The Other Was a Star-Shaped Hole

— Зомби, настоящий зомби. — Дин в восторге. Ухмыляется так, будто он типичный маленький ребенок, которому сказали, что и его день рождения, и Рождество наступят намного раньше. — Я рад, что ты так впечатлен, — сухо отвечает Сэм, извлекая челюсть из того места, где она отделяется от головы, после чего скользит на кухню, бросая ее в мешок для мусора. — Но не мог бы ты отвлечь меня от таких впечатлений и помочь прибраться? — Мне кажется, ты можешь справиться с этим сам… — Дин подтолкнул часть мышцы ногой и состроил лучшее свое выражение лица, эмоцию которого определить было невозможно. Сэм вздыхает. Когда дело доходит до фильмов, Дин убежден, что чем больше месива, тем лучше. Ему даже нравились чрезмерно графические сцены хирургии в «Докторе Секси». Сэм хорошо запомнил, как брат заливисто смеялся над ним, когда тот побледнел и должен был отвернуться. Но когда дело доходит до реальной жизни, Дин часто оказывается более брезгливым, и Сэм заканчивает тем, что в одиночку вскрывает головы пилой или делает что-то еще похуже. Например, как сейчас. — Но… настоящий зомби, — повторяет Дин. — Мы никогда раньше не видели ничего подобного. — Я знаю, — Сэм снова встал на ноги. И вновь вспомнил о том, что грызет его. — Дин. Это… это сработало, не так ли? То, что я сделал. — Что ты имеешь в виду? — радость Дина исчезает с приходом серьезных ноток в голосе Сэма. И Сэм ненавидит то, что является тем человеком, который стирает восторженную улыбку с лица русоволосого. Что он всегда тот, кто прогоняет счастье Дина. Парень смотрит на свои запачканные кровью руки. — Я остановил Апокалипсис? — Да, — голос старшего смягчается, и он садится на край кровати, в результате чего лица Винчестеров оказываются практически на одном уровне. — Ты остановил это, Сэмми. Ты спас мир. Гордость из-за слов Дина настолько сильна, что Сэм не осмеливается даже взглянуть вверх, потому что понимает, что сделал, и знает, что увидит ту же самую гордость в глазах Дина. — Хорошо, — тихо говорит парень, сглатывая почему-то подступивший к горлу ком один или два раза, чтобы слегка успокоиться. — Тогда что с гуляющим мертвым парнем, пытающимся сожрать нас? — Хороший вопрос, — Дин снова встает и смотрит на останки нападавшего. — Ведьмы в городе, может быть, реанимируют мертвых парней. Или бродячий демон пробует новый способ верховой езды на людях. Возможно, Umbrella Cooperation потеряла свой T-вирус. Может быть что угодно. — Да, — Сэм продолжает собирать части мертвого тела и встает рядом с Дином. — Думаю, мы разберемся с этим завтра. Дин переминается с ноги на ногу, из-за чего Сэм мгновенно замечает: брат чувствует себя неудобно. — Что? — Нам не нужно с этим разбираться, — бормочет Дин. — На самом деле кто-то, вероятно, слышал шум и выстрелы. Я удивлен, что мы еще не услышали сирен. Нам стоит убраться отсюда. — И что, просто оставить эту декомпозицию здесь, на полу комнаты нашего мотеля? — Нет, очевидно, мы собираемся вытолкнуть его в мусорную корзину, — Дин снова переминается, избегая глаз Сэма. — Но после этого мы должны будем просто… свалить. — А как насчет ведьм? Или демонов? Или чего-то еще… — Послушай, Сэмми, это может быть всего лишь отдельным случаем. А если нет, есть и другие охотники. — Итак, уходим от работы, — Сэм скрестил руки на груди, глядя на брата с желанием встретить его взгляд. — С каких пор мы это делаем? Будем подвергать под угрозу жизни людей, просто от всего этого отказываясь? — Да, поскольку твою задницу заперли в клетке с Дьяволом, и я провел год, пытаясь вытащить тебя обратно, — Дин начал злиться. И теперь он смотрит брату прямо в глаза. — Ты спас мир, Сэм. Мы больше ничего никому не обязаны, хорошо? — Дин, это не какая-то там… — Нет, заткнись, Сэм. — Глаза Дина вновь приобретают дикий блеск, и младший не знает, хочет ли он сделать шаг вперед и потушить пламя, пылающее в них, или же убежать. — Мы потеряли всех: мама, папа, Джесс, Эллен, Джо, даже Бобби и Кас были бы мертвы, если бы Небеса не чувствовали себя настолько щедрыми после того, как ты запер Сатану. Значит, есть ты и есть я, и мы никому ничего больше не обязаны. Я, блядь, закончил с этим, ясно? — Ясно, — немедленно отвечает Сэм. Он, вероятно, согласился бы и руку себе отрезать, когда Дин посмотрел бы на него так. — Итак, давай переместим этого парня, а потом… уберемся отсюда. — Чудненько, — Дин движется, и весь воздух в комнате будто застывает. Сэм вздрагивает, головная боль ощущается глухой волной, которая заставляет его приложить ладонь ко лбу. — Не думай, что я и этого не заметил, — рычит Дин, приподнимая труп. — Возьми его за ноги. Сэм делает то, что ему говорят, решив проигнорировать последнее замечание Дина. Братья надежно прячут тело и все его части в мусорный бак за мотелем. И как только они это делают? Сэм последний раз окинул комнату взглядом: разбитое окно, порванный в клочья ковер, пронизанные пулей белые обои. Братья даже не спали здесь. Винчестеры оставляют свои ключи на столе в номере и закрывают за собой дверь. Сэм не просит сесть за руль, и Дин не предлагает ему того же. Он ударяет ногой по газу, и «Импала» бросается в движение по шоссе. Это похоже на еще один выстрел из пушки — смертельно точный. Старший Винчестер всегда хорошо водил. Они молчат в течение долгого времени, пока Сэм не просыпается и не начинает чесать глаза на пассажирском сиденье. Он говорит: — Мы должны были принять душ прежде, чем уйти. Навсегда избавиться от этого запаха. — Чувак, если ты заставишь мою Детку пахнуть, как труп, ты должен будешь вымыть каждый ее дюйм. Дважды. — Извини, но я не единственный, кто играл в Rock’ом Em Sock’ом Em Robots с зомби. Ты пахнешь смертью даже сильнее, чем я. — Я пахну очешуенно, — говорит Дин и в движении, которое не меняется после этих слов уже более пятнадцати лет, выталкивает подмышку чуть ли не в самое лицо Сэма. Сэм визжит и отталкивает его, тыкая пальцами в особые точки в области ребер Дина, заставляя его извиваться на своем месте. Когда они успокоились и оба уселись на своих местах — после того, как Сэм выдавил из Дина впечатляюще высокое и отчаянно задушенное хихиканье, — тишина, что повисла в салоне, оказалась удобной и расслабляющей. — Ты ведь не думаешь, что мы собираемся превратиться в зомби, да? — спрашивает Дин спустя несколько миль. — Эм, что? — Сэм наклоняет голову, пытаясь уловить мысли брата. У Дина есть привычка внезапно спрашивать что-то непонятное, при этом совершенно не объясняясь. — Знаешь, эта штука схватила нас, и мы оба порезались. Обычно в фильмах это все — небольшое смешение крови и… БАМ! Живой мертвец. — Успокойся, чувак. — Я просто говорю: может быть, нам нужен план. Если бы произошло некоторое смешение крови… — Нет, тебе нужно перестать говорить. В частности, перестать произносить «кровь» и «смешение» в одном и том же предложении. Мы не превращаемся в зомби. — Было бы здорово, если бы мы это сделали, — Дин дарит Сэму одну из его самых ярких, самых красивых улыбок, таких, которые заставляют мужчин и женщин во всем мире замирать на своем пути: старушки предлагают испечь ему горы пирогов, дорожные полицейские отпускают его только лишь с предупреждениями. Это заставило горло Сэма сжаться. После всего того, что младший Винчестер натворил, он все еще видит эту улыбку… — …И мы будем инвестировать в какой-то формальдегид, и станем охотниками-монстрами из «Зомби-брата», — говорит Дин. — Они, вероятно, дадут нам собственное шоу на канале Путешествия. Несмотря на то, что вещь, которую они обсуждают, потенциально представляет собой очень реальную угрозу, игривая, головокружительная сторона Дина почти неизменно заразительна, и Сэм не может удержаться. Он знает, что Дин делает это нарочно. Но при этом делает это таким образом, что Сэм играет не менее важную роль. Поэтому длинноволосый закатывает глаза и говорит с достаточным количеством смеха: — Или какой-нибудь другой охотник найдет нас и отрубит наши головы. — Нет, мы были бы национальными сокровищами. Мы будем похожи на Семейство Кардашьян, — Дин смотрит на Сэма, улыбка все еще идет полным ходом. — Тебе понадобится получить работу с помощью сисек. Сам Сэм тоже усмехается, хотя его сердце немного разбивается от того, насколько он хочет приостановить этот момент и остаться в нем навсегда. — Ладно, во-первых, что, черт возьми, за Кардашьян? И, во-вторых, если я получаю работу с помощью сисек, ты получаешь имплантаты задницы. — Что, черт возьми? Имплантаты задницы? Разговор заставляет их потерять счет времени, из-за чего спустя длительный промежуток братья одновременно зевают. — Можешь поспать, если хочешь, — бормочет Дин, когда они оказываются позади какого-то грузовика. — Я в порядке, — Сэм пытается ответить, но гигантский зевок все портит и заставляет голос звучать так, будто отвечает не взрослый мужчина, а раздражительный трехлетний ребенок, избегающий сна. — Ага, конечно, — парень сворачивает на первую попавшуюся на пути обочину. У них слева — массивное кукурузное поле, синеватое сейчас в лунном свете. Дин чуть ли не вгоняет в него «Импалу». — Это становится привычкой, — говорит Сэм, подразумевая то, что они опять ночуют черт-те где, когда Дин глушит двигатель и они сидят в темноте. Кукурузные стебли мягко покачиваются в тихом танце. — Извини, — Дин звучит искренне раскаянно. — Просто дай мне полчаса, тогда я обещаю, что найду для нас мотель без зомби. — Я и не говорю, что хочу этого, — длинноволосый уже растянулся, наклонив голову назад и позволив сидению Детки обернуться вокруг него, как когда он был намного меньше. Он помнит, как украл кожаную куртку Дина тогда, используя ее вместо одеяла. — Эй! — старший шипит, когда понимает, что Сэм почти спит. — Перемещайся назад, Сасквач*. Мы не сможем оба здесь поместиться. Сэм бормочет что-то невнятное, но по значению безумно близкое к «ступай на хрен» прежде, чем отодвигается чуть правее и располагает свою тушку в горизонтальное положение настолько, насколько это возможно. А затем кладет голову на плечо брату. Дин фыркает. — Чудно. Ты в семьсот фунтов, осел. Русоволосый вытягивает ноги в сторону сидения младшего брата, убеждаясь, что нацелился именно на голени. Это заставляет Сэма двигаться поближе к Дину, устраиваясь у того на груди. Старший Винчестер ворчит что-то о длинных волосах и слюне, после чего они оба, будучи вымотанными, засыпают со скоростью звука. Нет причин, почему Дин не может сам переместиться на заднее сиденье, но этого все равно не происходит до самого утра.

*

Сэм горит с головы до ног. Его кожа трескается от огня, становится черной и опадает. Он пытается кричать, но пламя нагло влезает в рот и исследует его внутренности. Зубы Винчестера тают, как расплавленный минеральный пласт в земной коре. Кишечник сжимается, а желудок лопается. По его мнению, от тела ничего не останется. Просто пепел. Внезапно он смотрит в зеркало, и понимает правду. Огонь не обжигает его тело, огонь — это и есть его тело. Сэм сделан из пламени, каждый его дюйм, кроме глаз, которые похожи на два куска вулканического стекла — отполированные пламенем и прекрасные, безупречно черн… Сэм дергается так сильно, что ему каким-то образом удается удариться о свои же конечности, когда он отчаянно цепляется за наступившее бодрствование. Дин хрюкает под ним, снова пряча сонное лицо в толстовку, в которую он забился с головой. Машина теплая, и запах гниющей плоти настолько силен внутри замкнутого пространства, что младший вылазит из хватки брата и почти рвет, нащупывая вслепую дверь. Он вываливается на прохладный утренний воздух, сплевывая на землю, пытаясь убрать вкус смерти изо рта. Мир крутится в глазах и плывет, туманный и размытый. На кукурузных полях все еще пляшет лунный свет, запертый в их листьях, и в раннем утреннем тумане они выглядят как армия призраков, стоящих под вниманием, ожидая приказаний. Или лидера. Нет. Нет. Сэм выпихивает эту мысль со своего разума. Он уже шел по этой дорожке раньше, стремительно спускаясь вниз. Должен был сойти с нее, но оказался поглощен, как и многие другие вещи, Апокалипсисом. И потом им завладел Люцифер. Но сейчас Сэм чувствует себя по-другому. Он пытается игнорировать, старается смотреть на это, как на простую затяжную травму и банальные воспоминания из Ада. Но он все равно знает, что лжет себе. В нем что-то другое. Он почувствовал это, когда впервые проснулся. Он почувствовал это прямо перед тем, как Дин обезглавил того зомби, и теперь опять может почувствовать. Если парень достигнет этой вещи, то наверняка сможет даже коснуться ее — кипящего места в глубине разума; оно горит, существа умоляют их выпустить, чтобы поигра… Дин обнаруживает Сэма полчаса спустя, сидящего на капоте «Импалы», спрятавшего лицо в руки и прижимавшего ладони к глазным яблокам. Он делает это так долго, что уже начинает видеть, как фейерверки взрываются за закрытыми веками. — Сэмми, — Дин обвил мозолистые пальцы вокруг запястий Сэма и осторожно убрал руки от его лица. Сэм смотрит ему в глаза и уже с уверенностью может сказать, что старший брат знает, что с ним что-то серьезно не так. Большинство людей считают, что Дина трудно судить — его истинные чувства скрыты под слоями очарования и сарказма, но Сэм читал его, как книгу. И когда он заглядывает в зеленый омут братовых глаз, то может разглядеть там всю его боль. Длинноволосый хочет что-то сказать. Что-то, что заставит Дина чувствовать себя лучше, но отвратительный запах гниющей плоти все еще покрывает его язык, и разум выдает только пустоту. Он наклоняется вперед, наклоняется к Дину. В этом омуте что-то есть, какое-то мерцание уверенности или проклятия, которое Сэм не может понять. Глаза брата вспыхивают, один ярче другого, и младший Винчестер думает, что русоволосый тоже это чувствует. Дин держится за запястья Сэма на секунду дольше, чем следует, а затем опускает руки вниз. — Завтрак? — предлагает он. Сэм кивает и скользит с капота. — Завтрак. Они быстро находят подходящую закусочную. Она маленькая и уютная внутри, с милыми скатертями, на которых изображены мелкие зонтики, и черно-белыми кадрами из фильмов 40-х годов — они обрамлены в рамочки и развешены по стенам. Дин заказывает еду, произнося такие вещи, как «У них нет лишних толстых французских тостов в Аду» и «Теперь я знаю, что тебе не хватает свежих фруктов, да, Сэмми?». Сэм ничуть не голоден, но знает, что в конечном итоге ему придется съесть хотя бы немного, чтобы избавиться от этого беспокойства в голосе Дина и не усугубить ситуацию. Пока они ждут прибытие завтрака, младший звонит Бобби. — Сэм? — он звучит удивленно и немного настороженно, когда отвечает. Сэм смотрит на Дина, который потягивает кофе. — Да, эй, Бобби. Ох, просто подумал, что мы должны оповестить тебя: нас атаковал… гм… зомби прошлой ночью. — Как из фильмов Ромеро, — добавляет Дин. — Как из фильмов Ромеро, — покорно повторяет Сэм. — Где вы? — спрашивает Бобби. — Это было в мотеле в Мерсере, Северная Дакота. Мы не остались там, потому что это стало бесполезным, и мы… мы не рассматриваем дела. В данный момент, — старший сверлит его взглядом, но Сэм игнорирует это. — Но это дело, Бобби. Чудовище было устойчиво к пулям, серебру и каменной соли. Дин закончил тем, что убил его, отрубив голову. — Дин? Он рядом сейчас? — Да, сидит напротив меня, рисуя непристойные картинки на салфетках, — Сэм вытягивает руку через стол и похлопывает Дина по пальцам. — Прекрати. — Могу я поговорить с Дином, Сэм? — голос Бобби напрягся. Тот вздохнул. Он начал задаваться вопросом: как много узнал Бобби о том, что сделал Дин, чтобы вытащить Сэма из Ада? И тон Сингера только подтвердил тот факт, что это было что-то серьезное. И делиться этим с самим Сэмом никто не собирался. — Он хочет поговорить со мной? — спрашивает Дин, правильно интерпретируя вздох Сэма. Младший машет рукой, но брат тянется за телефоном и умудряется вырвать его из рук парня. Второй пинает его под столом, когда официантка приходит с едой. Она кидает на Сэма странный взгляд, и он понимает, как плохо должен выглядеть… Целых два дня он не мылся и не переодевался, спал две ночи в машине, был придушен гниющим трупом и собирал кишки зомби с пола мотельного номера. Эта бедная официантка, вероятно, думает, что он какой-то бездомный наркоман, чей сумасшедший брат заказал три разных вида блинов. Сэм делает все возможное, чтобы улыбнуться ей в надежде, что это разумный, нормальный способ вызвать симпатию, но Дин тыкает вилкой ему в коленку, и улыбка больше похожа на гримасу боли. Старший вешает трубку, когда озадаченная официантка поворачивается и спешит к следующему столу. Дин что-то ворчит, его рот уже полон колбас. Сэм решает не переспрашивать. — Что сказал Бобби? — Он работает над этим. — Что-нибудь еще? — Неа. Передай мне кетчуп. — Дин… — Сэм протянул бутылку, пытаясь поймать взгляд брата. — Что ты от меня скрываешь? Дин поспешно запихивает в рот как можно больше еды, будто он думает, что если сделает свои слова непонятными, Сэму придется поверить в них. — Нищефо. — Дин, давай. Не обращайся со мной так, будто я идиот. — Ты идиот, — ответ автоматический, выработанный годами из-за жизни, в которой ты постоянно скрываешься за оскорблениями и шутками, чтобы отклонить гораздо более серьезные темы. Дин вздрагивает, как только он это говорит, но у Сэма было столько же опыта с самозащитой брата и ее изучением. Поэтому он игнорирует колкость. Дин поднимает глаза и ловит Сэмов Я-знаю-ты-врешь-я-твой-брат взгляд, после чего просто возвращается к еде. — Это не имеет никакого отношения к тебе, Сэмми. — О, конечно, это просто связано с Адом, где мне довелось провести последние сто или около того лет в клетке с Люцифером. Или ты забыл эту часть? — Иисус, Сэм! — Дин тяжело кладет руки на стол, заставляя тарелки звенеть. Гул в закусочной мгновенно превращается в гробовую тишину, все головы поворачивается в их сторону. Дин наклоняется к Сэму, понижая голос до шипения: — Разве мы не можем обсуждать это не здесь? Пожалуйста? — Хорошо, — Сэм тоже наклоняется — частично, чтобы поддерживать этот разговор между ними: их официантка стоит у стойки, широко раскрыв глаза, поэтому у Дина нет выбора, кроме как смотреть брату прямо в лицо, лишь бы не встречаться с ее взглядом. — Но мы сделаем это. Ты не сможешь скрыть от меня ничего. Не сейчас. И точно не это. Дин всегда пытался защитить Сэма от всех плохих вещей в мире, даже когда младший был уверен, что он сам к ним относится. Русоволосый небрежно кивает и садится, поднимая вилку. Гул в столовой постепенно поднимается, и их официантка исчезает на кухне. Сэм тянет случайную тарелку вперед и приступает есть с совершенно безэмоциональным лицом. Это его уступок Дину, чтобы в итоге он смог выиграть эту глупую и маленькую битву. Старший хмурится, как будто точно знает, что пытается сделать Сэм, но его злость не задерживается надолго. — Попробуй некоторые из пшеничных, — советует он, расслабляясь с каждым укусом, которые делает Сэм. — Они твои любимые. Сэм пододвигает к себе тарелку с зарекомендованными блинами и имеет достаточно времени, чтобы рассмотреть картинку: Дин использовал кленовый сироп, чтобы нарисовать огромное улыбающееся лицо на самом верхнем блинчике. Оно окружено гнездом загогулинок, которые, вероятно, должны являться волосами Сэма. — Мои волосы не выглядят так, спасибо, — успевает произнести Винчестер перед тем, как окно справа с лязгом разбивается. Сэм выпускает тарелку из рук, создавая микс из фонтана сиропа и блинов в воздухе. Закусочная превращается в хаос, стулья летают, люди бормочут, некоторые даже начинают кричать. Сэм и Дин вскакивают на ноги, глядя сквозь окно без стекла. — Нет, черт возьми, — Дин тяжело сопит, когда рука, на которой отсутствует большой участок кожи, упирается на разбитое стекло и приземляется в горячую миску с овсянкой. Сэм улавливает движение на стоянке краем глаза. — Их двое, Дин! Дин единственным движением руки смахивает все блюда со стола, затем вскарабкается на его поверхность и выпрыгивает в окно, сшибая зомби с ног подальше от закусочной и используя его, чтобы смягчить свое падение. Сэм бросается на кухню, игнорируя крики сотрудников, и хватает нож мясника из стойки перед тем, как последовать за Дином. Зомби, с которым тот справляется, крутится на спине, как перевернутая черепаха: позвоночник, несомненно, сломан. Сэм бросает Дину маленький нож из кобуры и направляется ко второму зомби, бегом минуя припаркованные автомобили. Как только монстр видит Сэма, сразу же начинает убегать в ответ — ужасно прихрамывая, но при этом делая это причудливо быстро. Парень едва успевает поднять нож для мяса, когда его швыряют в сторону «Хонды». Удар в голову и внезапный рев автомобиля оставляют его в замешательстве на мгновение. Царапаясь и рыча, существо практически опускается на колени Сэму. Его руки неожиданно сильны — они так сильно обхватывают Винчестера, что тот будто сразу чувствует, как на коже появляются синяки. Зияющий рот приближается к лицу Сэма, дыхание влажное и прогорклое. Вблизи видно, что у твари есть только один глаз. Он понятия не имеет, что зомби пытается с ним сделать: укусить, съесть или, боже, поцеловать. Но адреналин позволяет Сэму найти в себе силы для того, чтобы оттолкнуть чудовище от себя как можно дальше, в следствии чего оно приземляется на тротуар. Он в привычном движении хватается за нож, стащенный у мясника, когда замечает, что зомби быстро оправляется, помогая себе встать одной лишь рукой — полностью скрученной в неправильном направлении. Голова Сэма беспрестанно пульсирует, будто обдавая мозги жаром, но он игнорирует эту боль, как только может, и бросается в сторону к цели, умело разрывая ахиллово сухожилие зомби хорошо наточенным острием. Оно невольно опадает вперед, как тряпичная кукла, мертвое лицо врезается в «Хонду», кости и зубы разрывают хрупкую гнилую кожу. Сэм, не колеблясь, просто стоит и размахивает ножом изо всех сил. Еще несколько ударов — и голова зомби закатывается под машину. Сэм выпрямляется с болезненной гримасой и тошнотой. И задается вопросом: где, черт возьми, носится Дин, когда внезапно включается сигнализация автомобиля, и невыносимая боль распространяется сквозь все тело Сэма? Он бессильно опускается на одно колено. В голове мелькают мысли о том, что по ощущениям его либо пристрелили, либо закололи. Уши закладывает, и Сэм может только лишь догадаться, что кто-то кричит. Сначала он думает, что это могут быть его собственные органы, протестующие против мучительной пытки, которую они испытывают в настоящее время, но затем сквозь туман боли распознает голос Дина. Если что и может заставить Сэма подняться на ноги в этот момент, так это только крик брата. Он нащупывает ручку ближайшей машины, опирается о боковое зеркало и старается подняться, держась в вертикальном положении. Следуя изгибам автомобиля с помощью двух слабых сейчас рук, он видит то, что действительно увидеть никак не ожидал. Существо сформировано почти как нормальный человек: голова, туловище и все конечности имеются на месте, но возраст и пол невозможно определить, потому что оно состроено из того, чего Сэм никогда ранее не видел. Сначала он думает, что это дым, затем, что тени или тысяча крошечных насекомых, которые все дергают лапками и шебуршат крылышками. В устрашающем черном беспорядке два глаза, появляющиеся и исчезающие. Они горят ярко и смертоносно, как сердца двух звезд, если бы звезды имели сердца. Это какое-то новое, ранее неизведанное существо. Кажется, оно не делает ничего, просто стоит перед разбитым окном закусочной, но Дин падает на колени перед ним, болезненно скручиваясь, когда оно цепляется за грудь воздушными руками и выкрикивает имя Сэма. Сэм снова бросается бежать, не обращая внимания на вспышки боли, все еще взрывающиеся по его телу. У него нет плана. Он не знает, что это такое или как это убить, но если же все, что ему удастся сделать, — это отвлечь его от убийства Дина, то этого достаточно. С такой опасностью Ад, вероятно, каждую секунду ждет парня, чтобы принять его обратно с распростертыми объятиями. Он почти равняется с Дином, выкрикивает что-то невнятное и отчаянное. Существо медленно поворачивается к нему, освобождая Дина, который в итоге падает на четвереньки, задыхаясь от боли и облегчения одновременно. Сэм думает, что это хорошо. Пылающие глаза существа мгновенно ловят взгляд младшего Винчестера, и у него достаточно времени, чтобы подумать «Дерьмо…» до того, как мир вокруг него исчезает. Все, что осталось, — это темный закоулочек в его сознании, полный голосов и небольших разрядов черного электричества. Сэм подавляет рвотный позыв, смутно осознавая, что каждая мышца в его теле стала такой невыносимо жесткой. «Освободи меня…» — хор голосов, которые шепчут мольбы, не используя ртов и языков попросту потому, что их нет, разрывают Сэма изнутри. — «Выпусти меня и посмотри, на что я способен…» Сэм задыхается, его горло сдавливается в неспособности закричать. Существо перед ним, кажется, останавливается. Так, как будто оно ожидает чего-то: что-то вроде приказа, или… «ВЫПУСТИ МЕНЯ!» — голоса вопят. На этот раз длинноволосого рвет. Он сплевывает кровь и желчь. Едва чувствует свое тело, и это похоже на прямое возвращение в Ад. Он тонет в боли, страхе и гневе. Неосязаемые монстры внутри будто формируют все его существо, чего он действительно не хочет… Голоса в голове — шипящие угрозы и обещания, жующие его мозги и готовые поглотить всех остальных. Но Сэм еще не проиграл. Он до сих пор слышит, как его брат кричит, и этого до сих пор достаточно, чтобы пробиться мимо голосов и вернуться к крошечной здравой части себя. Ему удается поднять руку, сжимающую в кулак нож. Голоса будто пронизывают его изнутри, и Сэм взмахивает оружием, случайно попадая себе по бедру. Новая боль расцветает яркой вспышкой в его сознании. Сэму удается вытолкнуть ее в темную дыру, стараясь совершенно не ощущать. Голоса воют из-за своих собственных мучений, пинаются внутри и противятся, как сороконожки на солнце. У него около двух секунд прежде, чем он отключится или умрет, или, возможно, разорвется на миллионы кусков, но парень отчаянно цепляется за границы сознания, чтобы увидеть, как неведомая тень сгорит, словно лист бумаги, и исчезнет. Затем отключается. Ему кажется, что он падает и падает. И нет дна. Дистанционно слышит, как кто-то кашляет и стонет: «Только не опять…». «Дин дышит» — последняя мысль Сэма. — «Это хорошо»