***
— Мерзкая гадина! А сколько платьев он ей подарил! Сколько драгоценностей! Шайтан—бесилась Махидевран. — Госпожа моя, скоро султан уйдет в поход, и тогда Валиде покажет ей ее место, а мы уж поможем, — проговорила Гюльшах. — Я немедленно прикажу выкинуть эту гадину! Сколько еще терпеть?! Я- мать наследника! — встала в позу Махидевран, — слушай, позови ко мне Алекс! — Госпожа моя, меж тем сегодня священная ночь четверга, — напомнила Гюльшах. — Что же, вели приготовить баню, — победно улыбнулась Махидевран. Представ перед султаншей, Алекс чинно поклонилась, не зная, что от нее ждут. — Сегодня ты попадешь в комнату к Александре и сделаешь следующее! — распорядилась Махидевран, — и если что, я тебя ни о чем не просила! Раскроешь рот- сдохнешь! — Но как же, госпожа, а если кто на меня подумает, — затряслась Алекс. Ответом ей была хлесткая пощечина. — Меня не волнует как! Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, я немедленно велю тебя казнить, грязная девка! — заорала Махидевран. — Хорошо, госпожа, я вас поняла. Выпроводив Алекс, Махидевран стала собираться к султану. Выбрав жёлтое платье, она остановилась на тоненькой цепочке и небольшой тике, украшающей ее голову. Велев Гюльшах подвести свои черные очи сурьмой, она надушилась сандалом и, весьма довольная собой направилась по золотому пути. Идя через гарем, она надулась, точно гусыня, злорадно отмечая, как кланяются наложницы. Хюррем тоже была тут, читая. Отложив книгу, она неспешно поднялась, присоединяясь к общей кучки. — Хюррем! — окликнула ее Махидевран. Злорадно ухмыляясь, она подошла к девушке, _ видно, тебя плохо учили, раз ты не приветствуешь как надо жену султана. А меж тем, сегодня священная ночь четверга, и мой любимый уже ждет меня. — Долго же вы ждали, что вам, наконец, улыбнется удача, _ язвительно проговорила Хюррем, поклонившись, — султанша, — с этими словами она взяла книгу и направилась в свои покои. — Мерзавка, _ сквозь зубы прошипела Махидевран, но следовало держать лицо. Улыбнувшись, она направилась к султану, стараясь не думать о сопернице. У себя в покоях Хюррем бесилась, точно выпущенная львица. — Он сам позвал ее?! Ну, погоди! Как он мог! — орала она. — Госпожа, успокойтесь, сегодня ночь четверга, священная ночь. Выпейте лучше грушевого щербета, — проговорил Алкас Ассадула. — Унеси эту ослиную мочу с глаз моих долой! Клянусь, я отберу у нее эти ночи, отберу! Как смеет она так вести себя со мной! Сколько можно унижать меня! И ведь только скажешь слово, она нажалуется валиде! — Осторожнее с ней, госпожа, Махидевран очень несдержанна и коварна. — Да она просто глупая курица. Ничего, еще придет мое время, — проговорила Хюррем, успокоившись. — Давайте, я распоряжусь, и вам приготовят баню, — засуетился Алкас.***
Вдыхая влажный воздух хамама, Хюррем отдыхала душой и телом. Ей не нравилось ходить в баню толпой вместе с другими девушками, благо, статус фаворитки давал ей свои преимущества. Прислонившись к мраморной стене, она унеслась мечтами в свой любимый лесок с душистыми травами и цветами. — Не помешаю? — мелодичный голос вывел ее из мечтаний. Перед ней стояла Хатидже Султан. — Султанша, — встав, Хюррем поклонилась, не ожидая увидеть здесь сестру султана, — что вы, конечно же нет. Вы окажете мне честь, если присоединитесь. — - Признаться, я, как и ты, надеялась побыть в хамаме одна, — сказала вдруг Хатидже, устраиваясь на скамье, — этот гомон наложниц.утомляет. Но я рада, что застала здесь именно тебя, — добавила она с лукавой улыбкой, — хотелось увидеть ту женщину, из-за которой стены дворца погрязли в плаче и криков Махидевран, — ответом ей был заливистый смех Хюррем. — Что вы, султанша, все это весьма преувеличено, — сказала она, взяв в руки сочный персик, _ я стараюсь держаться в стороне от гарема и его слухов. -Ты действительно умна, — заметила Хатидже, выбирая черный виноград, — откуда ты? — Я из украинских земель, где солнце не такое яркое, где леса, поля, травы. Дунай раскинулся и течет! А вода в нем синяя- синяя, и глубина вот такая! — раскинув руки, она попыталась изобразить глубокое озеро, — а какая рыба там водится! Щуки по локоть, осетры! Пойдешь, бывает в лес, скинешь обувку, и босиком по траве-мураве! — Ты так интересно рассказываешь, я словно в твоем лесу, — отозвалась Хатидже, — расскажи еще! — А в лесу водятся медведи плясуны! И такие они большие, грозные! Зайки серенькие с ушками, мышки-норушки, ежики! А какое там пение птиц и соловьев. Бывает, встанешь на утренней зорьке, слышишь, соловушка заливается! — - Соловушка? — переспросила Хатидже. — Это птичка с дивным голосом не терпящая неволи, — ответила Хюррем. — Хюррем, знаешь, есть такое слово — мактуб- что значит судьба. Значит, твоя судьба быть именно в этом месте и в это время, — проговорила Хатидже, поднимаясь. — Госпожа, вы уже уходите, — встала за ней Хюррем. — Да, мне уже пора, — вздохнула Хатидже, — ну я буду рада, если ты зайдешь ко мне, Хюррем, — с улыбкой она покинула купальню, оставив фаворитку одну. Посидев какое-то время, Хюррем направилась в свои покои. Войдя, она увидела Алекс, которая была бледнее полотна. — Алекс? Вот уж не ожидала, — сказала она, — ты пришла навестить меня? — Д-да, — пряча глаза, забормотала Алекс, — я ждала тебя, а теперь мне пора, Валиде Султан зовет. Я же прислуживаю ей теперь, я пойду! — А разве, не Махидевран ты прислуживаешь? — поинтересовалась Хюррем, от чего девушка вздрогнула. — Что ты! Что ты! — замахала руками Алекс, — я зайду еще, — ужом она проскользнула к двери и вышла. Подойдя к кровати, Хюррем задумалась о разговоре с Хатидже султан. Возможно, и правда судьба ее так распорядилась, не иначе. Шагнув ближе, она скинула легкие тапочки и, откинув одеяло, удивленно застыла, решив, что померещился ей какой-то отблеск среди подушек…