A Walk to Remember

На следующий день я поговорил с мисс Фен, прошел прослушивание, и получил роль.  Репетиции начались на следующей неделе, и мы репетировали в классной комнате, потому что Театр не откроется для нас, пока мы не устраним все «маленькие дефекты » из нашей игры. Репетиции начались в третьем часу, и Джису уже знала свою роль в первый день, что действительно не удивляло. Более удивительным было то, что она полностью знала мою роль так же, как и всех остальных. Мы репетировали на сцене, она делала это без сценария, а я смотрел вниз на кучу страниц, пробуя выяснить какой будет моя следующая реплика, и всякий раз, когда я искал слова, у неё блестели глаза, как будто ждали появления неопалимой купины или что-то в этом роде. Единственные реплики, которые я знал — были репликами немого бродяги, по крайней мере, в тот первый день, и поэтому я начал завидовать Чану. Предстояло много потрудиться, и это не было тем, что я ожидал, когда записывался в класс. Мои благородные чувства об участии в пьесе остыли ко второму дню репетиций. Даже притом, что я знал, что поступал правильно, мои друзья не понимали это вообще, и они издевались надо мной, как только узнали. — Что ты творишь? — спросил Чимин, когда он узнал об этом. — Ты играешь пьесу с Ким Джису? Ты безумен или просто глуп? Я бормотал, что имел серьезное основание, но он не слушал, и сказал всем вокруг, что я влюбился в нее без памяти. Конечно, я отрицал, но это заставило их убедиться в своей правоте, и они смеялись еще громче и рассказали всем остальным, с кем встречались. Вещи становились невыносимее — во время ланча, Розе говорила, что я размышляю о помолвке. Но я думаю, что Розе ревновала. Она влюбилась в меня без памяти, и чувство, возможно, было бы взаимно, если бы не факт, что она имела стеклянный глаз, а это я не мог проигнорировать. Ее плохой глаз напомнил мне глаз искусственной совы в липкой антикварной лавке, и честно говоря, это заставляло меня нервничать. Я начал ошибаться в репликах на классных репетициях в течение следующих нескольких дней, даже не пытаясь выучить их, и иногда выдавал шутку или две, над которыми смеялись все, кроме Джису и мисс Фен. После окончания репетиции, я направлялся домой, чтобы забыть о пьесе, оставляя сценарий в классе. Я шутил с моими друзьями о странных вещах, что делала Джису, и говорил выдумки о том, какой была мисс Фен, которая вынудила меня на всё это. Джису, тем не менее, не собиралась позволить мне так просто уйти. Нет, она достала меня именно там, где было больнее всего, ударяя по моему эго. Я был с Чимином в субботу ночью после третьего государственного чемпионата Сеула по футболу, спустя приблизительно неделю после начала репетиций. Мы гуляли по береговой линии возле кафе «Сеуль», жуя бутерброды и наблюдая за людьми в автомобилях, когда я увидел, что Джису спускалась вниз по улице. Она была все еще на расстоянии ста ярдов, поворачивая головой по сторонам, нося всё тот же старый коричневый свитер и держа Библию в руке. Должно быть, было девять часов или около того, и для неё уже было довольно поздно совершать вечернюю прогулку, особенно в этой части города. Я повернулся к ней спиной и натянул воротник на жакете, но даже Лиса, — которая вместо мозгов имела банановый пудинг, — смогла сообразить, кого искала Джису. — Куки, твоя подруга здесь. — Она — не моя подруга, — сказал я. — У меня нет подруги. — Тогда твоя невеста. Думаю, что с Розе она тоже говорила. — Я не помолвлен — заминайте разговоры. Я быстро посмотрел через плечо, пытаясь выяснить — определила ли она меня, и мне показалось, что так оно и было. Она шла к нам. Я не подавал виду. — Она на подходе, — сказала Лиса, и захихикала. — Вижу — сказал я. Двадцать секунд спустя она снова сказала это же. — Вот она почти пришла. — Говорю Вам, она была быстра. — Я знаю — сказал я, заскрежетав зубами. Если бы не её ноги, она могла свести Вас с ума, почти также как и Джису. Я быстро оглянулся снова, и на сей раз, Джису знала, что я увидел ее, и она улыбнулась и помахала мне рукой. Я отвернулся, и через мгновение она уже стояла около меня. — Привет, Чонгук, — сказала она мне, забывая о моем презрении. — Привет Чимин, Лиса… — Она поздоровалась со всеми. Каждый бормотал ей «привет» и старался не уставиться Библию.