Мемуары Фокса Флинтлока

      Ух, вы не поверите, что случилось. Я стал пиратом! Это так круто! Хочется пищать, как птенец. Я, конечно, подумывал напроситься к пиратам и грабить эквестрийские корабли в Новом Свете, но уж никак не ожидал попасть в пиратскую команду уже на второй день плавания! Судьба, или, может быть, Спящий, явно меня очень любит. Очень хочется сразу рассказать всё самое интересное, но давайте уж по порядку.       На чём я тогда остановился? Ах, да. Моё первое убийство. Какое-то время я сидел дома безвылазно, тихо болтая с Рейчел. Дядя и мать считали, что я прячусь от назойливо крутящейся у нашего дома Молли. И правы были, отчасти. Но ещё я думал о том, что сделал с тем единорогом. После всего, чему меня учила матушка, я, наверное, должен был быть в ужасе. Но на самом деле мне понравилось убивать. Я не против был повторить при случае.       Который скоро представился. Наступил день моего рождения. Когда мы с сестрой вышли из подвала, где ночевали после надолго затянувшейся беседы, то обнаружили, что в доме находилась та самая Молли. Она подлетела ко мне, сияя улыбкой, протянула венок из цветущего клевера и воскликнула:       – С шестнадцатилетием, милый!       – А что ты здесь… – промямлил я.       – Я её пригласила к тебе на праздник, – заявила матушка.       – Мама!       – Не вечно же тебе от девок прятаться, – отметила она с довольной улыбкой.       Такого предательства я не ожидал.       – Спасибо, – сказал я Молли обречённо, принимая подарок.       – А можно мне венок? – шепнула мне Рейчел.       – Он на тебе плохо держаться будет, но конечно, – я повесил венок на ствол.       В самый разгар праздничного обеда (который готовил я, конечно; хотя мама пыталась сделать всё сама в честь моего праздника, но тогда какой же это был бы праздник?), когда я пытался отбрехаться от маминых разговоров на тему моих отношений с Молли (Молли охотно и пространно отвечала на её вопросы, и никто не реагировал на мои возмущённые вопли насчёт того, что чушь это всё и нет и не будет никаких отношений), в дверь дома постучалось копыто эквестрийского солдата.       – Именем Селестии, откройте дверь!       Дядя Бивер покосился на меня и подлетел к двери.       – В чём дело, офицер? – спросил он незваного гостя, впуская его в дом.       За спиной солдата оказался ещё десяток. Все были в алых униформах и с саблями.       – Лорд Вульфрик Уилан требует выдать ему убийцу его сына, Персиваля Уилана, – отчеканил солдат. – Если требование не будет выполнено, все самцы старше десяти лет, будь то грифоны или пони, в этой деревне будут казнены.       Дядя Бивер повернулся ко мне, в его здоровом глазу застыл немой вопрос. Мама посерела и принялась шептать молитвы. Молли не шелохнулась; полагаю, я должен похвалить её выдержку. А вот я сам…       – Так тот единорог был его сыном?! – воскликнул я с насмешливым удивлением, прежде чем сообразил, что говорю.       – Скажите лорду Уилану, что мы нашли его, – солдат, изменившись в лице, повернулся назад, к своим.       Через некоторое время землевладелец появился в нашем доме собственной персоной. До того, как он пришёл, я успел переброситься парой слов с белым, как полотно, дядей Бивером.       – Ты… убил… сына лорда?       – Увы, нельзя вернуться в прошлое и вернуть его к жизни, – ответил я понуро. После нескольких всхлипов, изданных матушкой, осознающей произошедшее, я добавил, – А то я бы с удовольствием повторил!       – О, нет, – пробормотал дядя. – Разве я не просил тебя думать головой!? – заорал он.       – Думать моей головой? – я ухмыльнулся. – Моей? Дядя, если ты не заметил, я всю жизнь разговаривал с мушкетом!       – АААААААААА!!! – таков был ответ дяди Бивера. Я был уверен, что он меня ударит. А затем к нам пожаловал лорд Вульфрик Уилан.       – Ты, – говорил старый единорог с ледяным спокойствием, – убил моего сына. Я не знаю, на что ты рассчитывал, маленький негодяй, но всё, что ты получишь – это виселица. Тебя казнят, а затем деревня вернётся к своей нормальной жизни. Я держу своё слово: никто непричастный не пострадает. Схватить его.       Два крепких земных пони из отряда солдат схватили меня под лапы.       – Нет! – воскликнула Молли, вылетев вперёд. – Лорд Уилан, не троньте Кревана, это моя вина!       – Разве не чудесная самоотверженность? – сказал Уилан, дернув губами. Видимо, он пытался усмехнуться, но скорбь его была слишком сильна для этого. – Надеюсь, перед смертью ты задумаешься над тем, что ты потерял, выступив против меня.       – Перед смертью ваш сын говорил, что можно призвать удачу, поцеловав уроженца Изумрудного Острова, – сказал я в ответ. – Не упустите ваш шанс, лорд Уилан, и поцелуйте – меня – в задницу, – я издевательски засмеялся.       – Отребье, – процедил Уилан, скривившись. – Ведите его к месту казни, – отдав распоряжения солдатам, он повернулся к моей матери, прислонившейся к стене и отчаянно глотавшей воздух, – Мне очень жаль, мадам. В следующий раз вырастите сына получше.       – Эй! – возмутился я. – Это я должен был сказать это вам!       – Что? – прорычал лорд Уилан.       – Убирайтесь с моего острова, – заговорил я, – и вырастите сына получше, чем то ничтожество, чьё сердце пронзили мои когти. Научите его уважать честь женщины, хотя бы. Или в Эквестрии всё настолько прогнило, что даже того сделать не могут?       – Возможно, я последую твоему совету, – тихо сказал Уилан. – Но не на твоём веку, грифон. Ведите его наконец! – прикрикнул на стоящих солдат.       Я резко расправил крылья, ударив ими державших меня за лапы солдат, и, вывернувшись, пронзил им глотки когтями. Затем схватил со стола кухонный нож и метнул – он попал точно в грудь солдата, вставшего на дыбы при виде смерти товарищей. Первые двое ещё не упали, когда я выхватил по пистолету с их поясов. Семеро солдат, опомнившись, бросились ко мне. Выстрел, выстрел – и их осталось пятеро.       – Не бурчи, Рейчел, они одноразовые, а ты у меня навсегда! – весело крикнул я, отбрасывая разряженные пистолеты и хватаясь за сабли в ножнах тех же первых двух убитых солдат. Теперь вооружённый, я скрестил клинки с пятью противниками. – Не поможешь, дядя? – спросил я, обернувшись назад. Дядя, поддерживающий мою матушку, находившуюся в предобморочном состоянии, наградил меня взглядом, в котором непостижимым образом смешивались гордость моим мастерством и разочарование моими поступками. Рейчел стояла в дальнем углу стола, и у меня не было времени, чтобы воспользоваться её помощью. Она же объяснила мне, что дяде, маме или Молли лучше не вмешиваться, ведь я и так по хохолок в дерьме, а они пока что ещё чисты перед законом. Это было, пожалуй, справедливо, хотя всё же обидно.       Но не слишком, потому что пятерым солдатам всё равно не потребовалось больше минуты, чтобы присоединиться к своим лежащим на полу друзьям. С криками они набросились на меня, а я нырнул под праздничный стол и, когда они налетели на него, с небольшим усилием перевернул прямо на них.       – Ой, гляньте, что вы натворили! – воскликнул я, обращаясь к заваленным глиняными черепками, кусочками простецкой еды и придавленным сверху столом солдатам. – Вы бы знали, сколько любви я вложил в готовку!       Пока они выбирались из-под всего этого беспорядка, я успел схватить Рейчел и проткнуть двоих из них. Ещё двое не успели ничего предпринять, как я отобрал пистолеты у трупов и застрелил их. Последний сумел-таки вскочить и даже замахнуться саблей, но Рейчел отбила этот удар, а я врезал ему рукояткой разряженного пистолета по голове. Несколько раз. Мне было интересно, что треснет первым – рукоятка или голова. Оказалось, голова. И… это был последний, точно.       – Ха-ха-ха! Вот это я понимаю – праздник! А можно ещё? Ха-ха!       Лорд Уилан, глаза которого расширялись после каждого убийства, что я совершал, и теперь походившие на блюдца, выбежал из квартиры, не став ничего говорить в ответ. Дядя Бивер сверлил меня взглядом, а мама вдруг начала плакать. Я наконец начал понимать, что что-то было неправильно.       – Ну что, продолжим застолье? – спросил я троих грифонов и один мушкет. – Надо только немного прибраться и…       – Ты… ты… – прошипел дядя Бивер; голос его срывался. – После всего, что ты натворил, ты предлагаешь продолжить застолье!?       – Мистер Бивер, а теперь Кревану придётся покинуть деревню? – спросила Молли.       Я огляделся, созерцая тела солдат и лужи крови, которыми был окружён. Я пролил кровь прямо в нашем доме, убил десятерых (ну, некоторых из них прикончила сестра) прямо на глазах своей матери. Что теперь она обо мне думает? Почему-то мне казалось, что лучше не узнавать. А дядя Бивер? Он всегда учил меня драться честно, а я… Спрятался от солдат под столом и перевернул его на них. Суть-то в том, что я чувствовал, что поступил правильно, потому что мне было весело, но как объяснить это дяде, а тем более маме?       – Я должен идти, – кивнул я, прошёл мимо троих грифонов, взял Рейчел и двинулся к выходу. Я, наверное, должен был попросить у дяди пуль или ножей с собой в запас, но я не мог с ним заговорить, равно как и обратиться к маме, чтобы хотя бы попросить прощения. Вместо этого я молча вышел из дома. На этот раз Молли не увязалась за мной. Удивительно, но я даже почувствовал грусть. Какая-то часть меня даже хотела, чтобы хоть кто-то попытался меня остановить.       Покинуть дом навсегда было не только единственной, но и приятной возможностью. Больше не будет стай назойливых поклонниц, раздирающих меня на части. Не будет ссор с матушкой. Не будет подстерегающих в траве улиток. Но почему-то покидать остров было очень больно.       – И куда же мы пойдем? – спросила Рейчел.       – Может, к Найтшейдам? – предложил я. – Расти наверняка нам поможет.       – Вся деревня наверняка уже знает о твоих преступлениях. Даже родные не захотели нам помочь, чтобы не ввязаться в проблемы. Уж Расти точно не…       – Ты права… Тогда к отцу Джонатану, – нашёлся я. – Он живёт в городе, далеко отсюда.       – Он священник. Вряд ли он станет помогать грифону, убившему одиннадцать пони. Слушай, брат, а может, обратимся к культистам Спящего?       – Да, – протянул я. – Грамоту-то я выучил, а про них уже давно забыл. Хорошо, что у тебя память получше, Рейчел. Пойдём скорее.       Рассказ мой затянулся, поэтому здесь буду краток. Не сразу, но мне удалось найти культистов. Они без лишних вопросов согласились помочь мне сбежать с острова – им как раз нужен был миссионер-доброволец для распространения идей культа за океаном. Но в обмен я должен был помочь с некоторыми делами. Я с радостью согласился, и вскоре отправился в путешествие по Изумрудному Острову вместе со своим старым знакомым пегасом Эдвардом Тайрреллом.       – Ты хочешь бежать, потому что тебе довелось убить нескольких пони, ай? – переспросил он меня, когда я задал ему вопрос о цели нашей миссии (мы остановились в какой-то таверне на ночь). – Что ж, мне тоже.       – Он хочет, чтобы ты помог ему кого-то убить, – шепнула мне смекалистая Рейчел, когда я открыл клюв, чтобы сказать Эду, что это вообще-то не ответ.       – И кого же? – спросил я, обращаясь больше к Рейчел, чем к Эду, но тот-то этого не знал, почему и ответил:       – Я три года путешествовал по нашей стране, неся жителям Изумрудного Острова слово о Спящем и убивая тех, кто противостоял мне – священников…       – Так, погоди, – я встал из-за стола, ибо мне не понравилось услышанное. – Теперь культ Спящего убивает тех, кто проповедует иные верования? А разве наша собственная вера не гласит, что неважно, во что верят другие, потому что конец для всех всё равно будет один?       – Всё так, – кивнул Эд. – Но те, кого я убивал, не были согласны. Они употребляли свои силы не на успокоение душ страждущих, а на то, чтобы искоренять тех, кто исповедовал другие религии – будь то наши культисты, или верующие в божественность деревьев, или ждущие возвращения грифоньих королей, или даже последователи Найтмер Мун…       Я вспомнил, как мы с Расти читали старую понячью сказку о Найтмер Мун на одном из занятий у отца Джонатана. Отец Джонатан! Одобрил бы он то, во что втягивал меня теперь Эд Тайррелл?       – Ты знаешь, – сказал я, – Год назад один священник, очень хороший пони, подарил мне книгу, написанную им самим. Мы с Рейчел прочли её. Сюжет я не перескажу, но посыл был ясен: любые распри между приверженцами разных религий смехотворны, ибо ни одна не может проверить свою истинность. Так что я испытываю сильное желание оставить тебя одного с твоими делами.       – А, я тоже читал Джонатана Снифта, – Эд улыбнулся, сдув прядь чёрной гривы с бурой морды. – Воистину мудрый пони. Но именно те пони и грифоны, что я убил за эти три года, не обладали той мудростью, что мы разделяем с мистером Снифтом. Я же рассказал – они преследовали всех, кто верил иначе, чем они. Ты не понял? Избавив от них Изумрудный остров, мы подарим жителям возможность верить в то, во что они хотят верить, и никто не будет гоним за это.       Я вернулся на своё место. Идея Эда звучала просто замечательно.       – И за кем мы охотимся сейчас?       – Тобиас Пуллейм, архиепископ Дромейра. Он распространяет памфлеты, порицающие «еретиков», вдохновляя единомышленников на борьбу. В молодости он и сам участвовал в гонениях на иноверцев. Его хорошо защищают. Я бы справился один, но за три года приобрёл некоторую известность, так что мне пригодится твоя помощь. А тебе – помощь Культа. _____________________________________________________________________________       С моей помощью Эду не составило труда убить пожилого пони. Алтарь, перед которым молился отец Тобиас, окрасился его кровью, пролитой копытами Эдварда Тайррелла. Правда, я был довольно неловок и поднял шум, и нам пришлось попотеть, отрываясь от погони. Я перезаряжал Рейчел и отстреливался прямо в полёте, чувствуя, как кровь приливает к хохолку, будоража мозг, и мне хотелось внезапно развернуться и наброситься на врагов с боевым клёкотом, но наконец мы скрылись за облаками.       – Вот это было веселье! – выдохнул я, падая спиной на мягкую белую поверхность. – Предложим им повторить, как отдышимся, а?       – Чёртов идиот, – простонал Эд, падая на бок и хватаясь зубами за белое перо, чтобы вправить его. – Даже не знаю теперь, стоит ли брать тебя на второе дело, или лучше сразу отправить на корабль.       – А что за дело? – поинтересовался я. – И не надейся, что я позволю тебе веселиться дальше без меня. Ещё один священник?       – Нет. Культ хочет получить один старый манускрипт, который хранит род МакМейров. _____________________________________________________________________________       И так мы отправились из Дромейра в Баллимейр, чтобы обворовать Флоренса МакМейра. Весть о том, что грифон, за голову которого назначил награду сам лорд Вульфрик Уилан, путешествует вместе с убийцей священников Эдвардом Тайрреллом, уже разнеслась по всему Изумрудному Острову, и нам нужно было быть вдвойне настороже. Посреди ночи мы приблизились к дому Флоренса. Это не была лачуга, в какой жили мы с мамой и Рейчел, но я ожидал чего-то побогаче – Эд рассказал мне, что Флоренс был наследником знатного рода. Видать, МакМейры в лице их последнего представителя переживали не лучшие времена.       – Отлично, он спит, – прошептал Эд, заглянув в окно, и принявшись осторожно раздвигать створки. Копытами он делал это гораздо тише и аккуратнее, чем я смог бы когтями. Мы влезли внутрь. – Я пошёл обыскивать дом, а ты оставайся в спальне и следи, чтобы он не проснулся. Уж это-то ты сможешь без шума?       – Не вопрос, Эд! – гаркнул я во весь зоб. Простыни зашуршали: спящий пони заворочался. Но не проснулся, обошлось.       – Тихо, чтоб тебя, тихо! – прошипел Эд, прикладывая копыто ко лбу. – Просто. Сядь. Рядом с ним. И смотри на него. Проснётся – крикни, чтобы предупредить, и не дай ему выйти из спальни.       Я кивнул, приложив коготь к клюву, и плюхнулся задом на край кровати Флоренса. Матрас всколыхнулся, и пони чуть подбросило. Он застонал, но глаз не открыл.       – Ой, да ради бо… Спящего, – выдохнул Эд сквозь стиснутые зубы. – Не делай больше ничего, ладно? Просто замри.       Я повиновался, и Эд исчез в темноте за пределами спальни. Я остался вместе с Флоренсом. Дышал он с каждой минутой тишины всё более ровно и спокойно, морщины на желтой морде то углублялись, то разглаживались. Должно быть, последнему наследнику МакМейров немало довелось пережить, раз он спал таким глубоким сном. Я вот всю свою молодую жизнь засыпал с огромным трудом.       Ждать Эда пришлось довольно долго, сидеть, не шевелясь, было невыносимо скучно, но, к своей чести, я каким-то образом выдержал. Но все мои старания оказались ни к чёрту, потому что Рейчел чихнула. Не могу её винить – в доме МакМейров было чрезвычайно пыльно.       Флоренс с криком проснулся. Не понимая, что произошло, он приподнял голову и увидел, как по одеялу, под которым он лежал, лениво расползалось красное пятно. Тяжело дыша от боли, он поднял глаза на нас с Рейчел, но не успел ничего сказать, как в спальню влетел Эд, крича:       – ДА ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ Я ЖЕ СКАЗАЛ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ ДАЖЕ ЭТОГО НЕ СМОГ МАТЬ МОЯ КОБЫЛА ТЫ САМЫЙ ХУДШИЙ НАПАРНИК В ИСТОРИИ… ЗАЧЕМ ТЫ В НЕГО ВЫСТРЕЛИЛ!?       – Я не стрелял! – ответил я, косясь на сестру. – Это случайность! Рейчел чихнула!       Эд разразился длинной тирадой, состоящей преимущественно из отборной брани.       – Пробрались прямо в спальню, чтобы прикончить меня, – процедил Флоренс сквозь стиснутые от боли зубы. – Проклятые эквестрийцы…       – Кого он назвал эквестрийцами!? – взвизгнула Рейчел и, прежде чем я успел её остановить, просадила Флоренса штыком сквозь одеяло.       – Рейчел! – вскричал я.       Флоренс заорал и забился в конвульсиях, а Эд упал на колени и уткнулся лбом в пол, застонав от бешенства. Так продолжалось некоторое время, пока я не отвёл Рейчел в сторону, чтобы пожурить, а Эд не склонился над умирающим в своей постели пони, расспрашивая:       –Манускрипт! Liber marcachanus! Где ты его спрятал?       Увы, ответа Эд не получил. Выпрямившись над мёртвым телом Флоренса МакМейра, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем сказал:       – Я обыскал дом, книги здесь нет. Мы могли бы допросить его, если бы не ты, идиот.       – Эй, Рейчел извиняется, – ответил я. – Тут очень пыльно, а потом он ещё обозвал нас эквестрийцами… Есть идеи, где искать эту твою Liber marcachanus? – я понадеялся, что повторил его слова на древнепонийском правильно. Спасибо урокам отца Джонатана, а то бы я вообще его не понял.       – Культ что-нибудь придумает, – отозвался Эд. – Что касается тебя… Ох. После всех твоих провалов я бы должен оставить тебя ни с чем, но чёрт бы побрал моё доброе сердце, да и Культ уже всё организовал… Тебя устроили коком на корабль «Слуга Божья». Покажешь капитану вот эту бумагу… – пегас протянул спрятанный под крылом документ. – Корабль отплывает из Дунгарвана через две недели – успеешь добраться, не торопясь.       – Две недели? Ну, тогда я успею ещё на одно дело с тобой смотаться! – предложил я.       – О, нет, спасибо, – Эд резко поднял копыто. – Ценю твой энтузиазм, но дальше я сам.       – Да брось. Да, когда надо было провернуть тихо, я лажал, но ведь было весело!       – Да уж. Это что-то, что я буду помнить долго, – пробормотал Эд. – Но солдаты дышат нам в спины, и пора расставаться. Удачи, что ли?       – Целоваться не будем, – поспешил предупредить я. _____________________________________________________________________________       Путь в портовый городок Дунгарван, располагающийся на юго-восточном побережье Изумрудного Острова, лежал через город, в котором жил отец Джонатан, и я решил заглянуть в собор, чтобы проведать его в последний раз.       – Кого принесло? – раздалось ворчание внутри кабинета отца Джони, когда Рейчел постучалась прикладом. – А, это ты… Здравствуй, Фокс.       Я стоял в дверях, смотря на старого знакомого и не двигаясь.       – Что такое? Ах, ну да, точно, – отец Джонатан натянул на морду свою обычную кривую ухмылку, – Здравствуй, Рейчел.       – Dea-lá, отец Джони, – вот теперь мы вошли.       – Пришли убить меня? – поинтересовался отец Джонатан.       – Спящий упаси, отец Джони, нет! – я ужаснулся. – С чего вы взяли?       – Да тут слух прошёл, что грифон-убийца из Ларахбале, – (я уж и забыл, как называется родная деревня), – работает вместе с охотником на священников Эдвардом Тайрреллом. Нет? А жаль.       – Что-то случилось, отец Джони? – спросил я необычайно мрачного священника.       – А, – пони отмахнулся. – Устал от жизни. Кругом одни идиоты. Был у меня друг, работал тайным послом Эквестрии во время войны за грифонье наследство. Война закончилась, пора возвращаться, а он лихорадку подцепил, и при этом не взял денег в дорогу, дурень. Ну, какой возница повезёт тебя в Кантерлот задаром? Пришлось ночевать в первом попавшемся амбаре. И вот сейчас до меня дошло известие, что Билл скончался. Тьфу, гнилое сено!       – Может, помочь ему с чем-нибудь? – шепнула мне Рейчел.       – Дельная мысль, – согласился я. – Отец Джони, можем мы что-нибудь для вас сделать?       – Ну, юный грифон, кабы ты мог возвращать мёртвых в жизни, разве солдаты рыскали бы по всему острову в поисках тебя? Или напротив, – отец Джонатан усмехнулся, – искали бы даже с большим остервенением.       – Пожалуй, – согласился я. – Но вас мы всё равно убивать не будем, отец Джони.       – Уже не нужно, – сказал священник. – У меня появилась пара идей, чем занять оставшуюся жизнь. Кстати, если у тебя тоже есть планы на жизнь, тебе стоит покинуть остров как можно скорее.       – Да, нас уже ждёт корабль в Дунгарване, – кивнул я. – Но он отплывает только через две недели, так что я могу ещё побыть у вас.       – Или нет, – возразил отец Джонатан. – Недавно прошло заседание парламента, и помимо прочего они намереваются распространить сведения о разыскиваемых преступниках по портовым городам, а значит, у тебя не будет возможности покинуть остров через две недели.       – Не то чтобы хотелось… – грустно вздохнула моя сестра.       – Но надо, Рейчел, – отозвался я так же безрадостно. – Что же мне делать, отец Джони?       – Ну, – священник задумался, – другое судно найти ты не успеешь… Придётся тебе клин клином вышибать. Дунгарван, говоришь? Тогда тебе нужен Генри Пайн. Если успеешь перехватить его до того, как он доберётся до города, то до Дунгарвана не дойдёт весть о твоих преступлениях.       – Спасибо, отец Джони, – я склонил голову перед своим учителем. – Вы вновь очень помогли мне.       – Надеюсь, в последний раз. Удачной тебе… вам с Рейчел новой жизни в Новом Свете!       – Да, новая жизнь… – задумчиво согласился я. – Нам пора, отец Джони. Прощайте, – я повернулся к выходу, неловко задев задом книжный столик.       – Стой, ветреная голова, – окликнул меня отец Джонатан со смехом, – как ты отыщешь Пайна, если ты даже не знаешь, как он выглядит? _____________________________________________________________________________       Узнав от отца Джонатана, как опознать дунгарванского парламентария, я двинулся по дороге, ведущей на юг. Генри Пайн ехал в своей карете по ней же, но далеко впереди, за горизонтом. Но я не сомневался, что догоню его – я молодой, полон энергии, налегке – только сестру надо на себе тащить. С одной стороны, хорошо, что она мушкет – с мушкетов не спрашивают пропуск на корабль, и мне нужен был только один, тот, что дал Эд Тайррелл; но с другой стороны, мушкеты не могут сами ходить, бегать и летать.       После нескольких дней бега и полёта с небольшими передышками я начал волноваться, что не успею вовремя; а по прошествии недели просто вымотался. Хотелось упасть прямо на дорогу, и ждать кареты, которая бы меня переехала, но Рейчел меня подгоняла, и я продолжал упорно плестись вперёд, повесив голову и ругая сестру за то, как хорошо она устроилась на пушистой грифоньей спинке.       – Смотри, вот же он! – крикнула она на двенадцатый или тринадцатый день пути совершенно для меня неожиданно. Я поднял голову и действительно: впереди показалась карета, которую тянул дюжий земной пони. А на горизонте уже были видны хижины, составляющие собой пригород Дунгарвана. – Вовремя мы!..       – Если только это не другая карета, а сам он уже давно в городе, – сказал я сестре. Усталость сделала меня пессимистичным.       – Да не, точно он, я разглядела его в окне кареты, – уверенно отозвалась Рейчел. – Давай, поднажми уже!..       Я с недовольным урчанием развернул крылья и рванулся вперёд, рассчитывая эффектно приземлиться задницей на козлы, но вместо этого неловко грохнулся между каретой и тащившим её пони, сломав упряжь. Рейчел царапнула штыком по крупу извозчика, заставив его заржать, встать на дыбы и стремглав рвануться вперёд, оставляя карету далеко позади. Вряд ли он даже понял, что случилось, а если вернулся обратно, то только чтобы обнаружить пустую карету и ни одного грифона поблизости. Я не знаю, меня не было поблизости.       Я упёрся спиной в карету, пытаясь затормозить её задними лапами. Не сразу, ценой значительного количества острых камешков и веток, что впивались в подушечки лап, но мне удалось это сделать.       – Почему мы остановились, Шугар? – изнутри кареты я услышал голос взрослого грифона. Будь внутри молодая грифина, я бы подумал, что она кокетничает со мной. Только позже я сообразил, что Сахаром звали пони-извозчика.       – Ага, точно он, – глянув в маленькое окошко, я увидел грифона с тёмно-зелёным оперением и шерстью цвета сосновой коры – именно так отец Джонатан и описывал Генри Пайна.       – Я же говорила, – отозвалась Рейчел.       Вытерев пот со лба, я спрыгнул на землю, отломал от стоящего рядом дерева две прочные ветки и запер ими двери кареты. Затем схватился за переломанную упряжь и потянул карету за собой, сворачивая с дороги, ведущей в Дунгарван, в сторону леса.       – Смотри, чтобы никуда не делся, – сказал я Рейчел, перевесив её на спину задом наперёд.       – Эй, что происходит? Кто вы, сэр? Выпустите меня немедленно! – закричал Генри изнутри. Он кричал ещё много подобного, плюс пытался вылететь из кареты, пока я тащил его по ухабистой поляне подальше от посёлка, жители которого не должны были заметить убийство.       – Что, не узнал? Как же ты тогда собирался рассказать всем в Дунгарване, как меня опознать? – поинтересовался я, наконец дотащив карету до пролеска и открыв дверцу, чтобы выпустить Генри… и его кровь.       Тот набросился на меня и повалил на землю. Завязалась борьба, во время которой мы перекинулись несколькими фразами.       – Ну уж нет, тебе не скрыться от правосудия, предатель, – прошипел грифон сосновых цветов.       – Эй, сам такой! – обиделся я. – Ты что, не предатель, раз помогаешь эквестрийцам схватить меня?       – Нахер ты не сдался эквестрийцам, парень, – отозвался Генри. – Ты мутишь воду на своём родном острове. Всем здесь будет лучше, когда тебя повесят.       – Слушай, дружище, я лично против тебя ничего не имею, так что давай сделаем это быстро, – предложил я, пытаясь изловчиться и сомкнуть когти на горле противника. Сложность была в том, что Генри оказался сильнее меня, но было и преимущество: он хотел взять меня живым, тогда как я намеревался убить его. И мне наконец удалось это: ударив его задней лапой в пах, я получил возможность высвободить переднюю, коей не преминул воспользоваться. Скоро Генри Пайн с предсмертным хрипом и бульканьем заливал меня своей кровью. Я перевернул его и поднялся, и кровь, толчками выливающаяся из его горла, стала заливать его собственное оперение, становясь чёрной на фоне тёмно-зелёного.       – Покойся с миром, – сказала ему Рейчел. – Ух, это было жарко.       – Да, я уж думал, не справлюсь. Давай-ка спрячем его где-нибудь в листве.       – Не забудь отмыться, перед тем как идти в Дунгарван, – напомнила мне сестра. – Видела бы тебя сейчас матушка!       – Видела бы тебя твоя!       – У меня нет матери, – ответила Рейчел. – Или… – она осеклась. – Есть?..       Это дало нам пищу для размышлений, пока мы добирались до воды, чтобы смыть с себя кровь, грязь и пот. К счастью, она была недалеко – всё это время, из Баллимейра до Дунгарвана, мы двигались по восточному побережью Изумрудного Острова. Я оставил сумку и Рейчел на берегу, точно не желая, чтобы они промокли, а сам плюхнулся в воду и принялся чесаться, соскребая с себя грязь и кровь. Опустив несколько ехидных комментариев Рейчел о том, как нелепо я это делал, отмечу, что в конце маленькой беседы мы сошлись на том, что спросим нашего общего отца о том, кто является её матерью, если встретим, но искать намеренно всё же не будем. _____________________________________________________________________________       Итак, я прибыл в порт и без лишних слов поднялся на борт «Слуги Божьей». Меня неприятно удивило то, что палуба пустовала – я рассчитывал встретить большую дружную команду моряков. Но с другой стороны, никто не видел, как я зацепился лапой за бортик и шмякнулся на палубу.       – Ну и где все? – я огляделся. – Не мог же Эд обмануть нас?       – Может, в каютах, – предположила Рейчел.       Я кивнул и подошёл к двери, располагавшейся под штурвалом. Рейчел постучала, но никто не ответил. Тогда я подёргал за ручки – заперто. В этот момент меня окликнули сзади:       – Кого-то ищешь, парень?       – Кого-то, – повторил я, оборачиваясь и обнаруживая двух пони, земного и пегаса, в матросской одежде. – Всех ищу! Вы ведь с этого корабля?       – Ну да, – кивнул пегас. – А ты кто будешь, рыжезадый? – спросил он настороженно.       – Я? Здравствуйте! Я ваш кок! Когда уже отплываем?       – Кок? Ты больше похож на юнгу, – недоверчиво сказал пегас. – Чего задумал-то, давай начистоту?       – Ах, да, – я потянулся к сумке и достал оттуда бумагу Эда. – Вот.       Пегас взял бумагу крылом и посмотрел на неё, чуть дрогнув губами.       – Я читать не умею, – сказал он и передал бумагу товарищу.       – Хм, – сказал тот через пару мгновений, бегло осматривая документ. – Грифон Креван… Назначить коком… Тьфу пропасть, как будто я много умею.       – Креван – это я, – пояснил я терпеливо. – А это Рейчел, ну, я полагаю, на неё отдельные документы не нужны?       – Рейчел? Ты что, видишь призраков, или, может, говоришь о каком-то грифоньем духе-хранителе? – поинтересовался пегас с усмешкой.       – Ой, да это же просто моя сестрёнка. Рейчел, что скажешь о наших новых корабельных друзьях? – я стащил Рейчел со спины, и матросы настороженно отшатнулись, потянувшись к поясам, где у них висели простенькие пистолеты. – Вы чего? Не бойтесь, она добрая, хотя и создана, чтобы убивать.       – Ясно, – фыркнул земной пони. – Ты бы, парень, повесил его… её обратно на спину, лады? А мы тебя отведём к капитану, все эти документы с буквами – его дело.       – А он разве не на корабле?       – Ну конечно нет! До отплытия ещё несколько часов, вся команда в таверне! – пегас уже слетел с палубы на причал, и махал крылом, призывая следовать за ним. Что я и сделал, с земным пони, шагающим за моей спиной. Не доверяли они мне ещё. Но это было до первого обеда, который я им приготовил. _____________________________________________________________________________       После которого я стал любимчиком команды.       – Удивительно, как грифон в столь юном возрасте смог приготовить нечто столь вкусное из простых сена и яблок, – отметил капитан, пони в потрёпанном синем мундире, дожевав свою порцию. Дело было в середине следующего дня, когда мы уже отплыли из Дунгарвана. До этого момента все мои попытки общаться встречались без энтузиазма. Чаще всего меня просто отгоняли.       – Чтоб мы ещё раз остановились в портовой харчевне, – сказал кто-то из матросов, и команда горячо его поддержала.       – Я должен отметить, что на нашем корабле ещё не бывало кока более искусного, чем ты, парень, – продолжил капитан. – У тебя талант.       – Один из двух, – ответил я, раздувая грудку от самодовольства. – Я ещё довольно меткий, на пару с моей сестрой.       По столу прошёлся шепоток: не всех я ещё познакомил с Рейчел.       – Стало быть, и в бою ты нам пригодишься? – поинтересовался капитан.       – О, в этом не сомневайтесь! Мы с Рейчел убили десятерых за раз… – Рейчел шикнула на меня. – бы, случись нужда, – быстро поправился я.       – Хвастливые слова, – сказал кто-то из матросов.       – Да, но говорил же я, что готовлю, как личный повар самой Селестии, и поглядите – вы миски вылизываете, – ухмыльнулся я. – Могу и слова о меткости доказать. Осталось у кого-нибудь ещё целое яблоко?       – Не стоит, – быстро сказал капитан, и кто-то из особо ретивых матросов положил яблоко обратно на стол. – Что ж, мы должны поблагодарить тебя за твои старания, и вернуться назад к корабельным делам.       – Остаётся один вопрос, – выпалил я, не успел никто встать из-за стола, – Пони наелись, а что будет есть грифон?       Матросы зашушукались: все знают, что рацион грифонов сильно отличается от понячьего.       – Курицы нужны нам для яиц, так что их не трожь, – сказал капитан. – Мистер Тейлс, вы будете их пересчитывать в конце каждого дня.       – Вообще-то я имел в виду другой вопрос, – я ухмыльнулся. – Спасибо за предложение, но я вполне обойдусь фруктами и яйцами. Вам здесь всем нравится название корабля? Может, переименуем?       – Вы не местный, не так ли, Креван? – переспросил капитан. – Странно, а говор у вас в точности как изумрудный.       – Что!? Да я более уроженец Острова, чем кто-либо из вас! – возмутился я. – И да, если не затруднит, попробуйте меня называть как-нибудь по-другому, «парень», «кок» или «грифон» звучало вполне хорошо.       – Значит, жил вдали от моря, и не очень знаком с нашими обычаями. Мы не переименовываем корабли, сынок. Так делают эквестрийцы.       – А, – я опустил поднятую грудь. – Ладно. Полагаю, вы нас и познакомите, пони? _____________________________________________________________________________       Так я подружился с командой «Слуги». Ну, точнее, думал, что подружился, до тех пор, пока не объявился военный корабль. Да-да, вот мы и подобрались к тому моменту, из-за которого мне пришлось остановиться в прошлый раз. Итак, военный корабль сошёлся с нами борт к борту, и офицер, белый пегас со светло-жёлтой гривой, говоря с сильным акцентом, изъявил желание говорить с капитаном «Слуги».       – Я капитан, – сказал капитан, – с кем имею честь?..       – Полковник Чарльз Шленберг, – отчеканил командир военного судна. – Мы преследуем преступника, сбешафшего с Исумрутного Острофа. Нам исфестно, что он находится на фашем корабле.       – Ну, я хорошо знаю своих парней, – произнес наш капитан размеренно, но не стараясь скрыть удивление. – Кроме…       Как раз в этот момент любопытство дёрнуло нас выглянуть из камбуза на палубу.       – Него, – морду полковника перекосила самодовольная ухмылка, – Фзять его.       Пока я ещё не успел сообразить, что являлся причиной визита военных, два пегаса с военного корабля мигом оказались рядом со мной, вырвали Рейчел из моей лапы и скрутили.       – Убери копыта от моей сестры, эквестрийская сопля! – заорал я на пегаса, чьи мускулы делали его крупнее меня даже несмотря на то что пони в целом мельче грифонов, пытаясь вырваться. Матросы «Слуги» выхватили пистолеты; моя радость оттого, что они собираются вступиться за меня, испарилась, словно вода, плеснувшая в костёр: вместо того, чтобы направить их на солдат, они направили их на меня.       – Ээээй, вы чего? – сам не знаю отчего, но мне было трудно держать голос твёрдым. Глаза наполнились слезами. Неужели я и правда расстроился из-за их предательства?       – Полковник Шленберг требует выдать тебя, как преступника, – сказал капитан почти виноватым тоном. – Мы бы хотели, чтобы ты остался, честно, но ничего не можем сделать.       – Уж извиняй, дружище, но нам проблемы с военными не нужны, – сказал один из целящихся в меня матросов.       – Но… Я же ваш друг… ваш кок! – я растерянно переводил взгляд с одного пони на другого. – Вы не можете… Что вы есть без меня будете?!       – Что-нибудь да сварганим, спасибо за заботу, – ухмыльнулся другой матрос. – А теперь пошёл!       Солдаты уже перекинули для меня доску, по которой меня погнали на военный корабль. Я покорно пошёл, сдерживая мысль внезапно вырваться и напасть на солдат до лучшего момента. Справился с десятью, почему не справиться с двадцатью? Но точно не тогда, когда нахожусь под прицелом полусотни пистолетов с обоих сторон.       – Это ваше? – спросил солдат, протягивая капитану «Слуги» мою сестру.       – Нет! Только не Рейчел! Я не стану сопротивляться, только пожалуйста, не оставляйте её без меня! – не выдержав, закричал я.       – О тчем этот преступник гофорит? – спросил полковник Шленберг растерянно.       – О мушкете, – пояснил капитан «Слуги». – Заберите его с собой вместе с парнем, не мучайте беднягу зря, – добавил он сочувственно.       Меня закинули в тесную (чуть-чуть больше места, чем нужно, чтобы свободно развернуться) металлическую клетку с толстыми прутьями в трюме военного корабля.       – А Рейчел? – спросил я у пегаса в офицерском мундире, который с высоко поднятой головой следил за моим пленением.       – Тфоё рушьё побудет среди нашего фоорушенийа, сам понимаешь, с тобой мы его не остафим, – ответил Шленберг с улыбкой презрительного снисхождения. – Кстати, когда ты убифал зольдат, там, на острофе, она тоше была с тобой?       – Она всегда со мной, – ответил я, не задумываясь.       – Ну, тогда мы её пофесим фместе с тобой, парень, – Шленберг язвительно засмеялся.       Моё сердце упало, но тут же поднялось снова.       – Как будто возможно повесить мушкет, – фыркнул я, не показывая и капли страха.       – Ну тогда мы её просто сломаем, – не растерялся Шленберг. Это уже действительно повергло меня в ужас. Я отшатнулся от прутьев, рухнул на тонкий настил из отсыревшего сена и смог выдавить лишь:       – Я убью тебя, Шленберг, – абсолютно потухшим и севшим голосом. Ответом мне была ещё одна порция язвительного смеха, а затем полковник Эквестрии удалился, оставив меня в трюме одного. Ну, то есть, с караульным, но без пяти минут труп даже без имени не в счёт, ведь так?       Тем не менее, поговорить было не с кем, а молчание я ненавидел.       – Обычно я говорю с Рейчел, чтобы не сойти с ума от одиночества, но теперь её забрали, – начал я рассуждать вслух. – Любезно с их стороны оставить здесь тебя, дружок-пирожок. Как дела? Наверное, скучно вечно нести всякие вахты и прочую солдатскую рутину, давай хоть развеселю тебя напоследок? – само собой, я имел в виду его последок, а не свой, но ему пока ещё рано было об этом знать.       – Замолчи, висельник, – приказал караульный, с помощью облачка магии из своего рога нервно одёргивая ворот мундира.       – У, магия, круто, – сказал я. – Ты знаешь, я никогда не мечтал уметь колдовать, но эти земные пони и пегасы с их копытами, должно быть, жутко завидуют возможности левитировать вещи. А мы, грифоны, здорово управляемся своими коготками. Чудо природы! По крайней мере, я. Хотя, Расти всегда надо мной потешался, из-за того что я когтями пишу хуже, чем он – зубами. Хочешь, расскажу про Расти? Или лучше про то, как мы вместе учились писать у отца Джони? Или о самом отце Джони? Хотя кто не слышал о нашем отце Джони…       – Да замолчишь ты или нет!? – зашипел караульный раздражённо.       – Да ведь вы за тем и приплыли, чтобы заткнуть меня навсегда, нет? Позволь мне говорить, пока я могу – моя единственная оставшаяся радость на пути к виселице! Кстати… Виселица… Интересно, как же они вешают пегасов или грифонов… Связывают им крылья? Наверное, да. А единорогов? Наверняка тоже как-то по-особенному, а то ведь запросто можно сжечь верёвку магией, или левитировать себя, или… Или… Слушай, единорог, а как вешают единорогов?       Тут мой караульный скорчил рожу и вылетел из трюма. До меня донеслись его слова:       – Капитан, я больше не могу там находиться, поставьте кого-нибудь другого!       Капитан, видно, смилостивился, и у моей клетки оказался другой караульный.       – Вздумаешь хоть как-то чудить – нахрен вырублю, – предупредил он мрачно, потрясая мушкетом, плывущим рядом с ним в облачке магии.       – О, ещё один единорог! Как здорово! Может, ты мне скажешь, как вешают единорогов? Кстати, впервые я убил как раз единорога. Хочешь, расскажу?       В общем, к концу дня весь отряд полковника Шленберга был на взводе. Правда, я не знал, что собирался делать затем. Спровоцировать их наложить на меня копыта, чтобы они отперли клетку, и напасть? Но справлюсь ли я со всеми сразу, тем более голодный?       К счастью, с наступлением темноты вопрос решился сам собой. Я задремал, и борт корабля чуть выше моей головы пробило пушечное ядро, засыпав меня обломками древесины, и разворотило мою клетку. Я поднялся, задаваясь очевидным вопросом, но недолго. Свободен! И Шленберг с его солдатами, атакованные неизвестным кораблём, скорее всего, пока что не знают. Я счёл за лучшее пройтись по трюму и поискать Рейчел.       На мою радость, трюм пустовал – все солдаты, должно быть, поднялись наверх по тревоге. В оружейной лежал лишь одинокий мушкет, который я схватил, но тут же отбросил.       – Это вы зря, краснобокие, – процедил я сквозь сжатый клюв, понимая, что кто-то из матросов военного корабля, вооружаясь в спешке, схватил мою Рейчел вместо своего мушкета.       Другого оружия в трюме не было, а брать чужой мушкет я не стал, чтобы не обижать сестру. Пушечные выстрелы тем временем прекратились, а с палубы надо мной слышны были крики, звон сабель и выстрелы. Я не стал пропускать общее веселье, вылетел за пределы корабля через ту же самую дыру, и стал в суматохе убивать одного солдата за другим когтями.       Скоро пираты захватили контроль над военным судном, и немногие оставшиеся военные находились под прицелом их ружей. Я перерезал горло последнему сопротивляющемуся солдату и огляделся. Пираты, все пони, смотрели на меня с удивлением, но, видимо, моя помощь пришлась им кстати, так что они не нападали. Но всё это меня мало волновало, ведь я так и не нашёл Рейчел.       – Рейчел? Ну где же ты? – позвал я, озираясь.       – Кого это ты потерял, птенчик? – спросил меня один из пиратов, розовый земной пони с грязной соломенной гривой. – Здесь не было никаких девок.       Я проигнорировал его, потому что вдруг заметил среди пленённых солдат белого пегаса с жёлтой гривой в офицерской форме. Шленберг. Он стоял на коленях, опустив голову вниз. Я подлетел к нему и заставил поднять её, схватив за гриву.       – Я бы дал тебе совет, Шленберг: в следующий раз, когда решишь пленить Изумрудного грифона, поцелуй его в зад на удачу, – шепнул я ему на ухо. – А то видишь, всякое может случиться. Беда только, что следующего раза не будет. Помнишь, что я тебе обещал? – я погрузил когти в горло пегаса и оставил на нём три продольные полосы, затем отпустил его гриву, позволив упасть и заливать палубу кровью.       – Чёрт возьми, парень, что ты наделал!? – вскричал капитан пиратов, лысый синий пони. – Мы собирались взять его в плен!       – Ну, вместо него вы нашли меня, – я улыбнулся. – Вот увидите, я гораздо лучше. О, это моё, – я забрал свою Рейчел у одного из пиратов. – Спасибо. О, Рейчел, я больше никогда не позволю эквестрийцам наложить на тебя копыта…       – Тирек тебя раздери, да ты кто вообще, птенец!? – прорычал пиратский капитан.       – Кто я? – я задумался. – Рейчел, ты как считаешь? Слушайте, а ведь мне, пожалуй, нужно придумать новое имя. Поможете? О, смотрите, и старые друзья здесь! – воскликнул я, тыча когтём в приближающуюся с левого борта «Слугу Божию».       Но пираты не сразу обратили на неё внимание: раздался выстрел, и один из двух оставшихся в живых солдат рухнул на палубу.       – МЕЙН! – взревел капитан пиратов, срывая голос.       – Что? – спросил земной пони оранжевого цвета со спутанными просмоленными чёрными космами, перезаряжая пистолет и засовывая его в рот последнему солдату. – Полковник мёртв, простые «лобстеры» нам тем более ни к чему.       – Почему? – удивился тот розовый пони. – Я бы не отказался от свежего лобстера.       – Он имеет в виду солдат, Рэкхей, – процедил капитан и обернулся ко мне. А я тем временем разговаривал с капитаном «Слуги Божей». Он умолял меня вернуться. Ха-ха.       – Мы пришли к тебе на помощь, но, видно, опоздали, – говорил он. – Парень, нам очень нужен толковый кок. Мы пытались приготовить что-то сами, но это было ужасно. Пожалуйста, вернись на «Слугу».       – Спасибо за приглашение! – откликнулся я. – Но мне почему-то кажется, что команде, которая спасла меня от солдат, кок нужен больше, чем той, что сдала меня солдатам, м?       – Ну прости ты нас, дураков, – вздохнул капитан «Слуги». – Не решились мы с военными связываться.       – Ну, Рейчел просит передать дуракам, что тогда мы тем более остаёмся с теми, кто решились, – отрезал я.       – У нас, вообще-то, уже есть кок, – заметил капитан пиратов, подойдя ко мне.       – Да ну? И что вы, довольны жратвой, которую он вам готовит? Дайте мне полчаса на вашем камбузе, и вы сами вышвырнете его за борт! – выпалил я.       – Хорошо, маленький храбрый цыплёнок, – капитан посмеялся. – Но смотри, если твои слова окажутся простым хвастовством, сам пойдёшь на дно. Ты испортил мои планы насчёт мистера Шленберга, упокой Селестия его душу, но я прощу этот долг, если докажешь, что можешь быть полезен команде.       Я сглотнул. Получится ли у меня завоевать доверие сборища жестоких разбойников?       – Ты же знаешь, чего ты стоишь, брат, – шепнула мне Рейчел. – Никто не готовит так, как ты! Не робей, это наш шанс стать настоящими пиратами и грабить эквестрийцев! Что ещё нужно для счастья? Вперёд, ты справишься!       Что ж, вы можете догадаться, чем закончился мой маленький гамбит. Капитан Чард принял меня в свою команду в качестве нового кока, а я сжалился над несчастным экипажем «Слуги» и позволил им забрать старого пиратского кока себе. Мы с Рейчел завели себе первого друга среди пиратов – того самого розового пони по имени Джек Рэкхей. Славный малый (вдвое старше меня, но мне повезло родиться грифоном, и я был крупнее, правда, совсем капельку), с лёгким, весёлым нравом. Мы с ним сразу поладили. Ему понравилась история, которую я ему рассказал. Ту, что рассказал вам.       А теперь я, пожалуй, отложу этот журнал – до своего первого пиратского приключения.       P.S. Рейчел говорит, что пистолет Мейна засматривается на неё. Глупая! Это же всего лишь оружие!