Впусти меня.

«Я так проголодался, что решил приготовить тосты и сварить кофе. Когда я пришёл на кухню, во мне яро загорелось желание приготовить завтрак на всю семью. Я надеюсь, что они будут довольны. — Что это за шум? — голос мамы звучит с такой странной тревогой. — Луи, дорогой, что ты делаешь так поздно здесь? Я игнорирую вопрос и продолжаю напевать себе под нос одну из песен „the smiths“, продолжая нарезать хлеб. — Ты знаешь, который час, дорогой? Сейчас только три часа ночи, для завтрака рановато, иди, пожалуйста, спать, — нежная рука матери ложится на моё плечо. — Но я просто хочу поесть. — я действительно недоумеваю, почему она не понимает этого. — Лу, малыш, иди спать. Утром я приготовлю твой любимый омлет, хорошо? — Неужели, так сложно оставить меня и дать приготовить эти чертовы тосты? — гнев охватывает мою грудь, мне кажется, что я перестаю дышать. Я не знаю, почему я так реагирую. Со мной все в порядке. Я смотрю на маму и начинаю понимать, что что-то с моим поведением не так, раз её глаза наполняются слезами. — Прости, — всё, что я могу выдавить.» *** Уже третий день я ломаю голову над тем, как завязать с ним разговор. Однажды я подсел к нему за столик в столовой, потому что он сидел совершенно один. — Не любишь овсянку? — совершенно безобидный вопрос, ведь он так ничего и не съел, хотя сидел здесь ещё до того, как я пришёл. — С чего ты взял? — снова тот самый взгляд исподлобья, к которому я уже начинаю привыкать. — Ты так и не притронулся к тарелке, — я снова чувствую небольшое напряжение. — Какое тебе дело? Я не хочу есть, ясно? — его голос был таким хриплым, что придавало ему некую грубость. Он взял поднос и просто ушёл. Однажды мы даже поссорились. У нас был английский, на который мы вместе ходим. Я снова сидел рядом с ним. И тогда он первый завел со мной разговор. — Ты преследуешь меня? — на этот раз он смотрел прямо на меня, прожигая взглядом. Я заметил, что его глаза очень даже приятного зелёного оттенка. — Эм… Нет, я просто хочу познакомиться с тобой. — чувствую себя ребенком, разбившим мамину любимую вазу, который признается в сделанном через «не хочу». — Не надо со мной знакомиться. Ты видел, как я говорил с кем-нибудь? Нет? Потому что я ни с кем не говорю. Пожалуйста, прекрати эти навязчивые попытки стать приятелями, потому что мы никогда ими не станем. Оставь меня. — его голос дрогнул, а взгляд все ещё прожигал меня насквозь. Я промолчал, ибо совершенно не прелставлял, что ему ответить. Мне никак не хотелось оставлять эту головоломку под названием «Гарри». Может, ему просто нужно больше времени? И я оставил его, но при этом все ещё думал, как бы завести с ним разговор. Мы виделись только на английском и в школьных коридорах. Он немного сутулился, всегда прятал руки в растянутых рукавах. Я не мог не замечать его природной красоты. Такой парень мог бы запросто стать самым популярным в школе, таким стереотипные, как в американских сериалах про подростков. Одним из тех, за кем бегают девочки, кто славится репутацией плохиш, пьёт пивко и курит травку. Но что случилось такого, после чего он выглядит таким… сломленным? Одиноким? *** «Ты болен, Луи.» Удивительно, но однажды я встретил Гарри вне школы. Но очень даже неудивительно то, где именно я его встретил. Выходя из кабинета психотерапевта после очередного сеанса, я увидел его, сидящего на диванчике с какой-то книгой. Я остановился, чтобы прочитать название: «Великий Гэтсби» Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Забавно. Дверь кабинета открылась, и послышался такой знакомый голос доктора Риверс: — Мистер Стайлс, входите. Гарри тут же среагировал и встал с дивана. Тут-то он и заметил меня. Но он просто прошёл мимо, задев меня плечом. Нарочно или нет – это навсегда останется тайной. Так или иначе, я почему-то подумал, что он мог кому-нибудь рассказть о том, что я ходил к психотерапевту. Я не хотел, чтобы кто-то знал об этом, не хотел, чтобы люди определяли меня, опираясь на мой диагноз, потому что мой диагноз — это не я. Я дождался, пока закончится его сеанс, и направился к нему навстречу, как только его силуэт показался в дверном проеме. — Гарри, стой, — тихонько подхожу к нему и смотрю в лицо. Он тяжело вздохнул, и было видно, что очень не хотел этого делать, но все остановился. — Чего тебе? — отвечал он намного спокойнее, чем раньше. — Я хотел попросить кое о чем. Не мог бы ты не говорить никому, что видел меня здесь? — я был настроен решительно и серьёзно. На его лице появилась усмешка, он фыркнул, то ли смеясь, то ли непонятно что. — Я ни с кем не говорю, Томлинсон. Так что твой секрет умрёт вместе со мной! Если он так шутит, то это прогресс в наших взаимоотношениях. — Большое спасибо. Не хочешь выпить кофе, тут неда… — Нет, — резко оборвал он, не дав мне договорить. — Всего хорошего. — И тебе, — я чувствовал некую ошарашенность, глядя на его широкие плечи, когда он уходил. *** «Луи, ты принимал таблетки сегодня?» На следующий день я сидел в школьной столовой один за столом. Но тут я вижу приближающегося ко мне Гарри Стайлса. Думал, что он идёт к соседнему столику, пока он не сел напротив меня, противно прлскрипев ножками стула об кафель. — Могу ли я поинтересоваться? — странно слышать от него подобное. Я почувствовал волнение. — И тебе привет, Гарри, — выдал я, одергивая парня ухмылкой. — Так могу я или нет? — его прямо-таки распирало любопытство. Впервые я видел хоть какое-то проявление эмоций у него по отношению ко мне, да к миру в целом. — Валяй. — бросил я как можно более небрежнее. — Почему ты был у доктора Риверс? Я подавился соком, а вопрос повис в воздухе. Пытаясь откашляться, я смотрел на него. — Гарри, я же просил, — произнёс я, все ещё покашливая. — А я хочу знать, — зелёные глаза смотрели прямо в мои, а тонкие губы были плотно сжаты, выжидая вожмножности ещё что-то сказать. — Я, блять, тоже много чего хочу знать. Я не должен тебе докладываться, ясно? — раздражение начало переходить в злость, поэтому я постарался глубоко вдохнуть и ушёл из столовой. Каждая косточка в моём теле тряслась, я не мог совладать с этим. Только придя домой, я понял, что упустил шанс познакомиться с ним. Почему же я такой? Почему я не могу контролировать свои эмоции? «Дорогой, тебе нужна помощь.»