Гиблое дело

Отвезти Нако домой вызвался Киба. Собственно, никто другой и не предлагал. Шисуи мог бы, но у него нашлось достаточно дел и без этого, так что женщина не рискнула отнимать бесценное время. Капитану тринадцатого участка предстояло оформить новое тело, приписать к уже ведущемуся расследованию и оформить арест консультанта полиции. Разумеется, работа важнее романтики. Нако это осознавала, а потому сама настояла, чтобы Шисуи занялся непосредственными обязанностями начальника. О том, кто же такой консультант Итачи-сан на самом деле, Нако узнала от Кибы. Сержант провел целое расследование, относительно таинственной личности консультанта. Единственный источник — Шикамару таиться не собирался и выдал все, что знал. Итачи-сан носил ту же фамилию, что и капитан Шисуи и был двоюродным братом последнего. К тому же Учиха Итачи являлся старшим сыном предыдущего капитана тринадцатого участка Учиха Фугаку, погибшего двенадцать лет назад при исполнении. По слухам, а Шикамару и сам работал в участке без году неделя, Фугаку Учиха хотел (и всячески добивался этого), чтобы его пост перешел старшему сыну. Вообще, в семье Учиха, насчитывающей уже более двухсот отдельных ветвей, довольно сильно укоренилась преемственность. Дети наследовали родителям их должности, посты и бизнес, не разбрасывая себя на глупые мечты и попытки отыскать собственное призвание. Так было всегда, до Итачи. Со слов Шикамару (а он, в свою очередь, узнал от предшественника), Учиха Итачи-сан выделился чуть ли не с мальчишеского возраста, открыто и яро протестуя отцовскому влиянию и попыткам навязать ему определенную линию бытия. Как получилось, что Учиха Итачи порвал отношения с семьей и на несколько лет исчез с радаров, история умалчивала. Но потом он появился снова, уже в должности консультанта полиции, когда стал студентом колледжа с сомнительной репутацией по специальности психоанализа. Поговаривали, что выбору специализации способствовали тяжелые события внутри семьи, но подтвердить никто не взялся. Потом капитан Фугаку погиб, а место его занял Шисуи. Итачи-сан же так и остался консультантом и действовал больше по собственной прихоти, чем в нуждах участка. С капитаном Шисуи отношения у них были прохладно натянутыми. Шисуи, по большей части, старался не вмешиваться в дела двоюродного брата, пока это не несло откровенный вред репутации участка. И с таким человеком, совершенно лишенным чувства такта и дисциплины, ценящим только свое авторитетное мнение и ничье больше, Нако предстояло работать. Она уже была рада, что хотя бы на несколько дней обезопасила свое расследование от пагубного влияния Итачи-сана. Радость была недолгой. В третьем часу ночи раздался первый, тревожный, звонок. Голова Нако только коснулась подушки и она мгновенно отрубилась. Сказывалась усталость, несколько бессонных ночей, выпитое вино и кавардак в голове от скопившихся, необдуманных мыслей. Утром ждало новое разбирательство. Выяснение причин смерти третьей жертвы, ее пола и, хорошо бы, личности. И еще куча нерешенных проблем по двум другим жертвам. Ей требовался основательный отдых. Но кто-то решил иначе, бесцеремонно вырвав ее из объятий сна. Тофу шипел и кусался, пока женщина выпутывалась из простыней и одеяла, чтобы добраться до телефона. — Алло?! — Нако надеялась, что ей сообщат о невероятной находке, указывающей на убийцу. Хотя бы о крошечной зацепке, способной указать приблизительное направление поисков. Но не тут-то было. Звонили вовсе не по этому. — Офицер Курасава? Сонная Нако не смогла разобрать тембр голоса, да и не стремилась. Потирая глаза она отчаянно зевала и пыталась сообразить, где находится. — Да. Кто это? — Учиха Саске. Адвокат Учиха Итачи и его младший брат. Курасаву пробила нервная дрожь. Этой ночью она не хотела слышать имя Итачи-сана, но ей постоянно напоминали о нем. О человеке, который вызвал в ней животный, первородный, панический страх одним взглядом своих холодных, нечеловеческих глаз. Так что она благополучно пропустила мимо ушей информацию об их кровном родстве. — Вы задержали моего клиента. Голос Учиха Саске был столь же холоден, как и глаза его клиента. Будто на Нако вылили ушат воды в морозное утро. Она хватанула ртом воздух, чтобы ответить, и только тогда осознала, что собралась оправдываться. Очевидно, Учиха Саске прекрасно знал, как выбить неугодного человека из колеи и заставить поступить по собственному желанию. К счастью, Нако сообразила быстрее. — Да, — подтвердила она уверенно. Ведь не ее ошибка в том, что Учиха Итачи не желал играть по правилам. — И он останется под стражей, пока его невиновность не будет доказана. Собеседник кашлянул в трубку и Нако отчетливо распознала в этом звуке, сдерживаемый смех. — Вы ведь знаете, офицер Курасава, что Итачи находится на особом счету у прокурора? Что любой судья обратит ваши обвинения против вас же самой? Или вы все еще не знаете, с кем ринулись мериться силой? По одному моему звонку его освободят, а вам выпишут взыскание, если только этим и ограничатся. Давайте не будем портить друг другу жизнь. Снимите обвинения с моего брата, и спите спокойно. Тофу ощутимо куснул ее за палец ноги, ночные разговоры нервировали императора квартиры. Нако шикнула и пихнула котяру в бок. Тот одарил ее злобным блеском глаз и юркнул с дивана. — Так что вы решили, офицер Курасава? Нако было что ответить, но поднимать крик посреди ночи она все же не рискнула. Соседи не простят ей подобных выходок. — Знаете, что, — она хотела спать и чтобы ее оставили в покое. Разве этого так много? — Если ваш клиент на короткой ноге с прокурором, можете попробовать выдернуть его из постели. Но, раз вы этого не сделали сразу, значит подождете до утра. Обвинения я снимать не стану, пока не получу внятных объяснений на свои вопросы. Доброй ночи! Она собралась повесить трубку, но голос Учиха Саске вдруг изменился и зазвучал сталью. Обещая не самый приятный конец ее дней. — Ты не можешь держать его взаперти! На миг Нако потеряла ход мысли и выпала в прострацию. Но спохватилась. — Могу и буду, — рыкнула она. — Мы говорим о серьезных обвинениях, господин адвокат. А для таких обвинений в нашей системе предусмотрено заточение в камере… — Ты не можешь силой удерживать его! — не дал договорить ей Учиха Саске. И почему-то, в этот момент, она верила каждому его слову и знала, что он исполнит каждое свое обещание. — Если ты не изменишь этого, офицер Курасава, сейчас же, я превращу твою жизнь в Ад! Я разрушу твою карьеру! Я уничтожу тебя и всех, кто тебе дорог. Ты заплатишь кровавыми слезами! Нако опешила. Открыла, было, рот, чтобы возразить. Упрекнуть собеседника в непрофессионализме, но не смогла. Дыхание перехватило в груди, а ладони вспотели от волнения. Она верила его словам. Перед глазами вставал холодным, продуваемый всеми ветрами четвертый этаж. Замерзший, с постоянной простудой, Шикамару и настежь открытые окна. Должно быть, в том был тайный смысл, выяснением которого Нако не утруждала себя. Может быть консультант полиции страдал чрезмерной формой клаустрофобии и теперь бьется в припадке прямо в камере изолятора? Она была зла на него и боялась его, но не настолько, чтобы издеваться над человеком. — Послушайте, господин адвокат, — Нако потерла лоб пальцами, который, кажется, покрылся испариной. — Во-первых, я не могу освободить вашего клиента. Этим жестом я нарушу закон. Во-вторых, я думаю, что ваши угрозы — пустой звук. Имей вы возможность осуществить их, мне бы сейчас звонили не вы, а, например, прокурор или судья. Но, раз они продолжают спать в своих постелях, то вы подождете до утра, как и ваш клиент. Учиха Итачи-сан должен оставаться в участке до выяснения обстоятельств по предъявленным ему обвинениям. Но, давайте найдем компромисс. Вы вольны, от моего имени, перевести своего клиента в любое подходящее помещение. Но при этом, обещать мне, что он не покинет стен участка, с вашей или чьей-либо еще помощью, и не предпримет попытку бежать. Вас устроит такой вариант? Учиха младший молчал. Либо не слышал ее, занимаясь своими делами, либо не знал, что ответить. Допытываться Нако не стала. — Будем считать, что устраивает, — заключила она и затараторила, чтобы собеседник больше не имел возможности ее перебить. — В таком случае, спокойной ночи. Она повесила трубку не желая знать, что предпримет Учиха Саске, где окажется Учиха Итачи и что по итогу ожидает ее саму. Нашла кота, на полу, возле кровати. Умостила его под боком и попыталась восстановить прерванный сон. Учиха Саске позвонил снова, ровно через семь минут. Курасава не нашла в себе сил, вновь подняться, а после и вовсе провалилась в крепкий измученный сон. Учиха Саске звонил еще пять раз, но она уже не слышала. *** Утро началось с ужасающей головной боли, сверлящей в правом виске так, что Нако ничего не могла видеть этим глазом, распухшего от укуса кота пальца на ноге и длинной, в пару километров, пробки на главном шоссе. И все бы ничего, если бы какой-то козел не обтер бок их видавшей виды «Мазды». Радовал лишь один факт: протерший бок их служебной машины оказался в куда худшем и дорогостоящем положении. Ремонт лимитированной версии «Астон Мартина» не самое дешевое удовольствие. Киба, как бывший сотрудник транспортной полиции, наперечет знал всех владельцев элитных машин, но, конкретно эту модель, в реестре раньше не встречал. В любом случае, серебряная стрела «Астон Мартина», даже без бокового зеркала, выглядела просто потрясающе. Всю оставшуюся до участка дорогу, Нако прикидывала, сколько лет ей потребуется усердно работать, чтобы скопить на такой супер-кар. К несчастью, установленная эволюцией продолжительность человеческой жизни играла не в ее пользу. — Что по последней жертве? — прервал ее размышления Инузука. Нако в который раз удивилась и восхитилась его энтузиазмом и стремлением работать круглые сутки. Сама она с куда большим удовольствием излила бы обиду на неудачное завершение свидания с капитаном Учиха. Но, разумеется, не ему. — Установим личность. Причину смерти… Возможно, сможем даже узнать, когда именно он попал в отстойник. Киба кивал головой, не отрывая внимательного взгляда от дорожного полотна. После минувших заморозков лед на дорогах разбили в вязкую кашу, а бюджет полицейского участка не предусматривал смену резины на служебных машинах. Экономили за счет всесезонной. Да и зим, как таковых, почти никогда не случалось. То ли дело в этом году. Кто знал, что гладкий асфальт может превратиться в каток всего за пару часов. — Но, — продолжила Нако после минутной паузы, пока Киба осторожно вписывался в узкий просвет на перекрестке, — я не вижу причин считать наше дело связанным с этим трупом. — Думаешь, это просто совпадение? — полюбопытствовал Киба. Нако мотнула головой, откинулась на спинку сидения и бросила взгляд в зеркало заднего вида. На миг ей показалось, что в потоке пестрых автомобилей за ними пристроилась серебряная «Астон Мартин». Но машина исчезла из поля ее видимости, так и оставшись неопознанной до конца. — Нет. Дело даже не в том, на что это похоже, — она попыталась объяснить, но слова почему-то не шли на ум. И вовсе не из-за того, что Нако понимала, как это прозвучит. И не личная неприязнь тому виной. Просто… — Каков шанс, что найдется труп, обстоятельства смерти которого никого не заинтересуют, пока не отыщется второй? Это само по себе из ряда вон ситуация. А тут еще одно тело. Да с такой степенью разложения, что по останкам ничего не узнаешь. Я не думаю, что это тело имеет отношение к серии. Мало ли кто хотел спрятать тело так, чтобы его никогда не нашли. Я даже не удивлюсь, если наш консультант знал об этом теле заранее и просто решил под шумок прикрыть чью-то задницу. — Уж не зависть ли в тебе говорит?! — хмыкнул Инузука. Нако одарила его таким взглядом, что вода должна была вмиг замерзнуть. — Не понимаю, с чего я должна завидовать? — голос ее зазвучал резко и зло. Киба сразу же пожалел, что затронул больную тему. Почему-то Нако очень легко выходила из себя, всякий раз, как дело касалось консультанта тринадцатого участка. Еще до того, как познакомилась с ним лично. Теперь же она совершенно теряла над собой контроль, стоило только намекнуть на Учиха Итачи. — Если ты не заметил, этот человек доставляет нам только проблемы! Мы бы не топтались на месте, а значительно продвинулись бы, если бы он не мешал! Что мы могли бы выяснить, если бы не потратили вчерашний день бегая за собственным хвостом! И, да, у меня есть все основания подозревать сговор консультанта полиции с целью запутать следствие. Потому что на моем месте такой вывод сделал бы каждый! Но, — Нако задохнулась собственной тирадой. Казалось, что всю минувшую ночь она только и ждала этого. Возможности обвинить Учиха Итачи во всех смертных грехах, только за то, что напугал ее. — Но я не стану делать поспешных выводов и дождусь заключения экспертизы. А уже потом выдвину обвинения. — Ты так уверенна в своей правоте? Киба слышал о Учиха Итачи достаточно. Его считали чуть ли не божеством, но при этом старались всячески избегать. Большинство сотрудников полиции даже не видели его в лицо и обходились слухами, плодившимися за спиной Итачи-сана со скоростью света. Его уникальная способность — находить убийц даже когда нет ни единой зацепки, сделала консультанту великую славу. Одни считали, что он обладал экстрасенсорными способностями и умел вызывать души погибших. Другие говорили, что он заключил сделку с Дьяволом. Что при этом выигрывал Дьявол — никто не знал. Третьи же говорили, что Итачи-сан так запросто нападает на след серийных маньяков потому, что сам такой же. Полиции просто повезло, что вставляет его не кромсание неповинных жертв на куски, а охота за таким же зверьем, как и он сам. Что из этого было правдой, а что ложью — сказать сложно. Шикамару, который работал непосредственно с Итачи-саном и был ближе с ним, чем кто-либо другой, и тот затруднялся с ответом. Как и все, Итачи он видел редко. Тот почти не появлялся в участке, а если и появлялся, то был выпившим. Шикамару никогда не видел его трезвым. Зато Киба видел, этой ночью и впечатление Итачи-сан произвел шокирующее. Когда Киба был маленьким, с ними по соседству проживал дед. Киба никогда не видел его трезвым. Взрослые говорили, что старик спился уже давно из-за прогрессирующей шизофрении. Но сам дед уверял, что пьет только для того, чтобы заглушить голоса в голове, которые предсказывают ему события будущего, знать которое старик не желал. Так может и с Итачи-саном тоже что-то не так? Может, голоса в его голове безошибочно указывают ему на места захоронения тел? В противном случае, как объяснить последнюю находку? Киба специально заскочил в участок, после того, как отвез Нако домой, чтобы взглянуть на записи камер наружного наблюдения. И то, что он видел на них, заставят даже глубочайшего скептика поверить в сверхъестественное. — Единственное, в чем мы можем быть уверенны, — протянула Нако, явно обидевшись на замечание сержанта, — так это в законе! И я знаю, что Учиха Итачи закон нарушил, и не единожды. А тот, кто нарушает закон, не заслуживает доверия! *** Они припарковались на том же месте, что и вчера. Неизменный часовой у входа поприветствовал их кивком головы. Дежурный пробил талон парковки, поскольку собственного им еще не выдали. Утро в тринадцатом участке словно торопилось напомнить и Курасаве, и Инузуке, что, прежде всего, они только гости в этой цитадели чистоты и солидности. Но, какое бы гнетущее настроение не нагоняло утро, оно не смогло отвести глаза. И Нако увидела, как и Киба, серебряную стрелу «Астон Мартин», припаркованную рядом с машиной капитана полиции. Это было бы самым удивительным совпадением за утро: встретить два совершенно одинаковых «Астон Мартина», при условии того, что машин выпущено меньше тысячи штук. Но это было не совпадение. Машина на стоянке, совершенно точно, была той же, что прочесала бок их «Мазде». Даже через всю стоянку хорошо виднелись свежие полосы содранной краски, как боевые, кровоточащие раны. А сбитое набок боковое зеркало, казалось оторванным монстром ухом. — Нас преследуют? — спросила Нако в кабине лифта, только для того, чтобы утихомирить свою паранойю. Киба коротко кивнул головой. — Теперь мы хотя бы знаем, что машина принадлежит кому-то из шишек полиции. Ну, — он пожал плечами, сгоняя со своего лица серьезность и суровость. Утро только начиналось и Киба не хотел портить себе предстоящий день, — или же владелец заглянул в ближайший участок, чтобы составить протокол о ДТП и получить страховку. Конан уже ждала в кабинете капитана полиции. Как повелось в случае с этим делом, каждое утро следовало начинать с собрания. Обмениваться новыми фактами и уликами, идеями и мыслями и только потом хвататься за горящие нужды. Совместное обсуждение хорошо помогало расставлять приоритеты и продвигать дело вперед семимильными шагами. Судмедэксперт выглядела неважно. На лице еще оставались следы ночной тошноты, как бы Конан не старалась этого скрыть тональным кремом и ярким макияжем. Бледные, почти серые щеки и впалые глаза выдавали ее с головой. Она нервно постукивала тщательно отполированным коготком по столешнице, в ожидании остальных членов консилиума. Самого хозяина кабинета видно не было. Зато место во главе стола занимал Шикамару. Он обложился гаджетами, что-то выстукивал по клавиатуре и даже не оторвал от монитора взгляда, чтобы поздороваться. — Начнем, — сразу оживилась Конан. Нако прекрасно понимала, что судмедэксперт желает поскорее отделать от ненужных разговоров и вернуться на место непосредственной работы. Шикамару тоже был с ней согласен. Да и Нако не возражала. Однако… — А где Шисуи-сан? — Он просил начинать без него, — пояснила Конан с таким видом, точно ничего особенного не происходило. — У него появились дела. К тому же, что может укрыться от слуха капитана участка? — Ничего, — зачем-то ответила Киба, усаживаясь за круглый стол, напротив Конан. — Тогда, начнем. — А какие дела появились у капитана? — Нако не хотела казаться навязчивой или чрезмерно заинтересованной личными делами капитана полиции, но после вчерашнего свидания, которое закончилось так неудачно, чувствовала некую недосказанность. Внутренний протест, не желавший улечься и спать спокойно. Ей требовалось увидеть Шисуи. Встретить с ним взглядом, заглянуть в глаза и удостовериться, что все идет правильным курсом. — Какие-то проблемы с задержанным, — отмахнулась Конан, прикрывая рот рукой в отчаянном приступе зевоты. — Кажется, приехал сам министр юстиции, чтобы урегулировать вопрос. — Задержанным? — Нако несказанно удивилась. Что за человек мог вызвать такой интерес со стороны самой верхушки правительства, что министр юстиции явился лично уладить вопрос. Но, прежде чем успела понять о ком идет речь, в сознании всплыл властный голос адвоката. — Вот черт! Простонала она, схватившись руками за голову. Конан ухмыльнулась и в этом выражении лицо ее приобретало особенной моложавости и озорства. — Именно, — съехидничала она. — Впредь, не мешает ближе познакомиться с человеком, которого бросаешь за решетку без объяснений. — А вы, я смотрю, ярый защитник, — вскинулась в тот же миг Нако. Конан рассеяно моргнула глазами, но и только. Нако, до зубного скрежета, захотелось провалиться сквозь землю. Проклятье! Она наивно полагала угрозы адвоката пустым звуком, попыткой припугнуть ее, но даже представить не могла, что все обернется так серьезно. Министр юстиции это даже не судья и, тем более, не прокурор. Какие еще шишки стояли за спиной Учиха Итачи?! Знал ли об этом Шисуи, когда так спокойно и уверенно позволял ей делать все, что она пожелает. Почему, зная наперед, какими проблема это может обернуться, не одернул ее? Не предупредил? Теперь Нако особенно хорошо понимала печальный взгляд Шисуи, когда он говорил, что не может избавиться от консультанта. А что если консультант тем и занимался, что выгораживал крупных шишек из министерства? — Тело разложилось настолько, что ничего конкретного выяснить не удалось, кроме того, что убитый — мужчина. Мягких тканей не осталось, а из того, что есть, анализ на токсины ничего не даст. Конан говорила уже несколько минут. Киба и Шикамару ее внимательно слушали, а Нако только теперь обратила внимание на голос девушки. — Мы вызвали узкого специалиста. Судебного антрополога. С учетом шумихи вокруг дела, ждать долго не придется. Но я сомневаюсь, что следы на костях прольют свет на способ убийства жертвы. — Значит, ничего нет, — тоскливо пропел Киба, подпирая подбородок кулаком. — Почему же! — судмедэксперт эффектно выбросила вперед руку с зажатым в пальцах листом. — Мы установили личность первой жертвы по скуловым имплантатам! Нако даже смотреть на официальное заключение не потребовалось. Это имя она знала еще вчера. — Вот черт! Курасава прошла хорошую школу, под предводительством Сарутоби Хирузена, чтобы не верить в совпадения. Максимум — трагическое стечение обстоятельств, но совпадение, вмешательство судьбы — увы! И сейчас она не могла и не желала верить в совпадения. Не мог один человек без сторонней помощи за пару часов установить личность погибшей, более трех месяцев пролежавшей в морге неопознанной. Более того, опознать ее даже когда родственники не могли. Нако внимательно смотрела на личное дело погибшей и видела тоже, что изучила вчера. Перед глазами офицера оживала жестокая судьба талантливой, подающей большие надежды девочки. И одна роковая случайность привела к тому, что теперь ее мертвое тело изучают под микроскопом эксперты, ищут улики и зацепки. Но не это волновало Нако. Учиха Итачи не мог этого знать. Никто не мог без экспертиз и запросов… Он знал. Эта мысль прочно укрепилась в сознании Курасавы. Учиха Итачи признал, что знал Сарутоби Асуму, потому с легкостью и проложил его маршрут, предвидя поведенческие особенности. Этот, единичный случай, пожалуй, еще мог сойти за совпадение, но все остальное… — Я просканировал ноутбук Сарутоби Асумы, — отчитался Шикамару, когда до него дошла очередь. — Нужно признать, он хорошо подчистил за собой концы. Но один IP-адес мне удалось вытащить. К несчастью, — он виновато склонил голову. Бубон на шапке-ананасе понуро подпрыгнул, — компьютер находится в центральной библиотеке и установить, кто выходил с него в сеть — сущий Ад. Да и камер наблюдения в библиотеке не установлено. — У нас есть время, когда Асума получал сообщения? — уточнила она. Шикамару кивнул, передав распечатку. — Хорошо. Сверимся с журналом посещений библиотеки, опросим сотрудников и свидетелей. Что-нибудь еще? — Еще я связался с органами опеки о договорился о допросе Акимичи Чеджи, — продолжил Шикамару. — Его привезут после обеда. — Спасибо, — искренне поблагодарила Нако. Она не рассчитывала, что с Шикамару у них сложится конструктивное сотрудничество. Но парень не задирал носа, как казалось с первого взгляда. — Можете связаться с родителями Юки Танака и попросить их приехать в участок? Шикамару окинул ее скучающим взглядом, но кивнул. Киба настороженно взглянул на офицера. В карих глазах мелькнуло разочарование и неуемная тяга к действию. Однако, загружать сержанта Курасава не спешила. У нее было для него особое, более важное поручение. — В таком случае: спасибо, все свободны. Повторять не пришлось. И Шикамару, и Конан торопились покинуть кабинет и отправиться по своим делам. Шикамару — с головой уйти в мир строк командных кодов, а Конан торопилась вернуться к телам, чтобы выудить хоть одну улику. И только Киба не торопился оставлять Нако одну. — И что это было? — задетая гордость сержанта дала изрядную трещину. — Я утратил доверие? — Нет, — она схватилась за голову и тяжело выдохнула. Возникшее подозрение крепко укоренилось в сознании Курасавы. Женщина плотно прикрыла двери капитанского кабинета, чтобы никто не мог услышать их разговора. Сейчас, Нако была склонна считать тринадцатый участок станом врага. — У меня есть для тебя особое задание. — Оу! — протянул сержант, устраиваясь на край стола. — Звучит, почти как заговор. И что я должен делать? — Узнать, где был Учиха Итачи в дни совершения убийств. Киба молчал. Время тянулось ужасно медленно, пока в его голове слова Нако складывались в осмысленную форму. Глаза его расширились, а лицо вытянулось. — Что?! — наконец, изрек он, бросая на Нако ошалелые взгляды. — Нако, ты хочешь, чтобы я копал под консультанта полиции? — Вот именно, что под консультанта, Киба. Неприкосновенностью его никто не одаривал… — Может напомнить, что вызволять его из тюрьмы, куда ты его бросила, явился сам министр юстиции?! У этого парня связи, и я не думаю… — Он знал двух жертв лично, — оборвала Нако. Разумеется, вставать на пути власть имущих — не самая разумная идея, но Нако пошла бы против своих принципов, если бы закрыла глаза на очевидные вещи. — И знал где спрятано третье тело! — Стой. Подожди, — Инузука, активно жестикулируя, попятился. — Ты хочешь сказать, что он… — Если он не убивал лично, значит кого-то покрывает, — подтвердила подозрения сержанта Нако. — Подумай сам, Киба. Тело девушки пролежало три месяца и никто им не интересовался, пока за дело не взялись мы. Если бы тело Сарутоби Асумы не оказалось на территории седьмого участка, о преступлениях никто и не заговорил бы. Пока Нако говорила, пытаясь донести до сержанта свою точку зрения, Киба проникался пониманием. Он не решился озвучить свои собственные мысли и опасения. Не подходящее время и место. Капитан Учиха мог в любой момент войти в двери своего кабинета. — Ты говорила это капитану? Нако коротко мотнула головой. Тщательно уложенные волосы, волосок к волоску, заколыхались красивой волной. — Я не хочу добавлять Шисуи проблем, — Инузука прикусил язык, только бы не прокомментировать ее фамильярное обращение к капитану. Однако, предпочел запомнить на будущее. — Ты сам говоришь, у Учиха Итачи влиятельные заступники. Министр юстиции еще здесь и, полагаю, следствие пройдет так, как он того захочет. Шисуи я поставлю в известность, когда буду обладать доказательствами. Нако казалась уверенной в своей правоте, как никогда. Все складывалось в четкий, продуманный план, а ее неприязнь к этому человеку служила лишним подтверждением. Учиха Итачи — виновен! И никто не смог бы оправдать его в глазах Курасавы, хоть тысячи министров юстиции. — Только, Киба, наше расследование должно остаться тайным. Инузука кивнул. Дверь кабинета капитана участка тихо растворилась. Нако даже не слышала приближающихся шагов по коридору, так сильно увлеклась построением собственной гипотезы. Но они говорили. Говорили оживленно, явно спорили и сразу замолчали, как только увидели в кабинете Нако с Кибой. — Офицер Курасава. Шисуи невозмутимо протиснулся вперед, отодвигая на второй план пухлого, разряженного, как павлин седеющего блондина — министра юстиции. Его мандаринового цвета пиджак резал по глазам яркой вспышкой. Министр юстиции заинтересованно скользнул по Нако взглядом. — Так это она и есть? Офицер Курасава? — Очень приятно, господин министр, что вы знаете мое имя, — отозвалась Нако, стараясь чтобы ее лицо не выглядело лицом нашкодившего ребенка. — Разумеется, знаю, — пухлый мужчина чуть старше средних лет по-хозяйски отодвинул Шисуи в сторону и встал напротив Нако. Она сразу поняла, что этот разговор касался лично ее. Возможно, не останови она Кибу, министр юстиции никогда бы ее не встретил. Взгляд Шисуи дал женщине это понять. Капитан участка делал все, чтобы оградить офицера от разбирательств. — Я привык запоминать имена, ради которых меня выдергивают из постели посреди ночи! — Простите, господин министр, но я и подумать не могла, что вас потревожат из-за такой мелочи. — Мелочи?! — нижняя губа министра затряслась. — Да вы хоть знаете!.. — Подождите, господин министр, — вмешался Шисуи. Капитан тринадцатого участка успел изучить характер офицера Курасавы. Именно из-за него и предложил сотрудничество. Никто другой не сумел бы приструнить Итачи. Но сейчас, этот самый характер мог сыграть с ней злую шутку. — Офицер Курасава действовала в рамках закона и защиты прав граждан. Все обвинения, предъявленные Итачи, были им совершены. И он должен был понести заслуженное наказание. Министр юстиции закивал головой. Складки на упитанной шее сжимались и разжимались, как кузничные меха. Он раздумывал над словами Шисуи, как человек привыкший отвечать за каждое свое слово. — Рад, — наконец произнес министр, — что проблема урегулирована. Надеюсь, меня больше не побеспокоят. Он горделиво вскинул голову и развернулся, уходить. Шисуи двинулся за ним следом, но министр остановил его. — Не утруждайтесь. Дорогу до выхода я найти в состоянии. Лишь бы мне больше не пришлось выбираться из постели посреди ночи. За широкой спиной министра юстиции закрылась дверь. В кабинете капитана полиции воцарилась неловкая тишина. Киба нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ему первому хотелось сбежать. — Я пойду, — пробубнил он, когда понял, что о его присутствии забыли. — Займусь работой. — Да, — очнулась Нако после странной и не очень приятной выволочки от министра. — Мне тоже пора… — Офицер Курасава, задержитесь, — в голосе Шисуи, таком будоражаще-хриплом обычно, не слышалось ничего приятного. Нако кивнула, пропустила мимо Кибу, проворно выскочившего за двери. — Я получу выговор? — спросила она. На месте Шисуи, лично Нако не понравилось бы нынешнее утро и его последствия. Но Шисуи только улыбнулся. — Что? Нет! Я говорил это им, скажу и тебе: Итачи получил ровно то, что заслужил. Если честно, я считаю, что и этого наказания мало. Но речь сейчас не о нем. — Шисуи приблизился к ней. Горячее дыхание мужчины опалило щеку Нако. Сжал ее пальцы в своей ладони, пристально заглянул в глаза. — Что с делом? Удалось установить личность новой жертвы? — Нет. Конан-сан вызвала судебного антрополога для тщательного изучения костей. От плоти почти ничего не осталось, чтобы провести анализы. — Этого следовало ожидать, — Шисуи чуть скривил губы, вспомнив отвратительное месиво, вытекающее из пластикового пакета упаковки. — Итачи обмолвился сегодня, что наш убийца охотится не первый год и таких жертв будет больше. Необходимо мобилизовать все силы. — С чего он это взял? — с сомнением спросила Нако. Разговоры об Учиха Итачи начинали выводить ее из себя. Еще больше потому, что она отправила его за решетку, а теперь даже Шисуи основывал ее работу согласно заверениям простого преступника. — Нет никаких предпосылок к тому, что жертв множество. Мы обнаружили только два тела. И только их можем считать жертвами одного и того же убийцы. — Я буду очень рад, если он ошибается, — честно признал Шисуи и улыбнулся снова. — Я подумал, что вчерашний вечер прошел немного не так, как хотелось бы и стоит попробовать повторить. Что скажешь? — Повторное свидание? — переспросила Нако, надеясь, что не ослышалась. — Звучит неплохо. — Да, — согласился Шисуи, склонившись к ее лицу. На короткий миг Нако показалось, что он ее поцелует, но, очевидно, капитан тринадцатого участка не чувствовал такого права. Не на рабочем месте. — Повторное первое свидание. Я буду ждать на стоянке. *** Нако радовал подходящий к концу день. Во-первых, она ничего не слышала об Учиха Итачи. После утреннего разгрома, подстроенного адвокатом последнего, в участке воцарилось относительное спокойствие. Шикамару перестал ерничать и рабочие отношения двигались правильным, размеренным руслом. Во-вторых, Нако точно знала, что не гонится за чужим хвостом и вся проделанная работа, пусть и не принесет должного результата, но точно не окажется проделанной впустую. Пара выделенных капитаном детективов опросили сотрудников библиотеки, сверившись с их журналами записи. Даже нашли пару свидетелей, дотошные студенты, последние месяцы с особым рвением взявшиеся за подготовку к экзаменам. Те показали, что в интересующие полиции дни видели человека, показавшегося им странным и неуместным в библиотечной среде. Но к его внешности студенты не присматривались и описать не смогли бы. То же касалось и библиотекарей. Приходил человек, в короткой кожаной куртке, с длинными волосами и густой бородой. Когда Нако услышала об этом, сердце у нее екнуло. Но только на мгновение. Позже выяснилось, что этот человек ничего общего с Учиха Итачи не имел. Хотя бы потому, что волосы у него были светло-русые, а еще кто-то из свидетелей вспомнил, что подозреваемый носил очки. Среди свидетелей, также, бытовало мнение, что борода у подозреваемого была фальшивой. Многим казалось, что он слишком часто трогал бороду руками, словно хотел удостовериться, что она на правильном месте. Зацепка крошечная, но и она прогресс в деле без единой улики. Шикамару, помимо того, что разыскивал автомобиль с заправки «Падающая звезда», на котором предположительно уехал Сарутоби Асума, принялся собирать записи всех наружных камер вокруг библиотеки, чтобы получить четкий снимок подозреваемого. Нако же провела беседу с Акимичи Чеджи. Социальный работник по защите прав несовершеннолетних привезла мальчика после обеда. На Нако мальчишка произвел удручающее впечатление. Чеджи был крупным ребенком, за счет массивности костной структуры, но выглядел при этом весьма худым и затасканым. На офицера он смотрел глазами затравленного зверька и на контакт идти не желал. За первые минуты общения с ребенком, Нако значительно расширила свой матерный и поразилась количеству мест, куда можно послать. Не без труда, но угрюмость мальчика удалось преодолеть и построить конструктивный диалог. Чеджи заинтересовался офицером Курасавой только после того, как она обещала найти отца мальчика. По словам службы защиты детей, мать Чеджи работала стриптизёршей в дешевом клубе, где продавала не только пикантные танцы, но и себя за скудную плату. Последние несколько месяцев мать Чеджи состояла в отношениях с местным торговцем оружием. Разумеется, дружок матери мальчишку невзлюбил и выставил из дома. С тех пор Чеджи приходилось выживать самостоятельно. Отец мальчика был немногим лучше матери — алкоголик со стажем. В периоды запоев, в которые он впадал регулярно, мужчина исчезал и не давал о себе знать месяцы, а то и годы. Но даже так, органы опеки считали, что с отцом Чеджи будет лучше. Отдать мальчика в патронатную семью или пристроить в детский дом — не имело смысла. Чеджи — вольная птица. Он сразу сбежит и поминай как звали. Жизнь Чеджи не была сказкой. Мальчишка добывал себе пропитание кражами и мелким воровством. Обычно, подрезал сумочки у зазевавшихся дамочек или таскал забытые на передних сидениях автомобилей кошельки и сотовые телефоны — то, что можно быстро продать. Но это не значило, что мальчишка трудился без устали. В квартале Чеджи каждый знал, что нужно соблюдать бдительность. Мальчишке крупно везло, если в неделю удавалось прикарманить хоть один мобильник. Тем утром был как раз такой день. Чеджи работал быстро и умело. Вскрыл пассажирскую дверь, схватил телефон и уже собирался дать деру, когда дорогу ему перегородил темно-синий пикап. Мужчина за рулем был в кепке, надвинутой глубоко на глаза. И все, что запомнил Чеджи, его кудлатую бороду, казавшуюся неживой. Но Чеджи не обращал внимания на такие мелочи. Мужчина похвалил его за работу и предложил заработать больше. Гораздо больше. За такие деньги Чеджи пришлось бы работать без устали пару месяцев. Да и работа казалась простой. Мужчина сказал мальчику, что его приятель поспорил с хозяином загородной заправки. Вроде как его друг не сумел полностью расплатиться за топливо и владелец заправки арестовал его «байк», в счет уплаты долга. Друг мужика из пикапа деньгами так и не разжился, а мотоцикл ему был очень нужен. Чеджи и сейчас не задался вполне логичным взрослым вопросом: почему ему предлагают крупную сумму, чтобы украсть с заправки мотоцикл, а не оплатят долг? Но в квартале Чеджи ущемленная гордость стоила непомерно много. Мальчишка ничему не удивился и охотно согласился на работу. До заправки Чеджи добрался на автобусе. Дождался, когда все отвернуться и стащил мотоцикл. — Куда ты его пригнал? — поинтересовалась Нако, не забывая тщательно записывать все показания мальчика. — Мужик из пикапа дал мне четкий маршрут, — шмыгнул носом Чеджи. — Три километра вниз по автостраде, вдоль кювета. Потом я должен был пересечь дорогу, лесок за ней и выйти на старую трассу. Там, под столбом, меня и ждали. Двое мужиков на белом микроавтобусе, без опознавательных знаков. Они отдали мне деньги, погрузили «байк» в кузов и уехали. После разговора с мальчиком, Нако поднялась к Шикамару. Ее интересовал столь четкий маршрут, которому мальчишка должен был следовать. В несколько кликов, они получили ответ. Дорожные камеры установленные на шоссе, то и дело охватывали самые травмоопасные участки. В этом месте, камеры больше захватывали противоположную сторону трассы и большой карман, где часто бились машины. Кювет оставался в темной зоне, как и узкая полоса на трассе тремя километрами ниже. Убийца знал расположение всех камер, не только на заправке «Падающая звезда», куда попала только часть ветрового стекла и стойки, но и по всей трассе. Вот почему Шикамару никак не мог отыскать машину, выехавшую с заправки в ночь исчезновения Сарутоби Асумы. — Я попробую просчитать маршрут, — лениво тянул Шикамару, покусывая кончик карандаша. — Зная расположения слепых зон и приблизительную скорость движения, я смогу вычислить направление движения и поискать по другим камерам. — Действуй, — распорядилась Нако. Она буквально чувствовала, что они наступают на пятки убийце. Однако, ее не отпускали слова Шисуи. Итачи-сан считал, что убийца практикует давно, а значит у него фора — опыт. Если ему удавалось несколько лет бесследно убивать людей, едва ли он засветится хоть на одной из камер. — И еще, мы можем получить список всех владельцев темно-синих пикапов в городе? — Этим я займусь, — ворвался в двери Киба. Сержант пылал энтузиазмом. Нако подошла к нему. — А как насчет дела, что я тебе поручила? — Я работаю над этим, — Киба закликал по клавиатуре. — Но нужно подождать. Так что время влезть в базу регистрации транспортных средств у меня есть. А через час Нако подавала бумажные платочки и пыталась утешить убитую горем мать, лишившуюся единственной своей дочери. Хотару Танака не была красивой женщиной. Ее даже нельзя было назвать симпатичной. Скорее — обычной, стандартной. Но было в ней что-то, что крепко цепляло глаз и еще долго не отпускало. Возможно, все дело во вздернутом курносом носе или нетипичном разрезе глаз. А может все дело в форме маленького рта. Но Нако была уверена, что Хотару Танака нравилась мужчинам. И дочь ее должна была обладать той же редкой привлекательностью. Но сейчас, смотря на фотографии Юки, на ее мать и вспоминая тело в морге, сходства Курасава совершенно не видела. Хотару Танака рыдала навзрыд. От ее воя дрожали стекла и звенело в ушах, но Нако не сказала ни слова. Юки была единственной дочерью, единственным ребенком. После родов у Хотару появились осложнения. Больше она так и не смогла забеременеть. Поэтому дочь баловали, ни в чем не отказывали и всячески поощряли. Что сложно представить, особенно смотря на господина Танаку. Серьезный, собранный, отрешённый от всего мира с суровым выражением лица. Нако была готова поклясться, что именно его хватит сердечный приступ этим вечером, а не ревущую в голос жену. — Как?.. Как это могло произойти? — срывающимся голосом спрашивал господин Танака в промежутках, когда супруга его затихала, тихо всхлипывая, готовясь к очередному витку истерики. — Мы пытаемся это выяснить, — уклончиво ответила Нако. Она не хотела подливать масла в огонь горя родителей, пускаясь в подробные объяснения причин смерти их единственной дочери. — Тело Юки обнаружили три месяца назад, но опознали только вчера. — Разумеется, — всхлипнула госпожа Танака. — Все из-за ее внешности. Из-за того, что она пыталась скрыться от этого ублюдка! А он все равно нашел ее! И убил! Убил мою девочку! Женщина снова завыла, отчаянно, жалко, протяжно. Муж сжал ее пальцы. — Тише, Хотару. Мы не можем утверждать, что это он. — А кто еще?! — убитая горем мать не желала слушать никаких доводов. Она точно знала, кто причинил зло ее девочке. И Нако не могла судить ее слепоты. — Только он желал ей зла! Только он! Издевался над нею, бил!.. А я говорила. Я предупреждала ее. Бедная Юки. Моя маленькая Юки… — Вы говорите о своем зяте? — уточнила Нако, стараясь говорить как можно вкрадчивей. — Да, — подтвердил господин Танака. — Когда Юки исчезла и мы пытались ее разыскать, ни у кого сомнений не возникало, что он ее убил. — Но Юки нашлась. — Да, — снова отозвался господин Танака. — Она прислала нам аудиозаписи, где сказала, что нашла способ скрыться от мужа. Но мы не можем с ней видеться, потому что это может быть опасно. — Как вы общались? — задала очередной вопрос Нако. Ей никак не удавалось поверить, что эти любящие родители ничего не предпринимали, пока тело их дочери лежало неопознанным в морге. С другой стороны, они могли не знать, кого следовало искать. — Она оставляла нам записи в конвертах, в абонентском ящике на почте. Раз или два в полгода. Так мы могли слышать ее голос, но никогда не видели, какой она стала. С тяжелым сердцем, Курасава вынула из папки портрет. Тот самый черно-белый рисунок, который по ее просьбе сделал Акаши Сай. — Это она? — голос господина Танаки дрогнул. Офицер кивнула. — Примите мои соболезнования, — с этой фразы Нако начала разговор с четой Танака, но теперь просто не знала, что сказать. Еще около часа она молчала, пока госпожа Танака переживала очередной приступ всеобъемлющей истерики. Пару раз приходилось вызывать помощь, когда женщине делалось дурно и она теряла сознание. Но лично Нако эти минуты принимала с благодарностью, потому что не слышала душераздирающих воплей. В такие моменты она ненавидела свою работу. — Господин Танака, — Нако удалось выбрать удобный момент, чтобы задать очередной вопрос. Хотару Танака накачали успокоительными и женщина погрузилась в невменяемый сон. — Юки сделала обширную и дорогую пластическую операцию, чтобы скрыться от мужа. Мы проверили ее финансы, но не нашли таких средств. Вы не знаете, кто мог бы оплатить ей хирургическое вмешательство? — Нет, — он сурово покачал головой. — Юки старалась держать нас в стороне от своих проблем. Все, что мы знаем, я уже рассказал. Он тяжело вздохнул, рассматривая портрет, любовно коснулся пальцами волос, щек, глаз. Это картинка — последнее, что осталось у любящего отца от его драгоценного ребенка. На него невозможно было смотреть без слез. — У меня есть это, — наконец произнес мужчина, вынимая из внутреннего кармана пиджака свернутый лист. — Не знаю, поможет ли. Это конверт первого письма, что прислала Юки, после того как исчезла. Я сохранил его, как память. Но на конверте есть символ. Я такого никогда прежде не встречал. Может, он сможет пролить свет на ее жизнь. — Спасибо. Вы очень помогли, — Нако хотелось как можно скорее исчезнуть. Оставить этих людей с их горем и не видеть их безжизненных лиц.