Лучшая ведьма Хогвартса

— Ты ее бросил, просто бросил! — орал Рон. — Тебе было плевать, что с ней станется! Трусливый ублюдок! — А тебе было плевать, что станет со мной в первом туре, — Гарри не хотел орать в ответ, сдерживался, и оттого получалось, что он почти шипел. — Да и в этом тоже, Рон, я не соврал, что не умею плавать. И я не обязан спасать каждую девчонку в этом замке, в которую ткнут пальцем посторонние мне люди! А если бы мне Паркинсон подсунули? Рон зарычал и выхватил палочку, но тут его с двух сторон подхватили под руки Фред и Джордж. — У тебя короткая память, братец Ронникинс. — Один трусливый ублюдок спас нашу сестру от василиска. — О да, ужасно трусливый поступок! Гарри, как ты мог?! Отвратительно не по-гриффиндорски! — Ну так чего было ждать от Наследника Слизерина! — Тогда, Ронникинс, наша сестра могла умереть. — А в озере — это было просто приключение, у Дамблдора все было под контролем. — Джинни ведь с нами. — Или это не наша живая и здоровая сестренка, а новое привидение башни Гриффиндор? — кто-то из близнецов подергал Джинни за рыжий хвостик. — Честное слово, братец Ронни, она материальна! — Да, — второй близнец потыкал в Джинни пальцем, — материальная и даже теплая. Пару Почти Безголовому Нику никак не составит. — И, Рон, я не просила тебя за меня заступаться, — холодно сказала Джинни. — Не в этот раз и не перед Гарри. Сама разберусь. — Прости, Джинни, — Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Я правда не умею плавать, и мне поперек горла этот турнир, и… ну, ты знаешь, что еще. Не думаю, что твоего папу обрадовали бы разборки с моим крестным. — Знаю. Я не обиделась, Гарри, а папа сердит на Дамблдора, а не на тебя, — Джинни вздохнула, как-то неловко передернула плечами и отошла к близнецам. То, что Фред с Джорджем не считают его «предателем», «ублюдком» и «бессердечной сволочью», как Рон, Гарри и так знал, без всяких слов: иначе они нашли бы способ отомстить. Но Рона просто переклинило на том, что Гарри отказался спасать его сестру, хотя и признавал, что она в опасности. В какой-то степени Гарри его понимал: Рон переживал за Джинни. Но почему бы ему не высказать претензии Дамблдору, МакГонагалл, тому же Бэгмену? Почему крайний снова Гарри Поттер? В конце концов, среди организаторов – тот самый Крауч, которого сейчас замещает Перси, так почему у Рона к собственному старшему брату претензий нет? — Тогда, может быть, ты объяснишь это Рону, — буркнул Гарри, заканчивая неприятный для всех разговор. — И напомни ему заодно, что я вообще не хотел участвовать в этом чертовом турнире. Иначе в следующий раз, когда он снова начнет меня обвинять во всех грехах, я его прокляну чем-нибудь мерзким. В последнее время настроение у Гарри было не очень – и, ради разнообразия, совсем не из-за турнира и даже не из-за Рона. Ему снились странные, тревожные сны. Вроде бы ничего такого, чтобы по-настоящему испугаться: всего лишь обшарпанная комната какого-то заброшенного дома, с осколками наполовину выбитого стекла в облупившейся, потемневшей от дождей оконной раме, холод, удушающее чувство одиночества, злость и ожидание. Мокрая трава, которую он раздвигал гибким змеиным телом, охотясь на мышей и крыс в заброшенном саду или парке – для леса здесь было слишком много аккуратных дорожек. Какой-то человек, аккуратно раскладывающий свертки и баночки, перетирающий и нарезающий незнакомые Гарри ингредиенты и забрасывающий их в кипящий котел – хотел бы Гарри понять, кто это, но он видел только руки, откровенно говоря, не слишком умелые, неуверенные. Не Снейп, уж это точно. Снейп, кстати, тоже не добавлял спокойствия. После второго испытания ни одного урока не проходило без его ядовитых замечаний, самым безобидным из которых было: «Вы, очевидно, рассчитываете, что миссис Поттер будет в вашей семье и руками, и мозгом, и всеми прочими органами, кроме сугубо мужского. Исходя из сравнения талантов ваших и мисс Грейнджер, иного предположить невозможно. Что ж, одобряю ваш выбор, Поттер. Весьма трезвая самооценка, наконец-то». Гарри злился и ошибался, снова и снова портил зелья, чем давал повод для новых придирок и насмешек. Вот и развивай семейный талант к зельеварению при таком учителе! С другой стороны, Снейп и вообще теперь постоянно был не в духе, от него доставалось даже слизеринцам. А еще Каркаров буквально охотился за ним, то в коридоре у Большого зала, то в подземельях, и похоже было, что у них какие-то общие тайны и разговоры. «Два Пожирателя, — презрительно, будто плевком, приложил Сириус, когда Гарри поделился с ним этим наблюдением. — Будь осторожен, Гарри. Пусть они и открестились от хозяина, кричали о своем раскаянии, но Пожиратели бывшими не бывают. Стоит Волдеморту вернуться, тут же кинутся лизать ему задницу и замаливать грехи». Но ведь не станут же сторонники Волдеморта обсуждать свои темные дела буквально на глазах у всех, у Дамблдора под носом?! Или станут? В конце концов, Дамблдор уже дважды проглядел в школе самого Волдеморта, пусть и под личинами других людей… Гарри долго колебался, но все же подошел со своими сомнениями к Грозному Глазу. Тот выслушал, похлопал по плечу: — Молодец, Поттер. Рад, что мои уроки не прошли даром. Постоянная бдительность! Но ты не думай, я слежу за ними. Потому я и здесь, — его волшебный глаз бешено завертелся, — в том числе поэтому, так-то, Поттер. А ты подумай лучше, что станешь делать на третьем испытании. Скажу тебе, чисто между нами, там не получится отсидеться на берегу. Тебе понадобится вся твоя храбрость и отлично подготовленные заклинания. Придется побегать, Поттер, и как следует помахать палочкой. Тренируйся, пока есть время. Тренироваться? Нет, Гарри вовсе не отказывался от занятий, тем более что Гермиона здорово ему помогала – в последнее время они уроки делали вместе, а после уроков разучивали защитные заклинания. Только защитные, потому что глупо было бы рассчитывать за пару месяцев догнать лучших из семикурсников. «Ты просто должен выжить, крестник», — сказал ему Сириус. «Помни, что я тебя жду, тебя, Гарри, а не твой труп, овеянный славой!» — добавила Гермиона. И Гарри совсем не собирался геройствовать. Не в этот раз. И было странно, совершенно точно странно, что Грозный Глаз вдруг словно забыл собственные слова о том, что Гарри втравил в турнир враг, и заговорил не об осторожности и «постоянной бдительности», а о храбрости. Но до третьего испытания оставалась еще куча времени, и, вообще-то, пока что вполне можно было наслаждаться жизнью. Гарри и наслаждался, хотя бы в те минуты, когда они с Гермионой давали себе отдых от занятий. Целоваться с ней нравилось Гарри с каждым днем все сильнее. По утрам поцелуи были быстрыми и неловкими и бодрили мятным холодом зубной пасты, а вечерами кружили голову неторопливой обстоятельностью и сладко пахли зефиром и сахарной пудрой – Гарри еще на каникулах тайком договорился с крестным, чтобы тот покупал в маггловском магазине любимые зефирки Гермионы и передавал с Кричером. Нужно же делать своей невесте приятное, правда? Если бы еще не эти чертовы – или следовало говорить «мордредовы»? — тревожные сны и дурные предчувствия! Гарри казалось, что Гермиона видит его затаенный, тщательно спрятанный страх, и от этого становилось еще хуже. Ведь до сих пор ей нравилась его храбрость, правда? Они, в конце концов, оба гриффиндорцы. Ну да, и их декана волнует «честь факультета» намного больше, чем проблемы и даже жизни учеников. Гарри помнил, как дрожал голос МакГонагалл, когда она сообщала о пропаже Джинни и о том, что придется отправить учеников по домам и закрыть школу. Ни слова хотя бы о попытке спасти. А еще лучше он помнил – и не собирался забывать! — что именно МакГонагалл собиралась отправить Гермиону в озеро и успела даже заколдовать ее теми опасными чарами, которые останавливают дыхание. Спасибо Сириусу, что позаботился о порталах! Было даже странно, что семья Уизли спустила ей и Дамблдору опасность для дочери. Если честно, Гарри ждал не признания Джинни, что «папа сердит», а настоящего скандала: уж что-что, а откровенно высказать свое искреннее возмущение миссис Уизли умела прекрасно, ее вопиллеры Рону тому доказательство. И она любила Джинни, точно любила. Тогда почему? Хотя, возможно, скандал просто не стал общим достоянием, ограничившись кабинетом директора? Зато те слова, которые Гарри сказал Бэгмену на берегу озера, совершенно неожиданно начали сбываться. Или все-таки ожидаемо? Первый звоночек принесла Чжоу Чанг. Она подошла к Гарри и Гермионе в коридоре после ужина, кивнула и спросила: — Мы можем поговорить? — Говори, — слегка настороженно согласился Гарри. — Здесь, или?.. — Здесь, пусть все слышат, — Чжоу усмехнулась неожиданно жестко, совсем не похоже на ее обычную задорную улыбку. — Мистер Поттер, глава моей семьи просил меня передать вам благодарность. Вы крайне своевременно донесли до мистера Бэгмена информацию о том, что он и его коллеги поступили опрометчиво и неумно. Также глава моей семьи просил уточнить у вас, претендуете ли вы на какие-либо действия в связи с известным вам инцидентом, или семья Чанг может действовать по своему усмотрению. —Э-м-м… — Гарри хотел бы сказать что-нибудь более осмысленное, но для этого не мешало бы понять, о чем вообще речь! То есть, насчет «известного инцидента» и Бэгмена все было ясно, но остальное… — Прости, Чжоу, боюсь, я не все понял. — Все просто, Гарри, — теперь Чжоу улыбнулась привычно, но улыбка тут же угасла. — Это было дословное послание, так принято. Мой дед очень недоволен. У него не спросили, дозволено ли мне оказаться в ситуации, где я буду выглядеть как официальная пара Седрика. Это не считая того, что риск действительно был. Больше того, его и моих родителей даже не предупредили, никто ничего не знал до той самой статьи. Моя семья не может оставить это безнаказанным. Ты сделал за нас часть работы, объявив публично, что виновные так или иначе будут наказаны. Это о благодарности. Второй вопрос – о том, будешь ли ты тоже мстить, и если да, согласен ли действовать сообща. И еще, дед мог бы прислать тебе письмо, спросить все это тихо и тайно, но передал через меня, потому что это послание для всех, кто его услышит. Потому что кое-кто – так мой дед сказал, Гарри, «кое-кто», — и Чжоу снова улыбнулась, с намеком, будто Гарри и все прочие, кто собрался вокруг и слушал ее, должны были догадаться сами, — думает, что «все обошлось» и «ничего страшного не случилось» — достаточные оправдания, чтобы рисковать детьми. А кое-кто, наоборот, считает, что «но могло бы и случиться» — уже весомый повод для того, чтобы принять меры. — Твой дед очень… — Гарри помялся, — очень сложно говорит. Теперь понятно, почему ты в Равенкло. Передай ему, пожалуйста, мою ответную благодарность, за поддержку. И передай, что все… нерешенные вопросы, так? — Чжоу кивнула, и Гарри довольно улыбнулся: кажется, ему удалось подхватить тон беседы, бабушкины уроки помогли! — Вот, что все нерешенные вопросы ему лучше решить с моим опекуном. Пусть напишет главе дома Блэк. — Я передам, — кивнула Чжоу. Обвела внимательным взглядом собравшуюся вокруг толпу, демонстративно взяла под руку ждавшего чуть в стороне Седрика. — Пока, Гарри, Гермиона. Да, простите, я вас не поздравила сразу. Желаю счастья. — Поттер, Чанг, играете в вершителей судеб? — Снейп вырос рядом, словно из-под земли. — По двадцать баллов с каждого. — Пойдем, Гарри, — Гермиона потянула его прочь, Седрик уже вел Чжоу в другую сторону, а Гарри вдруг подумал, что, пожалуй, не только Людо Бэгмен нарывается на крупные неприятности. Даже интересно, чего хочет добиться Снейп, постоянно цепляясь к «наглому-и-безответственному-совсем-как-его-отец-Гарри-Поттеру»? Нажить себе врага? Можно сказать, что у него уже получилось. В этом учебном году запасы терпения Гарри истощались как-то очень уж быстро. — Похоже, Гермиона, что наш спор о Снейпе ты уже проиграла. — Интересно, будет ли об этом в завтрашнем «Пророке»? — пробормотала Гермиона. Вот только имела в виду она явно не их спор…