Contra spem spero. Без надежды надеюсь

- Аэ? Что ты здесь делаешь? Где Бюллейст? Аэ поднял голову и выдавил на губы улыбку. Пальцы его перебегали по вырезанным на флейте узорам. Он выглядел печальным и совсем-совсем одним на всём белом свете. Локи нервно дёрнул плечом и подумал, что в таком состоянии супруга брата должна была найти Коэ, но никак не он. - Хочешь послушать мою историю? Пожалуйста. На какое-то мгновение показалось, что один глаз Аэ полыхнул красным, и вокруг него появился странный шрам. Нет. Всего лишь видение. Локи присел напротив, коснувшись своим коленом чужого. Не иллюзия. - Нет. Больше нет, но даже если и так, я умел делать их материальными, живее живых. Хочешь, я научу тебя? Это будет моя плата за твоё внимание. Он поднёс флейту к губам, но его мягко остановили. Неожиданно – мягко. Локи покачал головой. - Достаточно платы. Аэ дёрнул уголком губ и запел. - В мире другом мертвецом меня звали, Сотню раз умирал, убивали, В цепи меня как зверя вязали, А потом в темноте забывали. В мире другом глаза мои – пламя, Плащ волос развевался как знамя, В мире другом я терялся, не звали, Беды ожидали и проклинали… Смеялись! В глаза! Всегда отвергали! … - А потом? - Они все умирали… Аэ опустил флейту, на которой играл в перерыве между словами, и казался совсем тоненьким, сломленным. Мальчишкой. Одиноким, потерявшимся мальчишкой. Локи ничего не сказал на это откровение. Только пересел поближе и прижался плечом. Аэ благодарно ткнулся в него лбом. К утру пришла Коэ, по глазам которой Локи мог с точностью до минуты мог сказать, когда она проснулась и сколько ждала его прихода прежде, чем отправиться искать. Она пришла с чашками тёплого какао на подносе и тёплым пледом, хотя они и не мёрзли, сидя на толстом пушистом ковре. По крайней мере им так казалось, пока Коэ их не обняла. Бюлейст пришёл самым последним. Он грустно вздохнул и молча перетащил Аэ к себе на колени, усаживаясь на его место. Коэ прижалась к плечу Локи щекой. - Я люблю тебя. Знай об этом. - Всегда. Я верю тебе. Аэ приоткрыл глаза и улыбнулся, обдавая их теплом своей магии. Локи снова померещилась синеватая дымка. Ну и пусть, должны же у парня оставаться маленькие тайны. Захочет, сам расскажет. Они же семья. На этой мысли зелёные глаза широко распахнулись. Странное слово. Раньше у него не было никого. Потом у него появилась Коэ. А теперь? Сегодня ночью он успокаивал и выслушивал возлюбленного кровного родича. Брата. Действительно брата, который заступается за него, опекает, знает, что старше, но старательно держит на равных. Локи в Асгарде поперёк горла было вечное положение младшего брата наследника. Он и сейчас был младшим. Но теперь что-то внутри него иногда толкало и тянуло просто подойти и прижаться плечом к прохладной твёрдой спине и ощутить, как Бюллейст подаётся назад в ответ. И это правда здорово, когда тебе доверяют, когда каждый раз ненавязчиво оттесняют за спину, защищая. Не подавляя, не забывая, в любой другой момент Бюллейст с достоинством уходит в сторону, позволяя Локи показать и проявить себя. Но он ведь правда заботится? А иначе зачем ему? От Локи нет никакой пользы на политической арене, тавро раба и предателя надолго испортили ему репутацию, и даже те, кого он считал своей семьёй, отступили от него. А он признал. А Аэ? Зачем он доверяет? Почему ластится при случае, словно брошенный зверёк? Почему слушает Коэ, раскрыв рот, дразнит её мамочкой, а у самого – такая тоска в глазах. Недолюбили, недодали ласки. И вот тянется, тянется? И к кому? К Локи, у которого у самого-то в груди уголёк. И не перетягивает тепло, не отнимает, но так жадно жмётся, что никаких сил не хватит его оттолкнуть. А Коэ? Его ласковая, добрая, мягкая Коэ. Разъярённой кошкой шипит на всех, кто пытается разрушить их маленький мирок. Огрызается на Тора, прячется за спину Локи и показывает из-за его плеча Громовержцу язык. Она не труслива, нет. Но она женщина. И понимает, что её должен защищать ЕЁ мужчина. Её супруг, её возлюбленный. Её Бог. Отважная, смелая дурочка. Любимая. Коэ щурит на него глаза и трётся носом. Локи улыбается и зарывается рукой в её волосы. Она довольно подаётся назад, оголяет беззащитную шею, к которой тут же хочется прикоснуться губами. Моя-моя-моя! Тор смотрит на экран трансляции и сжимает кулаки. В груди словно копытами всё вытоптано. - Локи? Мой бог, что ты делаешь? Ещё одна её особенность, она всегда задаёт именно такой вопрос. Ни чем он занимается, ни что-то другое. Что ты делаешь? И эти слова заставляют задуматься. Действительно, что? Что ты делаешь со своей жизнью, с самим собой, со своим временем и теми, кто тебя окружают. Что. Ты. Делаешь? Почаще бы все задавали себе такой вопрос. Глядишь, и меньше бед на свете было. - Зеркало. Хочу посмотреть кое-что. - Локи? У меня нехорошее предчувствие. Брачную татуировку обожгло болью прежде, чем зеркало, сотворённое из сырой магии и заклинаний, стало разрастаться, а после брызнуло во все стороны осколками. Коэ, придавленная телом Локи, нервно рассмеялась ему в волосы. - И чего же добилась Снежная Королева? Ведь её Кай давно уже рядом. Локи со сдавленным стоном приподнялся на локтях. - Больно? - Ничего страшного. Коэ заглянула ему за плечо и ахнула. - А я бы не была так в этом уверена… Аэ нервно теребил пальцы Бюллейста и скрывал половину лица волосами. Локи расхаживал по комнате, оглядывая случившееся. Коэ, уже успокоившаяся и расслабленная, с любопытством рассматривала происходящее. Молодая женщина, расположившаяся на небольшом диване, нежно приобняла спящего на её коленях ребёнка. Тот сонно мяукнул «ма» и снова уткнулся носом ей в живот, сворачиваясь в клубочек. Глаза её были синими-синими, полными мудрости и материнского тепла, которым она, не растрачиваясь, обливала всех в комнате. Локи она казалась смутно знакомой, словно они уже не раз встречались, но только мелком, ни разу не взглянув друг другу в глаза и не назвав имён. Женщина улыбнулась и одними губами прошептала его имя: - Локи. Ребёнок завозился, заозирался и испуганно прижался к ней. - Ты звала меня? - Разве ты не хочешь ещё поспать, мой ребёнок? - Нет, ведь всё будет хорошо. Ребёнок обернулся, и точно такие же зелёные-зелёные глаза смотрели на Локи. Коэ взвизгнула. - Боги, какое очарование! Женщина ласково улыбнулась и села удобнее, приобнимая мальчика и расчёсывая пальцами его длинные чёрные волосы. - Сынок, поздоровайся. Дитёнок робко улыбнулся и помахал ручкой. - Я – Локи. С другой стороны послышался тихий кашель, которым замаскировали смешок. - А я и не знал, что ты мог быть милым. Над ухом коротковолосого брюнета с седыми кончиками коротко рассмеялись и обняли, прижимая ближе. Тот дёрнулся, ощетинился странной тенью, но его ласково погладили прямо по колючкам. Другой Локи, сидящий как раз позади, скалился какой-то отчаянно весёлой ухмылкой, он до сих пор нервно вздрагивал и цеплялся за парня в чёрном так крепко, что тому приходилось время от времени хлопать того по руке, когда становилось больно. - Не бойся. Все здесь – семья. Единственный рыжеволосый Локи хмыкнул, подставляясь под прикосновения черноволосой богини с костяной рукой. - Вот уж семейство, одни отражения. - Ты за эти отражения Вечность в муках ожидал, - мягко укорила его женщина, что-то нашёптывая мальчику. Тот, сверкая зеленющими глазами, несмело взял рыжеволосого за руку. - Спасибо тебе за маму. Спасибо, что подождал нас. И на миг Локи, держащему за руку Коэ, привиделся измученный, изнурённый юноша с разорванными запястьями и окровавленными губами. И как его крик заставил очнуться от мутной боли повисшего на цепях измождённого рыжеволосого мужчину. - Ты ещё маленький, - рыжий фыркнул, по-кошачьи потягиваясь и властно обхватывая пальцами девичьи бёдра. В комнате было слышно, как ткань скрипнула по кости бедра. Но мальчик всё так же восторженно сиял глазами. - Честный мой, кого ты пытаешься обмануть? – насмешливо пропела Шакти. Рыжий шумно фыркнул, потрепав мальчишку по волосам, тут же пряча руку, словно боясь обжечься. Нет. Боясь обжечь. Бог Огня. - Странные отражения. Один лёд. - Только снаружи, Локи, - заговорила Коэ. – Ведь я-то знаю, что сердце моего Бога горячее солнца. Другой Локи смущённо уткнулся лицом в своего спутника. Тот грубовато похлопал его по плечу, и чёрная тень его силы оплела их обоих, сминая в единое целое. Никто здесь не завидовал другому. У каждого было своё счастье. - А. Мальчик, - Шакти только сейчас отвела взгляд от возлюбленного, на которого так и не могла наглядеться. – Ну как, стоила моя жертва того? Она щёлкнула костяными пальцами, и Аэ прижался к ним губами. - Спасибо тебе за эту жизнь. - Ты скрасил моё ожидание. Но я принимаю твою благодарность. - Ты прекрасна. - Наивный влюблённый мальчик, не видящий ничьего уродства, кроме собственного, - засмеялась богиня. – Ну что же, счастья тебе, и долгой жизни. - И тебе, богиня. И ты живи счастливо с тем, для кого бьётся твоё сердце. От тела Аэ отделилась синяя лента и оплела проглядывающие через узор шёлкового платья кости. - Позволь и мне сделать тебе подарок. - Дурачок. Ты лишь спрятал моё уродство, - и видно, что не жалеет о своём поступке, но всё равно иногда старательно прячет изувеченную ногу и проглядывающие рёбра. Она же женщина. Она хочет быть красивой для своего возлюбленного. Коэ чисто по-женски её понимала и всецело восхищалась её мужеством. Почему-то едва все они встретились глазами, осколки жизней друг друга навеки осели в сердцах каждого из них. - Не спрятал, но обличия теперь два у тебя. Ты – как я. Повеяло смрадом, горьковато-затхлым запахом, и волосы Аэ собрались в оригинальный хвост, макушку расчертил косой пробор, правый глаз полыхнул алым, а в руках появилось оружие. Но даже так это всё ещё был их Аэ, их одинокий, доверчивый мальчик, душа которого звенела надрывной струной. Бюлейст приблизился и позволил юноше опереться на него спиной. Ни взгляд Локи, ни Коэ не изменился. - Дурачок. - Весь в тебя, покровительница. Шакти смутилась и встретилась за молчаливо наблюдающей за ними Судьбой. - И так всегда? - В любом из миров, - улыбнулась та. Её сын снова залез к ней на колени и устроился под боком, крепко обнимая свою маму. - В любом из миров, в любом отражении есть любовь. Нужно просто её найти. Даже если это кажется совсем невозможным, даже если Вселенная кричит, что это неправильно. - Это так, - тихо проговорил Локи, обнимая своего Рюноске и невесть откуда доставая сочное золотистое яблоко. Тот нахмурился, но принял и тут же захрумкал спелым плодом. Все улыбнулись. - Но если ты - Судьба, то почему никогда ни во что не вмешиваешься? - Именно потому. Я всё вижу, и вопрос этот я видела ещё давным-давно. Но у вас своя жизнь. И даже у меня – своя. И каждый из нас идёт своей дорогой, хотя я очень счастлива, что пути наши порой пересекаются. Ведь вы все – мои дети, я всех люблю вас. Коэ улыбнулась. В том мире, на письменном столе, свёрнутый в несколько раз, лежал сиротливо листок пожелтевшей бумаги. И были написаны на нём слова: «Локи, мой Локи, мой ласковый бог… Иди же домой, возвращайся. Не беги, не будь к себе строг, Не надо, не нужно прощаться. Локи, мой Локи, назад обернись, Посмотри, что в прошлом осталось, Из осколков себя собери, Не упустив даже малость. Локи, мой бог, дай мне руку, Я ведь тоже во тьме потеряюсь, Но тебя нахожу по сердечному стуку, И, находя, всей душой улыбаюсь. И огонь, и ложь, и спасение, Локи, мой Локи, всё это в тебе. Сбрось! Отпусти своё бремя! И возвращайся скорее ко мне. Ворвавшийся ветер смахнёт с листка слова и отправит их дальше, в другие миры. Чтобы все, абсолютно все, были счастливы… Ведь жизнь – это любовь…