Гиблое дело

Их окружал антураж старинного сигарного клуба: стены из темного дерева, отороченные мягкими вставками с зеленым шелком, уединенные, закрытые от посторонних маленькие столики и крошечные, — опять же зеленые, — светильники, тянущиеся с потолка длинными, тонкими нитями проводов. Их тусклого света едва хватало, чтобы бросать блеклые пятна на поверхность стола. Лицо собеседника оставалось в густой тени, создавая иллюзию интимного уединения. Уединение, к слову, было настоящим. Завсегдатаев заведения почти не было, персонал не навязывал своих услуг и появлялся только по требованию клиента. Тихо и ненавязчиво потрескивали пластинки в старом грамм-проигрывателе, исполняя музыку модную в середине минувшего века. Пела женщина с густым, полным оттенком голосом, который то взлетал истошным фальцетом к вершинам небес вслед за тонкой трелью скрипки, то падал на морское дно тяжелым басом в аккомпанементе группы барабанов. От тушеной с овощами и розмарином курицы поднимался ароматный пар, щекоча рецепторы и исторгая слюну из желез, наполняя ею рот. Кормили в заведении великолепно. Чего только стоил свежевыпеченный хлеб с хрустящей краюхой и пышной, еще парящей мякотью. Салат тоже был свежим и сочно хрустел на зубах. Даже вино не разбавляли, завышая цены соответственно количеству воды в графине. В общем, у Шисуи оказался прекрасный вкус к выбору места для первого, робкого свидания. Когда еще рано приглашать в гости, а для прогулок на свежем воздухе не подходила погода. И все это Нако оценила бы в полной мере, если бы только могла. Курасава ела методично, тщательно пережевывая, почти не ощущая вкус еды. К вину не притрагивалась, стараясь сохранить ясность ума, хотя очень хотелось напиться, чтобы забыть. А забыть было что. *** Нако тяжело вздохнула и убрала фоторобот в папку. Приходилось мириться с действительностью. Общение с сомнительными источниками тоже входила в их работу. — Спасибо, — повернулась она к детективу Канкуро. Узкая полоса света от уличного фонаря выхватила часть его лица, скулу, плотно сжатые губы и блеск глаз. Ехидный, как показалось Нако, но она не стала заострять на этом внимание. — На сегодня это все. Он кивнул и направился в сторону припаркованной на стоянке машины. День выдался тяжелым, домой хотелось всем, как и ей. Она понятия не имела, что будет дальше. Прозвучавшее предложение от капитана Учиха больше не повторилось. Им даже не удалось поговорить в течение дня. Возможно, он уже передумал и Нако ждал одинокий, тоскливый вечер в компании кота и материалов дела. А хотелось яркого, запоминающегося вечера в компании очаровательного мужчины, умеющего развеселить и заставить забыться. Ей уже очень давно не хватало обычного человеческого общения. Даже если из этого свидания не вышло бы ничего, кроме приятельского трепа. — Может, поедешь домой? Киба, образовавшись за ее спиной, словно подкравшийся кот, взвалил на плечо тяжелый блок, заполненный жесткими дисками. Она взглянула на него недоверчиво. — Хочешь от меня избавиться? — Вовсе нет, — пожал плечами сержант. — Просто, не вижу смысла и дальше тебя задерживать. Ящик я оформлю в вещдоки и без твоей помощи. До завтрашнего утра ты свободна. К тому же, — теперь он наклонился так близко, что в нос Нако ударил густой сигаретный аромат, — мне кажется, что тебя уже заждались. Прошипел он заговорщицки и коротко мотнул головой назад. Нако удивленно распахнула глаза и вытянула шею, стараясь заглянуть за широкое плечо подчиненного. Прав Киба или нет, она не знала с полной уверенностью, но то, что капитан Учиха стоял возле новенького «BMW» сложив на груди руки, было совершенно точно. — С чего ты взял? — тут же набросилась на Инузуку Курасава, чувствуя, как заливает огнем щеки и шею. Киба фыркнул, подкатил глаза к темному, затянутому плотным слоем тяжелых облаков небу. — За кого вы меня держите, офицер Курасава? — губы его растянула совершенно мальчишеская улыбка. — Я же говорил, что у меня четыре старших сестры. Они трепались в моем присутствии обо всем на свете. Вначале, потому что я маленький и ничего не пойму, потом, потому что я мужик и мне не дано понять. Так что я прекрасно знаю, как выглядит чувство, — он сложил пальцы кавычками и пару раз согнул их, — «пробежала искра». Не зная, что ответить и как оправдаться, кусая губы с досады, Нако опустила глаза. Она чувствовала себя провинившейся. В ее понимании никто не должен был даже мысли допустить, что эта самая искра пробежала. Тем более в их положении. Любой полицейский знает, как тяжело заводить отношения внутри рабочего коллектива, тем более со старшим по званию, пусть и не прямым начальником. Она не хотела, чтобы слухи о их взаимоотношениях, не входящих в правила устава, обросли бахромой и могли как-либо повлиять на ход расследования. Впрочем, Шисуи мог ждать вовсе и не ее. Мог. — Да, брось, — отмахнулся Киба, поправив на плече свою ношу и двинулся в сторону полицейского участка. — В этом нет ничего криминального. Спустя пару минут Нако осталась на стоянке в гордом одиночестве. Не считая капитана Учихи. Он так и не сдвинулся с места, но смотрел прямо на нее. Нако чувствовала его горячий взгляд даже через морозную темноту приближающейся ночи. Щеки вновь запылали, но она не могла отвести взгляд от его непроглядных, поглотивших в себе ночь глаз. Еще через пару секунд он качнулся, словно подхваченным порывом ветра, и шагнул к ней. Полы его длинного пальто колыхнулись, пятна света от фонарей заплясали на темной ткани. Шисуи шел быстро, но Нако казалось, что ужасно медленно. Она успела замерзнуть, пока он пробирался к ней через парковку. Остановился, смотря ей в глаза. Никто не произнес ни слова. Просто не знали, что сказать. Ветер трепал ее волосы. Шисуи, как и накануне, поймал непослушный локон между пальцами, отвел за ухо. Нако даже дыхание затаила, чтобы не спугнуть момент. Вдруг, Шисуи улыбнулся, потряс головой, вскинул на нее лучистый взгляд. — Это глупо, — признался он. Все романтичное настроение тут же улетучилось из разума Курасавы. Она напряглась, взвилась, точно курок пистолета, готовая в любой момент выплюнуть свинцовую пулю. Вцепилась взглядом в его лицо. Шисуи продолжал улыбаться. — Я взрослый, состоявшийся человек и совершенно не знаю, что сказать. Его слова оборвал тихий, ненавязчивый смех, мягкий и тягучий, будто мед. Он обволакивал растревоженные нервы золотой каймой спокойствия. Рассмеялась и Нако, но, скорее, нервно. — Действительно, — подтвердила она. Шисуи так и не убрал руку с ее волос, запутался пальцами в мягких локонах. — Вроде, виделись сегодня и говорили, но… — Все не то, — перехватил он ее фразу и они замолчали снова. Шисуи будто обдумывал что сказать. — У тебя очень красивые волосы. — Спасибо. Она судорожно потеребила кончики волос, надеясь, что прическа не сильно растрепалась за день, а непослушные кудри не встали дыбом. У нее не нашлось времени в течение дня разглядывать себя в зеркало. Оставалось надеяться, что Шисуи на самом деле думал то, что говорил. Спрашивать она не решилась. Да и не смогла бы, горло внезапно пересохло, язык прилип к небу, а ладони вспотели. — Знаешь, — продолжил Шисуи, приближаясь ближе. Не дав ей опомнится и не позволив вновь воцарится тишине, — я весь день думал о том, как это будет. Думал, подождать тебя у дома, адрес которого мне стал известен. Или позвонить. Но ты не давала мне номер телефона. Технически, я его знаю, как начальник, конечно. Но мне показалось, что это попахивает преследованием… Он сбился, отвлекаясь на улыбку женщины и улыбнулся в ответ. В оправданиях не нуждался никто. Первое оцепенение спало и по венам растеклась привычная, в обществе Шисуи, легкость. — В итоге решил подождать тебя здесь. Идем. Он подхватил Нако под руку и быстро повел в сторону автомобиля. Блестящий «BMW» ожидал седоков дружелюбно распахнув двери, стоило им пробраться через парковку и приблизиться к машине. Шисуи нажал кнопку брелока дистанционного управления. Щелкнули замки, двигатель загудел и завелся. Шисуи галантно распахнул перед ней дверцу машины. — Прошу. Нако послушно забралась внутрь. В салоне было тепло из вентиляционных отверстий дул жаркий воздух. Самое то, для озябших пальцев Нако. Шисуи обошел машину, устроился рядом, на водительском сидении. — Я позволил себе заказать столик в одном заведении, — пояснил он. Все еще смотря на Нако настороженно, точно ожидал, что она отчитает его за проявленную инициативу. Но Нако и не думала возмущаться. Ее устраивало абсолютно все, в особенности мужчина сидящий рядом. Она уже собиралась сказать это вслух, но слова не сорвались с губ, напуганные трелью телефонного звонка. — Алло? — они еще не тронулись с мечта. Краем глаза Нако заметила, как напрягся Шисуи. Пальцы крепко, почти до хруста, обхватили рулевое колесо машины. — Что-то случилось? Звонил Киба. Голос у сержанта, мягко сказать, казался озадаченным. Но Нако он уверял в том, что ничего страшного не произошло. Просто, небольшое недоразумение. Однако ей все же стоило подняться в офис. — Мне нужно задержаться, — виновато извинилась она. Уже настроенное романтическое настроение вдруг заскрипело заклинившим колесом. — Какие-то проблемы с вещдоками. — Я это исправлю, — без раздумий выдал Шисуи и потянулся за телефоном. — Нет! — Нако схватила его за руку, придержала, заглянула в глаза. — Не нужно. Я должна сама во всем разобраться. Я старший офицер в группе и ответственность за расследование целиком на мне. Шисуи несколько коротких мгновений смотрел на нее щуря глаза, словно не верил. Но потом, не без видимого труда, кивнул головой. Взглянул на часы. — Хорошо, — произнес он, когда Нако уже открыла дверь автомобиля. — Я подожду. Курасава, насколько позволял покрывающий асфальт слой льда, бросилась через стоянку и уже скоро скрылась в здании полицейского участка. Вести от Кибы были не шуточными, а сержант не стал бы подшучивать над ней таким образом. Киба сказал мало, но и этого хватило, чтобы сделать выводы: что-то не так с записями камер. Скорее всего, они не смогут восстановить их. А, значит, не смогут узнать лицо убийцы и опознать его. В глубине души Нако надеялась, что через пару дней у них наберется достаточно улик, чтобы совершить арест виновного. Но судьба снова оставляла ее с носом. Она поднялась на четвертый этаж и, когда двери кабины лифта раскрылись, застала Кибу и Шикамару ведущими бурную беседу. Шапка-ананас на голове IT-шника подбрасывала бубон, а сам он шмыгал покрасневшим от начавшегося насморка носом. Киба вскидывал руки, активно жестикулируя, попутно громко охал и вздыхал. Нако поспешила обратить на себя внимание. Ей не хотелось задерживаться. Все устремления Нако обращались к мужчине, ожидающем ее на парковке. — В чем дело?! — Офицер! — подпрыгнул Киба, сползая с края стола. За время их отсутствия рабочее пространство некогда пустующего этажа заметно преобразилось. На своей памяти Нако не замечала за сотрудниками полиции такой прыти. Перед выездом, Киба составил обширный список мебели, которая могла им понадобиться в процессе работа и, как казалось Нако, хватил лишнего. Ничто из его требований не могло осуществиться, однако… Сейчас Нако видела совершенно другое пространство. Половину этажа, ту, что возле батарей отопления, заполняли два поставленных друг напротив друга стола, с новыми, еще в упаковочной пленке, компьютерами. За столами громоздились внушительные шкафы для бумаг и небольшие картотеки, скромный диванчик с парой кресел и круглым журнальным столиком, за которым было бы приятно выпить чашечку кофе или поговорить со свидетелем. Исследования показывали, что если задавать людям вопросы за чашечкой кофе в комфортной для них обстановке, они говорят куда охотнее и больше, чем в комнате допросов. На окнах даже появились занавески. Их подбрасывал к потолку ледяной порыв ветра из настежь открытых окон. На этаже было так холодно, что пар клубами валил изо рта. — Извини, что отвлекаем, но у нас тут новости. Продолжил Киба, когда Нако приблизилась к ним и развернул к ней монитор. Нако увидела размытое черно-белое изображение. Понять, что же было изображено, без подготовки не выходило. — Что это? — Это записи с камер наблюдения с заправки «Падающая звезда», — отчитался Киба и на его губах растянулась странная заговорщицкая ухмылка. Нако приподнял бровь. Сомнительно покосилась на него. Не прошло и двадцати минут, как они расстались и Нако полагала, что этого времени не достаточно, чтобы обработать изъятые диски. Тем более, отыскать что-то конкретное. — Откуда они? — Это не имеет значения, — пространно отозвался Шикамару. — Главное, что прокурор и судья примут их в качестве доказательств. Главное, что мне удалось обнаружить. Он вынул из-за уха карандаш и, сунув тупой кончик в рот, принялся его грызть. От чего дальнейшая речь его стала практически неразборчивой. — Мне удалось установить, что Сарутоби Асума, как мы и предполагали, останавливался на заправке «Падающая звезда». — Это подтверждают и показания свидетелей, — поправила Нако. Шикамару бросил на нее косой взгляд, но промолчал. — С записи мы знаем, что остановился Асума вот здесь, — Шикамару включил запись. Черно-белое изображение ожило. В размытом, плохо освещенном кадре мелькнула продолговатая черная тень, с яркими вспышками света спереди. Мотоцикл проехал мимо входа в магазинчик, не останавливаясь и скоро скрылся из вида. Все это совпадало с показания продавца и не являлось чем-то новым. Нако взглянула на Кибу, спрашивая у того взглядом: зачем она понадобилась? Киба сделал жест, призывая ее к терпению. Шикамару, тем временем, промотал запись. То время, что Асума провел в магазине на заправке. Они итак знали, что происходило в это время. Куда больше их интересовало таинственное исчезновение Асумы с заправки. А Шикамару был уверен, что нашел ответ на этот вопрос. — Вот здесь, — он ткнул кончиком карандаша в монитор. — Почти не видно, но это передняя стойка лобового стекла автомобиля. Машина в кадр не попала. Как и Асума, водитель автомобиля, позаботился о том, чтобы остаться незамеченным. Машину остановили у самого края заправочной станции там, где заканчивался навес и освещение, у самого пустыря. Эту площадь снимала боковая камера и то охватывала не всю площадь. Им еще повезло, получить эти кадры. — Здесь видно, — продолжал Шикамару, — как Асума склоняется над боковом стеклом со стороны водителя. Они говорили. — Но мы все равно не можем сказать с полной уверенностью, что Асума ждал именно этого человека. Водитель мог, например, спросить дорогу, — предположил Киба и был прав в своем предположении. Ни один суд не поверит доказательствам, притянутым за уши, а значит, и они не должны верить. Шикамару хмыкнул и лицо его, с угрюмого, уставшего и тоскливого преобразилось до неузнаваемости. Глаза заблестели, морщины разгладились. Он будто бы помолодел на десяток лет. — Можем, — авторитетно заявил он и снова промотал видео. — Вот. Ни Киба, ни Нако ничего особенного и важного не заметили. На записи было видно, что Асума отошел от машины и исчез из кадра. Разумеется, логичнее всего предположить, что он сел в машину. Однако, предположение доказательством не является. — Я ничего не вижу, — наконец, признался Киба. Нако смолчала. Не к чему портить репутацию в первый же день работы, хотя и была полностью согласна с сержантом. Нынешние коллеги все еще оставались для нее загадкой и Курасава не могла исключить их желания отыграться за ее промахи. Шикамару хмыкнул, будто и ожидал такой реакции. — Вот здесь, — он прислонил острый кончик карандаша к монитору, в маленькой его точке, почти не заметной и воспроизвел запись еще раз. Теперь увидели все. В том месте, где кончик карандаш примыкал к экрану, пару коротких световых вспышек. — Световые блики, отраженные внутренней стороной лобового стекла. Они появились в результате попадания света с фонарей освещения на боковые зеркала автомобильной двери, когда ту открывали и закрывали. А это прямое доказательство того, что в машину сел пассажир. — Вы сможете установить марку машины? — потребовала ответа Нако. Проблески в деле будоражили ее больше, чем предстоящее свидание. Шикамару почесал карандашом за ухом, громко шмыгнул носом и пожал плечами. — Займусь этим с самого утра. Теперь у меня есть время и место, думаю, найти машину не составит труда, если наш субъект двигался по автостраде. До этого времени он был острожен и не оставил нам улик, ведущих к его личности. — Постарайтесь сделать все возможное, — вполне вежливо попросила она. Шикамару кивнул и переключился на следующую находку. — Это еще не все новости, — он быстро застучал клавишами, переключая изображение с одного монитора на другой и включая совсем другой отрезок видеозаписи. — Теперь мы точно знаем, как мотоцикл пропал с заправки. Монитор моргнул, будто с усилием проглотив предыдущую запись. Мимо магазина прошмыгнул человек, ростом, примерно, вполовину меньше среднего. Воровато огляделся из-под козырька кепки и скрылся за краем резервуара для хранения топлива. Его не было видно больше двадцати минут. За это время на заправке побывало четыре автомобиля, явился владелец заведения, а продавец закончил свою смену и укатил на разрисованном скутере. Только после этого в кадр снова попал маленький человек. В этот раз он быстро и деловито толкал мотоцикл через заправку. В сторону от проезжей части. Шикамару выделил наиболее удачный кадр, где почти полностью лицо маленького человека попало в кадр. Пухлые щеки, курносый нос, большие глаза. — Это ребенок?! — изумилась Нако. Шикамару кивнул. — Да. Акимичи Чеджи, одиннадцатилетний сорванец из неблагополучной семьи. У него имеется несколько приводов в полицию за кражу и драки. Поэтому мне удалось его так быстро найти. — Мы должны побеседовать с ним. Есть номер его родителей или опекуна? — Есть. Всю информацию по нему я перешлю на ваш телефон, офицер, — последнее словно он процедил с издевкой, но Нако сделала вид, что ничего не заметила. — Но я не думаю, что малец замешан в этом деле. — Позвольте мне решать, — ощетинилась Нако. Киба напрягся. Еще не решив на чью сторону встать. Он привык видеть Нако собранной и рассудительной, обходительной с людьми, вне зависимости от обстоятельств. Но с IT-шником у нее не выходило находить общий язык. То ли сказывалось нервное возбуждение, после обнаружения хоть каких-то зацепок. То ли ее раздражала необходимость задерживаться после окончания рабочего дня. То ли осознание того факта, что они впустую потратили половину дня, пытаясь добиться от владельца заправки сколько-нибудь внятных показаний. Но сейчас офицер Курасава сильно напоминала Инузуке львицу, разъяренную, защищающую свой выводок львицу. Пока только показавшую коготки. Шикамару, как и Киба, уловил угрозу. Опустил глаза, возвращаясь к своим обязанностям, и даже шею втянул. — Но и это еще не все, — оповестил он, вслед сигналу телефона Нако, сообщившем о успешной передачи файла. Она не стала проверять файл, подняла взгляд на Шикамару. IT-шник защелкал клавишами, свернул окно с проигранным видео рядом. С ярко горящего белоснежного фона программы на Нако смотрело лицо. Цветная фотография изображала улыбающуюся, счастливую девушку. Это отчетливо читалось в ее карих глаза. Лицо, однако, было незнакомым и ничего Нако не говорило. Но Шикамару победоносно улыбался. — Мы опознали первую жертву. *** Нако ела молча, не обращая внимания на окружающую обстановку. Тщательно жевала курицу, даже не чувствуя ее вкуса на языке, полностью сосредоточившись на новых уликах и фотографии девушки, первой жертвы. Лицо с фотографии ничего общего с телом в морге, на первый взгляд, не имело. Другой нос, скулы, разрез глаз, волосы и форма губ. Нако не забыла, что убитая делал пластику лица, довольно высокого качества, но масштабы переделки поражали. Курасава не готова была признать, что убитая и та, чье имя ей приписывали, одно и тоже лицо. Ее не убедили приметы и объяснения IT-специалиста. Без официального подтверждения из клиники, Нако отказывалась признавать правоту консультанта, виртуозно отыскавшего среди сотен тысяч людей именно их убитую. Заверения Шикамуру в том, что Итачи-сан никогда не ошибается, Нако не впечатлили. Ошибаются все, даже пресловутый суперкомпьютер, а человек и вовсе! Она вообще старалась не обращать внимание на заслуги человека, которого в глаза не видела. Однако, не могла не признать, что консультант обскакал ее по всем направлениям. Как полагал консультант, прежде убитую звали Юки Танака. Выдающаяся пианистка, молодое дарование, еще в пять лет получила аккредитацию на обучение в государственной консерватории, которым, к несчастью, так и не воспользовалась. После аварии, случившейся по вине неквалифицированного водителя автобуса, Юки потеряла три пальца и играть больше не могла. Дальше были годы психической реабилитации и переосмысления самой себя. В конечном итоге хандра Юки толкнула ее в объятья будущему мужу, который оказался не тем принцем, что ожидала Юки. Муж ее избивал, но Юки будто и не старалась обеспечить собственную безопасность. Она терпела почти пять лет, а потом, это случилось три года назад, просто исчезла. Шумиху вокруг ее исчезновения подняли родители Юки. Развернули полномасштабные поиски с объявлениями по центральному телевидению и обещанием награды за любую информацию. Пошумели несколько месяцев и затихли, причем довольно резко. Со слов Шикамару, консультант Итачи-сан предположил, что в те месяцы, пока активно разыскивали Юки, она отдыхала в клинике пластической хирургии, меняя внешность. И как только обрела новый лик, связалась с родителями. Причина, по которой никто из них еще не обратился в полицию, даже после объявления в вечернем выпуске новостей, тоже проста — нового лица Юки они не видели. Девушка настолько сильно боялась мужа, что не рискнула показаться родителям. Они и сейчас, наверное, считали ее живой, даже не подозревая о случившемся. Что ни говори, версия выходила складная и похожая на правду. Но это не значило, что Нако поверит в нее безоговорочно. Тем более, что руку с утраченными в аварии пальцами забрал убийца. Нет, Нако не собиралась предпринимать решительных шагов, пока не получит убедительные доказательства данной теории. Тем более, что девушка, пусть и скрываясь от жестокого мужа, должна была целых три года где-то жить, как-то зарабатывать и с кем-то общаться. Кто-то ведь должен знать новую Юки! — Что-то не так? Нако? — Да! — она слишком резко вскинула голову, стараясь придать своему лицу непринужденный вид. Шисуи смотрел на нее внимательно и, судя по выражению его лица, пытался привлечь к себе ее внимание не один раз. — Что-то не так? — спросил он снова. Нако окатило волной расплавленного стыда. — Если тебе что-то не нравится, просто скажи. — Нет, — она мотнула головой и виновато улыбнулась. — Все чудесно, просто… Не могу избавиться от мыслей. — Я заметил, — в чернильных омутах глаз Шисуи блеснули озорные искры. — ты уже несколько минут скребешь вилкой по пустой тарелке. Она опустила глаза. И правда, курица с розмарином и овощами давно закончилась, а она и не заметила. Нако захотелось провалиться сквозь землю, только бы не услышать упрека или обвинения со стороны Шисуи. Но тот, казалось бы, прекрасно ее понимал и не стремился к осуждениям. — Если тебя что-то беспокоит, только скажи, — Шисуи отложил столовые приборы и вытянул руку, через весь стол, плотно и участливо сжал ее ладонь. Курасава почувствовала, что зарделась сильнее, на этот раз от смущения. — Нет, ничего, — она запнулась под пристальным взглядом агатовых глаз, но солгать не смогла. — Хотя… У меня есть один вопрос. — Спрашивай, — Шисуи откинулся на спинку высокого, удобного стула, приготовившись слушать. — Вчера, когда мы случайно встретились, ты сказал, что выделишь мне команду. Лучшие из лучших. С Шикамару мы знакомы и я готова признать, что он мастер своего дела. Но второй — консультант… Меня ставят перед фактом относительно того, что он что-то нашел, откопал, нарыл, а я даже не уверенна, что он существует. Насколько я знаю специфику работы полиции с консультантом — задача консультанта обеспечить полицию узко направленной информацией, и то, если его спросят об этом. Нако разгорячилась. Сказалась обида и бесцельно потраченный день только потому, что консультант не поставил ее в известность относительно своих планов. Разве сложно было позвонить? Прислать СМС в конце концов. Кто вообще давал право консультанту вести собственное расследование? Шисуи напрягся. От расслабленной позы не осталось и следа. Взгляд стал жестким, а губы сложились в тоненькую полоску. По всему его виду, Нако заключила, что вопросы подобного рода задает не одна она. Он откашлялся, прочистил горло, и принялся сминать в пальцах край матерчатой салфетки. — Итачи, — протянул он с хрустом, — кто бы мог догадаться, что речь пойдет о нем. — Если это неуместно, то… — Нет. Все в полном порядке, — отмахнулся Шисуи и одарил ее тенью улыбки. — Я привык. Все и всегда упирается в него. Честно признать, не застав его утром на рабочем месте, уже было обрадовался, что он снова устроит забастовку. Закроется в своей берлоге и не покажет носа до тех пор, пока не найдет убийцу. — Нако удивленно распахнула глаза, вздернула брови. Вопрос вертелся у нее на языке, но озвучить его женщина не решилась. Она итак испортила свидание, озвучив этот. И чем скорее они со всем разберутся, тем раньше вернуться к свиданию. И может быть Нако удастся реабилитироваться за полное отсутствие внимание в первой части их встречи. — Итачи очень сложный человек. И с ним всегда все непросто, а порой очень непросто. Он достался мне по наследству от прежнего капитана полиции и, как бы я не хотел избавиться от него, он оправдывает каждую свою выходку. Он замолчал. К столики подошла официантка в черном, длиною в пол, фартуке и белоснежной блузе с длинным рукавом и высоким воротом. Собрала со стола опустевшие тарелки и обновила бокалы с вином. — Подавать десерт? — тихим, но хорошо разборчивым голосом поинтересовалась она. Шисуи кивнул, не отрывая взгляда от Нако. Официантка ушла и вернулась почти сразу, разместив на столе перед ними по куску горячего орехового пирога с шариком мороженного и миндально-мятным соусом. В этот раз Нако ощутила не только аромат, но и потрясающий вкус десерта. Шисуи дождался, когда они снова останутся одни и продолжил: — Итачи не принимает над собой ни чьей власти, кроме, разумеется, самого себя. Управлять им не выходило еще ни у кого. Принудить его соблюдать букву закона — тоже. Он себе на уме и его не интересует ничего, кроме головоломки, которую перед ним поставили. Он не успокоится, пока не решит ее. Причем Итачи никогда не заботиться о части доказательной. Вещи, для него очевидные, чаще всего оказываются без доказательств. Поэтому, тебе придется следить, чтобы Итачи не заходил дальше, чем позволено законом, а его выводы снабжались доказательной базой. Но я уверен, что ты справишься. В противном случае, я не предложил бы тебе этой работы. — Спасибо, — язвительность, против желания, скользнула в ее голосе. Шисуи улыбнулся и поднял тост. — Я действительно так считаю и прими за комплимент мою нерушимую уверенность в силе твоего характера. Отказать Нако не смогла, да и не хотела. Шисуи знал чем потешить ее самолюбие и профессиональные стремления. Выпили. Принялись за десерт. Однако, Нако не удержалась. — Он хоть иногда ошибается, этот Итачи-сан? — Если бы он ошибся хоть раз, — серьезно заверил Шисуи, — я уже давно выставил бы его за пределы участка. *** К полуночи погода значительно испортилась. Повалил снег, усилился ветер. А через час и вовсе разразилась настоящая снежная буря. Неистовые порывы ветра гнули деревья почти до самой земли и заметали дороги снежными ухабами. В воздухе танцевал настоящий вихрь белых хлопьев, не оставляющей возможность разобрать где верх, а где низ. Метель выла над ухом, точно разъяренный медведь. Зато мороз отступил, чего, к слову, заметно не было из-за порывов ветра. В такую погоду каждый человек или зверь, стремился укрыться в тепле квартир, забиться в сарай или подземные бункеры теплотрасс, но не он. Ветер трепал его длинные, распущенные волосы, черным облаком взмывающие к небесам, словно художник-абстракционист, расплескивая краски по холсту. Его не смущала погода. Он охотно и даже радостно подставлял лицо ветру, швыряющему в него комья снега. Будто слышал что-то в его шепоте, ясное только ему. Сам он казался воплощением бури, неистовой стихии, не поддающейся прогнозированию. И, наверное, был счастлив в этот момент, той пугающей радостью, сродни эйфории, посещающей серийного маньяка после потрошения очередной жертвы. Той радостью, что не приносит успокоения и чувства удовлетворенности, а напротив, разжигает кровь еще большей жаждой. Той радостью, которая способна заморозить кровь всякого нормального человека, но не его. Потому что ветер принес ему не только вой проводов и скрипучих, под натиском стихии деревьев, запах. Точнее вонь, жуткую, отвратительную вонь, смесь канализации и разлагающегося мяса. Он нашел то, что искал. *** — Простите! Пискнула Конан и рванула за ближайший угол. Сине-зеленое лицо судмедэксперта и безумный взгляд не оставляли сомнений в том, что последует дальше. Девушку рвало в четвертый раз за последние полчаса. И обвинять ее никто не мог. У Нако тоже попросился назад прекрасный ужин, который они разделили с Шисуи, но Курасава сдержалась. С огромным, нужно признать, трудом. Тело обнаружили на заброшенной станции очистки сточных вод, закрытую на реконструкцию еще два года назад. Но с тех пор ничего не изменилось, а отстойники продолжали сыпаться и разваливаться. При этом власти города делали вид, что интересуются объектом. Даже обеспечили охрану — маленькую сторожевую будку, из которой охранник даже носа не высовывал обычно. Но не сегодня. Неизвестный ошивался вокруг ограждения сорок минут, что-то высматривал, вынюхивал, проверял плетение сетки рабицы на прочность. Охранник ему не мешал. В конечном итоге, каждый волен поступать по своему усмотрению, пока находится по ту сторону охраняемого им объекта. Здесь всегда ошивалось множество подозрительных лиц: пьяницы, которым требовался укромный угол, чтобы выпить в непогоду, бомжи, ищущие пристанища на ночь, охотники за цветными и черными металлами. От всех соискателей удавалось отделаться довольно просто. Охранник просто включал громкоговоритель из своей будки и обещал вызвать полицию. Тот же фокус он проделал и в этот раз, но человек, как бывало прежде, не ушел. Напротив, словно того и ожидая, он тут же перелез через высокий, без единого зацепа забор и быстро скрылся за нагромождением зданий и отстойников. Охранник свою угрозу выполнил и вызвал полицию, так и не высунув носа из своей коморки. Платили за работу удивительно мало и рисковать своей шкурой за такие деньги никто не собирался. Прибывший же на место наряд полиции обнаружил нарушителя возле одного из отстойников, он и не собирался бежать. Когда на нарушителя наставили пистолет и потребовали поднять руки вверх, он проигнорировал приказ. Вместо этого развернулся и указал рукой вглубь наполовину заполненного снегом отстойника. — Там труп, — сказал он коротко. И в этот момент оба полицейских, что держали его на прицеле, струхнули. Опасливо переглянулись, но человек продолжил, — сообщите капитану тринадцатого участка. Это их расследование. Шисуи позвонили в тот момент, когда они с Нако заканчивали ужин. Нако уже выпила достаточно, чтобы обрасти изрядной долей храбрости и в нужный момент пригласить Шисуи к себе на чашечку чая. Планам, однако, не суждено было сбыться. Шисуи говорил по телефону отрывисто и грубо. Новости его не радовали, напротив. — Нужно ехать, — сказал он, виновато глядя на Нако. — Итачи нашел еще одно тело. — Что?! — в тот момент Курасава ощутила, что летит в пропасть, а неприязнь к консультанту и без того уже сильная. Становится просто невыносимой. Этот человек не умел поступать так, как нормальные люди. Он и не был нормальным человеком. Нако убедилась в этом, как только увидела его. Ростом он был чуть ниже Шисуи, но не выглядел меньше. Волосы у него были черные, как смола и длинные, растрепанные на ветру. Лицо его Нако видела и раньше, на фотороботе и, почему-то, ни капли не удивилась. Густая борода скрывала нижнюю часть лица и определить его пропорции на глаз не удавалось. Прямой нос, будто принадлежащий руке умелого художника и тонкие, красиво очерченные брови. Одет он был просто, без претензии. Высокие ботинки военного образца с плотной шнуровкой, потертые джинсы и кожаная куртка, нараспашку, из-под которой виднелся растянутый пуловер серо-металлического цвета, внушительные карманы которого топорщились от наполняемых их мелочей. Он стоял на ветру, подставляя лицо порывам и швыряемым в него комьям снега, но будто не замечал этого, и ел данго. В каждой руке у него было по шпажке с крупными шариками, а кусал он по очереди с каждой. Он казался безмятежным и расслабленным. Словно его не касалась царящая кругом суматоха и крики. Не обращая внимания на вонь растекающуюся по воздуху и на желудочные спазмы умирающей от тошноты Конан. Во всем этом безобразии он мог бы показаться милым, даже симпатичным, если бы ни его глаза. Когда Нако впервые столкнулась с ним взглядом, ее обуял ужас, ледяным дыханием пробежавшийся вдоль позвоночника и сковавший руки и ноги. Она почувствовала, как затряслись ее внутренности, а во рту пересохло, точно в пустыне под палящим солнцем. Она утратила дар речи и ясность мыслей. Испугалась до чертиков! Этот взгляд, обезумевшего от жажды крови маньяка, пробирал ее до костей. И злил. Злил так, как ничто иное. Потому что никто не имеет права пугать Курасаву Нако, офицера полиции, черт возьми! Но он пугал. Как и две другие жертвы, тело было завернуто в плотный пластик, устойчивый к погодным изменениям. Судя по всему, бросили его в отстойник почти месяц назад, когда температура воздуха была значительно выше. На это указывал активный и бурный процесс разложения. Тело не обнаружили, как других, поэтому процесс гниения продолжался весьма длительное время. За счет выделяющихся в процессе разложения газов и бактерий, огражденных плотным полиэтиленом от окружающей среды, образующего своеобразный кокон, температура внутри кокона поднялась выше сорока градусов. Это тепло заставляло супящийся с неба снег таять, покрывая кокон ледяной коркой, сохранять от перепадов температуры. За время разложения, мягкие ткани и внутренние органы жертвы полностью растаяли, растворившись в отвратительном, вонючем супе, а бактерии размягчили кости. Конан вырвало сразу же, как только разрезали полиэтилен и зловонная, склизкая жижа выплеснулась ей на новые кожаные сапоги. Нако чуть не последовало ее примеру и поспешила уйти. Осматривать тело смысла не имело, личность можно узнать только по результату ДНК и стоматологической карте, если процесс разложения не навредил ротовой полости. Теперь Конан занималась тем, что собирала растекшийся и впитавшийся в снег бактериальный суп, то и дело отлучаясь, чтобы опустошить взбунтовавшийся желудок. Нако же занялась тем, чем положено заниматься ведущему следствие офицеру. — Кто вызвал полицию? — Я, — закутавшийся в бушлат седовласый охранник с большим пивным животом, переминался с ноги на ногу. От холода его нос распух, а щеки покраснели. — Я предупреждал, как всегда, что территория в собственности городской власти и вызову полицию. Обычно, все уходили, но этот… Он махнул рукой в сторону Итачи, уминающего за обе щеки данго. Нако передернуло. Вонь царила непередаваемая, но консультанта это нисколько не смущало. И чем равнодушнее было его лицо, тем сильнее она злилась. Но сейчас свою злость выпустить не могла. Виновника всего происходящего обхаживал Шисуи и, судя по всему, отчитывал, разъяренно и грозно размахивая руками. Впрочем, эти действия не производили должного эффекта. — Он перепрыгнул через забор и бросился бежать, — продолжал рассказывать охранник. — Ну, я и вызвал полицию. — Вы заметили что-нибудь странное? — спросила Нако, прекрасно понимая, что все произошедшее уже странно. Охранник чихнул, вытер нос тыльной стороной кисти, поплотнее укутался в бушлат. — А как же. Он нюхал воздух, как собака, водил носом по ветру туда-сюда, а потом сиганул через забор. Нако в очередной раз бросила косой, полный злобы взгляд в сторону консультанта. Шисуи уже оставил его и теперь отдавал приказы полицейским, растягивающим желтую оградительную ленту вокруг места обнаружения тела. Итачи остался один. За время выволочки от Шисуи он успел прикончить обе шпажки данго и теперь запустил руки во вместительные карманы пуловера, выуживая из них пригоршни карамелек. Методично разматывал обвертку, отправлял конфету в рот и, пока жевал конфету, скручивал из обертки замысловатую фигуру. Нако кивнула подошедшему Кибе. — Запиши показания свидетеля. Не дожидаясь ответа она направилась в сторону объекта своей злости. Он не обратил на нее внимания. Положил в рот очередную конфету и скрутил обертку в шарик. — Итачи-сан, — Нако не стала задавать вопрос о его имени, посчитав, что это ни к чему, — у меня есть к вам пара вопросов. Он повернул голову и вперил в нее взгляд, холодных, бесчувственных, стеклянных, как у змеи глаз. С огромным трудом Нако сдержала дрожь в пальцах. Этот человек смотрел не на нее, а на кусок мяса, представляющий собой ее тело. — Я ждал, — наконец, досконально изучив ее, отозвался Итачи-сан. Звон его голоса взорвался в ее ушах, разбив каждую клеточку тела, будто скульптура изо льда, по которой со всего размаху ударили кувалдой. Рассыпалась на мелкие осколки и только и могла, что бессильно открывать рот, хватая воздух. Он будто убил ее, одним звуком своего голоса. Нако вдруг обессилила, скукожилась, утратила всякую решимость. Как будто ее придавили каменной плитой. — Я слушаю. Она хотела кричать. Заставить его замолчать, не произносить ни слова! Не смотреть на нее! Но взяла себя в руки, успокоенная внимательным и участливым взглядом Шисуи, посланным поверх голов полицейских, с которыми говорил в тот момент. Шисуи предупреждал ее, что Итачи сложный человек, но не говорил, что смертельно опасный. Она призвала все свое мужество, неуютно засунув руки в карманы. — Как вы узнали где остановился Сарутоби Асума в ночь своего исчезновения? Он видел в ней мясо. Открывающее рот, издающее звуки мясо. Во всяком случае так думала Нако. Иначе она не могла объяснить этот пугающий до дрожи взгляд, словно под кожу, до самых внутренностей. Чернильно-черный, смотрящий глубиной бездны, веющий смертью. Но она приказала себе не дрожать, не выказывать испуг, не поддаваться. — Я не знал. — Вот как, — съязвила Нако. Она не чувствовала доверия к этому человеку и все ее существо старалось обезопасить себя, устранив его. — Тогда, как вы объясните, что нашли заправку до того, как IT-специалист установил это по записям с дорожных камер? Он отправил в рот целую горсть конфет и с хрустом, показавшимся Нако звуком ломающихся костей, разжевал их. — Той ночью был туман, — изрек он. Нако ошарашенно захлопала ресницами. Больше он не сказал ни слова. — И что это должно значить? — поспешила она с вопросом. Итачи-сан продолжал смотреть на нее и сквозь нее разом. — Подумай сама, Курасава. — Офицер Курасава, — взвилась она. Злость, бушующая в ней, нисколько не уменьшилась, лишь закипела больше. — Я не позволяла вам… — Мне плевать, — голос его вдруг сделался жестче и холоднее. Нако подняла глаза и увидела, что к ним приближался Шисуи. — Той ночью был туман. Густой туман, Курасава. Сарутоби Асума должен был где-то остановиться, потому что на его мотоцикле не работала противотуманная фара. — То есть, вы нашли заправку «Падающая звезда» совершенно случайно? — Нет, — Шисуи подошел к ним и встал рядом с Нако. Они почти касались друг друга и Нако сразу поняла, что Итачи-сан это заметил. — Я не желаю объяснять очевидное. — Тебе придется, — поддержал Нако Шисуи. — Тебе предъявлен ряд обвинений. Итачи не взглянул на них, снова увлекся поиском конфет в своих огромных карманах. — Откуда вы узнали, что фара не работала? — продолжила натиск Нако после одобрительного похлопывания по плечу. — Знал, — лаконичность ответов Итачи-сана начинала выводить ее из себя. — Что это значит? Итачи резко повернул голову. Его черные, точно смола волосы взлетели вверх и мягко опали по плечам, привлекая к себе слишком много внимания. Даже Нако не смогла проигнорировать этот момент. Но взгляд Итачи вовсе не был приятным. — Видел и указал на это Сарутоби Асуме! — он злился. Его раздражала необходимость пояснять каждое свое слово и действие. Но Нако не собиралась уступать. Он тоже доставлял ей неудобства. — Вы его знали? Итачи неопределенно пожал плечами и это была первая реакция, которую Нако могла понять. — Сарутоби Асума обратился ко мне два месяца назад с просьбой расследовать убийство его матери, — отчеканил он, обескуражив Нако и Шисуи. Капитан тринадцатого участка, как оказалось, тоже не знал об этом. — Я отказал. Во-первых, прошло больше десяти лет и срок давности совершенного преступления давно истек. Во-вторых, я не видел смысла пытаться найти хоть одну зацепку после того, как в деле порылся Сарутоби Хирузен. И, предупреждая следующий вопрос, я знаю кто вы, офицер Курасава, — он процедил ее имя так, что у Нако на языке осела неприятная горечь и ей захотелось скривиться. — И я считаю, что как и ваш наставник, вы тоже слепы. Она проглотила обиду, но руки чесались зарядить консультанту увесистую, чтобы на всю жизнь запомнил, пощечину. Самоуверенная, никчемная тварь! Выскочка! Ублюдок! Нако кипела от ярости, в груди клокотала слепая ярость. — Вы арестованы, — тоном, способным заморозить, прошипела она. — За незаконное проникновение на охраняемый объект. За кражу улик. За попытку выдать себя офицером полиции и за учинение препятствий расследованию! Красиво очерченная бровь Итачи-сана взмыла вверх, но во взгляде было больше любопытства, чем удивления и, как показалось Нако, вызов. Что еще она сможет ему показать? Шисуи дал ей полное право действовать по своему усмотрению. Детектив полиции выглядел весьма смущенным и неоднократно извинялся перед консультантом, пока защелкивал на его запястьях наручники. Нако не обращала на это внимания. Она лишь тверже укрепилась в решении доказать свою значимость и власть в этом расследовании. Арест Итачи-сана должен был послужить примером всем остальным, включая Шикамару, если еще раз вздумает указывать ей как вести расследование! Останки погрузили в машину и отправили в судебный морг устанавливать личность и причину смерти. Сейчас же не было никакой информации и было слишком поздно, чтобы пытаться выяснить хоть что-то.