Мемуары Фокса Флинтлока

      Ну, в целом, это закончилось. Я очень устал, поэтому потом расскажу. Запишу. Срать. Я спать. _________________________________________________________________       С чего бы начать? Даже не знаю, подойдёт ли здесь обычное «по порядку», да и вообще, я тут что подумал: как-то не очень пристойно приличному хаоситу прибегать к этому вашему «по порядку». Впрочем, других способов изложения я пока не знаю.       Вообразите ли вы, но нам даже в какой-то степени повезло. Не пришлось искать ни Дженни, ни того пони, который поднял из мёртвых всех тех, убитых мною: и дня не прошло, как с нашей дорогой «La Délivrance» поравнялся фрегат, который без лишних слов… Не то чтобы корабли умели говорить, но зачем-то же им дают имена; интересно, заговорила бы Рейчел, не получи она от отца имени? В общем, нас обстреляли из пушек.       Первым, кто заговорил на понятном языке после стены сплошной ругани, которую мы воздвигли общими усилиями, был Жюльен. Он поинтересовался, все ли целы. После того, как отозвались все, кого я помню, Антонио поинтересовался:       – Ну что, el capitán, всё ещё тверд в намерениях держать нашего Изумрудного друга под крылом?       – А это они? – отряхивая камзол от пыли, я поднял глаза на фрегат, который продолжал грозно возвышаться над нашей покалеченной шхуной, заряжаясь для следующего залпа. – Это за мной?       – Ты ещё спрашиваешь? – фыркнула Рейчел.       – В самом деле, ну кто же ещё, – я полетел на палубу фрегата.       – Эй, куда?!.. – опешил Жюльен.       – Им нужен я, а не «La Délivrance», – бросил я. – Я не собираюсь прятаться за ней и друзьями.       – Вот только ты нужен не только им! – окликнул Жюльен. – Да стой же ты!       Но я уже приземлился на вражеской палубе, не собираясь давать мертвецам повод не париться и просто отправить «La Délivrance» ко дну не только со мной, но и с моими друзьями.       – Не очень-то вежливое приветствие, старые знакомые, – укорил я пёструю толпу мертвецов, среди которых действительно было много знакомых лиц и морд. Хотя я, конечно, не признал всех сразу; только потом, перечитав старые записи, я отметил наверняка, что там были Флоренс МакМейр, Генри Пайн, Томас Джонс, дворецкий Сэмула Плотника (самого осла я, кстати, почему-то не заметил), Вальдес, Виллалпандо и де Арке с секретарём.       Кстати, интересное это дело, взглянуть на свои собственные старые записи. Кое-что вызывает гордость. Мне даже кажется, есть у меня ещё какой-то талант, помимо готовки и убийств. Однако, что-то из написанного звучит не совсем идеально, и оставляет неприятный осадок. Я б переписал, если бы был писателем. Но ведь я не отец Джони Снифт, и не творчеством занимаюсь. То есть занимаюсь, но не здесь, а на камбузе и поле боя. Тетрадь потому и озаглавлена «Мемуары», что я здесь не делаю ничего, кроме описания своей жизни. Или… мне так только кажется?       – Наконец-то, он в наших копытах, – произнёс кто-то в толпе. – Осталось прикончить его, и мы наконец сможем вернуться во тьму?       – Что, вам так понравилось быть мёртвыми? – усмехнулся я. – Ну что ж, не расстраивайтесь: если я не запутался вконец, большинство из вас – эквестрийцы, так что я с радостью отправлю вас обратно.       – Никакой радости для тебя больше не будет, висельник! – каркнул Генри Пайн. – Твои часы… Нет, твои минуты… сочтены!       – Стоять! – произнёс слабый голос, еле слышный с мостика, на котором появился пони. Не очень пока что определённый, но очень знакомый пони. – О чём мы договорились? Сначала заставить его страдать, как страдали все мы!       – Даже не знаю, звучит слишком ожидаемо, – растерянно сказал Вальдес. – Зачем рисковать и давать ему шансы на победу? Убить его сразу! Этого парня в толпе хорошо поддержали.       – Молчать, кретины! Кто вернул вас к жизни, а!? Нет у него никаких шансов, вы что, забыли!? Следуем моему плану! Окружить его и не спускать глаз! – вложив все свои небольшие силы в этот крик, пони обессиленно опёрся на перила. Я заметил, что у него частично отсутствовала одна из задних ног, а на месте одного глаза было что-то неясное. Но даже это мою память не освежило.       – Эй, я тебя знаю! – выкрикнул я, направляя коготь в его сторону дышащего с явным усилием начальника мертвецов. – Точнее, не знаю… Ты был на том корабле, когда мы сдали Хесуса… И в Теночтитлане… Значит, следил за мной, планируя свою месть, да? И…       – Искал Нефритовый Череп, – шепнула памятливая умница Рейчел.       – Ага! И нашёл его! Теперь я понял! Наверное, пришлось постараться, чтобы отыскать эту блестяшку и воскресить всех этих ребят? Ты молодец, честно. И всё ради меня! Я польщён! – я вскинул клюв с горделивой ухмылкой. – Только я хочу уточнить одну маленькую деталь, прежде чем мы начнём… Или мы закончим? Как тебе угодно?       – Спрашивай уже, – выдохнул пони с усилием.       – Ты кто?       – Кто… я?.. – медленно произнёс пони, широко раскрывая здоровый глаз. Это позволило мне заметить, что он у него сильно слезился. – А. Ну да, точно, ты же не знаешь моего имени. Меня зовут…       – Мне не интересно твоё имя, – перебил я. – Просто хочу понять, чем обязан такому вниманию с твоей стороны. Никак не могу припомнить, где же я тебя раньше видел?..       На морде пони за одну секунду сменилось до сотни выражений; несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но терпел неудачу – то ли от негодования, то ли от недостатка сил.       – Ну, кому это знать, как не тебе? – поторопил я. – Это же ты воскресил целую армию, чтобы уделать только одного маленького меня.       – Ты… много на себя берёшь, пират, – фыркнул пони. – Хорошо… хорошо, я напомню тебе. Ты помнишь про губернатора Уильяма Глопера?       – Минуточку… – я достал журнал и торопливо пролистал в поисках нужного момента своих мемуаров. – А, вот! Помню! Но ты же не Глопер. К тому же, он мёртв. Кстати, разве он не должен тогда быть здесь?       – Может… может быть… ты просто… притворяешься тупым, чтобы меня взбесить? – протянул пони, выговаривая слова с усилиями. – Нет, не выйдет, ты не можешь наполнить меня ещё большим гневом, чем я уже питаю… Попробуем так: ты помнишь, как ты и твои дружки-пираты пытались выяснить насчёт Глопера?       – Ну, там был один пони, которого мы… О, – я замер со странным чувством удивления очевидному. – Вот это и в самом деле неожиданная встреча.       – Ты вспомнил!? – прошипел пони. – Вспомнил, как после целой недели непрерывных истязаний вы вышвырнули гордого солдата за борт, как надоевшую игрушку?       – Так ты же солдат, – я искренне удивился его негодованию. – Эквестриец. Что ж ещё с тобой делать было?       – Ты… – прорычал пони, пару мгновений помолчал, держась за сердце, а затем продолжил, – Вы, пираты, вышвырнули меня за борт и забыли обо мне. Я и сам был уверен, что умру. Но затем…       Я поднял бровь.       – Ну да, затем ты выжил. Уж об этом-то я могу догадаться.       – Хватит затягивать! Тебе всё равно никто не поможет! – ещё пара секунд молчания, пока пони восстанавливал потраченные на крик силы. – Меня спас капитан Хорниголд, – продолжил он свой рассказ. – Он сказал, что восхищается моей стойкостью и верностью родине и что такие жизни не должны пропадать зря.       – Хорниголд? Ну конечно, – я закатил глаза. Бен симпатизировал эквестрийцам. Так вот почему он мне не понравился.       – …Когда я вернулся на берег, я уже знал, что должен делать. Восстановить поруганную честь. И лично убедиться, что вы, невежественные преступники, больше никогда не покуситесь на гордость нашей святой державы – ни ты, Изумрудный выскочка, ни Мейн, ни Рэкхей.       – Джек и Чарльз! – я подпрыгнул. – Как они? Так ты их убил? Это было сложно? Воу, я даже не знаю, хвалить тебя или ненавидеть.       – Хм, – отозвался пони. – Нет, я ещё не видел пиратов. Решил начать с тебя, грифон, потому что с тобой проще – ты давно уже не обладаешь поддержкой остальных пиратов, а теперь и, спасибо моему партнёру, поддержкой новых друзей…       – Ты в этом так уверен, пони?       Это был Жюльен. Он, Марто и Антонио приземлились на палубу подле меня с развевающимися плащами.       – Ха! – крикнул я, восторженный их эффектным появлением. – Съешь это, эквестриец!       – Что, думаешь, парочка контрабандистов тебя спасёт? – закричал пони. – Нас здесь сотня, и ни один из нас не может умереть!       – Так это он у них главный? – спросил Жюльен у меня.       – Ага. Он нашёл Нефритовый Череп и воскресил всех этих ребят.       – Их… всех!? Но здесь же сотня-другая душ! – прошептал Марто поражённо. – Без благословения Миктлантекутли он должен был исчерпать свои жизненные силы уже после пятого-седьмого воскрешения!       – Быть может, у него просто настолько сильная воля, вот и всё, – предположил Жюльен.       – В любом случае, всё, что нам нужно сделать – это избавиться от него, – процедил Антонио. Прищурившись, он оценивал расстояние до мостика, где стоял наш враг.       – Избавиться от меня? Ну удачи вам!       Подле него появилось лицо. Далеко не такое, какое бы было приятно видеть. Дженни приставил пистолет к виску пони и спустил курок.       Через дым и грохот я разглядел, как пуля пролетела сквозь череп пони.       – Если бы всё было так просто, разве я был бы так глуп, чтобы появиться прямо перед вами? – засмеялся пони, продолжая стоять на своём месте со сквозной дырой в голове. – Но спасибо моему другу за то, что он снабдил меня всеми необходимыми ресурсами.       – Дженнарино Гоццага, – сказал Жюльен. Не прошипел, не прорычал, а просто сказал. Но с такой ненавистью, что даже Антонио поёжился.       – И это в тот момент, когда я был уверен, что не увижу никого уродливее одержимого эквестрийца-калеки, – хмыкнул я, храбрясь. Ещё не хватало начать дрожать, когда рядом друзья! Да и Рейчел надеется на меня.       Дженни заскрипел клювом. Пони, бывший нашим с Чарльзом пленником, поджал губы.       – Как ты здесь оказался, Дженнарино? – заговорил Марто. – Какова твоя роль во всём этом?       – Избавь меня от нелепых объяснений, врач, – процедил Дженни. – Я преследую Фокса Флинтлока, он преследует Флинтлока… Было бы странно, если бы мы не пересеклись рано или поздно. К слову, спасибо тебе, Изумрудный, что перебил всех тех убийц, что я нанял – я сэкономил немало средств из того, что обещал им, даже после того, как приобрёл корабль и снаряжение для моего партнёра и его армии. Теперь мне осталось только смотреть, как ты страдаешь и умираешь.       – Так мы можем наконец начать убивать его? – спросили в толпе.       – Ещё один вопрос есть у меня, – поднял коготь Дженни.       – Да неужели они никогда не закончат трепаться!? – простонал Флоренс МакМейр.       – Я знаю, что был не единственным, кого бесит Фокс Флинтлок, – заговорил Дженни, не обратив внимания на мертвеца-выскочку. – Если кто ещё хочет присоединиться к нашей партии, чтобы заставить его заплатить – у вас есть такая возможность. Я не особо люблю лишние жертвы, когда в них нет необходимости.       – Ах ты… лицемерная… дрянь… – прошипел Жюльен.       – Эй, Антонио, это твой шанс, – я пихнул нашего канонира в бок. Дженни тоже именно на него смотрел.       – Хм, – Антонио криво усмехнулся. – Я, пожалуй, воздержусь.       – Правда? – я просиял. – Я знал! Я знал, дружище!       – Не обманывайся, щенок, – отрезал Руэда, отталкивая меня. – Я бы с радостью присоединился к Гоццаге и всем этим придуркам, чтобы проучить тебя раз и навсегда; но моя верность принадлежит старой команде, – Антонио повернулся, чтобы встретиться взглядами с Жюльеном и Марто, и даже слегка улыбнулся им. sic! Конечно, это было едва заметно, но! Антонио Руэда! Тёплые чувства!       – Ну, задача оказалась проще, чем я ожидал, – отметил Жюльен, возвращая меня в реальность. Реальность, в которой Антонио Руэда проявил тёплые чувства… – Нам нужно только прорваться к главному и прикончить его.       – Интересно, как? – прошептала Рейчел. – Ему же даже пуля в виске не помогла.       – Разберёмся на месте, как! – ответил я беспечно.       – Может быть, для начала надо сделать самое простое – умертвить того, кто ещё жив? – прошипел Жюльен, целясь в Дженни.       – А мы здесь чем занимаемся? – усмехнулся Виллалпандо. Наш капитан схватился с капитаном теночтитланской стражи, когда последний загородил собой дюкассовскую линию огня.       – Знаешь, это уже вторая дыра, которую я проделал в твоей голове, – заметил Жюльен. – Чувствую себя немного неуютно, ведь я привык, что большинству хватает одной…       – Рейчел тебя полностью поддерживает! – крикнул я, отбиваясь одновременно от Томаса Джонса, Генри Пайна и ещё десятка пони и грифонов по мелочи.       – …Но это, разумеется, не значит, что я собираюсь сдаваться! – Жюльен закончил свою мысль ударом рукояткой разряженного пистолета по голове Виллалпандо.       – Рейчел жалуется, что ты читаешь её мысли! – сообщил я ему.       Поскольку я был в не особо выгодных боевых условиях, отвлекаться было не слишком полезно для моего здоровья; однако я всё равно вертел головой во все стороны, следя, как идут дела у моих друзей. Не для того, чтобы записать обо всём в эту тетрадку. Просто… Затем. Потому что.       Но к моему счастью, Марто оттянул на себя часть напавших на меня пони, возглавляемую Флоренсом МакМейром. Моя нежная шкурка, украшенная пушистой шёрсткой и изящными пёрышками (и они хотят лишить мир такой красоты, при том, что совсем рядом стоит Дженнарино Гоццага!?), была в относительной безопасности. Ну то есть в какой ещё относительной. Вполне определённой, вот же я, живой, скрябаю пером по бумаге. Но в целом мертвецов всё равно было слишком много для того, чтобы у нас была действительная возможность прорваться к главному пони: они перекрывали как воздушные пути, так и эти – те, которые пешком. И у нас не было идей, как проредить их ряды, потому что они… ну… не умирали. И единственным, кто реально работал над решением этой проблемы, был наш любимый Антонио.       – А всё-таки, откуда вас столько? – интересовался я, обеспечивая сестре акробатическую поддержку в схватке. – Я думал… думал, вас будет гораздо больше!       – Больше!? – донёсся до меня возмущённый вопль Марто. – Мы и так в полной жопе, куда тебе, nique ta mere, их больше!?       – Это же было какое-то ругательство, да, Марто? Ну и ну! А я думал, ты пони приличный. Эй! – обратился я к Флоренсу. – Я тебя не очень помню, но ты, вроде как, тоже из знатного рода был? Ты давай там, следи за своим противником!       – Фокс, connard! – вскричал Жюльен. – Что ты несёшь!       – И ты ругаешься… А впрочем, и правда, что я несу? Ругательства – они для всех! Ну, как жизнь… Не правда ли? – я обратился к своим мёртвым соотечественникам. – Даже для вас, как оказалось!       Ни Генри, ни Томас ничего не ответили. Эквестрийцы тоже, но кто их вообще спрашивает.       – Ну ладно… А всё-таки, где остальные-то, а? Я ожидал увидеть здесь ещё пару или тройку знакомых морд или лиц. Эй!       – Я не возьмусь утверждать наверняка, по какому принципу хозяин Нефритового Черепа вызывал нас из мёртвых, – сказал Томас Джонс, – но, должно быть, здесь те, кто пал именно от твоей лапы, маленький дружок.       – Или от моей, – отметила внимательная Рейчел.       – Или от твоей лапы, сестрёнка! – согласился я. – Погоди… А у тебя разве есть… Я запутался.       – Как бы то ни было, – вмешался Томас, – старика-осла, которого застрелил твой дружок-пират, среди нас точно нет.       – А это кто? – я прыгнул, чтобы избежать удара осла, подошедшего сбоку.       – А, это один из охраны, – смекнул Томас. – Расслабься, маленький дружок, ничего важного.       – Зачем ты вообще разговариваешь с этим висельником, Джонс!? – прошипел Генри Пайн.       – Зачем я вообще согласился участвовать в этом вместе с вами? – парировал Томас спокойно.       – Ты так говоришь, словно не хочешь дать висельнику то, чего он заслуживает, – проворчал Пайн.       – Чего заслуживает амбициозный и талантливый молодой грифон? Честного шанса добиться успеха в жизни, если ты спрашиваешь моё мнение.       – Если ты подзабыл, я могу напомнить, что он тебя убил, – сказал Пайн кисло.       – И что с того? Быть мёртвым не так уж и плохо. Забот поменьше, чем у живых.       Правда, что ли? Я вот сейчас подумал немного на эту тему и решил, что, наверное, да – для грифона вроде Томаса, который не оставил незавершённых дел и потому умирал без сожалений. Наверное, во мне он увидел самого себя в начале своего пути, вот и сказал то, что сказал. Такие пожелания от бывшего примера для подражания не могут не радовать, даже если он бывший. Только надо следить за собой, чтобы не оказаться в итоге таким же дружком Селестии. Хотя я вообще совсем никак не представляю, как подобное могло бы случиться со мной.       – Он преступник! Он – угроза нашему острову, Джонс! – не сдавался Пайн. Спор между двумя мёртвыми земляками разгорался, всё больше отвлекая их от самого предмета спора – непосредственно меня. Я не был уверен, следует ли этому радоваться или обижаться, так что продолжал слушать их перепалку, отбиваясь от мертвецкой массовки.       – С его убеждённым неприятием и враждебностью по отношению к Эквестрии? Пожалуй, – согласился Джонс. – Но он сейчас далековато от Изумрудного, чтобы представлять для него угрозу, как мне кажется.       – Твоё мнение? Пожалуй? Тебе кажется!?       – Ничего себе они вдруг разговорились, – заметила Рейчел и врезала Генри прикладом в клюв.       – Эй, мы всё ещё дерёмся, если вы забыли! – я сопроводил словесным переводом её выпад.       – Тебя никто не спрашивал, висельник! – заклекотал Пайн, набрасываясь на меня.       – А я ни перед кем и не отвечаю, – парировал я. Его реплику. От когтей я увернулся.       К слову, Томас и Генри были не единственной переругавшейся парочкой. Жюльен рассказал мне, что между его противниками, Виллалпандо и Вальдесом, тоже случился спор. Впрочем, от них-то это было ожидаемо.       Но даже учитывая разлад в рядах наших врагов, плотная стена из мёртвых тел, которую они составляли, никуда не девалась. Мы уже выбивались из сил в тщетных попытках прорваться сквозь неё, когда Антонио поделился с нами решением проблемы. Успешно протестировав его на одиннадцати филлидельфийских грабителях, он крикнул нам:       – Эй, cabrones, вы вообще в курсе, что убийство – не единственный способ обездвижить врага?       – Надо же, как всё просто решается! – воскликнул Жюльен с досадой, взглянув в сторону Руэды и увидев груду трепыхающихся кусков, которыми он был окружён. – Правда, придётся поработать лапами…       Решение и правда было простым. Ну… для большинства из нас, вооружённого саблями, которыми очень удобно отрубать головы и конечности. Так что когда Антонио, Жюльен и Марто уже заканчивали готовить гуляш из гнилого мяса и слизи, мы с Рейчел еле успевали распилить одного-единственного Генри Пайна.       Но несмотря на разницу в продуктивности, мы все одинаково вымотались к моменту, когда наконец прижали к стенке (к борту корабля то есть) главного пони. Я так и не узнал его имени, но кого оно волнует.       – Вы ничего не сможете мне сделать, – прошептал он, тяжело дыша. – Я не в состоянии сопротивляться, но сейчас я не могу умереть точно так же, как и мои мертвецы, неважно, насколько я ослабею или насколько тяжело буду ранен вами.       Я оглянулся назад, на палубу, которая была полностью усеяна телами, головами и прочими лапами. Многие из них пытались ползти к нам, но без особого успеха. А ведь там эквестрийцев была всего треть, не больше. Чем я вообще занимался до этого момента!?       – Хочется знать, почему это, – промолвил Марто задумчиво, проводя лезвием сабли по горлу бывшего пленника Чарли. Мейна. – Хм… крови почему-то нет, хотя сердце продолжает биться. Почему же…       Наш умный доктор наверняка был очень близок к ответу на загадку загадочного пони, когда он вдруг объявился перед нами во плоти. Наверное, было довольно обидно получить подсказку в такой момент.       – А вот мне хочется знать, куда делся Дженнарино, – прошипел Жюльен, разминая шею (при этом он придерживал шляпу лапой; это важно). – Этот трусливый fils de pute!       – Ну, ну, не будьте так категоричны к малышу Рино. Он всего лишь трезво оценивает ситуацию и свои возможности. То есть, какой дурак будет оставаться на поле боя, будучи единственным со своей стороны, кто на самом деле может склеить крылья? Да и зачем он вам, когда здесь только что появился гораздо более симпатичный becco?       Мы оглянулись в направлении нового голоса, чтобы обнаружить, что то была совершеннейшая ложь.       Перед нами стояла совершенно не опознаваемая фигура, отдалённо напоминающая по форме грифона. Поверхность его тела представляла сплошное месиво из отёков и засохшей крови. На голове выделялось нечто покорёженное, чёрное, с трещинами, в которых виднелось что-то белое – видимо, клей. Он что, склеивал собственный клюв? Боги… Лапы его выглядели не лучше. Когти были переломаны и торчали в разные стороны, поэтому, когда он вытаскивал саблю, он сам себе загибал их на рукоятке с помощью другой лапы и клюва. Ой, а это обязательно? Нет, всё, я больше не могу участвовать в этом описании. Крылья… ну, одно выглядело вполне неплохо. Зато другое… я даже не могу сказать точно, наличествовало ли оно. Если да, то оно было переломано до такой степени, что полностью сливалось с месивом его тела. По крайней мере, из его правого бока местами торчали кончики смятых перьев неопределимого из-за крови цвета.       А самое интересное, что я мгновенно узнал эту ходячую отбивную. В конце концов, мы с Рейчел приготовили её сами.       – Ну, не надо делать такое лицо, – сказал Беппе. Ну почему там обязательно должен был появиться и Беппе!? – Я здесь не ради мести, если твоя сестра из-за этого трясётся. Признаться, я вообще даже благодарен вам за то, что вы сделали. Я побывал мёртвым, а это ужасно, ужасно интересный опыт.       Я тогда даже не осознал, что это не Рейчел затряслась, а мои собственные лапы. Разве?       – Мо… можем повторить, – прошептала она, готовя себя к бою.       – Беппе. Значит, ты всё-таки мёртв? – спросил Марто.       – Ты же сам его проверял, после того, как я… как Рейчел его… Разделалась с ним, – удивился я.       – Я не был уверен, – ответил Марто.       – Это ещё почему? Ты разве не видел, как мы его?..       – Да прямо сейчас вижу, – промолвил врач. – Но у него всё-таки был крест де л’Илей.       – А, это же тот, который препятствует изменению состояния организма? – припомнил Жюльен. – Holà, holà, ну и у кого же он сейчас, интересно знать? – капитан с усмешкой повернул голову в сторону загадочного пони.       – Так, а теперь объясни нам, почему ты не забрал его сразу, как вы разделались с Беппе, – обратился Антонио к Марто с тоскливым раздражением в голосе.       – Я… – врач замялся.       – Не хотел брать то, что будет напоминать ему о прошлом, я полагаю, – Беппе издал жутко-сдавленный смешок. – Жаль, правда, что после того, как Марто с этой cappello da donna ушли, крест у меня всё равно отобрали Рино с его двумя новыми дружками. Впрочем, они затем воскресили меня, так что не так уж и страшно.       – Д… дв… двумя? – промямлила Рейчел.       – Да о чём вы все вообще говорите!? – возмутился я, тщетно пытаясь уловить суть беседы давно знакомых между собой пегаса и грифонов.       Но вместо честного объяснения Марто попросил нас с Жюльеном и Антонио задержать Беппе.       – У этого твоего пони амулет, который не даёт ему умереть, вот всё, что тебе нужно знать, – бросил мне Антонио. – Перестань щёлкать клювом, щенок, и займись своим делом – Марто разберётся.       А сейчас стоит рассказать о том, что я узнал про крест де л’Илей, чтобы вы понимали, что происходило. Так вот, эту блестяшку (ещё одна волшебная блестяшка! сколько же их вообще в этом мире?) передавали по наследству в роду рыцарей-врачей, к которому принадлежал Марто. Шесть лет назад, когда Дженни попал в команду Жюльена, и Марто познакомился с Беппе на их родине, они обменялись подарками. Беппе подарил пегасу популярный в тех краях докторский плащ, а Марто, вдохновлённый страстной увлеченностью коллеги медицинскими исследованиями, доверил ему вот эту самую старинную реликвию. Крест обладал силой замораживать организм в том состоянии, в котором он находился. Как бы вам объяснить это? Ну вот представьте, что вам выпустили кишки. Вам осталось жить пару минут. Но если на вас применить эту блестяшку, то вы останетесь живы до тех пор, пока действие не отменят. При этом вам можно наносить сколько угодно новых ран. Понимаете, да? Чрезвычайно полезная штука для врача: ему не надо будет спешить, залечивая раны пациента, ведь с амулетом его жизни они не угрожают. Или для того, кому надо прожить чуть дольше, чтобы удержать на плаву армию мертвецов за счёт собственной жизненной силы.       Или для кого-то, кто наслаждается страданиями пони и грифонов, прикрываясь любовью к медицинским исследованиям…       Рейчел, бедняжка. Беппе её ещё будучи живым здорово напугал и растревожил. А представьте, как она себя чувствовала, когда вернулся в виде… ну, я чуть выше оставил описание.       Обратно к повествованию. Если коротко, то… Марто не разобрался. А если длинно, то…       – Привет, Баррелспиттер, – сказал я появившемуся из-за облака тёмно-зелёному пегасу. Серьёзно, я уже совсем не удивлялся встречам с ним. – Ну вот, кажется, вся компания из Ля-Санглуа в сборе. А, нет, не хватает ещё Леоне. К слову, он здесь?       – Нет, его с нами нет, – ответил Плевок, вытягивая вперёд крыло. В крыле оказался зажат пистолет; и направлен он был угадайте на кого. Не угадали. Плевок целился в Марто, собиравшегося сорвать амулет с груди мстительного пони.       – Ты слегка перепутал, Плевок, – вмешался я. – Это Марто, он из наших; ты разве его не помнишь? Наш враг – вот этот дохляк, которого Марто к стенке припёр.       – Ага, я знаю, – откликнулся Плевок, не переводя, однако, дуло. – Извини, Фокс. Эй, Марто, будь любезен, отпусти этого пони и медленно отойди от него.       – Значит, ты и есть тот самый «Плевок» из журнала Фокса? – осведомился Жюльен, выхватывая собственный пистолет. – Ничего другого я и не ожидал от такой лживой крысы.       – Погоди, кэп! – вскрикнул я, отталкивая его лапу.       – Ты что, серьёзно? – вскричал дюКасс ошарашенно. – Ты всё ещё веришь в этого подлеца!?       – Да, конечно, я займусь делом, а вы тут пока поболтайте, – проворчал Антонио раздражённо, преграждая путь двинувшемуся в нашу сторону Беппе. После короткого обмена сабельными ударами Руэда отсёк мёртвому доктору лапу, в которой был зажат клинок, и перехватил его хвостом. Видели бы вы! Вот это ловкость. Я после этого пробовал ловить вещи хвостом, но это закончилось плачевно – для ящика помидоров и палубы камбуза. Да и попытки ловить когтями ненамного лучше кончились.       – Эй! Это, по-твоему, честно!? – выпалил Беппе.       – Чья бы корова мычала, коновал, – огрызнулся Антонио, отдирая от рукоятки сабли лапу мёртвого врача. Лапа попыталась вцепиться в горло Руэды, но он вовремя вышвырнул её за борт с криком, – а ну брысь!       – Ещё дальше, – Плевок тем временем говорил с Марто, продолжая целиться в него. – Этот пони нужен мне живым, поэтому я не позволю тебе выкинуть никакой фортель.       – Ну так что? Почему ты здесь, вместе с Дженни? – поинтересовался я. – Я думал, ты вышел из игры после того, как мы разделались с его убийцами.       – Я и вышел, – отозвался Плевок. – Только не ушёл далеко. Гоццага с вот этим самым пони догнали меня. Отвертеться мне не удалось. Да и потом, идея отомстить пиратам Чарльза Мейна не кажется мне такой уж и плохой. Если ты помнишь, как мне жилось у него в плену, ты вряд ли сможешь меня осудить.       – Но… он и меня тоже собирается убить, – растерялся я.       – А сейчас ты ведёшь себя, как эгоист, – усмехнулся Плевок. – Теперь, если позволите, я должен забрать этого пони в безопасное место.       – Я не собираюсь уходить, не увидев смерть Флинтлока! – протестующе захрипел мстительный пони.       – Расслабься, подкрепления уже на подходе, – успокоил его Плевок. – Эта битва измотала их, так что со свежей мертвечиной им не справиться. И пути отступления у них не будет.       Без труда подняв в воздух истощённое тело пони, Плевок улетел ввысь, огибая мачту «La Délivrance». Мы не смогли ему помешать, потому что…       Ну, потому что.       – Стоять, canaille! – каркнул Жюльен, вскидывая пистолет.       – Эй, не вздумай! – закричал я на него, перехватывая его лапу.       – Да хватит уже, Фокс! – возмутился Жюльен, вырываясь. – Мы в дюйме от того, чтобы покончить со всем этим!       – Ты не убьёшь Плевка! Он – мой друг!       – Он тебя предал! Причём уже не в первый раз!       – И что? Думаешь, я тебя убью, когда ты меня предашь?!       Капитан моргнул и опустил лапы, сдаваясь.       – Твоя верность… – вздохнул Жюльен. – Поражает.       – Эй, вы там ни о ком не забыли!? – окликнул нас голос, который меньше всего хотелось слышать в такой момент.       – Беппе, – сказал Марто обречённо. И не без причины: обернувшись, мы увидели удручающую картину. Как оказалась, идея Антонио не такая уж и универсальная.       На палубе отдельно друг от друга лежали: тело с задними лапами, хвост, крыло и голова Беппе. С двумя клинками Антонио быстро справился с нарезкой этой ожившей отбивной. Голова казалась жёлтой в падающих на неё лучах восходящего солнца. А ещё она перекатывалась туда и обратно и ехидно смеялась.       – Ого, уже утро, – удивился я. – Мы что, всю ночь дрались?       – Жаль, что мы не в сказке, где нежить дохнет с рассветом, – проворчал Антонио кисло. – Сделай же что-нибудь, щенок! Я не собираюсь дохнуть из-за тебя!       – А зачем тебе… Ой, ого, – наблюдая за перекатывающейся туда-сюда, как клубок шерсти, головой, я не сразу заметил отрубленную по плечо лапу Беппе, сжимающую горло Антонио. Видели когда-нибудь катящийся клубок шерсти? Или солнечный зайчик? Необъяснимо притягательное зрелище. – А… неприятно, наверное, – я сделал сочувственное лицо. – А почему ты её не сорвешь с себя?       – Да, умник, это первое, что я собирался сделать, – проворчал Антонио. – Но обстоятельства оказались сложнее… чем вы сейчас видите, – он указал когтём за борт, в сторону «La Délivrance».       Я рванулся вперёд, чтобы посмотреть, что там, но Жюльен поймал меня за хвост.       – Не стесняйтесь, подойдите и взгляните, – засмеялась голова Беппе.       Мы подлетели к краю борта и увидели, что на палубе нашей шхуны стоял Розарио. Вид у него был растерянный, а раненое крыло всё ещё примотано к телу.       – Вообразите ли вы? Я услышал, что стало тихо, вышел из каюты посмотреть, как у нас дела, и тут мне прямо в лицо прилетает вот это, – стрелок поскреб горло, вокруг которого смыкалась кисть покорёженных чёрных когтей Беппе. – Что это вообще за штука?       – Да так, мелочь, – сказала голова Беппе (которую Розарио не видел). – Всего лишь моя лапа, которая мгновенно убьёт тебя, если сварливый канонир попытается сорвать с себя ту лапу, что держит его.       – А, вот как, – стрелок пытался скосить глаза так, чтобы разглядеть обернувшиеся вокруг его шеи когти. – Надо же, от вас, мертвецов, чего только не дождёшься. А если я сорву с себя эту?       – Вы все такие тугодумы, – Беппе хихикнул.       – Тогда он убьёт Антонио, – сказал Марто мрачно.       – Тогда мы с Руэдой сделаем это одновременно, – предложил Розарио невозмутимо. Он не выглядел встревоженным, как Марто или Рейчел, или разозлённым и сосредоточенным, как Антонио или Жюльен. Не уверен, воспринимал ли он вообще ситуацию всерьёз.       – Ааа, да, это может сработать, – хмыкнула голова Беппе. – Хотя я считаю своим долгом напомнить, что я опытный врач. Я на ощупь могу мгновенно вскрыть все жизненно важные артерии в горле грифона. Вообразите, что случится, если один из вас двоих замешкается или ещё чего? Ой-ой-ой…       – Ах ты… – процедил Антонио.       – Хорошо. Ладно, – Жюльен поднял лапы вверх, затем положил их на плечи нам с Марто, веля стоять на месте. Не делать глупостей, да? В случае Фокса Флинтлока это должно значить «не делать вообще ничего». – Если ты не убил их сразу, значит, тебе от нас что-то нужно. Что же?       – Что мне нужно? Хм. Вот так вопрос, – сказала голова Беппе насмешливо. – Вообще, главная цель, для которой нас воскресили – смерть Фокса Флинтлока. А я должен исполнить волю того, кто меня воскресил, не так ли? Ну что, убьёте ли вы cappello da donna, чтобы спасти этих двоих?       Вот так ситуация! Рейчел от ужаса потеряла всякую способность двигаться. Я с тревогой посмотрел на Жюльена, боясь, что он действительно примет решение, но тот продолжал смотреть прямо перед собой, держа в поле зрения товарищей, захваченных лапами Беппе в заложники, и все остальные части тела мёртвого доктора. Марто выглядел растерянным, даже приоткрыл рот.       – Не можете решить? Не знаю, почему я ожидал иного, – фрикаделька с клювом продолжала потешаться над нами. – Но не спешите, ведь я ещё даже не выдвигал требования. Подозреваю, что если Фокс Флинтлок умрёт, пони с Нефритовым Черепом посчитает, что я выполнил свою задачу, и вернёт меня в небытие. Хочу ли я этого? Хм… нет, пока что нет. А вот если я заставлю вас страдать чуть подольше, я смогу получить чуть больше опыта. У меня, знаете, времени и так немного, зачем так глупо отказываться от него?       – Хватит рассуждать, мертвечина, – отрезал Жюльен. – Говори прямо, что ты хочешь.       – Aspetta, aspetta! Такой широкий выбор, дайте мне подумать! С одной стороны, неплохо было бы снова стать целым, но с другой, из моего расчленённого состояния выходит главное моё преимущество…       – Да он же просто тянет время до прихода подкреплений! – прорычал Антонио. – Сделайте уже что-нибудь!       – Да, давайте поскорее, у меня шея чешется из-за него, – подхватил Розарио.       – Тяну время? А вот это уже обидно, – заметил Беппе весело. – Приход подкреплений означает вашу смерть, и, как мы поняли, мою тоже.Я буду идиотом, если так скучно проведу оставшееся время. О! Я знаю, что делать! Ты, cappello da donna! Подойди и подбери мою голову.       – Я, что ли? – уточнил я. – А, так это меня ты называл меня «каппелло да донна»? А почему? – ни страх, ни неприязнь не могли перевесить природного любопытства Флинтлоков.       – Потому что ты носишь cappello da donna, кретин, – голова закатила глаза. – Поторопись, а то я назначу твоим дружкам кровопускание.       – Пожалуйста, нет, – проскулила Рейчел.       – Ну, я не могу, – сказал я голове растерянно.       – Ты уверен? – фрикаделька с клювом ухмыльнулась (даже эта перекошенная гримаса растрескавшегося клюва была лучше, чем то, что порой натягивал на лицо Дженни Гоццага, бррр). Антонио с Розарио захрипели.       – Почему, Фокс? – спросил Жюльен одновременно и с нетерпением, и с осторожностью.       – Хотелось бы знать, – я дёрнул плечами. – Почему, Рейчел?       – Я… боюсь его, – зашептала сестрёнка еле слышно даже для моего, чуткого к её словам, уха. – Очень сильно… Пожалуйста, не заставляй меня приближаться к нему… – Рейчел всхлипнула. – Пожалуйста… Не надо…       – Рейчел, будь сильной, – шепнул я ей. – Жизни наших друзей зависят от этого.       Я сделал шаг по направлению к голове Беппе, но Рейчел запищала так мучительно, так жалобно, что у меня не осталось иного выбора, кроме как попятиться назад.       – Эй! Ты что творишь!? – закричали одновременно Беппе и Антонио. Жюльен же окликнул меня по имени.       – Простите, вы двое, – бросил я заложникам мёртвого доктора, разворачивая крылья и отлетая ещё дальше от Беппе. – Хотя стоп, почему я должен извиняться и вообще волноваться за вас двоих? Это, вроде как, именно вы намеревались бросить меня одного разбираться со всеми этими мстительными мертвецами.       – Может быть, потому что они вступились за тебя и рискуют своими жизнями ради тебя, мудила!? – вспыхнул Жюльен. – Я должен был знать лучше, чем доверять грифону, считающего другом такого, как этот Плевок… Чёрт, да ещё Кайк меня предупреждал…       – Ты забыл про меня, – процедил Антонио. – Я тебе всё время говорил.       – Я ничего не могу сделать! – простонал я, ощущая вину и обиду. – Рейчел боится Беппе!       – Ха, – сказал Антонио тускло. – Так вот в чём дело. Ха, ха, дюКасс. Ну как тебе плоды потакания его причудам?       – Извини, – обратился Жюльен ко мне, меняясь в лице. Огонь гнева в его глазах потускнел, уступая место пустоте усталости. – Я не знал. Но, Рейчел, – капитан замялся, – ты уже справилась с ним один раз, разве нет?       – Ты сейчас серьёзно, дюКасс!? – простонал Руэда, закатывая глаза.       – Я плохо соображала, что делаю, – прошептала Рейчел бессильно. – Он довёл меня до истерики, и я…       – Говорит, прошлый раз вышел сам собой, – передал я Жюльену.       – Это так забавно, – захихикала голова Беппе. – Вы хоть не забыли, случаем, что у меня тут двое заложников? Интересно, сколько тысяч раз я мог убить их, пока вы препирались из-за?.. Это просто смешно. Помню, как при жизни я наслаждался своим превосходством над кретинами, окружавшими меня. Приятно, что после смерти ничего не изменилось. Но я бы посоветовал вам поторопиться: я убью этих двоих, как только прибудут подкрепления, если вы не выполните мои требования. Интересно, кстати, где они задерживаются?       – Фокс, давай Рейчел мне, – сказал Жюльен. – Я присмотрю за ней, пока ты… сделаешь, что ему нужно.       – Конечно! – воскликнул я озарённо. – Почему я сам не догадался, Рейчел – я же могу доверить тебя Жюльену!       – Потому что ты – безнадёжный долбоёб? – надо отдать должное Антонио Руэде: он всегда честно говорит, что думает о тебе.       Итак, я передал сестрёнку её крестному, а сам…       – И… о чём ты меня просил? – обратился я к голове.       – Я думала, он всегда дословно запоминает все разговоры, случающиеся в его присутствии – ну, мемуаров ради, – шепнула Рейчел на ухо Жюльену.       – Попробуй говорить громче – сомневаюсь, что он тебя услышал, – сказал я сестре.       – В любом случае, прекрати выпендриваться, – попросила она ещё тише и замолчала.       – Просил? – отбивная дёрнулась в районе глаза. Полагаю, Беппе пытался поднять бровь. – Я доктор, птенчик. Обычно это меня «просят». А я рекомендую пациентам, что делать, если они не хотят прощаться с жизнью. В данном случае, с жизнями этих эдальго. Голову мою подбери.       – Слегка тяжеловата, – отметил я, исполнив указание. Держа голову двумя лапами, я поднялся в воздух, чтобы не стоять на одних задних. – Теперь что?       – Отнеси меня к тому завалу из отрубленных конечностей, – велела голова. – Подберу себе лапки попрезентабельнее. Уверен, Марто не откажется помочь старому другу пришить их.       – Ты… что? Ты рехнулся? – опешил Марто. – Ты хочешь, чтобы я пришил тебе чужие лапы!? Ты хотя бы уверен, что сможешь их контролировать?       – Не узнаем, пока не попробуем! – воскликнул мёртвый доктор с энтузиазмом. – Спасибо за заботу, кстати, дорогой Марто.       Пегас фыркнул.       – А вот это уже интересно, – признался я, летя по направлению к палубе, заваленной расчленёнными, но всё ещё живыми… мёртвыми. Сила Нефритового Черепа… как это работает? До сих пор не уверен. Марто утверждает, что это не настоящая жизнь. Но что такое настоящая жизнь? Сознание? Сердцебиение? Риск в любой момент лишиться этой жизни? Может мертвецы, обладающие кучей преимуществ по сравнению с нами, живыми – невозможностью умереть для начала, уже более чем достаточно, – на самом деле более живы, чем мы?       Хм… нет. Они не чувствуют вкуса еды. Разве это жизнь.       Ну так вот, подобрал я две лапы, которые больше всего приглянулись Беппе, и вернулся к друзьям. Марто уже подготовил свои любопытные медицинские инструменты. Уверен, Беппе мог бы рассказать сотни способов убить каждым из них!.. … … … Хм, может, мне лучше повременить с размышлениями на эту тему до тех пор, пока Рейчел не придёт в себя полностью. А придёт ли она вообще в себя полностью?       А почему нет, я же пришёл в себя после того, как меня мама с дядей выгнали из дома. Или… Или не пришёл?.. Ха, вот я и нашёл себе личную причину для ночных кошмаров.       Ну и горазд я отвлекаться: видать, уже устаю записывать. Жаль, до конца ещё далеко.       Так вот, как только Марто подошёл, чтобы взять одну из этих лап, они обе резко дёрнулись, резко вывернулись и вцепились нам с пегасом в глотки.       – Ха-ха, попались! – воскликнула голова Беппе, которая начала перекатываться по палубе, ловя жёлтые отблески солнечных лучей, когда я её выронил. Катающийся шарик с солнечными зайчиками!! – Обманули вас, дурашки, на четыре лапушки!       – Merde, – прохрипел Марто, задыхаясь. – Что… теперь… капитан?       Я почувствовал, что мне тоже не очень хватает воздуха для дыхания. А ещё эти острые когти, которыми заканчивалась лапа: они царапали шею и портили пёрышки. Интересно, я умру? Чёрт, я уже забываю, что записываю уже закончившиеся приключение. Хотя это не отменяет вопроса, умру ли я. Не из-за мести мёртвых, а вообще. Когда-нибудь.       – Так, ладно, я пошутил, – голова Беппе тоже давилась – смехом. – Вы двое, притворяющийся врачом и притворяющийся безумцем, сорвите с себя эти лапы, пока они вас не прикончили. Я их всё же не контролирую. Пока что.       Я с огромным трудом отодрал от себя мстительную конечность, а Жюльен помог Марто, который никак не мог ухватиться за свою копытами.       – Ой, – пискнула Рейчел, которая висела у дюКасса под крылом.       – Рейчел, это же не Беппе лапа, – напомнил я, отбрасывая тянущуюся обратно к моей шее лапу и потирая расцарапанную шею.       – А, ну да, – сестра нервно и неловко хихикнула.       А интересно, сколько ещё продолжались бы эти пляски на отрубленных лапах, если бы те самые пресловутые подкрепления так и не явились и не спасли бы нас?       Ага, я не запутался. Те самые подкрепления, которые должны были, по идее, ознаменовать наше поражение. Я даже могу описать, как это случилось. Потому что этим я здесь и занимаюсь.       – О! – воскликнул я, вдруг заметив что с другой стороны от фрегата, на борту которого мы (все, кроме Розарио) находились, к «La Délivrance» подошёл бриг. – О! – повторил я, выбрасывая вперёд указующий коготь.       Жюльен шикнул, смотря на меня многозначительно.       – Что? Что вы там увидели? – засуетилась голова Беппе, пытаясь обернуться, чтобы взглянуть.       Я уже приготовился к тому, что сейчас подкрепления заявят о своём прибытии, и нам придётся втроём сражаться против толпы свеженьких мертвецов, оглядываясь на трупы Антонио и Розарио. Но оглянуться на их трупы мне так и не довелось.       Первое, что сделали мертвецы на бриге – разрядили свои пушки и понаделали в нашей бедной «La Délivrance» кучу дыр пониже ватерлинии.       Это породило волну, которая сильно качнула фрегат; голова Беппе укатилась вниз и потерялась в куче расчленённых мертвецов.       – Эй, что там? Ну-ка подберите меня! – закричал он нам. – Это подкрепления пришли? Подкрепления, я прав? Подберите меня, пока я не…       Жюльен, не отвлекаясь на вопли фрикадельки с клювом (в отличие от меня, да), рванулся к краю борта, поближе к Антонио и Розарио, и зашипел им:       – Давайте! Не теряйте времени!       Эдальго обменялись взглядами, без слов схватились за держащие их за шеи кривые чёрные когти, оделили их от своих пёрышек и вышвырнули за борт.       – Блин, – донёсся до меня голос Беппе. – Вот ведь непруха. Лучше бы я их сразу убил.       – Марто, а давай мы эти лапы всё-таки пришьем к телу Беппе? – я наступил передней лапой на одну из корчащихся конечностей, чтобы та не дёргалась. В ответ на это на меня со всех сторон посыпались крики недоумения и возмущения. – Да неужели вам не интересно, что получится!? Тело, сшитое из разных частей! Где вы вообще такое раньше видели!? Я почти наверняка уверен, что такого раньше никто не делал.       Меня никто не поддержал. Но по крайней мере, мёртвый доктор больше не угрожал нам и не пугал Рейчел. Ну, физическое его воплощение, по крайней мере.       Вот только порадоваться этому мы не успели. Из недр брига высыпали мёртвые эквестрийцы во главе с нашим старым знакомым Чарли Шленбергом.       – Мёртвый сброд измотал их; теперь мы, профессиональные солдаты, закончим работу! – выкрикнул мёртвый полковник, явившийся занять освобождённое мертвым доктором место нашей главной проблемы, каким-то дрябловатым из-за вспоротого горла голосом.       – А я-то думаю – где все те сотни эквестрийцев, что я убил? – воскликнул я радостно. – Эй, Рейчел? – позвал я, оборачиваясь в сторону, где должен был стоять Жюльен. А там уже разгорелась схватка. Всё то время, что я смотрел в сторону «La Délivrance», к другому борту фрегата подошёл ещё один бриг. Пришлось подбирать саблю и бросаться в бой, чтобы отыскать Жюльена.       С саблей рубить мертвецов действительно оказалось удобно. Если вычесть то, что мне не хватало сил, чтобы разрубить их полностью, так что это было бесполезно, даром что удобно.       – Целых три корабля! – завидев в гуще сражения Антонио, я не смог придумать причину не завязывать с ним разговор. – И откуда у Дженни столько денег?       – Ну, он наследник знатного рода, – процедил Руэда.       – Да, но я думал, его лишили наследства, за то что рожей не вышел, – удивился я.       – Он частично вернул его. А ещё он, в отличие от дюКасса и Розарио, не всю выручку с заказов пропивал.       – Правда? А я однажды ел деньги. Это оказалось плохой идеей; впрочем, мне не оставили выбора. А ты что со своей выручкой делаешь?       – Тебе вообще чего надо, щенок? По-моему, очевидно, что я занят, – Антонио стряхнул с клинка отсечённое пегасье крыло.       – А, да так, хотел спросить, не знаешь ли ты, где Жюльен.       – Небеса, обоссыте меня, – Руэда закатил глаза и повернулся ко мне задом, встречая подходящих с той стороны мертвецов. Обычно я расценил бы это как приглашение продолжать разговор, но в тот раз мне действительно нужно было найти Жюльена.       – Фокс! – воскликнул он с облегчением. Я его нашёл, конечно. Правда, пришлось поплясать, чтобы не попасть под клинки мертвецов. – Где ты пропадал?       – Ты как, справляешься тут? – поинтересовался я.       – Пока держусь, спасибо, – прокряхтел капитан, снося очередному эквестрийцу голову.       – Отлично! – просиял я. – Тогда я, прошу извинить, снова пропаду, – я выхватил у Жюльена его крёстную. – Рейчел, ты со мной!       – Что?! Куда!?.. – растерялся дюКасс. Я попытался ловко раствориться в толпе, но вы же меня знаете. По крайней мере, у меня получилось растолкать всех своей виляющей львиной частью и расчистить себе достаточно свободного пространства, чтобы подняться в воздух и полететь в сторону «La Délivrance».       – Надеюсь, ты не боишься Шленберга так же сильно, как Беппе? – спросил я у сестры.       – А почему я должна?..       – Ну, он обещал сломать тебя у меня на глазах. Беппе же… собирался просто убить меня. По-моему, очевидно, кто из них страшнее.       – Именно. Беппе… заставил меня задуматься о том, что будет со мной, если ты умрёшь, Фокс. Я же… что я буду делать? Как смогу распоряжаться своей жизнью? Со мной никто никогда не заговорит… даже Жюльен… Я стану обычным мушкетом!       – Такое даже представить сложно, – признался я.       – И не только это… Меня колотит от одной только мысли, что настолько хладнокровный и равнодушный грифон существует. У него… вообще нет никаких чувств! Какое облегчение я испытала тогда, когда убила его… А теперь он… теперь он…       – Ну всё, всё, Рейчел, – я сжал её покрепче в лапах, помогая перестать дрожать. – После этого дня мы точно его больше не увидим. Летим скорее, не хватало ещё не успеть.       И… мы не успели.       Загвоздка была в том, что Розарио оставался там, наедине со Шленбергом. Моего ума было вполне достаточно, чтобы понять, что в одиночку наш принципиальный ненавистник ближнего боя не справится с мёртвым полковником, тем более, что с раненым крылом он не имел возможности держаться на привычной дистанции.       Ну, был в этом и какой-никакой маленький плюс – я остался жив.       Всё заканчивается – и пляски на отрубленных лапах, и пляски на сломанных крыльях, – ну, кроме этих записей, конечно, хех.       – Ну почему все обязательно лезут в ближний бой, – промолвил Розарио, загнанный к краю борта под натиском эрийца, получивший удар копытом в грудь и летящий в воду. Плюх!       – Розарио! – вскричал Жюльен, прорубивший к тому моменту себе путь к позиции, откуда можно было посмотреть, что творится на борту «La Délivrance». Правда, мертвецов вокруг было ещё много, и он мог только кричать. – Nique ta mere, прекрати барахтаться! Брось пистолеты, они тянут тебя на дно!       – Брось… – прошипел Розарио, употреблявший все свои силы, чтобы удержать голову над водой. – Брось!? Ты хотя бы понимаешь… бульк… Ты хоть представляешь?! Ещё когда я… бульк… кхе-кхе… был солдатом… У меня не было никого, кроме них!.. Я даже имена хотел им дать… Первый там, Второй… бульк… Девятый… Только потом понял… бульк… что умею считать… Только до шести, – с этими словами стрелок окончательно исчез под водой.       Жюльен закричал, пытаясь прорваться к краю борта. Но тут на сцену вышел кое-кто, о ком мы совсем забыли.       – Я его спасу, капитан-бей! – выкрикнул Хассан, несясь к борту. Но тут на него налетело нечто очень маленькое и с яростным писком закружило вокруг его головы, царапая чем-то маленьким, продолговатым и блестящим – скорее всего, иголкой. – Ай! Ой! Что это!? – завопил арабский скакун. – Это же… Бризи! Откуда тут взялся бризи? – удивился он. – Ой! Ай! Кыш! Брысь!       – Вот уж кого точно не ждали, – отметила Рейчел.       – Ты про бризи или про Хассана? – поинтересовался я, оглядываясь. Мда – Жюльен занят тремя десятками мёртвых пони, Хассан занят одним мёртвым бризи, Антонио с Марто нигде не видно…       Я стащил с себя сумку, вставил Рейчел в ременную петлю и бросил их на палубу.       – Извини, что так грубо, нет времени! – я сложил крылья и спикировал вниз.       – Стой! – крикнул мне Жюльен. – Ты хотя бы плавать-то умеешь?       – Пару раз в речке мылся! – успел отозваться я, прежде чем скрыться под водой.       Летающие создания редко нуждаются в том, чтобы уметь плавать. Да что там, взгляните на меня – я даже ходить по земле толком не умею; обязательно запнусь, врежусь или сшибу что-то. Но я любил воду и не видел причин её бояться.       Это было почти как летать, только среда погуще и вместо взмахов крыльями гребля лапами. Проблемы были только с глазами, которые норовили закрыться из-за затекающей в них воды.       Всё же нашёл его и пытался тащить вверх. Я пытался его вытащить. Но мне просто… не хватало… сил…       Когда я показался на поверхности воды, сражение на фрегате уже подходило к концу. Жюльен наконец прорубил себе путь к воде, и, не обращая внимания на моё сопротивление, вытащил меня из неё.       – Я не смог, – прошептал я, пытаясь поднять голову и взглянуть на него. – Я не смог его вытащить. Я пытался, кэп…       Жюльен попытался что-то сказать, но в итоге просто зажмурился, коснувшись моего плеча.       – Эй, я его нашёл! – услышал я голос Антонио. Я поднял голову в слабой надежде, что он говорит про Розарио и что я не стал всё-таки причиной гибели друга. Но это был всего лишь бывший пленник Чарли Мейна, воскреситель мертвецов, которого Руэда выволок из каюты второго брига и швырнул в нашу сторону.       – Стойте! – простонал мстительный пони, когда Жюльен склонился над ним. – Я не могу сражаться… Я слишком ослаб из-за…       – Соберись, пони! – рыкнул дюКасс, хватая его за загривок и рывком ставя на копыта. – Ты хотел отомстить за поруганную честь – так хотя бы встреть свой конец с честью!       Стиснув зубы, воскреситель поднял голову.       – Я просто не могу понять, как вам всё это удалось… – процедил он. – Вы даже не солдаты, вы просто кучка… контрабандистов!       – Ну ты сравнил тоже – солдатня и гордые преступники, – хмыкнул я.       – Куда делся Дженнарино? – допытывался Жюльен. – Почему он не с вами?       – А Плевок? – подхватил я. Видно, каждого своё заботит. Хотя я просто из любопытства спросил.       – А на этот вопрос могу ответить я, – зазвучал ребристый голос полковника Шленберга. – Поверите ли вы, но он мне прямо сказал, что ему не очень уютно находиться рядом со своим мёртвым начальником.       Я даже слегка удивился, хотя понятное дело, что удивляться было нечему. С такими личностями, как Плевок, отдельные детали легко забываются. Но как только я повернул голову и посмотрел в сторону Шленберга, мне мгновенно стало плевать на Плевка.       Как я мог? Как я мог оставить её на том же корабле, где был Чарльз Шленберг?       – Теперь, Фокс Флинтлок, вы либо отпускаете этого храброго солдата, либо смотрите, как я переламываю твою пищаль пополам, – улыбнулся мёртвый эриец.       – Фокс, – произнесла Рейчел, перебарывая страх, – не вздумай повестись на это. Мы в шаге от победы…       – Но… что если он правда сломает тебя, Рейчел!? – простонал я.       – А ты сомневаешься? – встрял Шленберг, сбрасывая плащ. Под ним оказались крылья… что-то вроде крыльев. В общем, это были кости, лишённые перьев, кожи и мяса и вывернутые так, чтобы заострённые концы смотрели вперёд. Работа Беппе или это сам эриец ставил опыты над своим мёртвым телом? В любом случае, это выглядело впечатляюще.       – Стой! – завопил я, смотря, как Шленберг кладёт Рейчел на колено передней ноги и опускает сверху эти странные конечности. – Назад! Отпустите пони! – закричал я на Жюльена и Антонио. – Отпустите, я сказал! – не найдя на груди ремня с метательными ножами (вместе с сумкой и Рейчел он был на борту «La Délivrance», где я их из беспросветного кретинизма оставил), я набросился на грифонов с лапами и крыльями, пытаясь отпихнуть их.       – Ну нет, ещё одну нелепую сцену с заложниками я смотреть не собираюсь, – с лёгким усилием Руэда отшвырнул меня, схватил главного пони за грудь и сорвал с его шеи кулон в виде маленького серебряного восьмиконечного креста – кьютимарки Марто, то есть.       Не успел я разозлиться на Антонио как следует, как пленник Мейна упал мордой вниз и больше не шевелился. Все расчленённые мертвецы, которыми была завалена палуба, наконец-то перестали пытаться схватить нас за лапы зубами. Шленберг осел на землю, выронив Рейчел. Рейчел осталась единственной, кто шевелился – она заскользила к краю накренившейся палубы.       – Ну, теперь я точно чувствую себя так, будто избавился от прошлого и готов начать новую жизнь! – я осмотрелся. Все те, кого я убил, собранные в одном месте… Им даже не хватило двух кораблей, чтобы уместиться. Это воодушевляло: ещё лет десять в таком темпе, и точно всех эквестрийцев перебью! – Постойте здесь, пожалуйста, сеньор Руэда, – обратился я к канониру с вежливой улыбкой. – Я сейчас заберу сестру и наши вещи, и вы ей объясните, какого хера сейчас рисковали её жизнью.       – Знаешь, я всё удивляюсь, как у тебя получается, заботясь ни о ком из живых так, как об этом мушкете, производить на дюКасса впечатление хорошего друга, – процедил Антонио. – Не знаю о чём думал этот пони, стреляя себе в голову, но скажи ему за это спасибо. Благодаря этому, когда я сорвал с него амулет, он сдох сразу же – а вместе с ним и все остальные. Кстати, Марто, это не твоё? – Руэда потряс цепочкой, на которой висел крест де л'Илей.       – Я не думаю, что хочу его забирать, – покачал головой Марто.       – Как хочешь, – Антонио зашвырнул амулет себе за спину.       – Эй, ну зачем сразу так-то? – воскликнул я, бросаясь на перехват блестяшки. Не то чтобы я действительно её поймал, но она хотя бы не улетела за борт и не сгинула следом за Розарио.       Когда она, пролетев мимо моего клюва, упала на палубу, я развернулся и упал туда же, не давая ей никуда укатиться. Затем я запутался в своих лапах и упал на бок. Перед моими глазами оказалась мачта «La Délivrance». Она была на уровне моих глаз, потому что шхуна почти затонула.       – Я… это… кэп… мне жаль, – сказал я тихо, подойдя к Жюльену. –Теперь ещё и «La Délivrance»… Ты не должен был жертвовать всем ради меня, Жюльен.       – Что? Чем это «всем»? – отозвался дюКасс. – Большая часть из нас всё ещё жива, а это был всего лишь корабль. Теперь у нас два брига и фрегат – мы, считай, в выигрыше остались.       – Она была нашим домом почти целый год… – промолвил я. – И целых десять лет – вашим. Я подумал, что если уж я, ветреный авантюрист, успел к ней привязаться… Но все вещи у меня в сумке, и я готов двигаться вперёд без сожалений. Кстати, мертвецы вряд ли пьют, но, может, Дженни оставил в трюме бутылочку чего-нибудь? – Я начал разгребать завалы из мёртвых тел в поисках входа на нижние палубы. _____________________________________________________________       Я ещё не закончил с записью, когда на камбуз второго брига, где мы с сестрой расположились, заглянул Жюльен.       – Эй, ты в порядке? – поинтересовался он.       – А что указывает на то, что я не в порядке? Испытываю некоторые сложности с подбором нужных слов для мемуаров, разве что.       – Ну, ты уже почти сутки не вылезаешь отсюда, – замялся Жюльен.       – Ах да, ужин! – спохватился я, вскакивая.       – Да не в ужине дело, – сказал капитан. – Привычный Фокс Флинтлок летает кругами вокруг всех, засыпая вопросами, мол, куда держим курс, что там будем делать и долго ли ещё осталось.       – А, это, – я улыбнулся. – Ну, я просто решил, что незачем выяснять всё это заранее, в моей жизни и так маловато сюрпризов.       – Маловато сюрпризов? – хмыкнул Жюльен иронически. – Ну ясно теперь, почему тебе так нравится этот Плевок.       – Ага. С ним не заскучаешь.       – С такими, как вы, я бы сказал, – улыбнулся дюКасс, выходя. – В любом случае, не вини себя ни в чём: мы все были готовы к риску. И ещё: Антонио просил передать, что если ужина не будет в ближайший час, он тебя сырого сожрёт.