Мой Балетмейстер

Больница. К удивлению многих ее посетителей и к тревоге всего находящегося в фойе медперсонала, к дверям шел молодой человек с девушкой на руках, явно не находящейся в сознании. Как только он переступил порог госпиталя, к нему поспешили санитары с качалкой, девушку тут же осторожно перенесли на нее, стараясь не причинять боли. Мужчину тем временем попросили проследовать к регистратуре, дабы он сообщил о себе и новой пациентке всю контактную и общую информацию. Как только с регистрацией было покончено, Мерант потребовал немедленно сопроводить его в палату к Одетте. Пройдя фойе и несколько палат, номера которых Луи просматривал, чтобы запомнить дорогу, они с медсестрой повернули за угол, где их ожидал лифт. Зайдя в кабинку и нажав нужную кнопку, как успел заметить балетмейстер третий этаж, медсестра стала ожидать прибытия лифта на нужный этаж с профессиональной невозмутимостью. Она не пыталась завести разговор, просто стояла и смотрела на отсветы от лампы на потолке. Этажей в больнице, как позже узнал Мерант, было всего четыре. На первых двух располагалась реанимация и отделение для беременных. На третьем этаже было детское отделение и другие палаты с больными людьми. Четвертый этаж был оборудован под хозяйственные нужды, как врачей, так и пациентов. В общем и целом госпиталь был совсем обычным зданием. Как только лифт прибыл на нужный этаж, двое молодых людей – мужчина и женщина проследовали к палате, которая особо интересовала представителя сильного пола на данный момент. Мерант открыв двери и пропустив вперед себя работницу больницы, зашел в палату, где на кушетке сидела его ученица. Палата была довольно просторной. Кровать, стоящая напротив другой больничной койки, была застелена чистым белым бельем и тумбы, стоящие возле каждой койки были украшены маленькими вазочками с цветами. Окно, через которое в комнату поступал свежий воздух и звуки проезжающих машин, было занавешено легкими шторами нежно - голубого цвета, в тон василькам и колокольчикам, изображенным на них. Стены, понятное дело, были выбелены и наполовину выкрашены голубой краской. В принципе дружелюбную обстановку портили звуки работающих медицинских приборов и стойкий, вряд ли вообще когда-нибудь выветривавшийся, запах лекарств. Юная пациентка сидела на второй, находящейся ближе к окну, койке. Она осматривала палату, в то время как ее ногу осматривал травматолог. Пробегая взглядом по комнате, Одетта невольно вздрогнула, увидев в комнате Луи. Мужчина следил за действиями врача с особой подозрительностью, поскольку с самого детства кошмарно сильно ненавидел больницы, с которыми у него были связаны неприятные моменты и период его существования, когда он просто не мог спать, из-за кошмаров, терзавших его раскалывающуюся на части от боли душу… Слишком сильно уйдя в неприятные воспоминания, Луи не обратил внимания на вопрос, с которым к нему обратился врач. Немного приподняв голову, он встретился с непонимающим и встревоженным взглядом серо-голубых глаз своей Одетты. Несколько минут поиграв с ней в гляделки под кодовым названием « я не понимаю в чем дело», мужчина, наконец, взял себя в руки. Обернувшись к доктору, он услышал ранее пропущенный вопрос: - Вы можете доставить девушку домой? – таков был вопрос. -Что? Разве вы не собираетесь определить ее на некоторое время в госпиталь? – удивился Луи. Он знал, что травма его ученицы точно не была очень уж ужасной, но ходить девушка не сможет – какое-то время точно. - Девушка не может передвигаться самостоятельно, однако, кроме ушиба ноги ее здоровью больше ничего не угрожает, и, ко всему прочему, у нас нет письменного разрешения родителей этой юной мадмуазель. Думаю, постельный режим недельку и всяческое отсутствие резких движений и новых травм позволят этой прекрасной девушке как можно скорее выздороветь. Так что…- доктор пожал плечами, как бы говоря « остальное - ваша забота» и ушел, переговариваясь о чем-то с медсестрой. Мерант и Одетта остались наедине…