***
На базе уже многие собрались. Представление было в общем зале, где представляли и его. Некто около Айзека был довольно невысоким, в тёмном плаще. Санс и Хэйтен кое-как пробрались вперёд, тут был народ, толпа гудела, а Айзек вернулся, так ещё и не один. — Минуточку внимания, дамы и господа. Хочу представить вам нового вашего товарища и члена нашей организации. Она довольно долго игнорировала наше предложение, но теперь… — Санс заметил, что внезапно девушка, судя по словам Айзека это была девушка, невольно замерла, заметив его среди толпы. Он не видел ее лица, но мог сказать, что она заметила его и это заставляло его больше беспокоиться. Пока все переговаривались, время для него словно замедлилось, когда неизвестная начала снимать капюшон. Стоило увидеть её лицо, русые локоны, что при свете солнца отливали рыжим, как дыхание перехватило. — Персефона? — буквально на выдохе произнёс, он не желая верить своим глазам. Девушка тоже смотрела на него то ли с неверием, то ли с облегчением. — Точно, кое с кем ты уже знакома, Персефона, не так ли? — произнёс он ласково и даже нежно, подталкивая её вперёд. Первый неуверенный шаг, второй и в следующий момент она сорвалась на бег, подбегая к Сансу и внезапно обнимая обомлевшего. Все невольно замерли, наблюдая за всем происходящим. Да и сам Санс был не менее шокирован, но выдохнув, словно не дышал все это время, произнёс недоумевая. — Что… что ты тут делаешь, Персефона? Как ты…? — но он вовремя заткнулся, поняв, что может сказануть лишнего и посмотрел на Айзека взглядом, полным непонимания. Но просто увидев его взгляд и улыбку, он понял — все это нарочно. Появление Персефоны тут было неспроста. — Она давно уже была под моим наблюдением. Санс, разве ты не согласен, что ей будет лучше тут? В конце концов, её семья думала только о выгоде, разве нет? — он усмехнулся. Санс невольно вспомнил и её сестру и брата, какие были у них тёплые отношения. Он не мог сказать, что отношения к Перси было плохим, как раз таки наоборот, поэтому он не мог даже предположить, что она тут забыла. — Персефона, все хорошо, — произнёс Санс не громко, когда девушка только сильнее прижалась к нему, но казалось, его слова растворились среди этого гула. Но тот сразу стих, стоило Айзеку хлопнуть пару раз в ладоши и обратить на себя внимание всех тут присутствующих. — Я прекрасно понимаю вашу заинтересованность, господа и дамы, но давайте мы не на долго оставим девушку, все-таки перенос она пережила тяжело, познакомитесь с ней завтра, сегодня ей стоит прийти в себя, — после этих слов все стали расходиться, а Санс пытался сообразить, как так вышло, что девушка сейчас тут? Она не казалась дурой, чтобы вот так отдаться в лапы довольно смутной организации. Тем временем к ним подошёл Айзек. На его губах присутствовала тёплая, доброжелательная улыбка. — Я думал, ты пошёл разбираться с Сэйраном, а привёл Персефону, — он не ходить вокруг да около, так как знал, что Айзек прекрасно в курсе Персефоны. Это ведь он написал ему то письмо, в котором говорил про обручение. Мужчина не сдержал смеха. Когда он смеялся, выглядел даже расслабленнее обычного. — Прости, Санс, просто, подумал, почему бы не предложить девушке снова присоединиться? Тем более, я прекрасно видел, что она волновалась за тебя, — Санс посмотрел на русоволосую не без удивления, но та прижималась к нему так, что тот не мог увидеть выражения её лица, но прекрасно чувствовал, как она сжала его одежду. Люди начали расходиться, не без напоминаний Аяно, которая, как всегда, была не так далеко от Айзека. Сказать что-то против он не мог, так как в случае выражения негативного мнения он поставит самого себя под угрозу. — Почему бы нам не посетить Канэ, Санс? — эти слова прозвучали неожиданно. Санс не так часто посещал Канэ. Он чувствовал к ней весьма двойственные чувства в том плане, что она его бросила, но с другой стороны, у неё не было выбора. Однако зная, чем всё кончится, зачем вообще рисковала? Ложилась в постель с мужчинами? Словно собственную смерть искала и вот, нашла. Персефона ни на каплю не расслабилась, но больше не вымолвила ни слова. — Нет, — покачал головой Санс. — У меня нет настроения идти к ней, — признался парень и посмотрел на девушку. — Не против, если Персефона пока побудет у меня? — улыбнулся Санс едва заметно. — Как видишь, она взволнована. — Айзек выдохнул и печально улыбнулся, соглашаясь с мальчишкой. — Будь по-твоему, Санс, тогда, хорошенько отдохните, а после я хотел бы поговорить с тобой, это касается твоего камня на руке, — эту тему Айзек не поднимал давно, очень давно, так что Санс изрядно удивился и в то же время заиграло любопытство, но он не собирался бросать Персефону. Сначала нужно было разобраться с ней и какими путями она вообще тут оказалась? Оказавшись в комнате у Санса, она все так же молчала, обеспокоенно смотря себе под ноги, когда Санс сел на кровать и выжидающе смотрел на девушку. Молчание длилось минут шесть, но для них эти чёртовы шесть минут были вечностью, особенно для русоволосой девушки. — Так, ты объяснишь мне, что ты тут делаешь, Персефона? — его голос был хмурый, да и сам он был недоволен ситуацией. Но его тон, излишний холод в голосе буквально выбивали её из колеи. Она не могла произнести и слова, не могла собраться с духом, чтобы сказать хотя бы одно предложение, а Санс продолжал ждать. Она робко подняла глаза, встречаясь с его взглядом. С их первой встречи она не обращала внимание на его… глаз. Синий, с чёрным белком. По-своему он придавал шарм Сансу, особенность, однако сейчас он вызывал лишь мурашки, да и то, как Санс смотрит — без особой радости, мрачно. Словно она стала лишней головной болью. Но в конце концов, девушка взяла себя в руки. Да, она попала в переплёт, да, сама сюда сунулась, не самый умный поступок, учитывая, что подставила и Синдбада, и ослушалась его указа — не вступать в контакт с врагом. Но иначе она не могла поступить. Что руководило ей? Хороший вопрос, ответ на который она не могла бы однозначно дать. — Все волнуются за тебя, Санс, — Санс почувствовал, как на него наплыла волна раздражения, но смотря на то, с каким трудом девушка взяла себя в руки, он пока что старался держать эмоции в узде. Расстались они не при лучших обстоятельствах, но её присутствие было проблемой, потому что ему совесть не позволить оставить её тут без присмотра. — Персефона, ты, наверное, не понимаешь, что это за место? — нахмурился Санс. — Не понимаешь, что это за люди и за что они борются? — он не видел другого выхода, кроме как указать ей суровую истину того, что тут вообще творится. — Они хотят уничтожить мир. И это не какой-то фантастический роман, нет. Они хотят устроить массовую резню и далеко не в одной стране. Партевия, Ко, Рэм, Сасан, чёрт, да они везде будут устраивать крупномасштабный… — он посмотрел на её испуганный взгляд и выдохнул, когда она прикрыла ладонью рот. — И… Синдория? — произнесла она на выдохе, хмурясь. В этот раз он отвёл взгляд. Никто не говорил про Синдорию, но и никто не говорил о том, что она не в очереди. Девушка сжала кулаки, посмотрев на Санса с отчаянием и решимостью. — Ты не должна была приходить сюда. Я помогу тебе уйти от сюда, сегодня же ночью, — даже если все подозрения падут на него он пойдёт на этот риск ради человека, которого принимал за друга. Они не так много времени были знакомы, но Персефона чувственная девушка и поддерживала его. Он ценил и ценит это. Он не мог представить эту девушку, которая марает свои руки по локоть в крови. — Нет, — на выдохе произнесла она и он перевёл на неё озадаченный взгляд, не ожидая отказа с её стороны. Да, она была напугана, все эти люди вызывали мурашки по коже. Да, она боялась того безумия, что творится. Персефона чертовски сильно скучала по семье. — Персефона, чёрт тебя…! — он вспылил, произнеся это на повышенных тонах и встав с кровати подходя к девушке, что сделала два шага назад. Положив руки ей на плечи он едва сдержался, чтобы не встряхнуть её. — Они заставят тебя убивать невинных, — он все ещё надеялся, что она позволит увести себя. — Я справлюсь, — она старалась быть уверенной, это раздражало. Она была отчаянной и сильной, но не сталкивалась с такими проблемами. — Они заставят тебя совершать такие грехи, о которых ты и помыслить не можешь, — он сжал её плечи, а она с отчаянной решимостью смотрела ему в глаза, вынося этот полный злости взгляд. Он боялся за неё. — Это не важно! — заявила она более уверенно. Он вспомнил Элизабет и её брата, и холодно произнёс слова, что могли сильнее всего ранить девушку. — Они заставят тебя своими руками убить твою семью, — и это было правдой, учитывая маниакальность Айзека. Она ощутимо вздрогнула и едва подавила ком в горле, сморгнув слёзы. — Я справлюсь с этим… — её голос ощутимо дрогнул, а он выдохнул раздражённо, чувствуя себя разбито. И без того хватало проблем. Он чуть не убил Шаркана и Писти в Реме, он мог это сделать, когда застал их врасплох, а сейчас ещё и Персефона. — Зачем ты это делаешь, Персефона? — она чувствовала его раздражение, волнение и бессильную злость. Он ощущал бессилие. Хотелось просто взять и силком отправить её назад и, на самом деле, так он и мог бы сделать, но если она вернётся назад снова, это крупно его подставит. — Потому что я… все мы волнуемся за тебя, Санс. Я хочу быть рядом. Я хочу помочь тебе, — он приподнял брови, обескуражено смотря на девушку, не представляя что она может сделать и что на это ответить. Наконец он отпустил её, отступив на пару шагов и накрыв лицо руками. — Ты совершенно не понимаешь, что тут происходит. Персефона, у меня и так проблем выше головы, а теперь ещё и ты. Скажи, чем ты можешь мне помочь? — Санс помассировал виски, а потом снова пристально посмотрел на русоволосую, которая не собиралась отступать от своего. Решительность девушки он бы похвалил, но не сейчас. Сейчас мог только крайне некультурно выразиться. Она замялась, хмурясь и поджимая губы. Тут было холодно, она была в лёгкой одежде. Тишина буквально давила на русоволосую. — Да хоть чем-нибудь! — на этот раз она повысила тон, обхватив себя руками. Только сейчас Санс понял, что вести такие разговоры на вражеской базе чревато, но его комнату должен был окутывать барьер, созданный его последователями, который пресекал бы прослушку. Девушка вспылила и утёрла нахлынувшие слёзы. — Ты хоть представляешь… — её голос дрогнул. — Как все волнуются? — он мог представить. — Твои друзья тоже! И я, — она осеклась. — Я тоже волновалась, Санс. Никто не знает, что с тобой тут происходит, ни единой новости. Я, получив приглашение… просто не сумела отказать. У меня нет джина и я не волшебница. Но даже так, я хочу быть тут, рядом с тобой и помогать тебе, даже если мне придётся замарать руки кровью! — Персефона говорила совсем немного сбивчиво, но он прекрасно понял, что она хотела до него донести, но все равно не понимал — чего она хотела добиться? Как поможет? Каким образом его поддержит? — Ты можешь быть убита, понимаешь? Как только об этом узнают, ты станешь предательницей, — она кивнула, сжав ткани своей одежды. — Даже для своей семьи, пусть они тебя продолжат любить, ты станешь предателем, — он нахмурился, смотря как по её щекам текут слёзы. Ей было больно слышать это и ещё больнее принимать. Так ради чего она терпит все это? — Если ты не можешь сдержать слёз уже сейчас, то, что будет впереди просто сломает тебя, — он покачал головой. Все равно остаётся. И в итоге виноватым будет чувствовать себя он, за все, что чувствует девушка и через что пройдёт. — Я хочу остаться с тобой, Санс. Я постараюсь быть полезной. Прошу, просто не будь так… — она не договорила, но он прекрасно понял, что она попросила его не отталкивать её от себя — всем своим поведением, тоном. Как снег на голову, посреди тёплого моря в штиль и ясную погоду. Вот кем была сейчас Персефона. Почувствовав усталость, что сменила злость и бессилие, он подошёл и обнял девушку. Он не скажет ей, что все будет хорошо, потому что все будет плохо и он это ей уже расписал. Айзек вряд ли пошлёт её убивать свою семью, но он ни в чём не был уверен.***
В империи Ко царил бедлам. Не сказать что особо масштабный, просто их маги поставил на уши всю императорскую семью и из-за этого сейчас было собрание. Джудал пропал — как всегда без лишних слов или предупреждений, и это было для них почти что нормой, пока он не появился для них с известием, что вскоре они, скорее всего, умрут. Почти всей семейкой. Экстренное собрание было назначено в этот же день, по желанию оракула империи. Коэн, Комэй, Когьёку, Коха, а так же, что не удивительно, Хакуэй. — Надеюсь мы собрались тут по серьёзному делу? Потому что если это твоя шутка, Джудал, то явно переходящая границы дозволенного, — произнёс Комэй, пристально смотря на весьма мрачного, непривычно серьёзного маги. Но учитывая его психическую нестабильность, он мог в любой момент начать смеяться. С него станется, честное слово. Но он был на удивление хмур и серьёзен. — У меня для вас очень печальные новости. Вы все умрёте. Хм, ну или почти все, — эти слова произнесённые без шутки не слабо удивили всех присутствующих. Коэн и Хакуэй нахмурились почти синхронно. Джудал замечал, что порой среди рукх сурового Коэна пролетали бледно-розовые бабочки рядом с этой женщиной. До смешного доходит. — Что все это значит, Джудалчик? — подала голос обеспокоенная Когёку. Из всех присутствующих она была наиболее впечатлительная и новость о том, что они умрут ошарашила её больше всех. Она понимала. Джудал не скажет чего-то такого серьёзного без веских причин. Он только скривился недовольно на её слова и сел за стул, так как стоять не собирался. — То и значит, — все ждали от него объяснений. — Вы уже знаете про организацию, которая появилась после Аль-Сармен? — естественно тут были многие в курсе об этой организации. — Там же, предположительно скрывается сбежавшая глава Аль-Сармен — Арба, — из-за собрания Алладина и его воспоминаний уже никто не обманывался. Все знали, что та ведьма была именно Арбой. — Тот, кто руководит новой организацией, чьи цели нам сейчас до конца неизвестны, планирует вскоре отравить всех вас. Кого-то для отвлечения внимания, а кое-кого смертельно, — он посмотрел в сторону Комэя, от чего Коэн нахмурился. Оракул слишком давно привык к этом пристальному, непроницаемому взгляду, который выдерживал не каждый. У Коэна сам по себе был тяжёлый взгляд, даже обычный контакт глаз не многие могли вынести. Джудалу же было как-то побоку на это. — Откуда у тебя такая информация? — он не ходил вокруг да около, хотя жаль, порой было жаль, что не ходил. Запрокинув руки за голову и прикрыв глаза, он на какие-то секунды задумался и принял решение пока не говорить имя информатора. — Я не собираюсь разглашать имя того, кто преподнес мне информацию, однако пусть он и приближённый Айзека, он явно не на его стороне. В ином случае он мог бы в два счёта убить меня в том беззащитном положении, в котором я оказался, — признался оракул нехотя, чуть сморщившись. Когёку прикрыла пол лица рукавами, пристально и хмуро смотря на темноволосого. — Джударчик, что ты предлагаешь? — все уже давно привыкли к тому, как она называет его. Всегда так звала и продолжает. Да, кто-то шепчутся у неё за спиной, ввиду происхождения, так как её мать проститутка, но это ни капельки не огорчает её, как раньше. — Я предлагаю инсценировать смерть, Комэй, Коэн, Коха и я, — он в точности повторил слова Санса, прикрыв глаза и вспоминая образ мальчишки, который интересовал его до сих пор как кандидат. Интересовал настолько, что он вызвал лабиринт Марбаса, что бы он действительно стал его кандидатом. — Ты смеёшься? — высказал первый своё мнение Коха после некоторого времени молчания, сложив руки и пристально посмотрев на немного скучающего маги. — Я не ослышался? То есть, ты предлагаешь, чтобы мы, считай большая часть правящей семьи, инсценировала смерть? Ты же понимаешь, что это даже звучит бредово? — Нахмурился Коха, на что оракул хмыкнул. Как он и думал, просто так это не прокатит. Посмотрев на весьма возмущённого третьего принца, он пожал плечами. — Именно это я и предложил. Но если предложение умереть более заманчивое, то дерзайте, в принципе, меня это не столь волнует, — произнёс он, посмотрев пристально и холодно на Коху, от чего тот был недоволен. — Но ты действительно думаешь, что только с этим знанием вы сможете выжить? Император Партевии на грани смерти и как сказал тот человек, он не жилец и я ему верю. — Сансу не было смысла врать о таких вещах, раз уж он рассказал ему такие масштабные планы по свержению императорской семьи. — Этот человек более опасен, чем вы думаете. В конечном итоге все вы умрёте из-за своего упрямства. — Оракул посмотрел на Когёку. Судя по её виду, она совершенно серьёзно восприняла слова оракула и задумалась над его словами. — Джударчик, ты уверен, что нет иного выхода? — поинтересовалась Когьёку, обеспокоенно посмотрев на весьма спокойного, на удивление, маги. — Уверен. Вас не спасут джины против естественных оружий — отравление или эпидемии, — он кое-что знал об Айзеке. Ведь тот был якобы член Аль-Сармен, хотя на самом деле просто союзник со своими взглядами. Смешно становится, когда его называют членом Аль-Сармен. Услышав про эпидемии напрягся уже Коэн. Его хмурый, пристальный взгляд мог у кого угодно вызвать мурашки, и желание сбежать. — Эпидемии? Почему ты сказал про них? — произнёс Коэн мрачно. Он знал что такое эпидемии и какие последствия они несут. — Потому что я знаю кое-что о главе новой организации. Он не действует как Арба — отравления, болезни, эпидемии, вот его стезя. Он искусственно может вызвать болезнь у человека, а там и до эпидемий не долго, — признался маги, посмотрев на некогда первого принца. — Решение за вами, но вам нужно решать быстрее, счёт идёт уже даже не на дни, — предупредил Джудал. Воцарилось молчание на какое-то время, пока Коэн не подал голос. — Что же, решено… — и об этом маленьком сборе знали только эти несколько человек, оставалось надеяться, что все пройдёт хорошо.***
Сегодня в Партевии шёл дождь. Генералы, что прибыли в это место так и не смогли убедить Сэйрана отправиться в Синдорию, а его состояние тем временем ухудшалось ни по дням, а по часам. А дни летели, Санса они так больше и не видели. После того инцидента Шаркан долго не мог прийти в себя, не представляя, что малой, которого он знал, мог пойти на такое. Сейчас, стоя у постели умирающего Сэйрана, они понимали, что время не в их пользу было с самого начала. За пару дней они бы не добрались до Синдории, а в пути Сэйрану могло стать хуже намного быстрее. Но могло и не стать, сейчас уже не было смысла гадать, они провожали Сэйрана в иной мир. Серана, сидя около постели, проливала горькие слёзы, сжимая ослабевающую руку отца. Его мягкая улыбка вызывала у неё только новые приступы слёз, пусть она и старалась держать себя в руках. — Прошу, не покидай меня, отец! — слёзно умоляла Серана крепче сжимая холодную руку отца. — Я умоляю… умоляю тебя! — она посмотрела на генералов. — Неужели ничего нельзя сделать? — Масрур помрачнел, а Шаркан прикрыл глаза. Писти подошла к девочке, совсем юной, но на которую лягут бразды правления. — Уже ничего нельзя сделать, Серана, — произнесла Писти твёрдо и решительно, покачав головой. В это мгновение девочка начинает только более горько плакать. Она не могла принять уход отца, не могла отпустить его вот так. Все ведь было хорошо. И все из-за этой чёртовой организации! Если бы он только раньше отправился в Синдорию, если бы…! — Серана, — голос Сейрана был слабым и тихим. Он с печалью смотрел в глаза дочери, слабо улыбаясь. — Впереди тебя ждёт много трудностей, девочка моя, — он говорил слабо и тихо, так что девочка постаралась заглушить все звуки и всхлипы. — Но, ты не должна… останавливаться. Ради Партевии ты должна оставаться сильной и независимой, чтобы наш дом процветал, а люди были сыты и счастливы, чтобы не повторялось… — он прервался на кашель, а девочка только сильнее сжала его руку. — Трагедий прошлого. Если… тебе будет тяжело, ты всегда можешь положиться на короля Синдбада, с советом или помощью. Ты всегда была храброй девочкой и впредь оставайся такой же, — казалось, время замерло. Всего на мгновение, но замерло, когда врачи, что стояли не так далеко засуетились, а Император Сэйран испустил последний вздох. Его рука выпала из хватки принцессы Сераны, а та не веря собственным глазам, смотрела на отца, которого уже не было с ними. Сердце заполняла горечь, боль и жажда мести. Она до боли стиснула челюсти и генералы заволновались — как бы юная, уже императрица, не впала в порок. Пусть она была и юна, но теперь она являлась последней представительницей имперской семьи. — Не волнуйся, отец… — произнёсла она с мрачной решительностью. — Я поведу нашу империю к славе и отомщу за твою смерть, — она встала и обернулась к генералам, что смотрели на её бледное лицо, но отмечали, как её глаза горят тёмным, зловещим огнём. — Я знаю не так много об этой организации, но… я хочу знать все, — она сжала кулаки. — Всё, что я не знаю. Каждый из них поплатится за содеянное, все, без исключений, — у Шаркана было плохое предчувствие. Санс ведь сейчас у них и это не предвещало ничего хорошего. — Тогда тебе стоит переговорить с нашим королём, — произнесла Писти на удивление спокойно. Когда взгляды Сераны и Писти пересеклись, та не отвела взгляда, упрямо смотря в покрасневшие от слёз глаза. Та молча кивнула, соглашаясь с членом королевской семьи Артемиуры. — Хорошо, как посчитаете нужным. В ближайшее время я хочу связаться с ним, а сейчас… я хочу побыть одна. — Генералам не надо был напоминать дважды, они переглянулись и поклонившись, вышли из покоев Сэйрана. Этот день был тяжёлым для всех — для Сераны, для них и короля Синдбада, когда тот узнает о гибели брата Серендин. Этот день был трагичный для всех. Выходя из покоев Шаркан смотря под ноги, произнёс: — Все идёт хуже некуда, — он нахмурился и остановился. Масрур и Писти остановились, смотря на задумчивого мечника. — Если мы встретим его снова, — он говорил о Сансе, они поняли без слов. — Нам придётся быть серьёзнее, даже если мы раним или покалечим его, нужно вернуть его до того, как он станет личным врагом Сераны, — Масрур и Писти были полностью согласны и им надо было связаться с Синдбадом, пока не стало слишком поздно. Он уже знает о произошедшем с Сансом и это его ничуть не обрадовало.***
Персефона… ушла. Все как он и планировали. Синдбад сидел у себя в кабинете, с обеспокоенной Ямурайхой и слабо улыбался. Она не знала, в чём причина его улыбки, ведь теперь пропала и Персефона, и за это придётся отвечать перед её семьёй. Однако Син улыбался, зная, что теперь, наконец, у него все под контролем. Персефона была, без сомнения, влюблена в Санса, а её непосредственная связь с Айзеком была ему на руку. Он видел, что девушка готова на безумство и не мог не воспользоваться этим. Парой дней ранее: Король, стоя у себя в кабинете и смотря на закат солнца, задумался. Казалось бы, так глубоко ушёл в себя, что не замечал ничего вокруг. Но все было далеко не так. Он прекрасно слышал неуверенный шаг девушки, что зашла в его кабинет и сдержал лёгкую улыбку, поворачиваясь и кивая Персефоне. Та стояла, упрямо и серьёзно. — Персефона, что привело тебя ко мне в такой час? — девушка упрямо смотрела на короля, перебирая нервно ткань рукавов своего платья, что были довольно длинными. Он улыбнулся ей — тепло и ободряюще, от чего девушка почувствовала себя немного увереннее. — Я пришла сказать, что… — он уже знал, что она хотела сказать и более того, он надеялся, что она придёт к нему. — Я решила, что пойду навстречу к Айзеку, — произнесла взволнованно, на выдохе, прикрыв глаза. На какое-то время наступила тишина. Лицо короля стало более серьёзным и он выдохнул. — Ты понимаешь, насколько это опасно? — произнёс король, не сводя с неё пристального взгляда золотых глаз. Она кивнула, но была заметна её неуверенность в правильности её собственного решения. Синдбад сложил руки, смотря на русоволосую пристально, немного задумчиво. — И зачем же ты говоришь это мне? — она поджала губы, чувствуя нервозность перед этим мужчиной. Он был уверен, спокоен и собран. — Я… — она замялась, стараясь собрать мысли в кучу. — Это место опасно, как и сама организация. Я хочу вернуть Санса обратно и помочь, хоть чем-то, чтобы остановить этих людей. Я думала, что… — русоволосая не на долго замолкла, поняв, что не знает как сформулировать мысль в голове. Из-за волнения все здравые мысли разбегались в сторону, но вместо неё продолжил Син. — Ты хочешь быть уверенной? Хочешь моей поддержки? — произнёс он с лёгкой улыбкой на губах, а девушка вскинула голову, удивлённо смотря на мужчину. Это именно то, чего он хотел и к чему именно он все вёл, узнав, что Персефона может принять предложение Айзека. Ему не пришлось подталкивать её, она сама пришла к нужному для него решению. Возможно, она и ничего такого не имела в виду, но он не видел ничего плохого подтолкнуть её к верному решению. — Я… я не…! — она осеклась, почувствовав предательскую дрожь, видя его улыбку. Казалось бы дружелюбную, но именно сейчас она вызывала у неё мурашки. — Тут нет ничего плохого, Персефона. — произнеся это, он, наконец, вышел из-за стола и подошёл к русоволосой, положив руку ей на плечо. — Если ты решила пойти на территорию врага, то даже к лучшему, что ты пришла ко мне. Не забывай, что я не только король, но и владелец четырёх джинов. Идти на территорию врага без поддержки было бы глупо и наивно. В конце концов, я на твоей стороне, — она выдохнула, словно до этого и не дышала вовсе, и улыбнулась грустно. Она не знала, поступает ли правильно, но знала, что надо вытащить Санса и уничтожить организацию до того, как те натворят дел. — Что вы предлагаете? — произнесла она более уверенно, и король ощутил и торжество от своей маленькой победы, и отвращение к самому себе, смотря в эти наивные, голубые глаза. — У меня есть один способ, только не закрывай уши… — использовать Зепара сейчас было самым верным и логичным решением, как бы это не звучало. Синдбад привык к тому, что все под его контролем. И сейчас он ощущал облегчение, за столько времени, пусть и через глаза Персефоны, видя сына. Тот выглядел устало, мрачно. Он изменился немного и, кажется, совсем немного подрос? То место было мрачным и незнакомым. Скорее всего что-то находящееся под землёй. Там было много молодых людей, что подтверждало теорию Синдбада о том, что Айзек собирает молодых представителей нижнего сословия, чтобы устроить революцию и захватить власть в разных точках мира, через тех, кому успел промыть мозги. Но в то же время, если все так просто… неужели это его единственная цель? Айзек казался сам себе на уме, а ещё он увидел знакомое лицо Арбы, которую уже знал из воспоминаний Алладина о погибшем мире. Сейчас он сожалел, что Давид не с ним, используя его знания, он бы мог двинуть мир вперёд, но с другой стороны, справился бы он с таким давлением со стороны иномирянина? Он не знал и потому не мог сказать что-то точно. — Ваше величество? — подала голос Яму, отвлекая его от собственных мыслей. Определённо, в присутствии Давида у него были бы как плюсы, так и минусы. Но сейчас это не имело значения, потому что теперь этот человек находится в его сыне. Он отвык от этого чувства — беспомощности. Когда не можешь ничего сделать, когда ситуация, словно песок, ускользает сквозь пальцы. — Все в порядке, Ямурайха. Позови Джафара. Нам надо будет связаться с Шарканом, Писти и Масруром и узнать, что происходит в Партевии, — она кивнула, и вышла из кабинета. Он выдохнул, переведя взгляд на окно. Он не станнит отрицать, что ради своей страны пойдёт по головам, но ему не хотелось идти по голове собственного сына. Его ещё можно было образумить. Он любимчик судьбы, в конце концов. Все, что он делает приведёт его, в конечном итоге к цели. Но он пока не представлял, что будет делать с Сераной — наследница трона империи, а ещё девочка ужасно похожа на свою тётю и внешностью, и характером. Она была молода, но слишком решительна. Она вряд ли умела вести тонкие игры. Она была из тех людей, кто казнит безоговорочно, если человек провинился. Она не потерпит предателей под боком или тех, кто попытается ей манипулировать. Но даже такими как она можно манипулировать — Серендин тому пример. Он беспокоился, что Айзек может найти подход и к ней, но отметал эту мысль, так как именно он причастен к тому, что погиб Сэйран, она и слушать его не станет. В кабинет вошёл Джафар, посмотрев на своего короля, он улыбнулся уголками губ. — Ты сегодня выглядишь намного лучше. Хорошо поспал? — произнёс Джафар, на что король только кивнул. И правда, поспал он хорошо. Сегодня у него был более спокойный сон, чем ранее. Скорее всего тому виной то, что он чувствовал, что все, наконец, под контролем. — Да, сегодня я спал намного лучше, чем до этого, что же, нам пора связаться с Партевией? — произнёс Син тепло улыбнувшись друзьям. Джафар был в курсе произошедшего с Персефоной, ведь именно он относил её обратно в комнату. — Думаю, пора, надеюсь, что там все относительно в порядке, — он не верил в свои собственные слова, потому что видел, в каком состоянии Сэйран, точнее слышал от друзей. Оставалось готовиться к неизбежному. После того, что они узнали от генералов, что те видели Санса и при каких обстоятельствах — в шоке были и король, и Джафар. Правда шок короля вскоре перерос в злость. Син держал себя в руках, но сломанная перьевая ручка, что была у него в руках, говорила сама за себя. Они не знали подробностей, было что-то между ними или нет, однако, вряд ли. Они знают, как Санс относился к Грею и это хоть как-то поддерживало мысль, что между ними ничего не могло быть. — Было бы хорошо, если бы все на самом деле было хорошо, — произнёс Синдбад с немного печальной улыбкой. Пусть Аль-Сармен сейчас не существовало как действующей организации, но дел меньше от этого не стало.