Хозяйка блистательной вселенной

      Долго думая, что написать Ибрагиму, Хатидже, наконец-то решилась. <

— Ибрагим, Ваше письмо осветило дивным светом мою жизнь, затронув самые дальние уголки. Я бесконечно тронута Вашим вниманием и с нетерпением жду встречи. Я уже знаю о победе и взятии Белграда, Аллах велик и милостив! Множество побед Вы совершите, это только первая часть. Ибрагим, да Хранит вас Аллах в пути. Возвращайтесь поскорее. — Ибрагим должен получить его лично, _ скомандовала она служанке, та кивнула.       Решив навестить Валиде, девушка тут же отправилась к ней. Застав свою мать не в духе, Хатидже удивилась, пытаясь узнать причину. — Всю ночь не могла заснуть, — сказала Хафса, велев убрать поднос со сладостями, — эти гаремные склоки бесконечно расстраивают меня. Но я навела порядок. В этом гареме не будет хулиганства! — Валиде, что опять случилось? — Махидевран сцепилась с Хюррем! Никакого уважения и почтения, абсолютно! — вышла из себя Хафса. — Ну, Махидевран никогда не славилась кротким нравом, она тоже очень любит поскандалить, — мягко сказала Хатидже, выжидательно глядя на мать. — Хатидже! Не вмешивайся! — посуровела Валиде, — к матери наследника должно быть почтение! Она смела стоять передо мной, нахально споря! Ну я положила этому конец, пусть в старом дворце теперь нахальничает! — Валиде, она же фаворитка повелителя, что мы ему скажем, — удивилась Хатидже такому повороту. — А я его мать! Главная гарема. Ступай, мне нужно подумать, — проговорила Валиде.       Узнав, что Хюррем выслали, Махидевран едва ли не скакала на месте от такой радости. — Велите раздать сладости девушкам! И принесите мне щербет! — велела она, не помня себя от счастья, — еще бы Гюльшах вернули и совсем бы было хорошо!       Прознав о щедростях Махидевран, Хатидже даже не удивилась. Забрав Мустафу с занятий, она вела его к матери, думая о чем-то своем. — Хатидже! Что же ты молчишь? — спросил Мустафа, — ты должна радоваться! Все должны радоваться победе папы! — Я рада, шехзаде, очень рада! Дай Аллах, побед будет множество, — сказала Хатидже, — ступай, мама ждет тебя, — добавила она, передавая его на руки служанке.       Направившись в гарем, она отыскала там Дайе хатун. — Госпожа, _ поклонилась главная калфа. — Дайе хатун. Я хочу, чтобы отныне мне служил евнух Алкас. Я давно его заприметила. Он услужлив, внимателен и нет такой просьбы, которую бы он не выполнит, _ капризным голосом сказала она, глядя на калфу. — Госпожа, но он же в темнице, — нерешительно сказала Дайе, размышляя, как лучше поступить. — А я желаю, чтобы он служил мне! Тем более, он ни в чем не виноват, насколько мне известно! Раз Хюррем больше нет, я забираю его. Пришлите его в мои покои, сейчас же, — сказала она тоном, не терпящим возражений.       Намывшись в хамаме до блеска, Алкас поспешил к султанше, гадая, что могло случиться. — Госпожа, _ поклонился он. — Алкас, я желаю услышать от тебя правду. Что случилось? — Султанша, плохи дела. Валиде выслала мою госпожу из-за придирок Махидевран. Мне даже не разрешили поехать с ней, кинули в темницу! За ней там следят, отбирают все письма, даже не разрешают написать великому Султану! — Когда повелитель приедет, он разнесет этот дворец до последнего камешка, — сказала Хатидже, — он будет в ярости. — Одна надежда на повелителя! — сказал Алкас. — Вечером, как только стемнеет, мы поедем в старый дворец, — распорядилась Хатидже, — только нужно все сделать в тайне от Валиде. — Госпожа, я поеду с вами! Я должен увидеть Хюррем! — воскликнул Алкас. — Конечно, поедешь, — улыбнулась Хатидже, тронутая такой заботой евнуха. <      Узнав, что Валиде отошла ко сну, Хатидже в компании Алкаса выскользнула из своих покоев и, быстрым шагом преодолев коридор, шагнула в едва заметную нишу, от которую шел тайный ход. Заплатив страже, она беспрепятственно покинула дворец. — Что это у тебя за узел? — поинтересовалась она. — Я везу госпоже перепелов, которые она так любит и халву, — ответил Алкас, заставляя Хатидже тихонько рассмеяться.       Приехав, Хатидже вышла из кареты и направилась во дворец. Погруженный во мрак, дворец спал беспробудным сном. Преодолев охрану, Хатидже, никем незамеченная прошлась по гарему и направилась в покои Хюррем. Она не ошиблась, Валиде отдала Хюррем старые покои, находящиеся не в лучшем состоянии.       Хюррем не спала. После переезда в старый дворец, она перестала засыпать. Бездумно сидя всю ночь, она смотрела в окно или писала письма Сулейману, которые не могла отправить. Днем она читала, хоть как-то отвлекаясь. — Хюррем, — сказала Хатидже, входя в комнату. — Хатидже! — не веря своим глазам, Хюррем подбежала к ней, обняв. — У меня есть сюрприз, — хитро сказала Хатидже, впуская в покои Алкаса. — Госпожа! Моя госпожа! — улыбался он, обнимая Хюррем, — я принес вам перепелов! — Какое чудо, — растрогалась Хюррем, — Алкас, благодарю тебя! Хатидже, спасибо, — сказала она. — Как ты тут, Хюррем? — спросила Хатидже, когда все немного успокоились. — Одним словом, дворец слез, — вздохнула Хюррем. — Валиде очень зла, хотя я не совсем понимаю ее мотивов, — проговорила Хатидже. — ее мотивы- Махидевран, — горько усмехнулась Хюррем, — ну я усвоила и этот урок, больше никакой слезинки, никакой жалобы! — Дивное место гарем, — проговорила Хатидже, — с одной стороны это прекрасная сказка, с другой, адское место, где плетутся козни и интриги, а смерть подстерегает на каждом углу. — Я вернусь, клянусь! Я еще вернусь! -решительно проговорила Хюррем. — Скоро приедет повелитель и Ибрагим, и все образуется, Хюррем, — проговорила Хатидже. — Я даже не могу написать ему, — сетовала девушка, — Хатидже, я прошу, передай письмо повелителю. Я не написала ни единой жалобы, я лишь хочу, чтобы он прочел строки о моей любви! — Хорошо, я попробую, Хюррем. Но ты же знаешь, как Валиде зорко за всем следит, — пообещала Хатидже, — ну, я попробую. — Спасибо! Спасибо тебе! Ты не представляешь, что ты для меня сделала! — воскликнула Хюррем, обняв ее. — Я рада помочь тебе, — улыбнулась Хатидже.       Посидев почти до рассвета, Хатидже была вынуждена ехать, дабы не навлечь на себя гнев Валиде. Попрощавшись, она тайком выскользнула из дворца, надеясь, что Валиде ничего не прознает.