Lily of the Valley

— Я не думаю, что занять этим скарбом все рабочие поверхности — это хорошая идея. — ворчал Прислужник, — Как я буду делать здесь торт, скажите на милость?  — А я думаю, что это прекрасная идея! — в кухню бодрым шагом влетел Мегамозг, на ходу укачивая что-то в темно-синем слинге — Так я могу одновременно экспериментировать в нескольких направлениях и добиться наилучшего результата!  — Ми! — словно в подтверждение пискнул ребенок из слинга.  — А нам непременно надо наилучший результат? — усомнилась космическая пиранья. — Они продали нам ГОТОВЫЕ смеси, это значит — никаких хлопот…  — Но не для нас! — Мегамозг поднял вверх указательный палец. — Мы не ищем лёгких путей! Нам выпал уникальный шанс…  — Это на вас он выпал, сэр, потому что не стоит воспринимать статьи в «Безумной науке» так буквально! А я что, я тут только постольку поскольку, даже торт на своей же кухне уже не приготовлю…  — Какая ты чудовищная зануда, Прислужник. — Злодей сокрушенно покачал головой. — Он же всё время голодный, каждые полчаса! Значит, нам надо добавить питательных веществ… Где-то тут у меня было как раз… — Мегамозг открыл дверь в крошечную кладовку, которую Прислужник обычно использовал для хранения всякой бакалеи, и, не зажигая в ней света начал шарить по полкам одной рукой.  — У ВАС там было? — фыркнул Прислужник. — И что же…  — Ага! — Мегамозг радостно потряс толстой черно-оранжевой банкой. — Вот и пригодится наконец!  — «Протеиновая смесь для быстрого увеличения мышечной массы» — прочитала пиранья. — Что она забыла в нашем честном Злодейском Логове? Мегамозг бросил на него тяжелый взгляд.  — Молчу-молчу. Вообще ничего не видел. Смотрел в другую сторону.  — Вот и ладушки! — заметно обрадовался Мегамозг. — Попробуем начать с небольшой дозы… — начал он думать вслух, направляясь к двери. — А ты как считаешь? — Ми. — ответил ему младенец заинтересованно.  — «Ладушки»? — переспросил Прислужник сам у себя. — Что за лексика такая? Нет? Этот форум молодых матерей — гиблое место…. ***** — Сэр? — осторожно спросил прислужник, заглядывая в лабораторию. — Мы переезжаем в библиотеку? Или библиотека переезжает к нам? Почти весь пол в лаборатории был покрыт книгами, книжечками и книжищами — от исторических хроник до каких-то сомнительных комиксов про давно забытых супергероев. Мегамозг, скрестив ноги, сидел в своем старом гнезде из одеял и делал пометки в тяжелом томе огрызком карандаша. — Я просто собираю информацию. Но эта информация не желает собираться! А умботы не желают менять подгузники и хоть чуть-чуть облегчить мне жизнь! Даже после того, как я пообещал переделать их всех в тостеры для одного тоста! — сообщил он.  — Мне кажется, сэр, — сказала пиранья осторожно, — Что вы должны вдохновить их личным примером.  — Преееекрасно! — протянул инопланетянин. — Конечно же… Ну что я мог еще от тебя ожидать… Тогда уж надо наладить плазменную печь — я не представляю, как нам иначе уничтожить такое количество неожиданных биологических отходов! И он ведь не собирается останавливаться!  — Вообще-то, сэр, им не свойственно останавливаться в этом вопросе… Вот начальник наш, помнится, неоднократно припоминал вам количество подгузников, которые…  — Всё-всё, можешь не продолжать, я это слышал, и к несчастью, у меня идеальная память. — тяжело вздохнул злодей. — Особенно на цифры. Но я то думал, что с ним всё будет как-то по другому. Он же всё-таки… он!  — Видимо, у вас с мистером Скоттом гораздо больше общего, чем вы думали. — пожал металлическими плечами прислужник.  — Так вот, к слову… О мистере Скотте…- пробормотал Мегамозг, не поднимая глаз на Прислужника. — Нам срочно нужно имя! Яркое, запоминающееся, энергичное… Как «Уэйн», только не «Уэйн». А у тебя какие новости?  — У меня — суп. — сообщил Прислужник. — В чём проблема с Уэйном, не понимаю? Ведь по сути, это он и есть… — Суп. — рассеянно повторил Мегамозг. — Это замечательно. Прислужник не поверил своим ушам.  — Но «Уэйн» — это неэтично, ты так не думаешь? Его ждет его собственная судьба, он будет лучше, он будет умнее… И я совершенно не хочу, чтобы кто-нибудь уничтожил его с помощью луча смерти… — голос Мегамозга дрогнул и он подозрительно шмыгнул носом.  — Ну будет вам, будет! — Прислужник на цыпочках, насколько это вообще возможно для стальной гориллы, пробрался между разложенных на полу книг, и подошел к расстроенному злодею. — Всё получится так, как вы этого хотите. А теперь — надо поесть… — он вытянул одну из своих металлических рук. — Ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за злодейские небеса… Мегамозг покорно проглатывал теплый суп, не переставая делать пометки. «Даже не спросил про брокколи! — Изумлялся про себя Прислужник. — Можем считать это прогрессом.»  — Так как оно идёт? Какие варианты? — спросил он, когда миска опустела, и ненавязчиво вытер губы Мегамозга салфеткой.  — Ну, например, Марлон. — смущенно пробормотал Мегамозг и посмотрел на Прислужника с робкой надеждой. — Как тебе?  — Какое-то оно тяжеловесное, для современного-то ребенка… — скептически ответил тот. — И опять вы ночи наполет старые фильмы смотрите, сэр?  — Уже не смотрю, уже не смотрю! — замахал руками Мегамозг. — Уже совершенно нет времени… А как, например, звучит Десмонд»?  — Злодейские небеса с вами, сэр! Вы же не рыцарский роман тут собираетесь писать?  — Ну нет, но всё же…  — Я и не помню, когда я последний раз встречал хоть какого-нибудь Десмонда… — начал рассуждать Прислужник. — и в тюрьме-то у нас ни одного такого не было, это точно. Даже Иерихон был…  — Иерихон был. — перебил его Мегамозг. — Но не будем же мы называть его Иерихоном? Вдруг он начнет играть какую-нибудь непереносимую музыку во всю свою нечеловеческую мощь, и устроит апокалипсис…  — Звучит вдохновляюще. — кисло пробормотал прислужник.  — А, что?  — Да ничего, так… Иерихон действительно не подходит, говорю.  — Тогда, тогда… — Мегамозг начал лихорадочно перебирать листочки со своими записями. — Тогда остается Тристан. Прислужник и Мегамозг одновременно посмотрели на лежащего рядом младенца. Младенец таращился в потолок, перебирал ручками и ножками, и делал очередную вялую попытку запихать пятку в рот.  — Нет. — сказал Мегамозг, покачав головой. — Не Тристан.  — Не Тристан совершенно. — подтвердил Прислужник.  — Так что же делать? — горестно спросил злодей. — Может быть, Клифф, или…  — Успокойтесь, сэр, не будем принимать поспешных решений. Вы, то есть, конечно же, мы, уже достаточно их напринимали. Давайте подумаем! Если он выберет карьеру супер-героя…  — Что значит «если»? — надулся Мегамозг. — непременно выберет. Ты сомневаешься в моих педагогических способностях? Прислужник закатил глаза.  — Когда он станет супер-героем, он в любом случае будет использовать профессиональный псевдоним, верно? И все будут его знать под этим псевдонимом. А его гражданская личность не должна, по традиции, привлекать излишнего внимания. И если кто-нибудь любопытный застукает его во время переодевания в телефонной будке…  — Метро Мэн никогда не переодевался в телефонной будке! — продолжал дуться Мегамозг. Во-первых, я бы заметил. Во-вторых, он бы там не поместился.  — Принято. — вздохнул прислужник. — Так вот, если его застукают за несанкционированным тушением пожара, он должен иметь возможность помахать водительским удостоверением, и честно сказать что-то вроде: » Я гражданин Стив такой-то, случайно проходил мимо, и мне приспичило…»  — Стив! — подпрыгнул на месте Мегамозг. — Прислужник, ты гений! иногда бываешь. Коротко и просто! — он подхватил ребенка на руки и закружился вокруг Прислужника. — Ты только посмотри на него, он же вылитый Стив! — вылитый Стив сонно икнул и начал морщить нос.  — Н-да, сказала пиранья. — теперь я действительно это вижу.  — К тому же, — мечтательно произнес Мегамозг. — Стивен Скотт — это так хорошо звучит!  — Сэр, вы не можете дать ему фамилию покойного Метро Мэна!  — Почему это не могу, я все могу! — фыркнул злодей.  — Она вам не принадлежит.  — В этом городе мне принадлежит всё! — задрал нос Оверлорд Метро Сити. — Как хочу, так и называю, вообще! Может я эту фамилию… с потолка взял! Умботы, висящие под потолком, ничего не поняли, но согласно загудели.  — Очень хорошо, сэр. — сказал Прислужник. — Но как насчет вашей фамилии?  — Моей, моей фамилии? Я даже вспоминать о ней не желаю! Это не фамилия, это ноль без палочки! Кто-то решил, что меня нужно назвать… — Мегамозг всхлипнул. — Как неопознанный труп в морге! Вот никому не пожелаю такой судьбы. А ему — особенно! Папочка тебя любит, папочка тебя никому не даст в обиду! Начавший было всхлипывать вслед за Мегамозгом ребенок заметно повеселел и ответил ему нежным воркованием.  — Спокойной ночи, сэр. — чуть помедлив, сказал Прислужник.  — Спокойной… — сказал Мегамозг, не отрывая взгляда от своего воркующего сокровища. — У нас тут запланировано не меньше шести кормлений. По расписанию. А почему это ты не сказал спокойной ночи Стиву? Ты обязательно должен сказать спокойной ночи Стиву! Ты не можешь делать вид, что его здесь нет!  — Спокойной ночи… Стив. — произнес Прислужник почти без всякого выражения.  — Гхгхгых. — прокряхтел маленький Глау.  — Вот видишь! — воскликнул Мегамозг. — Он такой у меня умненький… Прислужник не решился комментировать это утверждение, и, вздыхая, ушел досматривать пятый сезон «Экстремального вязания на спицах» *****  — Сэр, это никуда не годится! Второй час пополудни, а вы еще не завтракали, не чистили зубы, не строили злодейских планов! А как же режим! Сэр? — прислужник с укором посмотрел на ноги в сапогах, торчащие из красивой белой колыбельки с золотыми лошадками.  — Ась? — сонно спросили из глубин колыбельки.  — Как же режим! — еще раз напомнила пиранья. — Вы сами говорили, что даже во время вынужденного бездействия нужно сохранять злодейские навыки острыми, как нож бандита в темном переулке! И режим…  — Режим — отлично. — не открывая глаз, пробормотал Мегамозг. — Он хотел питаться строго каждые сорок минут. И только утром захотел спать… Поэтому, вынужденное бездействие — тоже отлично. Ых, как же здесь неудобно…  — Но что вы делаете здесь, внутри? Эта вещь вам явно не по размеру… И не по возрасту… — всплеснул руками Прислужник.  — Он не хочет спать отдельно. — устало сказал Мегамозг. — Он просто не желает. Он хочет видеть меня всякий раз, когда откроет глаза.  — Но почему…  — А я не хочу сдаваться насчет эстетического воспитания! Поэтому мы нашли компромисс… Очень вредный для моей спины, я уже чувствую.  — Ыа! Ыыах! — раздался восторженный писк.  — Ну вот… — вздохнул Мегамозг, — Проснулся и очень рад меня видеть. Помоги мне выбраться отсюда, Прислужник. Прислужник аккуратно вынул своего босса из позолоченной колыбельки и поставил на ноги.  — Честно говоря, я не думаю, что эта задача вам по силам… — сказал он. — Скотт-Мэнор никуда не делся, и…  — Это не «задача», — покачал головой Мегамозг. — Это судьба. Ты же понимаешь, что если уж я принял решение… А кто это тут у нас? Кто это тут у нас?  — Ы-ах!  — Вот видишь… У кого аппетит, как у медведя? Кстати, про аппетит… Что у нас на обед… или завтрак или ужин?  — Разумеется, еда. — сказал Прислужник.  — А шоколадное молоко? — с надеждой спросил Мегамозг, укачивая конверт с веселящимся младенцем.  — Шоколадное молоко изгнано из этого дома навсегда! — строго сообщил Прислужник и скрестил руки на груди.  — Нууу чтооооо! Ну зачееееем? Зачем надо было изгонять… Это не дом, это злодейское логово, здесь можно пить сколько угодно шоколадного молока, я могу даже ванну принимать из шоколадного молока, я могу…  — Сэр, после вашего картофельного пюре на шоколадном молоке — я вынужден принять меры.  — А что такого, быстро, вкусно и питательно. И жевать почти не надо… потому что жевать мне, как ты видишь, просто некогда.  — О-ых! — подтвердил маленький глау.  — Сэр, мы оба знаем, что вас не просто так выгнали с тюремной кухни еще в 87-м, и попросили не возвращаться… И вы просто оскорбляете мои кулинарные чувства…  — Ладно, ладно, я понял, можешь не продолжать… Вот закажу в следующий раз набор еды для космонавтов… В тюбиках… И не буду зависеть от твоих кулинарных чувств.  — Будем считать, что я этого не слышал. -обиженно произнес Прислужник. — Ваши покойные родители…  — Я уверен, что они гордились бы мной. — с печальной улыбкой сказал Мегамозг. — У меня теперь… есть семья. Настоящая. Я никогда не думал, что это случится…  — Я пойду за супом. — ворчливо сообщил Прислужник. — Не хочу мешать семейной идиллии.  — Какая же ты язва, друг мой. — хмыкнул злодей.  — Уж какого сделали. — продолжая бухтеть себе под нос, пиранья удалилась. Мегамозг вздохнул, подошел к работающему с ночи компьютеру и пробежался глазами по ответам на форуме.  — Говорят, что ты самый что ни наесть нормальный ребенок. — обратился он к маленькому глау.  — Фыфф-фыфф. — ответил тот.  — Ну мы же должны соблюдать секретность, правда? — Мегамозг улыбнулся. — Мы же не можем рассказать им про твой… прототип, оригинал, исходник… Ладно, про твоего… папу, хорошо, назовем его так… — он погрустнел. — А как мне рассказывать тебе про него? А ведь придётся! Когда ты подрастешь. Обязательно.  — О? — вопросительно проворковал младенец.  — Ну, понимаешь… — Мегамозг плюхнулся в любимое злодейское кресло №2, — У нас специфические отношения. Необыкновенные. — он задумался. — Да. Но они были! Мы встретились первый раз, когда были в твоем возрасте, представь себе…  — Агу!  — Да, совершенно верно, это удивительно! И это была она, судьба! Мы были предназначены… для битв, для великих свершений, для настоящего эпического противостояния Добра и Зла! — глаза Мегамозга заблестели от нахлынувших воспоминаний. — Он всегда был для меня… кем-то специальным. Какая ирония, что мне не осталось на память чего-то личного, чего-то столь же… специального. — Фыф. — сказал Стив с осуждением.  — Ну, не считая тебя, радость моя! — поспешил заверить его Мегамозг. — И ребер, которые он мне сломал, когда нам было по 17 лет. До сих пор ноют к смене погоды, чтоб их! Всё-таки… — Мегамозг задумался и прикусил нижнюю губу. — У него были удивительно большие и сильные руки! И да, после этого он был уже нежнее… я имею ввиду, осторожнее, конечно же, только это. Но мне бы хотелось иметь что-то более… — он задумался. — Неужели я ее потерял? — он встал с кресла, перехватил ребенка поудобнее и подошел к своим книжным полкам. Среди полезной для злодеев с амбициями литературы он нашел старую книжку по теории ракетостроения. Между её страниц хранилась сложенная пополам фотография тридцатилетней давности — юный Уэйн Скотт в окружении обожающих его одноклассников и он сам, в противоположенном углу, в полном одиночестве, улыбающийся старательно и беспомощно.Глядя на фотографию, Мегамозг почувствовал, как у него начинает болеть лицо от этой старой улыбки — и сердце, от нахлынувших воспоминаний.  — Ну, — сказал он Стиву, — Мы можем что-нибудь с этим сделать. Как-нибудь исправить. Сделать… более определенным, понимаешь?  — Гых! — видимо в знак одобрения сказал Стив и занялся рассматриванием кончика своего коротенького носа. Мегамозг порылся на книжных полках еще немного, и вытащил из высокой книжной стопки толстый фотоальбом цвета baby blue — с белыми облаками и золотистыми звездами. Альбом был абсолютно новый, запечатанный в прозрачную пленку, и Мегамозг смутно припоминал, что схватил его между прочим в том пафосном магазине для детей, и привез домой среди прочих очень полезных предметов. Но зачем?  — Может быть, мне понравился цвет. -сказал он сам себе. — Может мне понравиться цвет, в конце концов? Это уважительная причина… Он свистом подозвал болтающегося в углу без дела умбота и вручил ему нежно-голубой альбом. Умбот ловко разрезал пленку клешнями из хирургической стали, и тут же, увлекшись, начал перелистывать страницы и что-то на них рассматривать. Альбом был пустым, но на каждой странице были щедро рассыпаны всё те же звездочки и облачка, пушистые мишки, бантики и даже солнце и луна, зачем-то с глазами.  — Э-эх… — протянул злодей при виде этого великолепия. — Давайте не будем рассказывать об этом предмете моему дорогому другу Прислужнику. Он секретно считает, что только ему позволено любить всякие милые и розовые вещи… А мне это только вредит. Будет напоминать мне, что я преступно размяк, причем не меньше трех раз в день — за завтраком, обедом и ужином, и дополнительно на ночь… Умбот согласно загудел и защелкал стальными клешнями в воздухе, для пущей выразительности.  — Осторожно, осторожно! — зашипел на него Мегамозг. — Изрежешь же всё! Положи! Гудя уже обиженным тоном, умбот опустил фотоальбом на письменный стол Мегамозга и демонстративно отправился обратно в угол.  — Да, определено требуется смена концепции… — злодей провел пальцем по голубой странице. Он присел в кресло, достал из ящика письменного стола ножницы, клей-карандаш и ворох ненужных бумажек — фантиков, обрывков чертежей, страниц, выпавших из комиксов — даже несколько узких черных конвертов из сатиновой бумаги (он заказал их когда-то, чтобы рассылать зловещие предупреждения избранным гражданам Метро Сити). Он увлеченно трудился около часа, оглядываясь на дверь, из которой мог появиться Прислужник, отнимая ножницы у весьма заинтересованного Стива и мучая интернет на темы вроде " Сколько тычинок и пестиков у пчеловидной орхидеи?»  — Идеально. — наконец прошептал он, глядя на дело рук своих.  — Оых. — отозвался маленький глау  — Я понимаю, что ты еще ничего не понимаешь. — сказал Мегамозг, — Но поверь мне, тут есть, чем гордиться. Мерзкие дети, окружавшие Уэйна Скотта, исчезли. Его окружали пышные, и неожиданно реалистичные цветы. Его и семилетнего заключенного №58477-6, по документам — Джона Доу, который, как показалось Мегамозгу, улыбался уже как-то по другому.  — Блестяще! — воскликнул злодей. -Давно надо было так сделать! Но нам нужно больше! Негоже ограничиваться одной страницей!  — Ыыыыых! — младенец у него на коленях непрозрачно намекнул, что он ОЧЕНЬ голоден.  — Сейчас, сейчас, моя радость, папочка не заставит тебя ждать… — рассеянно сказал Мегамозг. — он вынул бутылочку из подогревателя, стоявшего тут же, на столе, и начал в очередной раз кормить маленького глау, попутно размышляя о том, на каких форумах темного веба стоит разыскивать оригиналы фотографий Метро Мэна, и может быть, какие-то его личные вещи. ***** Мегамозг уже тридцать минут стоял на крыше старой электростанции, зябко кутаясь в зимнюю мантию и прижимая к себе сверток из пушистого одеяла со встроенным подогревом. В одеяле сопел Стивен, не обращая внимания на холод и пронизывающий ветер с озера.  — Сэр, я не вижу в этом никакого смысла! — из двери на лестницу долетел до Мегамозга голос Прислужника.  — Свежий воздух! — рявкнул в ответ Мегамозг и, перепугавшись, тут же шикнул сам на себя. — Тссс! — он отогнул край одеяла и с облегчением обнаружил, что младенец спит, как и спал. Злодей выдохнул, и подойдя к двери, сообщил в нее, не очень громко, но твердо:  — Свежий воздух свя-щен-нен! — потом на секунду задумался и спросил сам у себя, — Нен-нен? Нен-щен? Нет, пожалуй, это лишнее!  — Уж простите, но я предпочитаю вас видеть в нормальном виде, я имею в виду, в живом, а не как свежезамороженную ледяную скульптуру!  — Когда это я был ледяной скульптурой? — холодно поинтересовался Мегамозг.  — Ну было пару раз, было… — вздохнул Прислужник с лестничной площадки этажом ниже. — А кому приходилось вас размораживать? И выслушивать всё нытье, между прочим!  — Я не занимаюсь нытьем! — фыркнул синий инопланетянин. — И не позорь меня перед моим… сыном!  — Ой, ну как же… Цитирую:"У меня это болит, и то болит, и вообще всё болит, даже то, что я не знал, что у меня вообще есть!»  — Вот и не было такого никогда. — обиженно буркнул Мегамозг и спрятал лицо в меховом воротнике мантии. — Ты просто хочешь действовать на нервы мне сегодня вечером. Кстати, где моё шоколадное молоко? Я всё еще настоятельно его требую! Оно необходимо моему организму… Особенно в комбинации с шоколадным печеньем! Пиранья выразительно промолчала и, тяжело шагая, направилась в кухню — наверняка состроив постную мину и вряд ли собираясь разогревать для Мегамозга шоколадное молоко.  — В моем собственном злодейском логове… — горестно покачал головой Мегамозг. — Заставляют соблюдать эту… диэ-э-эту. Что за фарс… Сквозь шум ветра до него донеслось отдаленное «боуг-боуг-боуг». Мегамозг обернулся и подошел к ограде крыши. Со стороны города, над ночным озером, к электростанции неслись крошечные красные огоньки. Приближаясь, они превращались в умботов, почти каждый из которых нес в своих клешнях пакет или конверт.  — Скорее, скорее к папочке! — воскликнул злодей. — Как здесь много, как… Я даже не ожидал! — он освободил одну руку и начал взволнованно перебирать конверты и пакеты, которые прибывающие умботы пытались ему настойчиво вручить. — Наконец-то и от этих безмозглых варваров какая-то польза. — хмыкнул он и посмотрел на сияющий центр города на другом берегу. Сияющий как-то тускловато, но всё еще продолжающий это делать с наступлением темноты.  — Боуг-боуг-боуг! — вились вокруг довольные собой умботы. Мегамозг вытянул двумя пальцами фотографию из очередного конверта, и, не сдержавшись, громко хихикнул: — Ну и задница! Вы только посмотрите! Умботы, посмотрев, загудели в разнобой.  — Нет, задница просто отличная, никто не спорит! — сказал им злодей. — Но кто бы ему тогда объяснил, что мини-шорты с бахромой и блестяшками — не самый подходящий костюм для серьёзного супер-героя! Ах да… — Мегамозг почувствовал, как заныли давно не напоминавшие о себе ребра, и погрустнел. — Я же ведь и объяснял…  — Я просто хочу напомнить… — коммуникатор в часах внезапно ожил и заговорил голосом Прислужника, — Что еще десять минут на крыше и у наших умботов начнется насморк. Мегамозг подпрыгнул на месте от неожиданности, выронив фотографию, но по-прежнему крепко держа конверт с маленьким глау.  — И что? — сердито спросил он у коммуникатора.  — И это всё. Я просто хотел напомнить вам о такой возможности. — сказал Прислужник.  — Конец приема! — еще более сердито сказал Мегамозг. — Как вы думаете, есть шанс объяснить этой рыбе, что носов для насморка у вас как не было, так и нет?  — Боуг! Боуг! Боуг-боуг! — загудели умботы в разнобой.  — Всё верно. — хмыкнул злодей. — Он нам ни за что не поверит. Несите всё за мной, и аккуратно! Нам предстоит придумать множество секретных тайников… Или завести хотя бы один очень незаметный сундук для сокровищ! *****  — Какие новости, сэр? Что происходит? — Прислужник заглянул в дверь лаборатории.  — Не то чтобы очень много… — устало отозвался Мегамозг из своего любимого кресла №2. Он подбросил в воздух какой-то глянцевый журнал и выстрелил в него из де-гана. Журнал немедленно распался на множество фигурных конфетти, которые, порхая туда и сюда, осели на пол, который был уже завален другими конфетти — всех форм и размеров.  — И что это такое?  — Де-Купаж, мой недогадливый друг, конечно же Де-Купаж! Я просто понял, что никогда не уделял этой функции достаточно внимания… Не работал над тонкими настройками, не улучшал, не экспериментировал. А ведь она может серьезно облегчать работу!  — Какую это такую работу? — прищурилась пиранья. — И это что, сердечки на полу? И буквы какие-то?  — Рутинную и неблагодарную работу изобретателя. — сказал Мегамозг. — И да, это сердечки. Хочу и делаю сердечки, сколько мне угодно… Это так успокаивает, чёрт побери! — он погладил спящего у него на коленях Стива. Прислужник перевел взгляд на экран компьютера и настороженно прищурился.  — Неужели я вижу здесь канал про скрэпбукинг? Ох, лучше бы это был форум для молодых матерей…  — Никогда не знаешь, где найдешь вдохновение! — развел руками злодей. — А это случаем, не еда? Мой нос утверждает, что еда.  — Абсолютно верно. Это те самые спагетти, которые наш дядя Луцио научил меня готовить во время своей предпоследней отсидки.  — Ах. Это действительно они. — Мегамозг втянул ноздрями воздух, расплылся в улыбке, но тут же спросил у пираньи с подозрением, — А что мы такое празднуем?  — Ваши педагогические успехи. — не моргнув глазом, ответил прислужник. — Кстати, как они продвигаются?  — Ну знаешь… как-то так. — Мегамозг неопределенно помахал в воздухе рукой. — Он явно экспериментирует со сном. То не хочет спать вообще, то засыпает в самый неожиданный момент… вот как сейчас. Так что — чего уж тут праздновать…  — Ну, если вам угодно, вчера был день Благодарения…  — И за что нам быть благодарными? И кому?  — Я просто хотел сказать, сэр, что должен был проходить большой парад — с индейками, музыкантами, дирижаблями… Но как-то не слышно их было. Тихохонько так прошло.  — Дирижаблями, говоришь? — сказал Мегамозг и нахмурился. — Может, они ждали, что я предоставлю им свой? Ну так это единственный экземпляр и авторский дизайн, я им не разбрасываюсь…  — Нет, сэр, это вряд ли. Обычно у них там гигантские микки-маусы, собаки с длинными ушами, надувные лососи, пчёлы в ботинках, всё такое. Вот Метро Мэн пару лет назад был, тоже, конечно, надувной…  — Только о надувном мне сейчас думать не хватало… Ты к чему клонишь, Прислужник? — Ну, знаете… Дирижабли пролетели, Рождественский сезон открыт, и повсюду должны быть развешаны эти, ну вы знаете, сэр, всякие растения… Лампочки… -Огонёчки. Да, именно огонечки. — с видом знатока сказал Мегамозг и принялся накручивать спагетти на вилку и отправлять себе в рот.  — Мне кажется, вам стоит как-то проконтролировать… это всё. Навестить город, навести порядок. Вдруг они в этом году сделают всё не так? Просто из вредности, вы же знаете этих людей.Снег нормальный и то у них не выпал! — Бу-бу бубу-бу бубу фыфы! — сказал Мегамозг с набитым ртом.  — Что, простите? — переспросил Прислужник.  — Я говорю, фыф, что конечно же знаю… Им бы только всё изгадить! Ты правда считаешь, что я должен что-то сделать со снегом? — Ну да! Он грязный, мокрый, совершенно лишён пушистости, и к тому же, его преступно мало!  — Даже не знаю, хочу ли я видеть эти глупые лица и слушать их глупые крики…  — Вы делаете это не для них, сэр, вы делаете это для себя! — вкрадчиво проговорила пиранья. — Только представьте — развеетесь, подстрелите какого-нибудь метеоролога, возьмете кофе, посмотрите на огонёчки…  — Огонёчки… — Мегамозг посмотрел сначала на экран компьютера, потом на спящего младенца у себя на коленях. — Огонёчки могут быть исключительно полезны для эстетического воспитания! Очень хорошо, что ты мне про них напомнил, очень удачно!  — Всегда рад помочь, сэр.  — И да, я, я… действительно хочу ему их показать! Может быть, рождественские декорации — это совсем не моё, но Метро Мэн — он просто обожал вот эти вот излишества….Золотое, блестящее, светящееся! К тому же, это его день рождения — на Рождество… Ох.Как же я мог забыть? Из глаза Мегамозга скатилась маленькая слезинка, и, повиснув на мгновение на кончике его носа, упала вниз — в тарелку со спагетти.  — Сэр, — сказал Прислужник, выдержав долгую паузу, — я считаю, что вам пора уже пережить это, и двигаться дальше…  — Я знаю, я знаю, я уже пережил и я двигаюсь… — пробормотал Мегамозг, опустив глаза. Он сосредоточенно начал есть спагетти, избегая смотреть на прислужника. — Вот видишь, у меня даже аппетит есть. Здоровый. Пиранья покачала всем своим рыбьим телом из стороны в сторону.  — Ну на что ты смотришь, на что? — со слезами в голосе воскликнул злодей.  — На ваш здоровый аппетит, сэр, вы же сами предложили…  — Изыди, бестолковое создание!  — Но я вернусь с пудингом!  — Нет, ты можешь не возвращаться с пудингом! Разве не ясно? Мне надо немедленно побыть одному!  — Тогда я вернусь с пудингом… попозже, сэр. — Прислужник выскользнул за дверь, или попытался изобразить выскальзывание за дверь, как сумел — едва не прищемив плечом плывущего на встречу умбота.  — Твоё кухонное коварство ни к чему не приведет! — крикнул ему вслед Мегамозг и в сердцах швырнул вилку на тарелку. — Между прочим, минимальное время скорби после смерти близкого человека — два года. — добавил он, когда стало понятно, что Прислужник уже далеко, и не может слышать его голос. — Почему я не могу… скорбить? Скорбеть? Скорбть? Стив у него на коленях проснулся и тоненько заплакал.  — Прости, прости, папочка не хотел, папочка совершенно не собирался тебя будить… — Мегамозг судорожно прижал его к груди и, вскочив с кресла, принялся мерять шагами лабораторию. — Не мог бы ты, пожалуйста, заснуть как-нибудь обратно? Маленький глау проигнорировал просьбу и начал плакать басом.  — Я понимаю, что трудно, я всё прекрасно понимаю… Но может быть ты всё-таки попробуешь? Баю-баюшки-баю…  — АААААА! — младенческий бас становился всё громче и громче.  — Что же делать, что же делать… — Мегамозг метался от стены к стене, не в состоянии сосредоточиться. — Неужели до супер-голоса опять дойдет? Умботы переглянулись и гуськом поплыли к ближайшей вентиляционной шахте.  — Ну да, конечно! Опять всё сам! — злодей подбежал к компьютеру, и начал что-то спешно набирать левой рукой на клавиатуре, правой продолжая безрезультатно укачивая разбушевавшегося Стива. С потолка посыпалась подозрительная ветошь и сушеные пауки разной свежести.  — Мы не делали ремонт уже десять лет, ты пойми! — уговаривал Мегамозг. — С твоим… с Метро Мэном это было просто бесполезно. Он, ясное дело, очень любил прошибать крышу и фигуры высшего пилотажа! Примерно как ты любишь громко плакать, радость моя разрушительная! Баю-бай, баю-бай… Что они мне тут пишут?  — Аа! Аа! Аа!  — Вот видишь, они там с тобой согласны — «баю-бай», говорят, не прогрессивно. Предлагают петь… про паучка? — Мегамозг фыркнул и стряхнул со стола нескольких сушеных пауков. — Нетушки! Никаких песен про паучка в этом доме! У меня до сих пор вьетнамские флэшбэки.  — Вот еще про маленьких лошадок, говорят, очень полезно… — он обернулся и посмотрел на колыбель с золочеными лошадками. — Кажется, маленькие лошадки на тебя не действуют.  — Аааааа!  — Вот еще про звездочку… Про звездочку? Ты же любишь звездочки? То есть, должен бы…  — АААА! Иииииии! — заливался Стив у него на руках.  — Согласен, вздохнул Мегамозг. — Мне тоже от них печально в последнее время. Но я же должен что-то петь тебе? «Дом восходящего солнца»? Ту неаполитанскую песню про вора и сбежавшую невесту? Блюз про дьявола на перекрестке? Ты уж покажи как-нибудь, что тебе нужно, я ведь этим, ей-богу, первый раз в жизни занимаюсь…  — Иииии! ааааа!  — Ну ты бы хоть знак какой мне подал… Я не знаю, как там, на вашей планете принято выбирать колыбельные. Да и ты, наверное, не знаешь, ты же там не был никогда, что ж я от тебя хочу… — он обернулся по сторонам и заметил стоящий в углу чемоданчик с проигрывателем для пластинок. — Ах да. — улыбнулся Мегамозг, — Я готов поспорить, что тебе понравится. Он водрузил чемоданчик на стол, сдул с него пыль, и устроив вопящего Стива в своем кресле поудобнее, поставил пластинку на проигрыватель.  — Ты только подожди секундочку… Сейчас! Раздался легкий шелест иглы по винилу…  — Baby you've been had… — пропел голос Фредди Меркури. Стив резко замолчал и начал осматриваться по сторонам — в поисках источника звука.  — I am forever searching high and low — but why does everybody tell me no?  — Вот уж действительно, — сказал Мегамозг, — и почему все вечно говорят мне «нет»? — он подхватил Стива на руки, и принялся кружиться с ним по комнате, негромко подпевая Фредди, насколько хватало голоса. — Neptune of the Seas, have an answer for me please… Личико маленького глау было всё ещё залито слезами, но он уже забыл обо всём и смотрел на поющего Мегамозга со всё возрастающим обожанием.  — The lily of the valley doesn't know… Ты и правда ничего не знаешь, цветочек, но это неважно. — Мегамозг улыбнулся и поцеловал Стива в макушку, на которой, среди невнятного младенческого пуха уже рос непослушный каштановый завиток. — Я не знаю, как бы я жил, если бы тебя со мной не было. — и он продолжал петь, чувствуя, как радость внутри него смешивается с печалью и вспоминая о своих долгих бессонных ночах этой осенью. _- I lie in wait with open eyes, I carry on through stormy skies, i follow every course, My kingdom for a horse But each time i grow old, Serpent of the Nile, relieve me for awhile and let me go…