Вечные

      Помнишь, здесь, на границе тебя подрали? Так, что я еле справился. Неделю себя не помнил, по больничным коридорам ходил. Тоже ведь лето было, и кисточки эти индейские везде по обочинам, словно пятна крови. Ненавидел все это, да…       Сэм просыпается и трет глаза — те сухи, и на пальцах ни следа крови. Он чует: Дина нет. Давно нет. Вернешься ли, братец? Сэм встает, спускается вниз, в душный июньский вечер и закрывает глаза.       Я не чудовище.       Я не…       Жажда пульсирует в висках, сушит рот и заставляет несуществующее сердце отстукивать стаккато. По крайней мере, ему так кажется. Комок подкатывает к горлу — Сэм сглатывает и слышит ток крови вот у этого мальчугана, что перебегает улицу, и у этой девчонки, его сестры, что должна приглядывать за ним. Их мысли путаются, их разум сумбурен и полон той легкости, что Сэму больше не познать никогда.       «Ты бы выпил их мысли до дна.»       — Заткнись, Алукард — привычно шепчет Сэм и слышит тихий смешок.       «Маленький вампир Сэмюэль. Как тебя еще не убили? Как твой брат еще с тобой не наигрался?»       Сэм расстегивает верхнюю пуговицу рубашки — душно, нестерпимо душно и тесно — и возвращается в номер. Пошло оно все. Пошли они все.       Тьма густа и похожа на гудрон — Дин всегда приходит неожиданно.       — Что, пустые переживания, да, братец?       Дин улыбается, и Дин в настроении.       Сэм молчит, а потом вдруг валит брата на пол — позволил тот или нет — не важно. Страх мешается с предвкушением — причудливо, словно спиралью.       — Из грез я проснулся сегодня* — шепчет Сэм — страшно, невероятно страшно — задирает Динову футболку и проходится по еще загорелой коже ребром ладони — кожа расходится, легко, будто масло, и кровоточит. Сэму дуреет от острого пряно-металлического запаха, дуреет от того, что брат не сопротивляется, а лишь с интересом смотрит на него, и чертит языком дорожку — вверх, по средостению до яремной впадины, не спрося, добирается до шеи — артерия мерно бьётся, отсчитывая вечность. Сэм сухо целует и распластывается на брате. Страх вновь накатывает, заставляя отшатнуться от Дина и забиться в угол.       «Когда же твой брат наиграется с тобой?»       Дин смеется и шепчет:       — Нескоро, возлюбленный младший брат. Нескоро.