Король посохов

Рассвет мутный и липкий. В такие дни совсем не хочется выбираться из постели. Лежал бы и лежал в кольце тонких женских рук беззаботным лентяем, однако реальность такова, что Аарон Хотчнер не может позволить себе забить на всё и просто наслаждаться уютной тишиной и теплом. Он смотрит на часы и радуется мысли, что минут сорок ему гарантированы. И можно бы ещё поспать, однако он чувствует себя отдохнувшим и не желает сбивать бодрость бессмысленной дрёмой. - Сколько? – Билли приподнимается на локте и зевает. Аарон показывает ей циферблат часов на левом запястье. - О, да у нас вагон времени! Она усаживается, вскидывает руки, томно сонно потягивается и начинает хихикать, когда Хотч легонько ведёт пальцами по её боку. Смешная, немного растрёпанная, Билли одним движением усаживается на его бёдра и перехватывает его руку, переплетая их пальцы в замок. - Может, в следующий раз сбежим к тебе? – предлагает он. - Спятил?! Чтобы сумасшедший маньяк напоил тебя галлюциногеном и повесил на дереве? Ты не Один! - В смысле? - Утро – не время для сказок. По-твоему, нам больше нечем заняться? – Билли тянет любовника к себе и скрещивает ноги за его спиной. - И всё-таки… - Хорошо. – Она целует его и начинает рассказ: - Один не всегда был Верховным богом и очень хотел им стать. Для этого нужна мудрость, которая приходит с годами, но мужчина, возжелавший власти, делается весьма нетерпеливым. И Один отправился к колодцу мудрости, где ему пришлось пожертвовать глазом, чтобы испить из источника. Помимо этого, Один мечтал завладеть волшебными рунами, а это также требовало жертв. Тогда Один повесился за ногу на ветви Иггдрасиля и пронзил себя копьём. Он висел девять дней и ночей, покуда не пришёл великан Бельторн, и тогда Один получил свои руны. Так вот, Аарон, ты не Один! Ты всего-навсего старший брат Моисея. Храни Ковчег Завета, и будет с тебя. - После этого он стал верховным богом? – обдумывая её слова, интересуется Хотч. - Нет. Ему пришлось ещё немного постараться и кое-что украсть. Каких-то три испытания, и ты – Верховный бог. - А откуда ты знаешь эту историю? – Факты преступлений сливаются с мифом, и Хотч вдруг осознаёт, что Билли только что поведала ему фантазию убийцы. По крайней мере, основу этой самой фантазии. – Не думал, что ты так образованна. – Поглощённый её рассказом, он не замечает, что сказал и как это прозвучало. - Вот, значит, какой ты меня видишь? – Голос Билли звенит обиженной яростью. – Считаешь меня тупой провинциальной шлюхой, которая даёт любому заезжему мужику? - Билли, я не… Она отталкивает его, спрыгивает с постели и принимается спешно одеваться, а потому его слова растворяются в её глухоте. - Билли, послушай… - Он пытается перехватить её, но она хватает обувь и выскакивает за дверь. Глупое происшествие, дурацкая их ссора укладывается в секунды. Выдохнув сквозь зубы и наградив себя парочкой нелестных замечаний о собственном интеллекте, Хотч одевается, быстро спускается вниз и на лестнице сталкивается с Росси. - И тебе утро доброе. – Дэвид поднимает оброненную сумку, смотрит на взъерошенного Хотчнера и хитро щурится. – Извинись. - Прости. - Да не передо мной! Неважно, кто виноват. Пойди и извинись. Верный способ. - О чём ты? - Я о том, что всю ночь провёл за рулём. – Росси добродушно смеётся. – Захожу в отель, где меня едва не сбивает с ног сердитая Билли. Я и рта не успел раскрыть, как меня почти сбил с ног ты. А у вас тут, я смотрю, много чего случилось. Она в кухню убежала. Извинись и попроси кофе сварить… Кто ещё в курсе? – кричит он в спину уходящему Хотчу. - Морган. В кухне немного сумрачно. Билли напряжённой тенью стоит у окна. Слава богу, не плачет. Возмутительно грубо было так с ней говорить! Человек, который практикует Таро, просто обязан разбираться в символике и мифах. Какой же он идиот! - Прости. – Аарон касается её плеча и, когда она оборачивается, повторяет: - Прости меня. Неправильно выразился. Я идиот? - У меня нож. Он только сейчас видит в её руках длинное лезвие. - Я при исполнении. Потянет на пожизненное. Я того не стою. - Ножом можно не только убить. – Билли спокойна и сдержанна. – И тебе известно об этом. - От пяти лет в федеральной тюрьме в зависимости от тяжести повреждений. Я того не стою. Мне не следовало так говорить. Я ведь почти ничего о тебе не знаю. – До него лишь теперь доходит, что он занимается любовью со странной незнакомкой. - Никогда не суди о людях по первому впечатлению. Забавно, что мне приходится напоминать тебе эту простую истину, Король посохов. Агент Росси вернулся. - Да, - Аарон кивает. – Я прощён? Помня, как это работало с Хэйли, он округляет глаза и придаёт лицу выражение детской простоты и наивности. - Не строй из себя Бэмби, - строго осаждает его Билли. Фокус не прокатил. – Ведьма всегда учует гоблина, кем бы он ни прикидывался. - Мне казалось, я король, - фыркает Хотч. - У гоблинов тоже есть короли, - хмыкает Билли в ответ, и Аарон с облегчением понимает, что она не злится. – Кофе? - Было бы кстати. - Ступай с миром… Догадываясь, что дальше скрывать отношения с Билли глупо и бессмысленно, Хотч за завтраком пересказывает коллегам миф об Одине и упоминает о своих догадках. Расстроенный Рид немедленно принимается сетовать, как ему раньше не пришла в голову мысль связать картину преступлений со скандинавскими легендами. Похоже, ему всё равно, что Хотч нарушил кучу правил и подставился. - А я ведь говорил: все жертвы повешены на ясене! – Спенсер огорчённо взлохмачивает волосы и стукает себя ладонью по лбу. - И что? – недоумевает Морган. - Иггдрасиль, на котором висел Один, - исполинский ясень, - поясняет Спенсер. – Это мировое древо, символизирующее вселенную. В нём заключено девять миров… - Садись, А*, - опасаясь лекции, обрывает его Морган. - Допустим, всё так. – Росси наворачивает омлет с ветчиной. – Но чего субъект пытается добиться? Получить магические руны? Или он возомнил себя Одином и решил раздобыть Фрейю? Что? – Он замечает удивлённые взгляды Хотча и Моргана. – Я смотрел "Тора". - Фрейя не проходила испытания, - замечает Рид. – Она покровительница семьи и брака. - А что, если субъект сам хочет стать Одином? – предполагает Морган. – А жертвы ему нужны, чтобы проверить, сработает ли ритуал. Что идёт первым? - Источник мудрости, - одновременно говорят Хотчнер и Рид. - Помните, вчера я попросил Билли рассказать о мухоморах, и она упомянула, что грибы могут помочь контактировать с духами? Я как-то смотрел одну программу, так там дамочка уверяла, будто советуется с призраком покойного отца и получает от него мудрые наставления. - Во многих культурах шаманы принимают галлюциногены, чтобы выйти на контакт с духами и получить от них знания, - вставляет Рид. - И наш субъект даёт своим жертвам настойку мухомора. Подвешивает он их спустя какое-то время, - продолжает Морган. – Но все жертвы погибли. - Никто бы не выдержал, - вновь вмешивается Рид. – Согласно мифологии, Один провисел на Иггдрасиль девять дней! А после украл у карликов медовуху, чтобы стать скальдом – сказителем. - Я был прав. – Соревнование "кто кого перебьёт" продолжается. Очевидно, Морган очень хочет оставить последнее слово за собой. – Вот и цикл "три на три" обрёл смысл: три испытания и девять дней. - Три и девять – священные числа Одина, - не сдаётся Спенсер. - Три жертвы за девять дней, - сверкая глазами, давит Морган. – Всего девять жертв. Хотч, его здесь нет! Очень может быть, что субъект вообще закрыл тему и больше никого не убьёт. Нам нечего делать в Кейбл! Вспомни, он никогда не убивал больше трёх женщин в одном месте. Говорю тебе: он смотал удочки, и мы теряем время! Умом Аарон понимает, что, вероятнее всего, Морган прав. Его теория звучит здраво и логично, однако именно в этот момент через кухню на задний двор отеля бесшумной тенью проскальзывает Билли с пустой корзиной для белья. Провожая её взглядом, Аарон думает, что запутался, но винит не её, а себя. Не следовало ему поддаваться чувствам, однако теперь уже поздно печалиться о своей несдержанности. Что случилось, то случилось… Ещё бы подобрать слова, чтобы объясниться. Он не может плюнуть на всё и остаться. Хотя бы потому, что дома его ждёт Джек. - Я бы не торопился, - вклинивается в невесёлые мысли голос Росси. – Согласен с теорией цикла. Однако я полагаю, наш субъект отточил технику. Он больше не колеблется и не экспериментирует. И кстати, сегодня третий день. Будет крайне неприятно, если мы уедем, а он начнёт заново. И есть ещё одна странность: родители жертв во Фритауне. Не то, чтобы они отказались помочь, но нечто в их поведении выглядит неестественно. - Слушаем тебя, - говорит Хотч и допивает кофе. - Уверен, их обрадовало, что у нас нет подозреваемых. Первый раз с таким сталкиваюсь. Давайте немного задержимся и поработаем над этим делом. Что-то мне подсказывает – всё гораздо сложнее, чем кажется. Разговор прерывает трель смартфона. Звонит шериф Титмос. - Вторую жертву опознали, агент Хотчнер. Её звали Кэмерон Куин – выпускница школы. Путешествовала по стране, поэтому мать поздно спохватилась… Я или вы сами? - Я сообщу матери, - отвечает Аарон. – Нам всё равно потребуется задать ей несколько вопросов. – Он записывает номер и сбрасывает звонок. После встаёт и выходит на улицу. - Росси, на два слова, - Морган ставит грязные кружки в раковину. – Ты ведь понимаешь, я тороплю с отъездом не только потому, что поразмыслить можно и в Куантико. Что на него нашло? Если Штраус узнает… - От кого? – парирует Дэвид. - Не хочу, чтобы он потерял голову. У нас есть подозреваемый. Если выяснится, что Дуглас убийца, а Билли сообщница… Росси, при таком раскладе Хотч не отмоется! - Взгляни. – Дэвид кивает в сторону окна. Аарон и Билли разговаривают. Снимая с верёвки простынь, она роняет какую-то фразу, и Хотч улыбается. - Я и забыл, что он умеет улыбаться, - тихо замечает Дэвид, и Морган не находит, чем крыть его слова.