Вечные

      В Небраске влажно и тепло: осень в этом штате непредсказуема, но пока милостива к жителям. Она похожа на девчонку — робкую и стеснительную, неохотно перенимающую права у лета.       В Небраске влажно и тепло, а Дина накрывает: так, что сотня людей — родственников, друзей, и просто шапочных знакомых будут утирать слезы и псевдо слезы, скорбеть и изображать скорбь.       В Небраске на удивление гладкие дороги — такие, что их потрепанная шевроле едет ровно  — не Детка, конечно, та уже истлела, превратилась в ржавый хлам где-то в недрах Луизианы. Что о ней вспоминать?       Их арендованная машина гораздо медленнее и капризней, но Сэм выжимает из старого двигателя все, на что тот еще способен. Дин рядом, на пассажирском сиденье, дремлет, расслабленно сложив руки на животе. Сэм на секунду задерживает взгляд: брат спокоен.       Брат мертв.       Я горжусь нами.       Сэм на секунду ощущает гладкость руля импалы под ладонями.       Брат, который погиб.       Брат, который вырезал двенадцать одержимых демонами человек, не заморачиваясь с изгнанием, просто переломав им шеи, а потом… Сэм давно не видел столько крови, что кляксами раскрасила пол и стены, выплеснулась на окна, выкрасив стекла в карминово-красный.       «Хочешь?» — Черный глянец глаз устремлен на него.       «Дин…» — Сэму страшно, до дрожи в коленях, но он шагает к брату и прижимает к стене — давление нарастает и Сэм чувствует, как выворачиваются под немыслемым углом суставы.       «Ну же, Ди…» — в голосе мольба, но Сэму все равно. Лишь бы сработало, и лишь бы вернулся.       Воздух разряжается, и Дин прижимается лбом к Сэмовой ключице. Сэм выдыхает и отводит взгляд от брата.       «Ты же этого хотел, Сэмми?»       Сэм не отстраняется, но и не держит — внутри пусто и гулко, внутри ничего не осталось, внутри все закончилось.       — Поехали?       Дин медленно кивает, скидывает на пол залитую кровью куртку, стягивает футболку.       — Бензин прихватил, Сэмми?       Они уезжают, оставляя позади полыхающий минимаркет. Сэм открывает окно — ветер врывается в салон. Дин недовольно фыркает, но не просыпается.       — Ты мое все. — Срывается вдруг, и ветер уносит эти слова в темноту ночи.       Сэм вжимает педаль газа до предела.