***
Свет от ламп окутал мрачную комнату, наполнив её ярким, теплым светом. Так прошли первые несколько мгновений, пока мрак вновь не завладел пространством. Яркое, красное пламя вспыхнуло в темноте мимолетной вспышкой, и тонкая восковая свеча зажглась теплым пламенем. Взрослая крольчиха с тревогой посмотрела в сторону чёрного неба за окном. Глубокий вдох вырвался из её груди, подобно упавшей наковальней. Сердце сжалось, когда она дотронулась до запотевшего окна. — Крим, где же ты… — тихий, грустный шепот наполнил комнату. Ванилла устало отвернулась от окна, всматриваясь в потолок. Она опёрлась спиной о подоконник, когда ощутила лёгкое головокружение. Мысли беспорядочно блуждали перед глазами. Картины из подсознания совсем не радовали её, чертя совсем ужасные образы. Ванилла прикрыла уставшие глаза и отмахнулась от них. Яркая зелёная вспышка озарилась в помещении. Крольчиха не заметила, как в её дом ворвался посторонний. Рубиновые глаза сверкнули в темноте. Шедоу сделал несколько шагов в сторону Ваниллы и замер. Ему осталось подать голос, и крольчиха бы услышала даже шепот. Однако что-то глубоко внутри него обрубило любую возможность, чтобы окликнуть крольчиху. Посмотрев на свои руки, он мог только выдохнуть. Он осторожно положил на пол бессознательную девушку и посмотрел в сторону печальной женщины. С сожалением он закрыл свои глаза, прежде чем исчезнуть в изумрудном сиянии. Ванилла распахнула веки. Удивление с неверием вспыхнули в её глазах, когда она заметила лежащее на полу тело своей дочери. Через пару шагов крольчиха резко присела на холодный деревянный пол. Разум ещё не верил, но руки машинально тянулись. И только почувствовал тепло, Ванилла прижала к своей груди тело своей дочери, зарывшись носом в её мягкую шерсть. Ощущение тепла от Крим подействовало отрезвляющее, и женщина резко притянула девушку к себе. Ближе к сердцу. — Крим… — голос ещё дрожал, но в нём чувствовалось облегчение и благодарность: — где же ты была всё это время?***
Той ночью в доме был слышен нервный всхлип, который быстро перерос в неконтролируемый плач. Вскоре послышались торопливые шаги и скрипучий звук, открывающейся двери попытался перебить плач. Ванилла обеспокоенно смотрела на свою дочь, что лихорадочно сжимала простыни. Крики Крим были похожи на стоны агонии. Она кричала что-то в пустоту, пытаясь ухватить своими руками, но касалась лишь воздуха. Её крики сменились нечеловеческими воплями, будто зверь овладел ею, а на глазах выступили предательские слезы. Миссис Раббит ошарашено наблюдала за своей дочерью, пока злобный рык не вырвался из горла Крим. Ванилла подбежала к дочери и начала её трясти за плечи. — Крим! Крим! Что с тобой, дорогая?! Встревоженный женский голос отразился от стен комнаты, но не смог достигнуть ушей маленькой крольчихи. Из глаз Крим полились жгучие слёзы, а крик не прекращался. Нежная рука матери коснулась дрожащего тела дочери. Руки маленькой крольчихи вцепились в ладонь матери. Легкая, но в тоже время острая боль, пронзила руку Ваниллы, но она её не отдернула от дочери. Ванилла притянула Крим к себе, и нежно нашептывала успокаивающие слова. Её рука мягко коснулась головы Крим. — Тиши-тише, — мягкий, успокаивающий шепот матери, коснулся ушей её дочери. — М…а…ма… — обрывистый, едва слышный голос Крим, растворился в комнате, но Ванилла слышала, прижимая тело маленькой крольчихи к себе. Бешено колотящееся сердце билось о грудную клетку Крим, перехватывая дыхание. Девочка вновь застонала, сильнее цепляясь в руку своей матери. Казалось, что она в любой момент могла её сломать. Однако собственное тело не сильно беспокоило, когда она перед глазами мучился её ребенок. — Я здесь, — она глубоко выдохнула, а затем ласково продолжила: — рядом с тобой. Крим убрала пальцы с руки своей матери и распахнула свои глаза. Помещение было расплывчато, но узнаваемо. Она плохо осознавала, что происходило сейчас, но и вопросы задавать особо то и не хотелось. Последнее, что она помнила, это когда она пришла к Эми, а после тьма. Но почему она зашла к ней? И почему она не помнила, что происходило после того как она переступила порог дома подруги? Крим не могла ответить. Образы расплывались, растворялись перед её глазами, будто насмехаясь над ней. Крим приподняла голову, чтобы встретиться с взором своей матери. И щемящее чувство наполнило её сердце, бросая тело в дрожь. Руки обвились вокруг торса своей матери, а из глаз брызнули слезы. — Э…то и в правду ты? Её голос дрожал, едва не срывался от боли, что фонтаном выливалась из её нутра. Ванилла тепло улыбнулась своему чаду и прижала к себе как можно ближе. Слушая дыхание дочери, крольчиха напевала успокаивающий мотив песни. — Мама… мы всегда будем вместе, да? — хриплый голос дочери, постепенно переходил на шепот. — Всегда, дитя моё… Крим прижалась к Ванилле, зарываясь в её густой мех. Было тепло. Мягкий запах ванили щекочет нос и хотелось окунуться в него полностью. Хотелось полностью забыться от проблем и кошмара, что так сильно походил на реальность. Сердце юной крольчихи замерло, а затем затрепетало. Пальцы Крим вжались в спину Ваниллы. С каждым ударом сердца, трепет в груди возрастал. Она чувствовала, как жар пронизывает в каждую клеточку тела, вызвав дрожь. — Правда…? — голос Крим дрогнул. — Да… Лёгкая улыбка отразилась на устах крольчихи, и слезы с новой силой брызнули из карих глаз молодой крольчихи. Мордочкой она зарылась в густой мех своей матери. Слушая умиротворенное дыхание, из горла вырвался стон жара. — Я верю тебе… — на выдохе произнесла Крим, крепче сжимая мать в своих объятьях. — Крим… — облегченно выдохнув, произнесла Ванилла. Женщина не сразу поняла, когда острые когти вонзились в её спину. Каждую секунду они впивались глубже в тело Ваниллы, разрезая плоть, как нож масло. Крим выдохнула, а затем мягко улыбнулась. Взрослая крольчиха почувствовала острую боль в спине и металлический привкус крови во рту. Она ощутила, как когти разрывали её тело. Дыхание затруднилось, стоило острым лезвиям продырявить легкие. Поперхнувшись, густая красная жидкость выплеснулась из горла Ваниллы. Картина перед глазами расплывалась. Холод, как острые кинжалы, пронизывал плоть, заставив содрогнуться всё нутро. Женщина постепенно теряла сознание, но глаза не моргая наблюдали за счастливым лицом дочери. Ванилле хотелось закричать, предупредить, чтобы Крим убегала и укрылась, ибо на них напали, но слова засели глубоко и не смели выходить наружу… когти, что пронизывали её находились там же, где были пальцы её дочери. Женщина печально смотрела в пространство. Вглядываясь в никуда, она чувствовала, как жизнь покидала её. Пальцы немели, глаза потухли, теряя свой естественный теплый блеск. — Мы ведь всегда будем вместе? да? — счастливо шептала маленькая крольчиха. Пальцы, омытые жгучей кровью, трепетали из-за жара. Запах металла заполонил комнату. Алая жидкость сочилась из глубокой раны окрашивая белоснежную простыню в красный. Крим радостно прижимала тело мамы ближе к себе. Она слышала, как останавливалось сердцебиение дорого человека, а грудная клетка в судорогах постепенно угасала, но её это не расстраивала. Ванилла выдохнула раскаленный воздух, что сжигал её легкие и все окрасилось во тьму, но еще долго слышала, как её дочь счастливо произносила: — Мы ведь будем всегда вместе? Верно? Крим издала тихий смешок над своим вопросом. А затем сладостно произнесла: — Конечно, да.***
Крим нашептывала Ванилле счастливые слова, что вырывались из её сердца. Она мягко улыбнулась, когда её мама улыбнулась ей в ответ, гладя её по голове. — Все хорошо, Крим. Мы всегда будем вместе… Девочка могла лишь кивнуть ей в ответ…***
Комната окрасилась во мрак. Свеча, что была принесена женщиной уже давно погасла. Но среди темноты можно услышать ласковый голос молодой крольчихи. Его могли услышать любой, но только не у той, к кому было были они обращены. Крим радостно смеялась, пока взгляд Ваниллы был обращен во тьму.