Гиблое дело

Киба подъехал к дому Нако без четверти семь утра. Они собирались поговорить с Юхи Куренай и вернуться до десяти часов. Чтобы успеть на летучку и пресс-конференцию. Какаши потребует отчета и чем раньше они разделаются с этим, тем быстрее примутся за расследование. Вопреки ожиданиям Нако так и не сомкнула глаз минувшей ночью. Раз за разом прокручивая уже известные материалы дела, пытаясь выстроить четкую цепочку причин и следствий, которая поможет им быстро раскрыть дело. Она много о чем думала: и об убийстве из ревности, и об убийстве на почве ненависти и расовой неприязни. Вариантов было множество, но ни один не казался подходящим. Одно Нако знала точно: Асума дождался пока жена и дочь уедут из города, а потом отправился куда-то, откуда уже не вернулся. Вряд ли он знал, чем все закончится. Мысли заставляли Нако крутиться в постели, что ужасно нервировало кота. Под утро Тофу наградил свою хозяйку длинными царапинами на правом бедре, отомстив за прщемленный хвост. Утро не задалось, не только полученными ранами. Кофеварка сломалась и Нако пришлось давиться чаем, от которого ее всегда тошнило. На улице гудел почти ураганный ветер и ей снова пришлось завязывать волосы узлом на голове. Нако не любила таких причесок. Ей казалось, что прилизанной у нее слишком торчат уши. Она прятал уши столько, сколько себя помнила, но сейчас распустить волосы не могла, иначе пришлось бы их жевать, а прическа скоро напомнила бы воронье гнездо. Сержант Инузука выглядел гораздо лучше своего непосредственного начальника. И даже озаботился о крепком латте в дорогу, сразу предложив несчастной Нако стальной термос. Что значительно повысило его статус в глазах Курасавы. Еще немного и Киба перейдет в разряд самых незаменимых сотрудников. Обменявшись планами и стратегией, они покинули городскую черту и устремили автомобиль вдаль по шоссе, до пригородного поселка «Млечный путь». Поселок «Млечный путь» представлял собой весьма презентабельное место. Со шлагбаумом и будкой охраны на въезде, своей школой и детскими садами, поликлиникой и крупным торговым центром. По сути, в этой замкнутой экосистеме спокойно можно прожить всю жизнь, не выбираясь за ограждение. Симпатичные домики сменялись крупногабаритными коттеджами с асфальтированными дорожками и ухоженными лужайками. Чем дальше от въезда, тем дешевле и менее пафосным становилось жилье. Здесь, пожалуй, можно чувствовать себя уютно. Завидев патрульную машину, обитатели поселка высыпали на улицу или прилипали к огромным окнам, провожая их пристальными взглядами. В таком замкнутом обществе невозможно утаить скелета в шкафу. Дом Юхи Куренай выглядел как дом. Настоящий, внушительный дом с задним двором и кадками для цветов под окнами. Квартира Нако и рядом не стояла с этим массивным сооружением. Еще на подъезде они заметили перекладины детских качелей и горок. Ребенка в этом доме любили и баловали. Во всяком случае, Нако не могла похвастаться подобным изобилием игрушек в своем детстве. Девочка бегала здесь же, под присмотром матери и гоняла мяч. Совсем малышка с темными короткими кудрями и открытым, любопытным взглядом. Нако почувствовала себя настоящей монстром, готовым разрушить все самое светлое в жизни этой крошки. К детям она всегда питала нежные, почти щенячьи чувства. Но не к их матерям. Юхи Куренай заметила полицейскую машину и вышла им навстречу, попросив ребенка не уходить далеко. Роста она была невысокого, с хорошей, подтянутой фигурой. Темно-каштановые волосы рассыпались по плечам крупными кольцами, а губы горели красной помадой. Она сразу бросилась к полицейским, когда Киба припарковался у бордюра и они вышли из салона автомобиля. — Вы нашли его? Асуму?! — женщина сжимала пальцы, а руки дрожали. Она переводила встревоженный взгляд с одного незнакомого лица на другое. В глазах застыл страх. Она не врала, поняла Нако. Юхи Куренай всем сердцем переживала о судьбе Асумы. Лучше бы это было не так. Сообщать родственником о смерти любимого ими человека всегда сложно. А здесь еще и ребенок. Нако попыталась смягчить удар. — Боюсь, что да, Юхи-сан. Мы нашли его. Губы женщины дрогнули. Всего на миг в ее глазах появилось недоумение, неверие, ужас. — Нет, — прошептала она, отступая назад. Будто Нако и Киба собирались наброситься на нее с кулаками. — Нет! Она споткнулась и чуть не упала. Киба успел подхватить женщину за локоть. Она рванулась от него, толкнула, но потом прижалась всем телом и отчаянно, из последних сил, зарыдала. Нако не могла сдвинуться с места. От полного боли крика женщины ее парализовало, наполнило скорбью и жалостью. Но изменить она ничего не могла. Глаза маленького ребенка вперились в нее. Девочка знала, кто виноват в слезах матери и от этого делалось еще хуже. — Мама! Мамочка! — девочка подбежала к матери, вцепилась крошечными пальцами в рукав ее платья. — Тебе больно, мамочка? Куреная ответить не могла, а Мираи продолжала трепать ее рукав, требуя ответа. Нако не имела права принимать все близко к сердцу. В противном случае толку от нее будет немного, а чужая боль разорвет на куски. Она кусала губы, не зная, что делать. На истеричный вой Юхи Куренай выбежала соседка. Пухлая с идеально уложенными волосами и напуганными глазами. — Что случилось, Куренай?! Что-то с Асумой?! — затарахтела она. Упоминания любимого придали женщине новых сил для рыданий, а Нако очнулась, наконец. — Вы можете приглядеть за ребенком? — спросила она соседку и, получив утвердительный кивок, шагнула к Юхи Куренай. — Давайте зайдем в дом, Юхи-сан. — Мираи, детка, подойди ко мне, — чирикнула соседка с самым добродушным лицо приманивая настороженного ребенка. Но девочка и с места не сдвинулась, внимательно наблюдая за матерью. Киба держал женщину за плечи, а она повисла на нем всем своим весом. Не способная переступать ногами, не способная соображать, что происходит вокруг. Нако потребовалось некоторое время, чтобы отыскать валериану и напоить ей женщину. Еще спустя полчаса она успокоилась настолько, что смогла говорить и понимать, что от нее хотят. — Он умер, да? Мой Асума умер? — в ее голосе слышалось отчаянье. Нако сжала ее ладонь, стараясь дать понять, что она не одна в своем горе. — Мне очень жаль. — Как? Как это случилось? — Куренай выбрала не лучший момент задавать такие вопросы, но и оставлять ее без ответа нельзя. Она должна смириться с утратой. А для этого должна знать все. — Боюсь, его убили, — честно, самым участливым голосом сообщила Нако. Ей огромных трудов стоило оставаться спокойной в таких условиях. — Убили?! — глаза женщины расширились. Она не ожидала таких слов. Всего, что угодно, но не убийства. — Но кто?! — Это мы и пытаемся выяснить. Юхи-сан, я знаю, что это очень трудно, но нам нужна ваша помощь, чтобы поймать убийцу Асумы. Иногда Нако ненавидела свою работу, вот как сейчас. Когда приходилось вспарывать тупым лезвием самую кровоточащую рану и копаться в ней. В грязном белье их жизни, а оно никогда не бывало чистым. Выворачивать души наизнанку, потрошить. Но все это в итоге приносило результат. Окно гостиной дома Юхи Куренай выходили на подъездную дорожку и Нако видела, столпившихся на тротуаре кумушек. Та самая соседка, которую она просила присмотреть за девочкой, охотно делилась с соседками предположениями, сама толком ничего не зная. Стервятники, только и ждут повода поживиться на чужом горе. Женщине придется вынести еще много боли с такими-то подругами. И Нако не хотела становиться частью их. — Юхи-сан, — она накрыла ладонь женщины своей рукой. Доверительный жест, чтобы показать, что женщине ничего не угрожает. — Я офицер Курасава, я работала с отцом Асумы. С Сарутоби Хирузеном. Он был моим наставником. При упоминании старика Куренай вздрогнула и подняла на Нако заплаканные, опухшие глаза. Нако не знала, как отреагирует женщина, но полагала, что имя знакомого человека заставит Куренай почувствовать с ней некое родство и охотнее делиться информацией. — Был? Значит и он… Она не договорила, запнулась. Нако понимала ее. Сейчас Куренай просто неспособна произносить слово «смерть», оно слишком лично и способно травмировать. Но именно его она должна подразумевать, когда говорит о Хирузене. Нако кивнула. — Да. Он скончался месяц назад. Хирузен сильно болел и последний год жизни провел прикованным к постели. Думаю, смерть была для него избавлением. Людям всегда становится легче, если они уверенны, что близкие не страдали. Куренай склонила голову. Курчавые волосы на мгновение скрыли лицо. — Вот, значит, как. Ушли друг за другом, — потом подняла на Нако глаза и офицер поняла, что добилась желаемого результата. — Я всегда говорила Асуме, чтобы он примирился с отцом. И даже смогла убедить, когда мы узнали, что у нас будет ребенок. Асума написал ему открытку, ничего милого и нежного, грубо и по-мужски. И сделал несколько снимков, чтобы отослать старику. Но потом ему на глаза попалась газета, где говорили, что Хирузен собирает какую-то группу узких специалистов для расследования. Я точно не помню, но Асума взорвался. Он очень огорчился, кричал, проклинал. Он потребовал, чтобы я больше никогда не заговаривала с ним о его отце, даже имя не упоминала… — Я понимаю. У них была боль, вынести которую они могли только порознь, — Нако участливо стиснула ее пальцы. — Расскажите мне об Асуме. Каким он был? Где вы встретились? Как познакомились? Были ли у него враги? Это поможет мне понять: как с ним могло такое случиться. Куренай нервно вздохнула. Ее ладони вдруг задрожали, а глаза наполнили слезы. Но заговорила она спокойно, только изредка всхлипывая. Нако сделала жест Кибе. Пока она говорила с убитой горем женщиной, Кибе предстояло осмотреть дом. Порыться в вещах и грязном белье на предмет возможных подсказок. Еще одна отвратительная сторона их работы. Конечно, потом Нако вызовет криминалистов и они снова все осмотрят, перетряхивая каждый сантиметр дома, но к тому времени Куренай может решить, что некоторые аспекты их жизни не стоит выносить на всеобщее обозрение. Родственники всегда так поступали, считая, что защищают честь убитых. Киба кивнул, приказ понял, и скрылся в соседней комнате. -У Асумы не было врагов. Все, кто сталкивался с ним — обожали его! Мы познакомились лет десять назад, — монотонно начала свой рассказ Куренай. — Я работала официанткой в одном из баров для байкеров вдоль шоссе. А Асума колесил по стране с «Красными черепами». Тогда я пыталась собрать денег на курсы флористов. У меня всегда получалось составлять красивые экибаны и я решила, что смогу этим неплохо зарабатывать. А Асума наслаждался жизнью. Пару раз в месяц их банда закатывала в наш бар всем составом. Пили пиво, играли в бильярд — ничего криминального. Я и не замечала его, пока Асума не заговорил со мной. Я не помню, что именно он спросил. Разговор завязался сам собой, и через пару часов мы болтали, стоя на улице под звездным небом, обо всем на свете. Асума рассказал, что скрывается от отца, с которым они крупно поссорились. Что отец его полицейский и без труда может разыскать его в любой части страны. Поэтому Асума старался долго на одном месте не засиживаться. Что он бросил школу и так и не получил образования. А я делилась с ним своими мечтами о ремесле флориста. Что хочу украшать коврами из цветов парки и городские сады. И делясь друг с другом самыми сокровенными мыслями, мы не чувствовали неловкости. Мы встречались и говорили всякий раз, как «Красные черепа» останавливались в нашем баре. Не могу сказать, что грезила о наших отношениях или строила воздушные замки. Но каждый раз, расставаясь с Асумой, мне становилось ужасно тоскливо. А потом «Красные черепа» исчезли. Их не было видно почти полгода. Так случалось иногда. Новые бары вырастают вдоль шоссе, как грибы после дождя. Владельцы считают, что могут на этом неплохо заработать, но на самом деле такой заработок ничтожен. Мы месяцами сидели без зарплаты, а бар не закрывался только потому, что хозяйка была влюблена в свое ремесло. Я думала, что никогда больше не увижу его. Куренай нервно усмехнулась, задышала чаще. Нако поняла, что женщина старается не сорваться в истерику. Протянула ей стакан с валерианой и Куренай залпом осушила его. — А потом он вернулся. «Красные черепа» въехали на стоянку кортежем, украшенным алыми маками, моими любимыми цветами. Понятия не имею, как Асума узнал об этом, я не говорила. Это было грандиозное зрелище. Асума упал на одно колено, прямо в дорожную пыль. «Юхи Куренай, — он говорил так громко, что слышали даже внутри бара. — Я тебя люблю. Давай жить вместе»! И это было странно. Мы ведь даже ни разу не целовались. — Но вы согласились, — догадалась Нако. Куренай кивнула. Воспоминания помогли ей вернуться в те времена, когда у них еще было время. — Мы жили прямо там, в подсобке бара. Хозяйка даже платы не брала. У нас была узкая кровать с жестким матрасом и маленькая тумбочка в углу, но больше ничего не нужно было. Потом Асума нашел работу, временную, потом еще. Через пару лет мы смогли позволить себе скромное съемное жилье. Мы не думали о чем-то большем, чем-то, что у нас было. Пока не узнали, что ждем ребенка. — Вы решили купить дом? — скорее подтолкнула ее к этой мысли, чем спросила Нако. Киба еще не вернулся и нужно было потянуть время. Отвлечь хозяйку дома от мрачных мыслей. Куренай кивнула снова, на этот раз с тоской в голосе. — Асума хотел, чтобы Мираи ни в чем не нуждалась. Чтобы она и я были в безопасности. Но кредита нам не давали. Ни у него, ни у меня не было постоянной работы, да и поручителей. О его отце и речи не заходило. Но потом нам повезло. Застройщик предложил свою помощь. Процент был большим, но Асума уверил меня, что мы сможем погасить кредит. Мы купили этот дом и были счастливы, — ее лицо нервно дернулось, как от электрического удара. — Но пришел кризис. Работодатели почти не приглашают людей со стороны, экономят на всем, что можно. Денег стало не хватать. Асума месяцами сидел без дела, просматривая объявления в газетах. Искал любую возможность. Он продал даже свою коллекцию комиксов, там были редкие издания, чтобы оплатить счета. Но теперь все это не имеет значения. Без Асумы я не смогу оплачивать счета. Дом у нас отнимут, а его дочь будет жить на улице. Все, чего он хотел, разрушится… Женщину снова душили слезы. Нако никогда не плакала, даже на похоронах любимой бабушки, считала это слабостью. Но слезы Куренай она могла понять. И могла хоть немного смягчить горе. — Вы не одиноки, Юхи-сан. Хирузен оставил сыну наследство. После свой смерти он все завещал Асуме. Думаю, никто не станет возражать, чтобы его получила дочь Асумы. — Правда?! — Куренай не могла поверить в такую удачу. На ее лице отчетливо читалось недоумение. Она не привыкла получать от судьбы подарки. Еще в машине, когда они ехали в «Млечный путь», Нако прочла личное дело Юхи Куренай. Единственный ее родственник — отец скончался, когда Куренай было четырнадцать лет. С тех пор она числилась беспризорницей. Сбежала из приюта, бродяжничала, попрошайничала. Пару раз ее арестовывали за кражи, но ничего серьезного. А теперь она мать и вдова, со своим домом в престижном поселке. — Да. Я сообщу Минато-сану, нотариусу Хирузена о вас, и он с вами свяжется. — Теперь это будет выглядеть так, словно я убила Асуму ради наследства, — обреченно произнесла женщина и голова ее упала на руки, а из горла вырвались рыдания. Нако опустила руку ей на плечо и ободряюще встряхнула. Женщина всхлипнула снова. — Мы были одни друг у друга, а теперь я опять осталась одна… — У вас есть дочь, Юхи-сан. Вам нужно думать о ней и жить дальше, ради нее. Куренай продолжала рыдать, но теперь в ее слезах чувствовалось и облегчение. Ей не придется воспитывать дочь на улице. Это не вернет любимого мужчину, но поддержит. На время. Киба появился из дверей кухни. За время беседы он успел осмотреть весь дом, даже детскую комнату, но ничего существенного не нашел. Компьютера в доме Куренай не было. А все, что отыскал сержант, отпечатавшаяся на листе записка с назначенным временем. О месте в ней не было ни слова. Асума собирался на встречу, но неизвестно куда и с кем. Этой находкой Киба поделился с Нако и только тогда Куренай заметила, что он отсутствовал. — Что это? — спросила женщина, пока Нако пробегала глазами по вмятинам среди грифельного поля. — Где вы это взяли? — Возле телефона, — отчитался Киба. — Это ваш почерк, Юхи-сан? — Нет, — женщина в замешательстве смотрела на полицейских. Должно быть уже решила, что пытки закончились. Но на листок взглянула. — Семь тридцать. Понятия не имею, что это может значить. Я подходила к телефону только чтобы позвонить в полицию, обзвонить морги и больницы. Я искала мужа! — Мы понимаем, — Нако снова чувствовала себя неуютно. Ей предстояло всадить еще один нож в сердце Куренай. — Но я должна спросить и это, Юхи-сан. Похоже, что Асуме назначили встречу. Он дождался, когда вы уедите из города. Вы не думали о том, что у него есть другая женщина? Видеть мучение на лице этой женщины становилось невыносимо. Но таков их долг. Не зная всей правды, они могут ухватиться за ложный след и плутать во тьме, вместо того, чтобы эффективно работать. — Мы не святые, — наконец открыла рот Куренай. Слова давались ей с трудом. Она не хотела распинать свою личную жизнь перед чужими людьми, но удивительно честно отвечала на их вопросы. — У нас был период, когда у каждого были отношения на стороне. Мы во всем разобрались. А когда родилась дочь, Асума перестал обращать внимание на других женщин. Если Асума и назначил кому-то встречу, то только для того, чтобы заработать денег. И если не сказал мне, то работа была подозрительная или незаконная. Я была бы против. — Спасибо за ответ, Юхи-сан, — Нако чувствовала, что пора уносить ноги. Еще немного и Куренай утратит своего спокойствия. Лучше они навестят ее еще раз. Позже. Когда женщина свыкнется с мыслью о смерти мужа. — Мы свяжемся с вами, если у нас появятся другие вопросы. Но если вспомните что-нибудь подозрительное или захотите поговорить — звоните в любое время. Нако протянула женщине визитку со своим телефонным номером. Куренай замялась. Последний вопрос ей не понравился. Но так случалось всегда. В конечном итоге женщина поймет, что полиция действует в интересах ее покойного мужа и простит любую грубость. Сейчас в ней говорили злость и ненависть. Ни на них, а на человека, посмевшего отнять Асуму у нее и дочери. Поколебавшись, Куренай все же взяла визитку. Провожать полицейских она вышла только для того, чтобы забрать дочь. *** — Что предпримем дальше? Киба заговорил только когда «Млечный путь» исчез из отражения зеркала заднего вида. Беседа с Куренай тяжелым камнем легла на сердца полицейских. И Нако, и Кибе всеми силами хотелось помочь несчастной женщине, но они не могли игнорировать свою работу. Нако чувствовала себя отвратительно грязной. Хирузен многому научил ее, столько сделал, а она должна была пропускать через мясорубку дорогих его сердцу людей. Сейчас она была уверенна, что старик знал о жизни сына и о внучке. И терпеливо ждал, когда злоба Асумы уляжется. Он сделал все, чтобы обеспечить внучку. Но знали ли о девочке его родственники? Асуме могли не желать смерти. Его могли пытаться заставить отказаться от наследства. Нако вспоминала людей со скорбными лицами на кладбище, перед могилой старика. В них не было искренности ни на грош. И, как ни крути, отрекаться от того факта, что Куренай могла избавиться от мужа она не имела права. — Запросим распечатку звонков из дома Асумы, выясним, с кем он мог созваниваться. Нужно отправить экспертов осмотреть дом.Посмотрим, что удастся выяснить им, — Нако загибала пальцы, стараясь ничего не забыть. Раньше все эти пункты в голове держал Хирузен, а она только озвучивала его слова. Теперь ответственность легла на ее хрупкие плечи. — Нужно проверить подноготную Куренай и выяснить, не могла ли она заказать мужа. — Я думал, ты ей поверила, — удивился Киба. Нако кивнула. — Поверила. Но в суде одной моей веры мало. Нужно доказать, что она не имеет отношения к смерти мужа. Тогда ни Куренай, ни ее дочери ничего не будет угрожать. Мне не хочется, чтобы внучка моего наставника, хоть на час, оказалась в детском приюте! — от одной мысли о таком исходе у Нако бежали мурашки по спине. Она так и видела, как после собственной смерти ее встретит Хирузен и отчитает за все промахи. Было жутко. — А еще мы проверим алиби всех родственников Хирузена. На случай, если кто-то хотел завладеть его деньгами. Мы должны обработать все версии. Сержант согласно закивал головой. Кажется, такой загруженный график его вполне устраивал. Вдруг Нако осенило. — Откуда ты, Киба? Я не видела тебя в убойном раньше. — Перевелся четыре дня назад, — отрапортовал сержант. — До этого я пять лет проработал в транспортной полиции. Занимался угонами, штрафами, нарушением правил дорожного движения, махинациями со страховкой и прочими мелочами жизни. Но не чувствовал, что делаю нечто важное. — Теперь понятно, почему ты такой внимательный к мелочам. Испытательный срок? — Нет. Меня сразу в штат приняли. Я всегда был дотошным. Люблю, когда соблюдены все правила. Часто ведь именно мелочь способна развалить дело. В словах Кибы была истина. Но эта мысль не задержалась в голове Нако. Она вдруг поняла, что упустила из внимания такую же мелочь. — Асума был байкером! И вчера ты сказал, что у него были штрафы за превышение скорости, — Киба кивал, пока не понимая, к чему она клонит. — У него должен быть мотоцикл. — И есть, — подхватил Инузука. — Зарегистрирован старый «Харлей», а что? — Где он? Я не видела мотоцикла около дома. И возле тела его не нашли, даже следов. Асума поехал на встречу, скорее всего, на мотоцикле. А значит, он все еще там, где была назначена встреча! — Ат, черт! — Кибу шлепнул ладонью, затянутой в кожаную перчатку, по рулевому колесу, досадливо покачав головой. — Я должен был сам догадаться. В конце концов, я пять лет искал машины. — Ничего, — решилась утешить его Нако. Отчаянье в голосе сержанта приятно действовало на нервы и способствовало поднятию настроения. Недаром Хирузен потратил столько времени, пытаясь обучить ее. — У вас еще будет возможность проявить себя, сержант Инузука. Он криво усмехнулся. Должно быть, нарочно старался сделать женщине приятно. Показать, что она умнее его. Нако взглянула на часы, под отворотом рукава пальто. — Проклятье. Я опоздала на пресс-конференцию. Надеюсь, капитан Хатаке справился без моей помощи. О нелюбви Какаши к публичным выступлениям ходила не одна байка. Однажды он даже упал в обморок, когда журналисты принялись забрасывать его вопросами, слишком перенервничал. Куда с большим удовольствием капитан седьмого участка почитал бы книжку в своем кабинете. И в этом свете никто не мог понять, почему Цунаде порекомендовала именно его на свое место. И, тем более, почему управление полиции и министерство поддержали ее кандидата. Иногда Какаши казался таким неприспособленным к своей работе, что делалось его искренне жаль. При этом он умудрялся раз за разом ставить своих подчиненных в тупик безупречной логикой и наблюдательностью. Но, в положении Нако, ей не хотелось стать причиной очередных смешков в адрес капитана. Уже на подъезде к городской черте мобильник офицера Курасавы ожил и огласил салон автомобиля трелью звонка. Нако ни на шутку взволновалась, что капитан Хатаке решил уволить ее за прогул пресс-конференции. Но на дисплее высветилось имя судебного медика. — Яманака-сан, у вас есть новые данные? — Нако надеялась хоть на один лучик света, который позволит сузить круг поисков и скажет, например, где именно убили Асуму и кто. Экспертиза ведь на то и существовала. — Да, есть, — голос Ино не внушал бодрости и не обещал ничего хорошего. — Вам нужно на это взглянуть, офицер Курасава. Вы можете приехать в морг? — Конечно! — куда угодно, решила Нако. — Минут через тридцать буду на месте. — Хорошо. У меня не так много времени. Ино отключилась, Киба с интересом посмотрел на шефа. — В морг? — спросил он. Нако кивнула. Нехорошее предчувствие зашевелилось под кожей. *** — Отправляйся в участок, — Нако старательно застегнула пальто на все пуговицы. Снова пошел дождь, холодный, колючий. С залива все еще тянул теплый атлантический циклон, не позволяя выпасть снегу и, как предполагала Нако, в стратосфере температура воздуха была значительно выше чем у земли. — Будь на связи и сделай все, что мы обговорили. Полный список родственников Сарутоби Хирузена у меня в компьютере, я посылала открытки с сообщением о дате похорон. Пароль — Тофу. Киба кивнул, но взглянул на нее недоверчиво. — Ты уверена, что доберешься сама? — в такую погоду хозяин собаку из дома не выпустит и в чем-то они завидовали этой собаке. Убили человека, так что, невзирая на ливень, они должны выполнять свою работу. — Да, возьму такси. Сейчас каждая минута на счету. Она открыла дверь и выбралась из салона. Ледяной, пробирающий до костей ветер тут же подхватил ее, буквально бросил в железные двери здания морга. Идеальный тугой пучок Нако взорвался сотнями каштановых локонов и окутал лицо. С трудом справляясь с растрепанными волосами и вырываемой из пальцев ручки двери, женщина все же смогла проникнуть внутрь здания. Киба наблюдал за ней и только удостоверившись, что офицер Курасава оказалась в укрытии, тронул автомобиль с места. В морге, как и всегда, царила спокойная, умиротворенная тишина. За стойкой охраны дремал пухлощекий мужчина, убаюканный мерным треском и бурчанием старенького черно-белого телевизора. Заметив Нако, он коротко кивнул головой, не отрываясь от просмотра передачи. Нако прошла дальше, в просторный, хорошо освещенный вестибюль, изобилующий кадками с пальмами, монстреллами и прочими монстрами флоры. Порой складывалось впечатление, что только растения и живут в этом здании. Нако направилась к шахте лифта, когда боковая дверь, неприметная из-за раскидистого папоротника увивающего ее, открылась. В вестибюль вышла Яманака Ино, в расстегнутом халате, из-под пол которого проглядывало алое платье-карандаш. Белоснежные волосы, забранные в высокий хвост, закрывали всю спину. Судебный медик казалась взволнованной и сильно жестикулировала общаясь с еще одной женщиной в белом халате. На голове у нее был идеальный пучок волос цвета индиго и, в сравнении с Нако, эта прическа ей шла. Дорогая заколка в виде розы из жемчуга и блестящих кристаллов, серьги в дополнение к украшению. Эта женщина выглядела в разы дороже и престижнее Яманака Ино. В отделении судебной медицины, как знала Нако, ютились несколько отделов. Были частные, с отличными лабораториями и прыткими лаборантами, а были и государственные, где вечно приходилось ждать длинную очередь. Седьмой участок не мог позволить себе частного специалиста. Впрочем, Ино одна из лучших государственных патологоанатомов. Яманака увидела Нако и, прервав разговор, махнула женщине рукой. — Офицер Курасава, а мы вас ждем! — Нако приблизилась к женщинам под пристальным взглядом янтарных глаз коллеги Ино. — Знакомьтесь, Хаюми Конан. Это она обнаружила совпадение. — Совпадение?! — недоумевала Нако. Она думала, что Ино нашла неприметный след, способный вывести ее на убийцу. Хаюми Конан вынула аккуратную, ухоженную ручку из кармана халата и поправила волосы. — Директор городского отделения судебной медицины поручил мне оцифровать отчеты о вскрытии, проводимого коронером в мое отсутствие. Тогда и обнаружила это. Идемте, — она толкнула дверь и та широко распахнулась, как пасть огромного монстра, притаившегося в кустах. Нако вошла внутрь, упираясь взглядом в ровные ряды покрытых нержавеющей сталью квадратных дверок — холодильники. Ино остановилась по правую руку от нее, чуть позади, чтобы не загораживать осмотр. Конан прошла внутрь холодильника и отвернула ручку одного и ящиков. — Тело обнаружили три месяца назад, — начала Конан. Ее ухоженные руки порхали по холодной стали: открыть дверцу, выдвинуть поддон с покоившимся на нем телом. В каждом движении была такая обыденность, что пробирало до дрожи. Конан расстегнула молнию на черном мешке из плотного пластика и отвела в сторону края. В образовавшейся прогалине появилось лицо. Бледная кожа, синюшные губы, веер темных ресниц, волосы цвета вызревшей соломы. Молодая девушка, немногим старше самой Нако. При жизни она была очень красива и тем страшнее это осознавать. Нако не могла понять, каким чудовищем нужно быть, чтобы убить такую красоту? — Множественные колотые раны. Нако почувствовала, как сердце пропустило пару ударов, а потом и вовсе остановилось. Нет! Только не это! — Анафилактический шок? — не узнавая своего голоса, спросила она. Конан мотнула головой, выбивая непослушную прядь из прически. — Нет. Остановка сердца из-за лидокаина. Неверная дозировка. — Тогда, какое отношение это имеет ко мне? Любой следователь, хоть самый опытный, хоть новичок, вроде Нако, боится услышать эти слова — Серия! Не желает думать, что тело жертвы не одно и где-то там есть еще несколько таких же несчастных. А преступник на свободе и продолжает свои грязные дела. Нако готова была ухватиться за любую возможность, только бы не признавать убийство Сарутоби Асумы серийным преступлением. — Прямое, — холодно подчеркнула Конан и распустила молнию полностью. Под ее руками на свет из темноты мешка выскользнула рука. Нако ахнула, зажала руками рот и отвернулась, борясь с приступом тошноты. Голая плоть, торчащие, обломанные кости. — Отсутствует кожный лоскут на правой руке, до середины плеча. Часть плюсневых костей и фаланги пальцев. — С руки сняли кожу, как шкурку с ножки цыпленка для фаршировки, — подхватила Ино, вставив более красочный оборот. Желчь уже осела на языке Нако, но она приказала себе не поддаваться. Шумно втянула воздух, выпрямилась. — Мы ведь еще на месте решили, что отсутствие кожного лоскута на скуле не просто так. — Убийца сдирает с них кожу, — подхватила Конан. Кажется, оба судебных медика объединились, стараясь доказать свою правоту. И Нако не чувствовала в себе сил переубедить их обеих. Хотя ради спокойствия собственной души следовало. Она опустила руки даже не попытавшись. Не высказала массу предположений о совпадениях и не играла не состыковкой причины смерти, что, несомненно, сделает прокурор, когда она заявит о серии. Слишком сильное впечатление на нее произвел труп девушки. — Кто ведет следствие? — только и спросила она, прекрасно понимая, что вколачивает гвозди в гроб собственной карьеры. Добродушный порыв капитана Хатаке оказался той еще свиньей. — Тринадцатый участок, — приободрилась Конан, закрывая тело и заталкивая поддон обратно в шкафчик. — Но у вас не получиться забрать дело. — Это мы еще посмотрим! — слишком уверенно сказала Нако. Только выйдя из здания морга Нако вздохнула с облегчением. Не мешал ни лютый ветер, ни проливной дождь. Руки ее вдруг затряслись, а к глазам подступили слезы. Никогда еще Нако не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. — Киба, — в трубку выл ветер и ей приходилось кричать, чтобы сержант услышал. — Мне нужен официальный запрос на передачу дела из тринадцатого участка. У них наш труп!