Мемуары Фокса Флинтлока

      Жить стало почти невозможно. Но при этом весело. У нас на Изумрудном острове змеиных гнёзд нет. Что даже жаль, ведь мне нравятся эти… импозантные животные.       Однако есть змеи, а есть мои дорогие дамы, беспрестанно пытающиеся обвиться вокруг меня несколько раз и при этом злобно шипящие одна на другую, пытаясь отогнать. Я пытаюсь их помирить, ведь они обе мои подруги (ну разве не мило, когда он на самом деле это признаёт?), но это их только сильнее распаляет. В результате обычно происходит что-то вроде «Ой, Фоксик, ты так мил ко мне, мур-мур-мур» – «Заткнись, сучка, он был мил ко мне!»       И Рона не особо старается помочь: если она не пропадает по делам, то сама веселья ради принимает участие в девичьем противостоянии. Я пытался увязаться вместе с ней на работу, чтобы хоть немного вздохнуть свободно, но безуспешно. Она сказала, что ассасина можно найти, только когда он хочет быть найден. Но ещё она сказала, мол, вот научишься кудахтать на местном диалекте грифоньего более-менее сносно…       Рейчел… ну, я не настолько малодушен, чтобы просить защиты у неё. Ведь она ещё хуже меня чувствует себя в такой напряжённой обстановке. В последнее время она всё больше молчит и старается забиться в дальний угол, чтобы быть в стороне от пронизывающей воздух домика Роны женской агрессии.       Попытки уединиться с Белиндой, чтобы сосредоточиться на изучении нового языка, ни к чему хорошему не приводят. Во-первых, грифина чаще всего понимает мои предложения весьма и весьма превратно, да и вообще явно относится к нашим урокам как к возможности сблизиться со мной (и что меня пугает, так это то, что у неё получается!). Во-вторых, пронырливая абиссинка всё равно находит способ вмешаться.       Сегодня, правда, Мерайя была занята, принимая роды у коровы – которую я уже и не помню, зачем мы привели. По прошествии нескольких дней извинение перед Спиногрызом уже не казалось важным делом ни для меня, ни для ёжика.       Итак, сегодня наше с Белиндой уединение не должно было быть нарушено. Однако я всё равно пригласил её прогуляться где-нибудь подальше от дома, для острастки. Может быть, это и было ошибкой, но я ещё у себя на родине усвоил, что отшивать грифин без толку, а хуже ситуация вряд ли станет. То есть может, конечно, и ещё как. Но! Что это за Фокс Флинтлок такой, который боится риска и беспокоится о будущем!?       – Эй, Белинда, пошли… pasearse, – прошептал я, неловко подкрадываясь и наклоняясь к спящей грифине и также неловко складывая вместе слова грифоньего языка.       Белинда открыла глаза и каааак ахнет во весь клюв:       – Ты? Меня? Приглашаешь!? О, Фоооокс!       – Тиииихо! – я схватился за клюв грифины двумя лапами и зажал его. – Ты же не хочешь, чтобы Мерайя увязалась за нами и как обычно всё испортила? Летим скорее, пока она занята коровьим акушерством!       Белинда открыла глаза ещё шире и активно закивала, загибая оставшиеся, к несчастью, свободными уголки клюва в улыбку.       – Наша с тобой первая прогулка под звёздным небом, – прошептала она, когда я отпустил её, чтобы схватить камзол и шляпу. Грифина подняла голову над своей циновкой и уставилась в окно, по смешному выгибая шею и пытаясь поймать зрачками лунный свет.       Ну вот что я делаю не так? Почему, что бы я не сказал или сделал, она воспринимает это как знаки внимания с моей стороны? И Мерайя не лучше. Вообще-то, ещё и хуже, ибо наглая абиссинка сама навязывается.       – Рейчел, ты с нами! – нашёлся я, прыгая в угол, где покоилась сестра. Либо скромность не позволяла ей просить лучших условий, либо ей действительно было там комфортно. Мне-то откуда знать, как чувствуют себя мушкеты?       – А это обязательно? – удивилась Белинда. – Мы, вроде как, не на побоище собираемся… на этот раз, – она хихикнула и подмигнула заговорщически. Мда… в исполнении Роны этот жест выглядел по-дружески мило. В исполнении Белинды же…       – В самом деле, Фокс, – шепнула Рейчел. – Можно, я дома останусь, а?       – Ты что, хочешь оставить меня с ней наедине!? Рейчел, мне нужна поддержка, я не справлюсь одна… один!       – Ещё как справишься, – отрезала Рейчел. – Забыл, кто из нас двоих в семье сильный и смелый?       – Ну нет, это не сработает! Пошли-пошли-пошли! – я потянул за собой упирающуюся сестру. – Неужели не хочешь увидеть ночную Гаррану?       – Ладно, я с вами, но я просто возьму и не буду ничего говорить. Вообще, – предупредила Рейчел сварливо.       – Однако! Почему я так хотел взять тебя с собой, если ты решила молчать, Рейчел?       – Хотелось бы мне знать, как отличить молчащую Рейчел от разговаривающей, – пробормотала Белинда на грифоньем. Она наивно полагала, что я не пойму её после нескольких дней, когда сама меня учила.       – Однако есть ли смысл отступать после того, как я так долго настаивал, – я решительно повесил сестру в петлю на спине. – Ха! Мне и не нужно говорить с тобой, Рейчел, я и сам себя прекрасно могу переспорить!       – Уверена, у тебя ещё много скрытых талантов, – улыбнулась Белинда. – Идём, наконец?       – У меня есть идея получше. Летим! – я изящно выпорхнул из двери (и также изящно запнулся поочерёдно за свою самозваную учительницу и за забор в воздухе). – Так нас точно ни одна абиссинка не достанет!       – И правда! – просияла Белинда. – Какой ты находчивый, Фокс!       – Я знаю хорошее место, где мы можем позаниматься, – сказал я, указывая на колокольню. – Оттуда хорошо видно как эти твои звёзды, так и этот мой город. Можно пялиться на что хочешь.       – Я думаю, у нас с тобой есть на что попялиться, – хихикнула Белинда.       – О Спящий. Я встречу тебя на вершине, – я рванулся к колокольне что было сил в моих крыльях. ____________________________________________________________       Белинда нагнала меня, только когда я расположился и закончил последнюю запись.       – Это что, была гонка? Если так, то поздравляю тебя с победой, – сказала она, устраиваясь рядом со мной. – Итак, чем ты хотел заняться со мной втайне от этой пронырливой сучки? – проворковала она, подпирая клюв лапой.       – Полировкой клювов, – съязвил я. По глазам Белинды мне стало ясно, что сарказм вышел крайне неуместным, и я поправился, – Я хотел провести с тобой урок грифоньего наедине. Не хочу говорить о Мерайе ничего плохого, но отвлекать от занятий – это её призвание.       – О да, усатая сучка любит влезть туда, где её не ждут, – хихикнула грифина. – Ну что ж! Сегодня, я думаю, ты уже готов перейти к связной речи на грифоньем. Начнём с простого: рассказа о себе. Я покажу тебе пример, стараясь пока что говорить простыми словами. Estás listo?       – Мальчик-Маргарита готов, – отрапортовал я, предвкушая записать то, что собирался услышать.       – Меня зовут Белинда, – начала грифина, полностью переходя на грифоний. Интересно, это родной для неё диалект или нет? Судя по тому, что она рассказала далее, сложно судить. – Мне шестнадцать лет. Моя мама была из эдальго, а отец… ну, его ты знаешь. Пару лет назад мамы не стало, и я решила сбежать. Отец хорошо зарабатывал на своих пациентах, но я предпочла учиться выживать самостоятельно, – Белинда смотрела на звёзды блестящими глазами. Казалось, она совсем забыла про то, что преподаёт мне урок. Но мне удалось уследить за тем, что она говорила.       – Значит, я сделал тебя… сиротой, – хмыкнул я, замявшись ненадолго, чтобы вспомнить, как «сирота» по-грифоньи.       – Тебе не пришлось бы, если мама не… – Белинда вздохнула. – Но она искренне любила Беппе. Это совершенно не могло кончиться чем-то хорошим, ты понимаешь.       – О, я понимаю, – ухмыльнулся я. Наклонившись к грифине, я шепнул ей тайком от Рейчел (которой вряд ли стоило слышать последовавшее), – в… эм, как сказать на грифоньем… степени… Беппе нравился и мне. И погляди, что со мной стало.       Белинда нервно хихикнула.       – Твоя очередь, – сказала она.       – Так, сейчас бы ещё вспомнить, как меня звать и откуда я, – я потянулся за тетрадью. – Меня зовут… Зорро… ээээ… де Чиспа?       – Я думаю, значение имени можно не переводить, – улыбнулась Белинда.       – Значит, меня зовут Фокс Флинтлок. Мне… должно быть всё ещё семнадцать, но это ненадолго: у меня день рождения в начале нового года. Моя мама с Изумрудного Острова, а отец… ну, я надеюсь, что тоже. Ну, и… – я не выдержал и засмеялся пришедшей в голову мысли. – Ты сбежала от своего отца, а мой отец сбежал от меня. Затем дядя научил нас с Рейчел драться, отец Джонатан Снифт – читать и писать на эквестрийском, Эд Тайррелл – верить, лорд Уилан со своим… отпрыском – презирать, Джек Рэкхей – пьянствовать, Чарльз Мейн… ну, давай скажем «развлекаться менее безобидным способом», Жюльен дюКасс – красиво одеваться, и, наконец, ты сейчас учишь меня языку эдальго.       – Вау, – протянула Белинда, когда я закончил, возвращаясь к эквестрийскому. – Фокс, ты так быстро делаешь успехи! Ты уже говоришь лучше сучки-Динсмейр!       Я резко схватил её за клюв, защёлкнув его ладонью.       – В следующий раз попробуй сказать что-то более уважительное в адрес пони, которая приютила нас обоих, – предложил я дружелюбно. – К слову, твоя попытка удивить меня своей похвалой была тщетной. Видишь ли, я склонен подозревать, что грифоньи языки были созданы грифонами для грифонов.       – Справедливо, – согласилась Белинда, когда я её отпустил. – Летим домой, или, может… останемся ещё ненадолго?       – Я сделаю запись в своём журнале, а потом мы можем ещё практиковаться, – решил я. – Я чувствую, что мой грифоний всё-таки ещё не слишком идеален. Можешь пока полюбоваться своими звёздами.       – Если ты не против, я полюбуюсь кое-кем покраснвее, – скромно сказала Белинда.       – Как угодно, но утро уже скоро, так чт       О Фокс… надеюсь, ты простишь меня за то, что я дерзнула вмешаться в твоё повествование. Я прочла всё о том, что ты чувствуешь по отношению ко мне, и… Если бы с такой же лёгкостью, с какой я учу тебя новому для тебя языку, я знала, как научить тебя новому для тебя чувству… И всё-таки, всё не настолько плохо, как могло бы быть, поэтому я не теряю надежды. Правда, я не знаю, до чего доведёт меня эта надежда… У тебя очень много недостатков, но ты обладаешь талантом преподносить себя так, что на них совершенно не обращаешь внимания…       Чувство, что этой заметкой я влезла туда, где мне совсем не место, всё разрастается во мне по мере того, как я продолжаю писать; поэтому я лучше остановлюсь здесь. Пока что я могу удовлетвориться тем, что ты рядом. Остальное, я уверена, придёт со временем. __________________________________________________________________       И аккурат в тот момент, когда я уже дописывал последнее предложение, порыв ветра вырвал перо из моей лапы. И это стало причиной… определённых событий, скажем так.       – А ну стоять, ты, писалка! – я быстро сунул журнал Белинде (это было очень и очень плохим решением, как вы можете видеть двумя абзацами выше, но когда в последний раз я принимал хорошее решение?) и рванулся следом за пером. Перу, как назло, потребовалось залететь прямо под колокол. Даже не знаю, есть ли смысл уточнять, что за этим последовало?       Судя по тому, как убойной силы звон ещё отдавался в моей голове спустя час после сего неприятного события, его наверняка слышали на самой дальней окраине Гарраны. Схватив приземлившееся на площадку под колоколом перо, я вернулся наверх (по пути врезавшись в колокол снова, на этот раз изнутри). Там Белинда, произнеся что-то, чего я не расслышал, протянула мне тетрадь. Я уже был готов развернуть её и дописать последние буквы в предыдущей записи, как вдруг она, широко раскрыв глаза и клюв, указала наверх. Откуда на меня низверглась кара небесная.       Кара небесная представляла из себя мускулистого абиссинца со светло-розовой шерстью в короткой накидке из чёрной кожи, обёрнутой вокруг пояса. Сбросил на меня это чудо не кто иной, как Дженнарино Гоццага, пролетавший над колокольней.       – Каждый раз, как только у меня начинает получаться забыть твоё чёртово лицо, ты появляешься снова, Дженни! Мне что, глаза себе вырезать, а!? – крикнул я, пытаясь спихнуть с себя неуклонно тянущегося к моему горлу абиссинца-убийцу. – Чёрт, приятель, а ты силён… – обратился я к новому знакомому, стискивая клюв от натуги. – И увесист… И как Дженни удалось поднять тебя так высоко?       Розовый абиссинец ничего не ответил. Лицо его выражало тоскливое безразличие, пока лапы его неумолимо приближались к моему горлу.       – Не говоришь по-эквестрийски? – предположил я. – Saludo? Кхххх… Dia duit? – расстояние между лапами убийцы и моим горлом неумолимо сокращалось, пока я пробовал обратиться к нему по-грифоньи и по-Изумрудному.       – Он ничего тебе не скажет! – крикнул Дженни. – Как и я!       – Однако! Неужели предыдущих тридцати убийц было недостаточно? – поинтересовался я.       – Ничего не достаточно, пока ты остаёшься жив! – отозвался Дженни.       Белинда бросилась было мне на помощь, но Гоццага рванулся вниз и вцепился в неё. Он без всяких усилий удерживал на месте тощее тело грифины, потому что недостаток красоты компенсировался в нём избытком физической силы. Можно даже сказать, что мы с Дженни похожи – если силу и красоту поменять местами.       – Ого, Белинда, а ты, оказывается, вполне симпатичная, – прохрипел я, выгибая голову, чтобы посмотреть, как у неё дела и видя всё то, что описал выше.       Белинда ахнула, зажимая лапами клюв.       – Фокс! Ты… ты правда… правда так думаешь!?       – Ну а то ж! Благодари Дженни за… то, что он предоставил мне… контраст для сравнения, – выдавил я с трудом. Мне казалось, что всё моё тело скоро онемеет от напряжения.       – Сейчас что, действительно время обмениваться любезностями? – процедил Гоццага.       – Никакая опасность… не заставит… Фокса Флинтлока… заткнуться!.. – сумел выговорить я с гордостью.       – Ты ничуть не изменился, заносчивый ублюдок, – бросил Дженни презрительно.       – А чего ты ожидал? С нашей… последней… встречи… и недели-то… не… прош… ло… – с каждым словом, что я выпускал из сдавливаемой лапами крупного абиссинца горлышка, мир вокруг меня становился всё темнее. И он стал бы совсем тёмным, кабы не своевременное появление доблестных защитников простых граждан, да сохранит Спящий их души. Не зря я всё-таки в колокол врезался. Хотя с другой стороны, без этого звона меня и Дженни со своим новым ручным котиком не нашли бы. Но какое же тогда веселье?       Воздух заполнился хлопаньем крыльев и выкриками солдат, переводы которых я с гордостью за свои успехи в изучении языка эдальго привожу ниже.       – Никому не двигаться!       – Что здесь происходит!?       – Какого дьявола вы здесь шумите!?       – Весь город перебудили!       – Офицер, слава Небу, вы здесь! – выпалила Белинда. – Этот грифон и этот абиссинец напали на нас с Фоксом! – пожаловалась она.       – Отпусти её, пока я не избавил нас всех от необходимости созерцать то, что у тебя вместо лица, урод! – вякнул один из солдат, потрясая пистолетом в направлении Дженни. – Не волнуйтесь, сеньорита, с вами всё будет в порядке, обещаю, – добавил он с туповатой улыбкой.       – Это ведь ты «Фокс»? – спросил командир отряда, по смешному произнося чужое для его языка слово, когда трое дюжих ребят наконец сумели оттащить от меня эту розовую смерть с усами, лапами и хвостом.       – Уно моменто, – попросил я хрипло, разминая горлышко. – Ну вот и настало время проверить на практике, как ты научила меня говорить по-грифоньи, подружка! – я улыбнулся Белинде. – Меня зовут Фокс Флинтлок. Да, именно тот Фокс Флинтлок, но попридержите ваши ахи и охи! Прежде всего, господа солдаты, я должен предупредить вас. С головы Дженнарино Гоццаги – это вот этот бескультурный из цирка уродов–не должно упасть ни пёрышка…       – Падающие перья? Что это вообще значит? – перебил меня офицер.       – А, простите мою метафору: тяжело подбирать слова, изъясняясь на языке, на котором говоришь всего пару дней. Поясняю: только у моего друга Жюльена дюКасса есть право причинять какой-либо вред Дженнарино Гоццаге! Все уяснили!? Я благодарен вам за помощь, но не советую вам выкидывать что-либо перед тем самым Фоксом Флинтлоком, что убил сотню ваших моряков у берегов Зебрики!       – Вот об этом нужно было обязательно упомянуть, ага, – прошипела Рейчел.       – Ты что, угрожаешь военным, что ли? – удивился офицер.       – Я думал, ты больше не разговариваешь, Рейчел!       Рейчел не отозвалась.       – Я к тебе обращаюсь, зелёная шляпа! – заклекотал офицер.       – А? – я поднял голову в его сторону. – Простите, офицер. Вы, кажется, спросили, угрожаю ли вам я, ведь так? Ну и ну, я-то думал, что выразился достаточно очевидно. Но, может быть, моя сестра, пусть она и не хочет разговаривать, окажет честь и поможет вам убедиться точно? – я выхватил её из петли. – Знакомьтесь, это Рейчел!       – Я услышал достаточно бреда на сегодня, – процедил офицер. – Арестовать всех четверых!       – Офицер, позвольте!.. – пролепетала Белинда.       – Ох, как я надеялся, что вы не послушаете, – промурлыкал я с широкой ухмылкой. – Рейчел сегодня малость не в настроении, и маленькая резня как раз помогла бы ей встряхнуться!       Рейчел со вздохом прицелилась в командира отряда и выстрелила. В этот же миг розовый абиссинец вывернулся из хватки, убив всех троих солдат, что держали его. Всё произошло настолько быстро, что ни я, ни Белинда не успели ничего понять. Пуля Рейчел ещё не долетела до головы грифоньего офицера, а двое солдат со свёрнутыми шеями застряли клювами в горле третьего. Наиболее забавным в ситуации было то, что таким образом три трупа подпирали друг друга и не падали.       А что наименее забавно, нам пришлось защищать Дженни от накинувшихся на него солдат. При этом никто мне не гарантировал, что кинжал, который он выхватил для самообороны, не окажется в моей спине, когда я отвернусь, чтобы прикрыть его спину. А ещё тот убийца (где же Дженни его, всё-таки, раздобыл такого?) направился прямо ко мне, не обращая ровным счётом никакого внимания на солдат. Тот из них, что оказывался на его пути, мгновенно падал после молниеносного скупого тычка лапой.       – Фокс! Он… оно… сзади! – взвизгнула Белинда, которая панически озиралась, пытаясь придумать, куда спрятаться.       – Нет, я, конечно, умница в бою, но это даже для меня слишком! Каким хреном я должен одновременно защищать тебя, Дженни, и следить, чтобы ты или твой дружок не пырнули меня!? Давай-ка сам, а? Ты уже показывал, что можешь за себя постоять! – я отвернулся, чтобы встретить абиссинца. – Ну что, так и будешь молчать с кислой мордой? Знаешь, одной молчуньи здесь вполне хватает!       Хоть Рейчел и не собиралась оттаивать, слаженности наших с ней действий в схватке это никак не мешало. Мы сражались плечом к плечу так долго, что стали, считай, в целом одним бойцом, и нам не требовалось договариваться о чём-то вслух. Всё просто и эффективно – я совершаю увороты, сестрёнка совершает выпады.       Вот только против розового убийцы всей нашей совместной эффективности оказалось недостаточно. Абиссинец без труда отводил в сторону любые выпады Рейчел, при этом совершенно не меняясь в лице. Двигался он при этом настолько быстро, что я почти не успевал отпрыгивать от его ударов.       В один момент я обнаружил, что выпрыгнул за пределы крыши и от неожиданности чуть не забыл, что могу летать. Вовремя вспомнив об этом, я также осознал, что в воздухе бескрылый абиссинец достать меня не сможет. А я его – ещё как могу. Ну или хотя бы попробовать могу.       Я бросил в розового убийцу нож. Тот смахнул его в сторону лапой. Я бросил ещё один, с тем же результатом. После ещё двух ножей, потраченных впустую, я, подумав, решил бросить оставшиеся в солдат, что дрались с Дженни, затем стал заряжать Рейчел. Абиссинец нагнулся, поднял тот нож, которому не повезло остаться в пределах крыши, и тот со скоростью пули сорвался с его лапы и оказался в запястье моей. Вскрикнув, я выронил Рейчел, и та устремилась вниз, к далёкой земле.       – Ну что, и теперь ничего не скажешь? – поинтересовался я, успев, к счастью, её поймать. Ответом мне было тяжёлое, судорожное дыхание сестры. Медленно хлопая крыльями, я стал набирать высоту обратно, по пути заканчивая заряжать её. «Ну уж пулю-то ты не отобьёшь, киса», – думал я.       И знаете что? Отбил. И даже при таком подвиге не переменил выражения лица. Не выдержав, Рейчел бросилась в лобовую, метя штыком в голову розового абиссинца. Тот перехватил её лапами и вырвал.       Он. Вырвал. Рейчел. Из. Моих. Лап.       Не помня себя, я набросился на него, пытаясь достать когтями до чего-нибудь жизненно важного в составе его организма. И пусть приближаться к нему для рукопашного боя было смертельной ошибкой с моей стороны, какая разница, если я не умер?       А не умер я благодаря появлению Роны. Забравшись на вершину башни, она первым делом, не теряя времени, прицельно ударила задними копытами, оттолкнув от меня розового абиссинца и сбросив его с крыши.       Я, почти парализованный точными ударами по важным точкам на теле (где бы Дженни ни откопал этого убийцу, он явно очень хорошо знал своё дело), заскользил к краю и последовал бы вслед за ним, если бы Рона не остановила процесс скатывания по наклонной тропинке, перепрыгнув через меня.       – Какого вы тут учудили, вы двое!? – потребовала она у меня с претензией на строгость, которая удалась не очень хорошо, ибо пони явно путалась в чувствах, не зная, радоваться, волноваться, смеяться или злиться. Может быть, правильный рецепт заключался в замешивании всех приправ в котле эмоций в равных пропорциях.       – Рейчел, – выдавил я, пытаясь восстановить дыхание. – Рейчел? – спросил я у Роны, когда мне удалось сфокусировать взгляд на ней.       – Она рядом, – пони аккуратно подтолкнула ко мне мушкет копытом. – Так что здесь случилось? Вы весь город на уши поставили!       – У грифонов нет ушей, Рона, – напомнил я отстранённо, подбирая сестру. – Рейчел, с тобой всё хорошо? Вот только сейчас молчать не надо!       – Жива, – отозвалась та сухо. – Он не стал меня использовать… никаким образом.       – Судя по всему, что я увидел, без оружия ему удобнее, – рассудил я, переворачиваясь на спинку и держа Рейчел над собой. – Прости... Я должен был послушать тебя и не тащить с собой против твоей воли.       – Ну конечно, – хмыкнула сестра. – Тебя-то только и оставлять без присмотра.       – Фокс Флинтлок, ты меня слышишь!? Я жду объяснений!       – О, Рона, привет! – я улыбнулся. – Долгая история, я дам тебе почитать, когда закончу запись в журнале, ладно? Как ты нас, к слову, нашла?       – Ну знаешь, – искривила губы Рона, – сложно было, заметив твоё отсутствие дома и услышав шум над всем городом, не сложить два и два.       – А почему так долго!? Мы трое тут чуть не сдохли!       – Ну знаешь, у грифонов есть маленькое такое преимущество перед земными пони, – Рона подёргала меня за крыло.       – Эй, аккуратней с пёрышками! – возмутился я.       Обернувшись к Белинде, мы увидели, как она оттаскивает от Дженни последнего оставшегося в живых солдата и вспарывает ему горло и живот. Когда тот рухнул, пытаясь зажать свои раны и уставился на свою убийцу исключительно жалобным взглядом, я вдруг сообразил, что это же тот самый, что обещал защитить Белинду от Гоццаги. Вкусная вышла ирония.       В эту же секунду на крыше появилась Мерайя.       – Ой, какая жалость! Я опоздала и пропустила всё веселье! – промурлыкала она, без намёка на сожаление ни в голосе, ни в выражении мордочки. – Ну, что тут поделаешь. Не пора ли возвращаться домой?       – В кои-то веки я поддержу тебя, – вздохнула Белинда. – Ну не для меня все эти ваши сражения, не для меня! – всхлипнула она жалобно.       – Ох уж эта Белинда, чистоплотная отыскалась, – фыркнула абиссинка. – Я, к слову, не тебя и приглашала.       – Посмотрю я на тебя, когда ты свои мягкие лапы в такой гадости измажешь, сучка! – огрызнулась Белинда. – Фу, фу, фу! – морщась и кривясь, она лихорадочно пыталась стряхнуть с коготочков кровь и желчь.       – Знаешь, брезгливые белолапки внушают даже меньше симпатии, чем те, кто искренне возмущаются аморальности и кровожадности убийц, – проворчал Дженни, разворачиваясь к нам. Теперь он был один против нас пятерых, причём двоими из этих пяти были Флинтлоки, а ещё одной – Рона Динсмейр. И это при том, что пару минут назад я был уверен, что преимущество на его стороне и я скоро умру!       – Дженнарино Гоццага? – уточнила Рона немного невнятно из-за пистолета во рту. – Буду честной и не стану говорить, что это приятное знакомство.       – Позволь, Рона, – я аккуратно забрал пистолет. Прицелившись, я выстрелил. Пуля просвистела в половине дюйма от клюва Дженни. Дженни не дрогнул. – Уходи, пока я не перезарядил его, – сказал я твёрдо.       Сжав клюв, Дженни поднялся в воздух и полетел прочь.       – Это не отменяет мою vendetta, Флинтлок! – заявил он, оборачиваясь. – Я ещё найду тебя!       – Знаешь, месть никого ещё не делала умнее! – крикнула Рона ему вслед.       – Идиотов – действительно не делала! А умные тренируют свой ум, планируя месть! – бросил Гоццага напоследок, прежде чем скрыться.       – Ты уверен, что не стоит его убить, Фокс? – спросила Рона взволнованно. – Я определённо не горю желанием увидеть его личико вновь.       – Да, я тоже так подумал, когда встретил его впервые, но мы даже привыкли друг к другу, в каком-то странном смысле. Так же, как он продолжает находить меня, в конце концов Жюльен найдёт его, – произнёс я. – И тогда всё встанет на свои места. Кроме здравого смысла в моей голове, конечно.       – Ну ладно, – протянула Рона, всё ещё сомневаясь. – Пора домой.       – Тебе придётся понести меня, Фоксик, – промурлыкала Мерайя, лениво свешивая голову и лапы с края крыши и с любопытством заглядывая вниз. – Я точно не собираюсь спускаться на землю и встречаться с собравшейся там толпой после того дождя из трупов, что вы на неё пролили.       – Можешь оставаться здесь тогда, мягколапая сучка, – отозвалась Белинда. – По тебе никто скучать не будет.       – Ну вот ещё, я друзей не бросаю, – я подхватил абиссинку. К слову, её народ обладал абсолютно удивительной способностью быть абсолютно неподъёмными, если не хотели сдвигаться с места, и абсолютно невесомыми, если ленились двигаться сами и разводили кого-то на то, чтобы он их тащил. – Так, куда я полетел!? Рона! – я резко развернулся, бросая Мерайю обратно на крышу. Обняв пони и замахав крыльями, я осознал, что вот её-то мне и не поднять. – Нет, так не пойдёт! – зарычал я, продолжая тянуть Рону в воздух. – Я под друзьями совсем не в первую очередь имел в виду Мерайю!       – Не волнуйся за меня, – шепнула Рона, улыбаясь. – Меня хорошо научили незаметно скрываться. И кстати, – добавила она, заметно повышая голос, – абиссинка тоже вполне может скрыться сама, кошачья морда просто пользуется предлогом.       – Ну, можно ей хотя бы отдать должное за то, что она этот предлог нашла, – пожав плечами, я снова подобрал Мерайю. – А кроме того, я уже пригласил одну провести ночь наедине со мной, так что почему бы не выровнять те чаши весов, что они двое себе воображают и не унести другую домой на лапках?       – Но… но… но… Фокс! – выдавила Белинда подавленно. Но я уже заглянул в свой журнал, где увидел свидетельство того, что не должен доверять его кому-то, кроме себя самого, и был твёрд в решении продемонстрировать ей беспочвенность её надежд. Жаль только, что в общении с самками уменьшить надежды одной всегда означало повысить надежды другой, и никак иначе.       – К слову, мы твоего знакомого встретили там, на крыше, – обратился я к Мерайе на пути домой.       – В самом деле? Это какого же? – промурлыкала она безмятежно.       – Ну, знаешь: розовая шёрстка, кожаная юбочка, всё время молчит, дерётся настолько же хорошо, насколько нагоняет тоску своим унылым выражением морды.       – Но я такого не знаю, – заметила Мерайя удивлённо.       – Странно. Вы разве не из одной и той же страны?       – Ааа! Фоксик, глупенький! Ты правда думал, что я знаю каждого абиссинца?       – А разве нет? Я думал, они, то есть вы, большая редкость.       – В этих краях? Конечно, – хмыкнула Мерайя. – Однако, ты, возможно, удивишься, но в Абиссинии их полным-полно.       У дома нас уже ждала Рона. И как это ей удалось нас обогнать? Очень талантливая пони, воистину очень талантливая.       – Можешь её бросать! – крикнула она мне весело. – С такой высоты с ними ничего не случается!       – Не вздумай! – зашипела Мерайя, поднимая шерсть дыбом и намертво вцепляясь в меня всеми четырьмя лапами. Она не опускала меня ещё долго после того, как я приземлился. _________________________________________________________________       – Эй, Фокс, ты как? – спросила Рона, подходя ко мне, сидящему за столом с журналом, пером и чернилами. – Всегда такой весёлый и жизнерадостный, но как только садишься за свои записи, то мигом превращаешься в какого-то буку.       – У меня странное чувство, Рона, – признался я, решив, что ей можно рассказать. По ускользающей от меня причине я доверял пони гораздо больше, чем Белинде или тем более Мерайе. – Мы с Белиндой и солдатами разговаривали на одном языке, но записываю я всё на другом. Что если я неправильно передам значение или… Я не знаю, запишу что-то не так?       – Можешь записать то, что хотел сказать, – сказала Рона, улыбаясь. – Солдатам-то всё равно уже без разницы, поняли они тебя или нет.       – Ну… наверное, твоя правда, – признал я неохотно. – Кстати, Рона, вот ты сейчас стоишь и читаешь за моим плечом. Может, дашь какой совет? Я не всегда полностью доволен тем, что у меня выходит.       – Ну… если ты не обидишься на честность… – помялась пони. – Как по мне, тебе стоит уделять больше внимания описанию окружения. И драки у тебя порою выходят какие-то пресные. Может, стоит избегать излишне подробных описаний? Пиши просто, допустим: «Моя верная, умная, сильная и неотразимо обворожительная подруга Рона без труда победила нашего врага, потому что она идеальна».       – О да, – рассмеялся я. – Никаких лишних подробностей.       – Эй, Фоксик, – промурлыкала Мерайя, привычно появляясь из ниоткуда. Привычно, разумеется, только для себя самой. – Попробуй-ка свежее молочко.       Я взял стакан и отхлебнул.       – Ого! Если честно, я сомневаюсь, что молоко решает более проблем, чем виски, но, Спящий поглоти меня, оно не менее вкусно! – воскликнул я. – Я вынужден признать наконец, что ты не зря придумала угнать бурёнку.       – Ну разумеется, – самодовольно ухмыльнулась абиссинка. – И вся эта амброзия только для нас двоих, Фоксик!       – Для нас четверых, – поправил я строго. – Эй, Белинда, ты где? – разворачиваясь, я почувствовал на себе всё недовольство Спиногрыза, подкатившегося мне под лапу. – Ладно, ладно, твоя взяла, для пятерых, – прошипел я, пытаясь стряхнуть ёжика.       Усадив всех за стол и налив всем по стакану или, в случае со Спиногрызом и Мерайей, пьющими чутка по-другому, чем остальные, по миске, я отправился сделать что-нибудь на закуску.       Какое-то время казалось, что грифина и абиссинка, мирно пьющие молоко за одним столом, наконец-то примирились. Но это продолжалось ровно до тех пор, пока Мерайя не смахнула лапкой стакан Белинды. Абсолютно невзначай, разумеется. И ежедневная развлекательная программа в змеином гнезде пошла на очередной круг.       – Ой, извини, – промурлыкала Мерайя, театрально прикладывая лапку ко рту.       – Посмотри, что ты натворила, сучка! – вспыхнула Белинда. – Это же платье, которое подарила мне Марга… тьфу, Фокс!       – А вот я бы не стала особо дорожить подарком, который мне вручили из жалости, – заметила абиссинка ехидно.       – Ах ты сууучка, – тихо выдохнула грифина, после чего бросилась на Мерайю, замахиваясь лапами и крыльями.       – Довольно! – заклекотал я, грохая об стол противень с печеньем. – Заткнитесь обе и жрите!       Обе немедленно оказались на своих местах и с преисполненными невинности голосками стали благодарить меня за угощение.       – О, к слову, – промолвила Рона, жуя, – молоко с печеньем навели меня на кое-какую интересную мысль.       – Хм? – я сел рядом с ней, поднимая бровь и подпирая щёку лапой.       – Я попозже вам расскажу, – загадочно улыбнулась пони.