Мемуары Фокса Флинтлока

      Так. Кажется, он крепко спит. Сегодня всё наконец встало на свои места. Хотя Фоксик твёрдо сказал, что не намерен записывать об этом, я убеждена, что это важное событие в его жизни и без него «Мемуары» будут очень неполными. Так что я воспользуюсь моментом, пока это прелестное невинное тьфу ты, какое ещё невинное. Но оттого ничуть не менее прелестное. Даже когда спит. Хотя в движении чуть более.       Чтобы долго не думать, начну с того момента, где оборвалась предыдущая запись. Оборвалась она потому, что у эшафота Фокса настиг Зорро де Чиспа. У эшафота, то есть на городской площади, Фокс находился потому, что туда, он думал, приведут Белинду на казнь. Спеша на помощь подруге, он совсем забыл учесть, что понятия не имеет, где её искать. Но Рейчел была с ним, так что она посоветовала ему, что если Белинду схватят, то в конце концов поведут на казнь. Мне интересно, мог ли Фоксик сам сообразить то, что посоветовала ему Рейчел? Или та часть его отделена от основного сознания надёжно? Сколько я с ним вместе живу, никак не могу понять.       Мне, наверное, следовало бы доверить Фоксу самому записать окончание истории с Зорро, но кто знает, представится ли потом вновь такая возможность подобраться к его тетради. Ладно, думаю уверена, он не рассердится. Чтобы Фоксик, да на меня рассердился?       Итак, Фокс Флинтлок устроился на эшафоте и стал ждать Белинду. Чувств к грифине он, само собой, не питал, но позволить ей лишиться жизни не мог. Ах, какая добрая душа мой Фоксик. А чтобы скоротать время, взялся за тетрадь.       Наконец де Чиспа появился. Перекинувшись с Фоксом угрозами, пожилой охотник тамплиеров предложил ему разобраться, как грифоны. И зашагал в его сторону, держа в единственном крыле саблю. Тут я решила, что пора вмешаться. Я была рядом, так как последовала за Фоксом почти сразу после того, как он выбежал из Бюро, чтобы убедиться, что он не решил вдруг* Но ни я, ни Рид, что увязалась проследить, чтобы мы оба не наломали дров, сделать ничего не успели. Потому что кое-кто решил положить конец схватке Фокса и Зорро до того, как она началась.       Прогремевший выстрел многим изменил настроение. Прохожие зашевелились. Кто-то испугался и поспешил удалиться, а кто-то стал стекаться к месту случившегося. Я так удивилась, что позабыла, что только что собиралась сделать. Зато гневные речи Мейри Рид, загремевшие на всю площадь, хорошо отпечатались в моём опустевшем мозгу. Конечно, она была в ярости. Выстрел лишил её возможности выполнить задание Братства.       – Ты, – закричала Рид. На этом она не остановилась. Прекрасно помню, что именно она говорила. Но ни к чему, пожалуй, засорять прекрасное повествование моего Фоксика. Отбрасывая лишнее, она спрашивала, почему Фокс застрелил Зорро. И очень требовательно. Фокс как обычно в своей милой наивности не ведал, когда наступало неподходящее время для чудачеств, и свою вину отрицал.       – Это не я, это Рейчел! Рейчел, зачем ты его застрелила?       Новый поток отборных словесных оборотов от Рид не помешал Фоксу выслушать ответ сестры. Что неудивительно, учитывая, что слух ему для этого не требовался. Тревога, удивление и огорчение ушли с его милого лица, уступив место умилению. Отчего оно стало ещё милее. Он что-то шепнул Рейчел и обратился к Рид.       – Не ругай сестрёнку, Джимми, – попросил он. Он признал, что с де Чиспой вышел провал и согласился взять на себя ответственность. В качестве извинения он предложил Рид и Братству вместо сведений о сокровищах Натаниэля Хоука сведения о сокровищах Изумрудного Острова, те, что собирали его дед и дядя. Успокоившись (то есть далеко не сразу), Рид признала, что слишком многого ожидала от того, кто даже меньше, чем новичок (как она выразилась). В общем, она согласилась на предложение Фокса, и расстались мы с ней полюбовно.       Меня же из ступора вывел только начавшийся дождь. Фокс увлёкся диалогом с Рид (если это можно было назвать диалогом) и позабыл, что тетрадка осталась лежать на эшафоте. Вот эта самая. Я поспешила подобрать её, чтобы укрыть от дождя под жилеткой. Не подумайте плохо о моей реакции, просто выстрел был очень неожиданным.       Дверь Бюро закрылась за Мейри Рид. Фокс почему-то не торопился записать только что случившееся, вопреки своей обычной привычке. Вместо этого он устроился у окна и стал в него смотреть.       – Ну вот мы и снова вдвоём, – промолвил он. И тут я почувствовала, как подул ветерок судьбы, подталкивая к Фоксику. Прямо мне в круп. Конечно, не всё было идеально; грива вот вымокла. Но она и сухая была не ахти.       – На этот раз, по крайней мере, не в темнице, – решив начать издалека, отметила я весело. Затем села рядом, с другой стороны окна, и улыбнулась ещё раз. Я рассчитывала, что он вспомнит, как мы проводили время в камере.       – Я думал, в Гарране не бывает дождя. Так скучал по прохладному дождю, если честно. Гораздо лучше этого яркого и жаркого солнца. Один только недостаток, улитки выползают, – сказал Фокс.       – В Гарране их, вроде бы, нет, – я хихикнула.       – А я-то сижу хмурый, думаю, что-то одной новой причины этот город любить маловато! – воскликнул он. Лицо его просветлело.       – Эй, Фокс, а что тебе сказала Рейчел? Тогда, на площади. Ты вроде бы даже зол был на неё, а потом как-то сразу успокоился, – спросила я.       Фокс тепло улыбнулся.       – Сказала, что не жалеет ни капельки. Поступила так, как поступила, чтобы защитить меня. И ещё предупредила, что впредь, в случае реальной угрозы моей жизни, будет поступать так же.       – У тебя поистине замечательная сестрёнка, – сказала я. Мы обменялись согласными кивками и улыбками.       – А что же это я? Ты ж у меня в гостях, как-никак. Чай? Кофе? – спросила я после краткого мига молчания. Неловких пауз допускать было нельзя. Они не слишком полезны, когда хочешь скло пообщаться, скажем так. Я решила, что щепотка радушия не повредит.       – Ты прекрасно знаешь, – ответил Фокс, ухмыляясь. Я прекрасно знала. И рассчитывала на это. Слегка опьянеть, это должно было пойти на пользу нам обоим. Главное было проследить, чтобы он не нахлестался до беспамятства.       Я погрозила ему копытцем шутливо и открыла шкаф. Там стояла искомая бутылка душевной смазки и стаканы. Их я взяла в первую очередь. Знаю я его: принеси я сначала бутылку, и когда вернулась бы со стаканами, она была бы уже пуста.       Пока несла бутылку, я соображала, о чём завести разговор, и старалась не поддаться панике. У меня был опыт общения с грифонами, конечно. Но Фоксик, как вы знаете, особенный. Какая-нибудь хищная раса сравнила бы его с особенно пугливой дичью. Неверный шаг, и всё – спугнула старая Рона невинное создание.       К счастью, природная общительность Фокса Флинтлока позволила мне не волноваться о поиске темы. Я могла спокойно следовать за его инициативой в разговоре и медленно, незаметно, но уверенно перетягивать её на себя.       Мы говорили о разном: о моём детстве в Северных Горах, о причинах нелюбви Фокса к улиткам. Темы интересные, но одна вам уже известна, а другая… неитересная. Зато когда разговор зашёл о покинувших нас, появилась возможность.       – Без Белинды с Мерайей так спокойно, – сказал Фокс.       – Это хорошо или плохо? – я аккуратно и незаметно подтолкнула разговор в нужное русло. К тому моменту, я уже достаточно опьянела, чтобы уверенно ступать по минному полю. К заветной цели.       – Скорее плохо, чем хорошо. Спокойно, тихо, скучно есть смертельные враги Фокса Флинтлока. Но… те две были не лучшей компанией, если ты понимаешь, о чём я, – ответил он.       – Думаю, что понимаю. Могла бы даже поспорить. Ну, а… ты когда-нибудь спрашивал себя, почему так чувствуешь?       Так разговор зашёл о проблемах Фокса в общении с дамами. Фоксик согласился доверить мне свои переживания. Это значило, что я на верном пути. Я приободрилась и выразила готовность выслушать и поддержать.       – Много раз! И всё никак не найду ответа. Ведь не то чтобы меня отторгала сама по себе идея интимной близости. На самом деле… Только не говори никому, но на самом деле, я думаю о… радостях любви… почти всё свободное время. Что тут удивительного, я же девственник. Так стыдно признаваться!.. Я совсем не помню, когда в последний раз испытывал стыд, если уж и было такое вообще.       – Всё хорошо, ты можешь мне доверять, – я улыбнулась ободряюще.       – Знаю, иначе бы не заговорил об этом.       Дождь постепенно заканчивался, и Фоксик постепенно переставал смотреть в окно и начинал смотреть на меня. Ещё один хороший знак. Я следила за тем, чтобы сохранять зрительный контакт. И не выдать глазами нетерпение.       – Штука в том, что хотя любви и хочется, я ещё ни одну грифину не находил… интересной в плане… этого. И упреждая вопрос, к Мерайе относится то же самое.       – Иной подумает, что ты мальчиков предпочитаешь, – фыркнула я. Дружеская шутка. Безобидная и беззлобная. В этом мы уже давно доверяем друг другу.       – И будет неправ! С Жюльеном мы были ближе, чем с тобой, а к нему я не испытывал ничего подобного, – поспешил вставить Фокс. В голосе его не было досады на себя или кого-либо ещё. Только недоумение.       – Подобного тому, что испытываешь ко мне? – спросила я. Ловушка захлопнулась. Фоксик до сих пор не замечал, что я придвигалась всё ближе. Я же знала, что он таки испытывает, только ещё не осознал этого. Но наши каждодневные обнимашки уже давно были более, чем дружескими. Теперь всё, что ему оставалось, это признаться мне и главным образом самому себе. От прямого вопроса он увильнуть не мог. Врать он не умеет.       Но мой расчёт провалился. Фокс молчал и не шевелился. Завис, подумала я. Может быть, я поспешила с прямым вопросом. Судя по его виду, осознать всё он не торопился. Нужно было что-то делать. Промедление означало неловкое молчание. То есть, смерти подобно. Отступать, отпустить его и ждать следующего шанса? Но я уже совсем-совсем была готова, если честно. Чуть не разрывалась. Будь что будет, сказала я себе (ну или это сказал мне алкоголь, что гулял в моей крови, вполне вероятно) и решилась пойти в непосредственную атаку. Прямую и дерзкую.       – Значит, грифоны не интересуют… Ну, а как насчёт кобылки? – поинтересовалась я. И на этот раз не стала дожидаться ответа, а сразу же подалась вперёд (благо, между нами уже почти совсем не было никакого расстояния) и обхватила его клюв губами. На мгновение замерла, убедившись, что он не сопротивляется – это не домогательство, если он не сопротивляется, ведь так? – и заткнула звуки, которые он попытался выпустить из приоткрывшегося клюва, языком.       Вместе с тем, Фоксик начал отдаляться от меня. Не специально, конечно. Просто из-за моей атаки он потерял равновесие и начал падать. Чтобы предотвратить падение, он обхватил меня передними лапами. Только это не сильно помогло, потому что ситуация была в моей власти. И я поддерживать его не стала, а, наоборот, качнулась вперёд.Так мы оказались на циновке. Как заявил Фокс позднее, он специально сел рядом, чтобы рухнуть на неё, как только выпьет достаточно. Собственно, так и вышло – со мной сверху. Это Фоксику понравилось. Судя по тому, что упёрлось мне в круп.       – Ой! Извини, я… – Фоксстрашно сконфузился.       – Ничего, я знаю, что с этим делать, – сказала я и поцеловала его ещё раз. Фоксик на этот раз даже ответил на поцелуй – неуверенно, но с энтузиазмом. Затем я попыталась подняться, чтобы оседлать его, но он не отпускал.       – Что? Не хочешь гнать лошадей и переходить сразу к делу? – спросила я.       – Я… просто не хочу отпускать тебя… – сказал он. Мы снова поцеловались. Фоксик работал языком всё более уверенно.       – Тебе нравится то, что происходит, не так ли? Тогда как насчёт зайти немножко дальше? – спросила я, ёрзая крупом в попытках занять желанную позицию. Наконец мне это удалось. Я оседлала юного невинного грифона! Давно мне не выпадало такого шанса. А уж какие ощущения! Возможно, Фокс отказался описывать эти события из-за нежелания превращать «Мемуары» в безвкусную похабщину, и я, конечно, должна уважать его решение, но… Вы когда-нибудь ощущали грифоний член внутри себя? Может быть, вы сам грифон? В таком случае можете спросить свою маму о том, каково это.       Фоксик охнул и заёрзал глазами от смущения, но не стал возражать. Он, конечно, чувствовал себя неловко, но отнюдь не плохо. Когда я начала двигать крупом, он всё ещё не сказал слова против – это не изнасилование, если он не сопротивляется, ведь так? – и даже выпустил меня из объятий, позволяя расположиться поудобнее.       – Давай-давай, не стесняйся! Ты ведь уже бывал в Кобылке! – подбодрила я**. Становилось всё жарче. Постепенно Фоксик осваивался и проявлял всё больше инициативы. Его богатое на экспрессию лицо плавно переходило от сконфуженного и растерянного выражения к откровенно самодовольному в самом грязном смысле слова. Поначалу он тщетно пытался скрыть, что увлёкся и наслаждался процессом, но затем, с приближением к кульминации, отбросил маски и сменил стыд на гордость, в лучших традициях Фокса Флинтлока. Я тоже не скучала, пусть и не столкнулась ни с чем новым и незнакомым. Наслаждение толчками растекалось по телу от зоны соединения. Погружаясь в животное блаженство, тяжело сохранять ясную голову, но я держала себя под контролем ради него. Понимая, что для меня и для него это совсем не одно и тоже (честное слово, я уже и не помню свой первый раз), я поначалу старалась быть нежнее и аккуратнее. Но затем я с удивлением осознала: Фоксу, кажется, нравится быть в чужой власти в постели. Вот тебе и гордый хаосит-анархист.       Я хотела показать ему разные позы, но подумала, что лучше его не прерывать (да и самой мне не хотелось прерываться), и ограничилась тем, что выпрямилась, вытянув задние ноги вперёд. Ничего, это только его первый раз был. К тому же, весьма недурной.       Почувствовав прокатившую по телу Фокса судорогу, ознаменовавшую момент, когда он достиг своей первой в жизни вершины, я окончила его терзать радовать учить жизни и со счастливым выдохом рухнула набок. Моё заднее копыто оказалось рядом с клювом Фоксика, и он, то ли не до конца придя в себя и руководствуясь каким-то грифоньим инстинктом, то ли осознанно давая волю собственным тайным желаниям, принялся ласкать его языком. Я поначалу отдёрнула от неожиданности ногу, но это был несравненно милый и приятный жест, так что я вернула копытце к его клювику.       Через какое-то время, словно очнувшись, Фокс поднял голову и позвал меня по имени.       – Здесь я, дурачок, – хихикнула я.       – А мы, получается… теперь с тобой…       – Счастливая пара, – подтвердила я, ласково тыкая его в грудку задним копытцем. – В здоровых, обоюдно удовлетворяющих, равных отношениях.       – Равных… – повторил Фокс тихо. В его голосе мне почудился едва уловимый оттенок разочарования. Интересно, что вызвало такую реакцию?       – Ты разве не счастлив, милый? – осторожно спросила я, переворачиваясь ползком, чтобы поравняться с ним лицами.       – Не скажу, что я не счастлив, просто… Я… всё это так внезапно…       – Любовь всегда такая и есть, – я авторитетно хмыкнула. – И потом, ты же ничего не ценишь больше неожиданного поворота в жизни.       – Разве что бутылку хорошего виски, ящик орешков, сестрёнку, ну и… тебя, Рона, – Фоксик положил лапу мне на бок и улыбнулся.       – И я тебя люблю, – ответила я, счастливая, что мне наконец-то удалось выразить чувства самым красноречивым из всех способов. – К слову, ты ничего не потерял?..       – Рейчел!!! – вдруг всполошившись, выкрикнул Фокс.       – Да нет, не то. Вот же она, стоит в своём любимом интровертском уголке!       – В том-то и дело! Она была здесь всё это время! Она же всё виде… – Фоксик с силой натянул перья на глаза, но почти сразу же успокоился. – Ни о чём! Совершенно ни о чём! Извини, что разбудил, – бросил он в сторону мушкета. – Так о чём ты говорила, моя пони?       – О журнале твоём, – я потянулась к сброшенной в пылу действа жилетке и достала упомянутый предмет. – Запишешь последние события? – я многозначительно подмигнула.       – Ммм, – Фоксик лениво потянулся и зевнул. – Лень. Завтра.       – Тогда… Расширим объём материала? Я прикинула, слишком короткая история выходит, – проворковала я, скользя копытом по его животу.       – Я вообще не собирался записывать… это.       – Что значит не собирался? Я тебя лишила девственности, вообще-то! Да это историческое событие, а ты его отказываешься задокументировать!?       – Отказываюсь, – отрезал Фокс. Его тон не вязался с той увлечённостью, с которой он гладил моё бедро.       – Ну хорошо, хорошо, упрямая рыжая жопа, – я чмокнула его в уголок клюва. – Меньше привилегий в моём доме у тебя от этого не станет. На самом деле, у меня даже есть кое-что особенное на уме, специально для тебя, – я приподнялась на четвереньки и отползла назад, чтобы пропихнуть щёки между его бёдер. Однако внезапно он не дал мне этого сделать, плотно сомкнув их.       – Не надо, – попросил он робко.       – Да не жмись ты, чему я тебя учила-то! – сказала я ласково. – Мне только в радость, и тебе понравится, обещаю!       – Рона, нет, – сказал Фокс уже твёрже.       – Ну… не всё за один раз, наверное, – со скрипом я сдалась. – Тогда… обнимемся?..       – За кого ты меня принимаешь!? – загорелся Фоксик. – Хе-хе… это я всегда с радостью. Только, может, пора уже спать? – зевок.       – Хммммм? – переспросила я требовательным тоном.       – Ну ладно, учитывая обстоятельства, можешь остаться на эту ночь, – теперь настала очередь Фоксика сдаваться. Только он-то это без всякого сожаления сделал.       – Ну вот и умница, – заключила я.       – Эй, Рона. А можно… у тебя на груди устроиться?       – Располагайся, – пригласила я радушно. – Чувствуй себя как дома. Хотя там ты и есть.       Сие есть свидетельство того, как Фокс Флинтлок перешагнул важный рубеж в своём развитии, засвидетельствованное Роной Динсмейр, очевидицей и непосредственной участницей. Ну ладно, стоит признаться: всё вышло чуть более спонтанно, чем я описала. Однако я планировала сделать это рано или поздно и давно подготавливала для этого почву. Так что утверждение, что я спланировала каждый шаг, не так уж и далеко от истины.       Фоксик, милый, ещё раз извини, что вмешалась в твоё повествование! Но поверь моему опыту, это было не менее важным событием,чем первый друг, первое убийство или ещё что-то первое. Даже более, по моему скромному.       О, кажется, он просыпается. Скорее ложусь обратно, ибо это вообще-то ему положено вставать первым, чтобы нести старой Роне завтрак в постель.