тэхён не обращает на это внимание. Парень садится напротив Хосока за один из столиков и решает начать разговор первым, потому что чувствует чужую неловкость. —Смотрю, ты неплохо устроился, — Ким еще раз обводит взглядом помещение только для вида. Его совсем это не интересует. Чон кивает. — Мне повезло. Я устраивался как танцовщик, но получил повышение. Подружился с владельцем, — Тэхён не спешит смотреть на него, но он знает, что тот пристально разглядывает его лицо. Это доставляет странное удовольствие. — Это очень похоже на тебя: подстраиваться под других, — Хосок откидывается на спинку кресла, скрещивая руки на груди. — Видимо, тебе стало хуже, — он подзывает официанта, заказывая какое-то спиртное. Тэхён просит тоже самое, потому что ему нет особой разницы, что пить, лишь бы не дешевое пойло, от которого потом наизнанку выворачивает. — А ты с чем сравниваешь? — Хосок вопросительно приподнимает брови. — Не помнишь, как избил меня до полусмерти? — Тэхёну не удается скрыть свое удивление. Он хмыкает, а потом тяжело вздыхает, потирая ноющие виски. — Честно сказать, я поэтому и позвонил. — Еще раз портить свое лицо не дам, — уже более уверенно говорит Чон, видимо, понимая, что Тэхён не настроен враждебно и чувствует себя более свободно. — Нет, я просто не помню, — чуть тише говорит Ким. — Не прикидывайся идиотом, Тэхён. Хотя вряд ли, конечно, кто-то переплюнет меня в этом. Я ведь упустил самое важное в своей жизни, — он многозначительно смотрит на Кима с каким-то сожалением. Этот намек слишком бесит. Неужели он думает, что Тэхён пришел играть в отношения? — Да, блять, хватит. Я действительно не помню. У меня амнезия. Два месяца жизни в мусорку. Нашел твою визитку в комнате под настольной лампой. Видимо, её не успели вынести. Не помню, как она там оказалась, но решил, вдруг ты что-нибудь знаешь. Так что хватит действовать на нервы. Из тебя херовый шутник, — Тэхён не знает, откуда в нем столько резкости. Но он даже не старается фильтровать мысли. Говорит прямо все, о чем думает, не подводя к теме и не подготавливая к шокирующим фактам. Хосок некоторое время молчит, видимо, пытаясь все осмыслить. Тэхён не торопит его. Ему лишь бы собрать мысли в кучу, которые так и лезут в больную голову. Главное узнать все, что можно. Хосок размышляет, пытаясь сложить картину случившегося. Он слышал об аварии, знал, что Сора погибла. Немного поскорбил, потому что утрата эта оказалась для него более значительной, чем он предполагал, но быстро отошел, прожигая время на работе в клубе. Видимо, о таких людях, как Сора, никто долго не сожалеет. Но Хосок не догадывался о других подробностях. Если Тэхён потерял память, значит, он не помнит какого-то своего парня, Чонгук, кажется и, возможно, ему и не стоит говорить об этом. Если бы помнил, вряд ли пришел спрашивать у Чона. Он только боится попасться на лжи. Вдруг это замысловатая проверка. — Так, и что ты помнишь последним? — судя по серьезному выражению лица Кима, он не врет. Да и вряд ли Тэхён бы захотел снова когда-нибудь увидеться, если бы помнил их последнюю встречу. Хосок уже почти смирился с тем, что никогда не вернуть прежнего. И это правда, но может новый Тэхён окажется не так жесток, как предыдущий? Ким все рассказывает от самого начала до конца. Он старается упомянуть все подробности и каждое свое подозрение насчет родителей и того, что он должен вспомнить нечто чрезвычайно важное. — Ты был знаком с Сора? Мы встречались? Все говорят, что я любил ее и все такое, но, черт, я ведь гей до мозга костей, — Хосок усмехнулся на эти слова. — Что есть, то не отнять, — он закуривает, и Ким жадно смотрит на его сигарету. — Можно и мне? — парень согласно кивает и протягивает одну, очевидно, специально, дольше нужного касаясь его пальцев. Чувство ностальгии пронизывает. Все-таки Тэхён такой родной Хосоку. Он скучал по «ним». — Я был знаком с Сора. Только не спрашивай откуда. Она сильно любила тебя, — Тэхён задерживает дыхание. — От того и страдала, что ненавидел её. Знаешь, ты можешь быть очень жесток, — Киму не надо об этом рассказывать. Он и без того ощущает себя самым ужасным человеком в мире. За это и расплачивается сейчас, за все грехи. — Значит, я был прав? Они меня обманывают. — Абсолютно. — А что насчет квартиры? — Издеваешься? Да все, что я знал о тебе с момента возвращения — это силу твоего удара и истории несчастной Соры, которая сохла по тебе. Ей ты личного не рассказывал. Тэхён тяжело вздыхает. Плохо не иметь близких людей. Очень плохо. — И больше ты ничего не знаешь? — Хосок задумчиво мычит, в последний раз выбирая, да или нет. Если это проверка на доверие, то он её с треском провалит, но кто не рискует, не пьет шампанского. — Нет, больше ничего, — Тэхён резко встает с дивана, будто по приказу, и Хосок понимает, что больше от него ничего не требуется, а он не хочет, чтобы тот уходил. — Постой, — поднимается за ним следом, схватив за руку. Парень переводит взгляд с чужой ладони на Хосока, который сразу же отпускает, неловко пряча ее за спину. — В смысле, может, останешься? Мы ведь давно не виделись, могли бы поговорить, — Тэхён приподнимает брови, думая, зачем это может быть нужно. Ему уже давно не интересен этот человек. Абсолютно безразличен Хосок, который, кажется, к нему испытывает нечто другое. Но Тэхён не хочет играться и поступать так, как когда-то поступили с ним. Его от этих мыслей отвлекает вдруг первые слова начавшейся песни, и он замирает. Парень неосознанно оглядываться, будто ищет кого-то, а потом резко и неожиданно пронзает боль. Тэхен хвастается за голову и сгибается пополам, мыча. — Что такое? — издалека доносятся до него слова Чона, который быстро оказывается рядом, поддерживая. Тэхён отмахивается от него и отходит на несколько метров. — Тебе плохо, — констатирует он факт, снова пытаясь подойти ближе, но Ким угрожающе выставляет руку вперед и приказывает заткнуться. У него в голове какой хаос...Странные образы ломятся в подсознание: чье-то тепло, плавные движения под эту музыку*, и особый запах кожи. Тэхён обнимает кого-то и дышит этим воздухом, уткнувшись в шею. Ким больше не может терпеть это. Ему нужно выйти отсюда. Скорее. Он уже не пытается скрыть свою хромоту, главное, не упасть. Затыкает обеими руками уши, но музыка продолжает отголосками доноситься до его подсознания. Находит дверь и выходит, снова сталкиваясь со спертым воздухом и громкими битами, но, к счастью, песня другая. Он опирается о стенку, и пытается нормализовать дыхание. Перед глазами все еще стоят картинки, которые наполнены ощущениями. Кто этот человек? Кого Тэхён забыл? Вместе с тем он чувствует, как было приятно ему в те несколько секунд, и у Кима снова перехватывает дыхание. Хосок выходит следом за ним. — С тобой все в порядке? Нужно вызвать скорую, — Ким перебивает его. — Нет, все нормально. Что это за песня? — парень непонимающе хмурится. — Не знаю. — Мне она нужна, — более грубо, чем надо, говорит он и сразу же осекает себя. — Я отойду, — Хосок собирается что-то ему сказать, но Ким не слушает, быстрее пытаясь скрыться в толпе. Он слышит, как его еще окликивают, но не хочет возвращаться. Быстро теряется среди людей и спрашивает, где найти уборную. Тэхён идет в противоположную сторону помещения и, наконец, находит нужную комнату. Он вваливается в мужской туалет и сразу же сталкивается с тем самым мужчиной, который знаком с Хосоком. Он смотрит секунду растерянно, а потом быстро прикрывает за собой дверь кабинки, из которой только что вышел. Тэхён готов поклясться, что видел там розовый кроссовок... — Вы ведь друг Хосока? — улыбнувшись, сразу спрашивает незнакомец и подходит к умывальнику. Тэхён смотрит слишком пристально и не сразу соображает, что не должен подавать виду. Ким увидел то, что не должен был видеть. — Меня зовут Мин Юнги — владелец этого скромного заведения. Можешь звать меня по имени, — учтиво продолжает он, открывая кран. Тэхён смотрит на его красные руки. Мужчина прослеживает его взгляд и тяжело вздыхает. — Разбил бокал в баре, — слегка улыбнулась говорит он, — и такое случается, — Ким кивает с присущим ему безразличием и тоже проходит к умывальнику. Его разум оцепенен легким страхом, и он судорожно пытается сообразить, как вести себя в подобной ситуации. Вот только с ним никогда ничего похожего не случалось. Новообретенные воспоминания отходят на задний план. Сейчас Тэхён думает только о красной воде, стекающей в проток и розовых кедах, мешающих закрыть дверь. — Мы знакомы с Хосоком давно, — отвечает он что-то на автомате, пытаясь сохранять свою невозмутимость. — Еще со школы. — Да, я заметил, как он смотрел на тебя, — сразу неформальное общение. Юнги наблюдает за Тэхёном в отражении зеркала, не поворачивая головы в его сторону. — Что вы имеете в виду? — спокойно спрашивает Ким. Мужчина хмыкает. — Это слишком очевидный влюбленный взгляд, — Юнги стряхивает руки от воды и отрывает несколько салфеток, промакивая. Тэхён внимательно всматривается в его худую спину в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, и темный затылок. Волосы накручены случайными прядями. Выглядит он очень ухоженно, до последней ниточки. А голос спокойный, чуть с хрипотцой, будто Юнги мало с кем разговаривает. — А вас как зовут? — Тэхён, — отвечает коротко. — Может, вам стоит обработать рану? — он знает, что не должен лезть в это. Просто молча уйти бы, чтобы не нарываться на опасность, но он не может. Юнги поднимает свою ладонь и улыбается, смотря на абсолютно чистую руку. Тэхён знает, что нет там царапин. И Мин прекрасно это понимает. — Мы должны быть в ответе за тех, кого приручаем, — он жутко безразличный, жутко холодный. Тэхён не знает, случайно или нет, но, устало ведя головой, Юнги смотрит на дверь кабинки, из которой недавно вышел. — Иногда это требует решительных мер. Он подчиняется тебе и доверяет, потому что ты его хозяин. И совершает ошибки, чтобы быть наказанным тобой. Всегда ждет наказаний, — глаза у Юнги темные. И он смотрит на Тэхёна с ироничной усмешкой, но её невозможно назвать добродушной или коварной. Никакая. — Я никого не приручал. — Это ты так думаешь. Ты владеешь Хосоком, потому что владеешь его чувствами. И, наверное, еще много кем владеешь. Он ведь готов подчиниться? — Тэхён молчит. Ему нечего на это ответить, потому что да, смотря на Чона, он чувствует именно это — его слабость перед собой. Он не знает, откуда это взялось, ведь именно Хосок много лет назад оставил его. Тогда какие, к черту, снова чувства? Тэхён, может, и подумает над этим, он только не совсем понимает, зачем Юнги говорит ему все это. — Может и так, но я не хочу этим пользоваться. — Все понятно, — отвечает бодро, снова подняв глаза на него. — Предложу интересную услугу. Это только для особых клиентов, но я чувствую, что между нами много общего, — он подходит ближе, подхватывая Кима за руку. - Доверимся друг другу, — загадочно тянет Мин, подталкивая к выходу. — Извините, босс! — чуть не врезавшись в них, врывается парень. Юнги мгновенно ослабевает хватку. — Что? — резко спрашивает он. Голос Мина становится более холодным. Незнакомый парень осекается и еще более испуганно смотрит на Тэхёна. Он сжимает край своей униформы бармена и прикусывает губу. — Там, это... — растерянно указывает себе за спину. — Думаю, вы должны видеть сами...Чонгук пришел к вам, — повисает секундное молчание. Все мысли в голове у Тэхёна снова переворачиваются с ног на голову. Это его шанс остаться и узнать все. Юнги окончательно отпускает руку и, не сказав больше не слова, срывается к выходу, грубо отталкивая высокого парня, и выбегает на коридор, громко хлопнув дверью. Бармен мнется на месте. — Извините, сюда нельзя было входить, — почти шепчет, заикаясь. — Приказ босса. Тэхён пьяно улыбается, беззаботно пожимая плечами. — Мне срочно, — отмахивается он, и запирается в одну из кабинок. Тэхён ждет, что парень уйдет, но, кажется, тот даже не собирается. — Что-то мне совсем херово, — кричит Ким, — свали, ты мне мешаешь. — Выходите, пожалуйста, сразу, как только закончите. Меня могут уволить, — жалобно просто он. — Да-да, конечно, — Тэхён слышит, как дверь снова тихо закрывается и сразу же выходит из кабинки. Он подходит к крайней и, щелкнув защелкой, медленно открывает дверь. Розовый кроссовок, и Ким заранее понимает, что не показалось, но еще не осознает. В углу на полу лежит парень. Его конечности безвольно скручены, светлые волосы с темными, отросшими корнями, много сережек в ушах и подкрашенные зелеными тенями веки. Тэхёна парализует. У него трясутся руки и подкашиваются ноги. Он припадает на колени и переворачивает его на спину. Разбита губа и больше ни одной царапины на лице, зато тело...засосы и гематомы, майка в нескольких местах пропитана кровью. Тэхён пытается найти пульс, панически ощупывая шею. Ничего. Он несколько секунд не может пошевелиться из-за страха. Мертв. И убийца только что разговаривал с ним. Обыденно, зная, что за той дверью лежит труп, он говорил ему о наказаниях. За что? Тэхён еле поднимается на ноги и выползает, закрывая за собой дверь. Он тяжело дышит. Глаза осматривают все вокруг, пытаясь найти камеру, свидетелей, чужие взгляды. Что за черт? Какого хуя? Тэхён боится находиться здесь, и в то же время боится идти туда, где есть Юнги. Головная боль снова ударяет по вискам. Невыносимо. Он подходит к умывальнику и подставляет голову под холодную воду. Стоит такое какое-то время, пока не чувствует, что способен дальше что-то делать. Хотя лучше бы ничего не делал. Но теперь Тэхён не может так это оставить. И Юнги знает, что он знает. И тоже его теперь не оставит. Тем более, это место было как-то связано с его забытым прошлым. Ким поднимает глаза и смотрит на отражение двери в зеркале. Это замкнутый круг, в который он только что вступил. У Тэхёна снова что-то срывает в голове. Он выбегает из туалета с желанием найти Юнги и что-нибудь сделать. Вызвать полицию, избить его, спросить, что происходит. Но этот запал быстро сгорает в нем. Ким трогал тело, он может быть подозреваемым или может оказаться вскоре на том же месте. Он больше не может здесь находиться. Черепную коробку сдавливает. Музыка уже не радует, а убивает в нем все живое. Перед глазами кеды. Сраные розовые кеды. Тэхен хочет выколоть себе глаза. Расталкивая толпу, он идет к выходу. А там снова останавливается, завидев издалека слишком выделяющегося Мин Юнги, вокруг которого царит какой-то хаос. Тэхён наблюдает, как он трясёт за плечи какого-то парня, сидящего на полу, и, склонившись, что-то говорит ему. Около них стоит Хосок и тот бармен. Парня снова трясут за плечи, и он медленно поднимает голову. На секунду их взгляды встречаются. Тот замирает, а у Тэхёна просто внутри все останавливается и молчит. Юнги помогает подняться, закидывая его руки себе на плечо, и придерживает за талию. И это выглядело бы, как обычная дружеская помощь, если бы Тэхён не знал, что этот человек только что убил кого-то. И когда Юнги разворачивается, ведя парня навстречу, тот отворачивается и ждет несколько минут, пока они пройдут. Напоследок Ким смотрит на темную макушку парня, которого тянет на себе Мин куда-то в глубину темного клуба. *** Неоновая вывеска "Contact" вырезана в подсознании у Чонгука фиолетовыми буквами. Сегодня он здесь гость. Парня ведет в сторону, и он нечаянно натыкается на каких-то людей, зажимающихся около стены. На него кидают косые взгляды, но плевать. — Эй, малой, давно не виделись, — глаза слипаются. Почему Чонгуку так больно смотреть на этот мир? Почему ему так хуево? Он нечленораздельно что-то говорит, сам не отдавая отчет словам, и проходит внутрь только "по блату". О, эта орущая музыка. О, эти животные. Почему из всех людей забрали именно его? Пусть бы сдох любой из этих, любой. Чонгуку было бы абсолютно похуй. Если бы сказали, что есть выбор между сотнями жизней и им, он бы не задумываясь выбрал его. Если бы только сказали... Ему больно. Боль в воздухе, который он вздыхает. Боль в выпивке, которую он вливал в себе, и теперь она течет по его венам к сердцу и обратно по всему телу. Снова и снова. Боль в голове, в осознании. Чонгуку надо кому-то ее отдать. Куда-нибудь деть, иначе он скоро взорвется. Разлетится на кусочки и тогда уже точно запачкает все вокруг. Чонгук не ориентируется. Он набухался как последнее животное и еле стоит на ногах. Говорят, алкоголь ослабляет боль, но, видимо, это не его случай. Его сбивает с ног какой-то человек, и Чонгук падает. Даже не пытается встать. Подбирает под себя ноги и руки и ждет, когда его найдет хоть кто-нибудь или пусть растопчут. Если бы он был здесь... он бы присел рядом и, не сказав ни слова, мягко погладил бы по спине. Провел бы рукой по голове, за ухом. А потом наклонился и тихо прошептал бы что-нибудь. Успокаивающее, утешительное… — Чонгук! Чонгук! — отголоски чужого голоса доносятся из дальних уголков подсознания, становясь все громче и громче, начиная давить. Кто-то тянет его за плечи, заставляя подняться. Чон резко хватает ртом воздух, будто его из ледяной воды вытянули. Темные глаза с отражением ярких прожекторов пронзают его насквозь. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Мин прежде, чем понимает, что бесполезно. Чонгук потерян, он где-то далеко, в другой вселенной, но не здесь. Глаза полны слез, и Юнги даже на секунду теряется. — Давай, поднимайся, потом поговорим, — приговаривает он, снова придерживая его за плечи. Но Чонгук уже не слышит. Звуки моментально сходят на нет. Чон в последний раз глубоко вдыхает и не выдыхает, потому что боится пошевелиться. Кровь шумит в ушах, и больше он ничего не слышит, кроме громыхающего биения сердца. Если бы у Чонгука были силы, он бы встал и пошел к нему, но не может даже пальцем пошевелить. Тэхён стоит вполоборота и смотрит в его сторону. Кажется, глазницы его пусты. Чонгуку кажется, что это нечто осуждает его и не может не согласится. Он жалок. Пришел сюда, хотя не должен был. А уйти уже не может. Чонгук поднимают за подмышки, и Юнги закидывает его руку к себе на спину и с трудом ведет куда-то. Парень содрогается в чужих руках и оборачивается, но там уже никого нет. Он обреченно опускает голову и смотрит себе под ноги. Чувствует, как капли стекают по носу и несколько раз срываются вниз. Нет, Чонгук, Тэхён мертв. Его больше нет. Запомни это. И мысли обрываются. В голове писк компьютера из маминой палаты. Такой же, как в тот миг, когда сердце её остановилось. Обрыв. Юнги валит тяжелого парня на кровать и сам обессилено падает рядом. Чонгук лежит с закрытыми глазами и Мин смотрит на него, пытаясь уловить что-то из своих смешанных чувств: облегчение, ликование, волнение, восхищение или презрение и самодовольство. Юнги так и знал, что вернется. Он ждал. Чонгук медленно раскрывает слипшиеся веки. Глаза бездонные, кажется, всех оттенков черного. Ради этого стоило ждать... Парень туманно смотрит на Юнги. Пытается вспомнить, как выглядел Тэхён, какой на ощупь была его кожа, что горело в его глазах, когда они лежали вот так вот, напротив друг друга. Но он нихуя не помнит. Только знает, что было, что он чувствовал что-то подобное, но этого слишком мало. Чонгук хочет прикоснуться к нему — он несмело тянет ладонь к чужому лицу и ведет по его прозрачной коже; Чонгук хочет ощутить его запах — он пододвигается ближе к Мину, жадно втягивая воздух около его шеи; хочет поцеловать Тэхёна — ведет губами по чужой коже, куда-то вверх, с закрытыми глазами ищет чужие губы, но они сами находят его. Тэхён здесь. Он в этом теле, в теле Мин Юнги. По крайней мере, Чонгук хочет в это верить, потому что больше не во что. И он медленно погружается в эту мысль. Улыбка дергает губы, и он крепко обхватывает Юнги за шею и отчаянно тянет на себя. Жадность к этому телу. Раздвигает бедра, чтобы сильно обхватить его за ноги и прижать к себе, заставить разделить с ним это собственническое чувство. И Юнги прекрасно все ощущает. Чонгуку, кажется, на мгновение становится легче от этой чужой тяжести. Впервые за долгие месяцы он ТАК прикасается к кому-то. Нет, не просто к кому-то. К Тэхёну. К Юнги, который просто сосуд его души, который тоже человек с теплой плотью и кровью. Разница небольшая совсем. Парень погружается в этот самообман. Либо сходит с ума, либо давно уже лишился его. Он сдавливает чужую шею и, целуя, до крови прокусывает губу. "Прости Тэхён, но это ведь ничто по сравнению с болью, которую причинил тебе раньше, сведя в могилу. Так ведь? И да, ты добился своего. Доволен теперь? Счастлив?" - шепчет его тихий, противный и навязчивый внутренний голос, который говорит только правду. Юнги мычит, и Чонгук вдруг распахивает глаза. О нет, нет, это не он. Не тот, кого он искал. И Чон отпускает руки. Он бы ушел, если бы не желание в глазах Мина. Слишком хочется быть желанным хоть кем-то. Чонгук отрекается от мыслей о правильности и неправильности поступков, о своей чести и достоинстве. Просто смотрит. Смотрит, как чужие пальцы судорожно пытаются расстегнуть пуговицы на рубашке, а потом просто срывают в чертям. На татуированную бледную кожу с витиеватыми узорами и буквами, которые никак не складываются в слова. Красиво. Чувствует, как холод покрывает его разгоряченную кожу, стоит только стянуть Мину с него кофту. Это легкое ощущение. Приятное, но отвратительное. Отвратительное, но, блять, приятное. "Тэхён, жить больнее ведь, чем умирать? Скажи мне, ответь. Что он почувствовал за секунду до, и есть ли что-то после? Нет, не хочу после. Не хочу смотреть в твои глаза после всего этого". Чонгук задерживает дыхание, когда Мин склоняется к нему и начинает нежными и жадными поцелуями покрывать его тело. Он поднимается к шее, и Чонгук задирает подбородок к потолку, сжимая в кулаке его волосы. О нет, только не белый потолок. Чон оттягивает от себя голову Юнги, и, приложив все свои усилия, укладывает его лопатками на кровать и сам прижимает сверху. Мин растерянно смотрит на него несколько секунд. Хотя нет, в его глазах что-то другое. Дикая нежность, которые нахрен не нужна Чонгуку. Нет…нужна, но он не от него. Парень не может больше смотреть на это. Боже, как тошно. Он переводит взгляд на губы, которые расползаются в благоговейной улыбке. Кровь проступает на трещинах. Чонгук наклоняется, ставя локоть у его головы и слизывая красные капли с губ, чувствуя, что Юнги перестает дышать и слегка подрагивает. Мин Юнги – и пугается. Никто бы не поверил. Но этот парень делает с ним что-то не то. Все-таки не ошибался. Чонгук особенный. Хотя Юнги ведь почти всегда прав. Пока что он дает ему делать, что душе угодно. Хотя даже при другом раскладе позволил бы. Мин уже и не припомнит, когда последний раз было такое. Ведь это все равно, что со зверьком. Нужно дать наиграться, потом наказать, снова дать побаловаться и наказать сильнее. Так долго и долго, сокращая игры и делая наказания все жестче и жестче, чтобы потом больше не хотелось, чтобы заставить работать рефлекс страха и в конечном итоге подчинить, сломать в одночасье. Юнги любит давать им мнимую свободу, а те ведутся, глупые зверюшки, думают, что имеют право выбора, в то время, как он подталкивает их к каждому решению. Юнги знает эту схему. Он работает по ней постоянно. И результат стопроцентный, с редкими исключениями. Но Чонгук не станет какой-то там ошибкой, потому что Мин уже давно решил, что изрядно постарается, чтобы он снова и снова приходил «поиграть». Поэтому сегодня все для Чонгука. Не хочет хорошего Юнги? Получит плохого. Чонгук прижимается к Юнги и кусает его за подбородок, спускаясь вниз и давя коленками на живот и бедра, ощущая скорее кости, чем плоть. Кажется, остатков сознания у него не осталось. Голова не кружится. Нет. Она просто сейчас оторвется, но, уверен, болеть не перестанет. Тэхён на том свете почувствует, как его смерть рвет Чонгуку душу. Когда парень начинает слегка душить, Юнги понимает, что хватит. Он одним резким движением заставляет убрать руку со своей шеи. И сам оказывается сверху, придавливая его всем телом. Чувствует, как собственные холодные пальцы сжимают плоть, перекрывая путь кислороду. Чонгук широко распахивает глаза, испуганно смотря на Юнги. Какое странное удовольствие доставляет ему чужой страх. — Тише, детка, — шепчет Мин, почти любовно наблюдая за тем, как Чонгук борется со своим инстинктом самосохранения, отпуская его запястья. — Я дам тебе то, что ты хочешь, — Чонгук на это только закрывает глаза, окончательно опуская руки по швам. Да пусть его задушат. Какая теперь уже разница. Он догадывался, куда шел. Резкость Мина сменяется на плавность. Он наклоняется, прижимаясь своим возбуждением к Чонгуку и несколько раз двигается вверх-вниз. Целует в лоб, дрожащие веки, ложбинку под носом, подбородок. Мин запускает одну руку под нижнее белье и крепко сжимает ягодицу, опускаясь вниз к шее. Чонгук наконец реагирует, цепляясь за плечи, и сдавленно мычит. Чувствительная зона. Юнги отстраняется, нависая сверху, и заставляет Чонгука открыть глаза, резко разворачивая его за подбородок к себе. — Твой любимый парень тоже касался так? — тот резко мотает головой. Значит, да. Юнги знает, что Чонгук не просто так здесь. Не ради него, и он чувствует чье-то присутствие. Этот кто-то находится везде одновременно, заполняет создавшийся хаос своим существованием. Только сегодня Юнги потерпит это, потому что нужно дать Чонгуку наиграться в последний раз. — Плохо, ужасно, что ты думаешь не обо мне, - рычит он, одним движением разворачивая Чона на живот, заламывая его руки за спиной. Парень брыкается, пытаясь вырваться, но Юнги надавливает на его грудную клетку и впивается зубами в шею. Чонгук вскрикивает. Мин бесцеремонно снимает с него штаны. И тут окутывает страшное осознание. Чонгук беспомощен перед ним. И он знает, что должно произойти. Сам напросился, и только в это мгновение осознает весь ужас происходящего. Это уже нельзя остановить. Он такой открытый перед чужими глазами, такой уязвимый и жалкий. Сил соображать не хватает, и Чонгук бы сопротивлялся, но не может пошевелить даже пальцем. Такая болезненная ясность сознания, полное понимания происходящего. Он только судорожно шепчет: "Нет, нет", — но, видимо, недостаточно убедительно. Юнги касается внутренней части его бедра, ведет вверх. Чонгуку противно. И он испытывает боль, вперемешку с физическим возбуждением, когда Юнги вводит в него палец. На сухую. Чувства обострены. Слышит, как брякает пряжка ремня, шебуршание снятой одежды. Он дрожит от животного страха. И как только Мин прикасается к нему, Чонгук вымученно стонет. — Стой, пожалуйста, стой, — он сам не узнает свой голос, но на этот раз Юнги выжидающе замирает, — Не так, я…я хочу видеть тебя, — на самом деле не его, только потолок. Белый, ебаный потолок. Чтобы вылить на себя окончательно всю боль осознания, как ведро с холодной водой на голову. Смешать с воспоминаниями, делая это еще более мучительной пыткой. Но Чонгук думает, что заслужил все происходящее здесь и сейчас. Ничего не случается просто так. Он расплачивается за все грехи своих прошлых и будущих жизней, потому что так надо, потому что он сильный. Тот, кто не сломится под гнетом жизни. Нет, Чонгука сломали другие жизни. И он сломал чьи-то, за это и лежит здесь и сейчас, ища утешения не там, где надо. Чонгук хватает Юнги за волосы и кричит, плачет от боли, когда в нем оказывается нечто, что причиняет боли больше, чем простой укус. Он задыхается, сжимает зубы, и готов лезть на стенку, интуитивно отстраняясь. Чувствует, как слезы стекают по его вискам в уши. Рыдает и кричит, пытаясь закрыть лицо руками, спрятаться от этого пожирающего взгляда, от этого мира, но Юнги не позволяет. Он снова и снова оттягивает его ладони, зажимая их где-то над головой. И любуется. Садистское удовольствие доставляет ему этот вид заплаканных, влажных щек, торчащих в разные стороны волос, истерзанных губ, укусов на шее. Конечно, их пока мало. Чонгука еще нельзя назвать "его", но в скором времени Юнги планирует это сделать. Чонгук не знает, сколько это длится. Он уже сорвал себе связки, выплакал все слезы, а этот ад все не заканчивается. Смотрит вверх через чужое плечо и смиренно ждет своей участи. Ждет, когда всему придет конец, когда он сможет остаться один и снова пожалеть себя, убиваясь виной и сожалением. Единственное, что Чонгук понимает — это все в тысячу, миллион раз легче, чем потерять Тэхёна. Знать, что его больше нет в этом мире. Что его квартира пуста, а картины теперь стоят там, никому не нужные. Никому не нужные краски и порванные фотографии. Бардак теперь не такой, слишком все неправильное без него. Неполноценное. И Чонгук тоже. Юнги, наконец, падает с ним рядом. Чонгук хочет скрутиться колачиком, заползти под кровать, в темноту, и больше никогда не поднимать голову вверх. Но его тело ломит от уже физической боли буквально в каждой клеточке. Он медленно двигается к краю кровати, замечая под собой пятно крови. Это... — Прости, детка. Заживет, — хрипит Юнги притягивая его к себе за плечо. — Ты ведь сам хотел, — о нет, Чонгук не этого хотел. Он ничего этого не хотел, но получил. Как всегда. Юнги обнимает его, но не так. Он худой, костлявый и холодный. Даже если их кожа горит, соприкасаясь, все равно холодный. Пахнет по-другому, голос другой, все другое. Таких как Тэхён не бывает. Уже нет. Юнги гладит его по волосам, обволакивая собой, создавая контраст ощущений. Отводит от своей груди его лицо и смотрит. Глаза, поддернутые влажной пеленой, особенно блестят. Мин бы сказал, что он красивый, но одно из условий приручения - не открывать свои мысли и душу. Иначе рискуешь сам оказаться в конце концов прирученным, а Юнги не совершает одних и тех же ошибок дважды. Возможно, будет тяжело не нарушить эти правила с ним. Мин хотел Чонгука и получил, уже заранее зная, что он принесет за собой что-то ужасное. Мужчина пальцем ведет по щеке, замечая слезу на переносице. Приятно осознавать, что это из-за него. Хорошо, что Мин не знает правды, иначе снова заставил бы рыдать. Но он еще успеет. А сейчас можно наслаждаться. Любоваться. Челка младшего взлохмаченная и мокрая. Волосы словно почернели на тон, а лицо стало бледным, как нравится Юнги. Заметив, как чужие губы расплываются в улыбке, Чонгук закрывает глаза, желая никогда больше не открывать. *** Тэхён сидит в машине с прикрытыми глазами, стараясь не двигаться. Каждое шевеление болью отдает в голове, которая будто из свинца выплавлена. Он вышел из клуба уже где-то полчаса назад, но так никуда и не уехал. Тэхён пребывает в состоянии аффекта, который только недавно перестал держать. А теперь он даже не заводит машину, если чувствует нестабильность. Страшно боится потерять еще два месяца жизни или загубить кого-то снова. Ему вообще нельзя водить из-за судебного постановления, но Ким еще не попадался, а родители не смогли отнять у него это право. Любые попытки бесполезны. Тэхён не может без своей машины. Он слышит, как кто-то тихо стучит по стеклу. Открывает глаза, но голову не поворачивает, надеясь, что этот "кто-то" уйдет, но нет. Стук повторяется. Тэхён медленно переводит взгляд, сразу увидев лицо Хосока, который машет ему. Тэхён матерится про себя. Он не хочет видеть никого, особенно этого идиота. Еще несколько секунд Ким собирается с силами и мыслями и выходит. Не впускать же его в машину. Потом и не выгонишь. — Чего надо? — грубо хрипит он, жирно намекая, что вообще не настроен на разговоры. Хосок выпрямляется, смотря на него через потолок машины и поднимает телефон в руке. — Я нашел песню, которую ты просил, — прямо тошнит от того, что все, сказанное Юнги, чертова правда. И вот прямое доказательство в виде влюбленного недоумка, его дополнительной головной боли. Но, надо признать, это может быть полезным. Тэхёну просто необходима эта песня. Он готов потерпеть. — Как мило, — холодно выдает Ким, хотя это более мягко звучало в его голове, и он сразу же пытается исправиться. — Спасибо, ты мне очень помог, — натягивает неубедительную улыбку и сразу же пресекает эти жалкие попытки. — Я уже скинул тебе название в переписку, — Хосок продолжает пристально смотреть на Тэхёна поверх машины. Его взгляд выжидающий, в надежде похвалы и одобрения. Как иронично, что они теперь поменялись местами. Ведь когда-то именно Тэхён считал этого парня почти богом, которому он готов был приносить любые жертвы. А вот как жизнь теперь все переиграла. — Правда? Буду у тебя в долгу. Ладно, наверное, поеду домой, что-то голова болит, — Тэхён открывает дверку машины, но Хосок сразу же спохватывается и обходит вокруг, оказываясь напротив. — Что-то не так? — Тэхён, ты простил меня? — резко выдает он и замолкает, затаив дыхание. Так волнуется, запихивая в карманы руки и переминаясь с ноги на ногу. Внезапно на ум приходят слова Юнги, прозвучавшие так естественно в тот момент: «…И, наверное, еще много кем владеешь». Есть соблазн высмеять Хосока, на зло сказать, что нет, не простил и будет ненавидеть до конца своих дней, но тогда это будет бесполезной ложью, которая ни в чем ему не поможет. Тэхёну, если честно, похуй. Настолько похуй, что хочется смеяться от этого чувства легкости и радости, что он, наконец, действительно свободен от прошлого. Ему не больно смотреть в эти глаза, не больно стоять на расстоянии вытянутой руки. Полное равнодушие. Тэхён волнуют сейчас другие, более важные вещи: его первые воспоминания, которые появились только из-за одной песни, Юнги и эти загадочные слова. Тэхён знает, что вернется сюда и не один раз. И будет неплохо иметь кого-то настолько приближенного к Юнги в своей "власти". Он смотрит в глаза парню, который кажется ему сейчас жалким. Тэхён уверен, что так выглядит человек, который готов пресмыкаться перед тобой, и если бы только попросил, давая возможность именно сейчас выпросить это прощение, то упал бы на колени и плакал, унижался, умоляя. Но Киму не нужно это. Он и так чувствует свое безоговорочное превосходство. После разговора с Мином (даже не важно при каких ужасающих обстоятельствах он произошел), теперь стало любопытно, насколько далеко сможет зайти Хосок, желая получить его одобрения и признания. Сколько ошибок он сделает и будет ли желание "наказать его". Ухмыльнувшись собственным мыслям, парень делает один широкий шаг вперед и впивается в чужие губы. Буквально несколько секунд и Хосок нерешительно отвечает на поцелуй, что вынуждает сразу же отстраниться. Тэхён пожалеет об этом. Это неправильно, он не собирался так поступать, но похер. Как все-таки хорошо, когда тебе похер. — Конечно, простил, — мягко говорит он и, оставшись почти незамеченным, садится в машину. Какое облегчение, когда чужие чувства ничуть не волнуют. Не важно, о чем думает Хосок, стоя посреди дороги, когда Ким уезжает. Не важно, в каких воздушных замках он живет. Важно, что он поможет Тэхёну узнать то, что его интересует. Сегодня домой не поедет. Лучше ночевать в машине, и просто не терпится уже снова услышать песню. Тэхён паркуется после минут десяти езды и сразу же хватается за телефон. — Вот черт, — батарея горит красным, показывая, что осталось несколько минут до выключения. — Ну что за дерьмо, — ругается он тихо себе под нос, быстро вводя в строку поиска "the weekend - the angles". Он включает песню и сразу же выбрасывает телефон в сторону, быстро открывая бардачок, не зная, где еще можно найти зарядку. Выворачивает все на пол, к счастью, отыскивает там черный шнур и быстро включает в прикуриватель. Успокаивается, откинувшись на сидушку. Слушает. От начала до конца, снова и снова, разбирая каждое слово. Ощущения уже не те, не такие сильные, но сердце все равно волнительно колотится при откликах воспоминаний, которые всплывают плавно и надолго задерживаются перед глазами. Тэхён так рад найти первую ниточку. Наконец-то все не так безнадежно. Ставит песню на повтор и, наклоняется, чтобы поднять бумаги. Внимание привлекает маленький полароидный снимок. Тэхён переворачивает неподписанную карточку. Незнакомец в черной майке с потрепанными волосами теряется на фоне насыщенно-красного неба. Тэхён присматривается к его нечетким чертам лица и узнает в нем парня, которого только сегодня вечером видел в клубе. Пьяного, зареванного, размазанного по полу. И Юнги, который помог ему подняться и потащил куда-то за собой.