Хозяйка блистательной вселенной

— Дестуууууур! Султан Сулейман хан Хазрет лири! — выстроившись в ряд, все девушки гарема, облаченные в свои лучшие шелковые наряды, встречали повелителя, вернувшегося с победой. Собранные вместе, они были похожи на прелестные цветы, источающие дивный аромат.       Стоя на балконе вместе с Хатидже и Махидевран, Хафса горделиво взирала на своего сына. — Мой победитель, — проговорила она, сияя от счастья. Махидевран разоделась, как только можно, блистая, точно самая яркая звезда на небосводе. Хатидже, одетая в небесно голубое платье, расшитое серебряными нитями, увидев Ибрагима, идущего за повелителем, опустила голову, скрывая улыбку радости. — Долгой жизни великому падишаху! — надрывался Сюмбюль ага. — Славный поход был, Ибрагим. Теперь ты можешь отдохнуть, — сказал султан, хлопнув его по плечу, — отдохни, Паргалы. — как прикажете, повелитель, — поклонился Ибрагим. Двери покоев султана открылись, пропуская султанскую семью. Опустив голову, Ибрагим все же успел увидеть прекрасную султаншу. — Сын мой! Я столько молилась за тебя, и Аллах услышал мои молитвы! Твоя победа- огромная радость всему османскому государству! Мой лев! — обняв сына, Валиде сморгнула подступившие слезы. — Валиде, ваши молитвы доходили до меня! Я слышал ваш зов с самого дальнего конца света, — проговорил Сулейман, — Хатидже, моя любимая сестра, — добавил он, подходя к Хатидже, — ты так прекрасна сегодня, точно ангел, спустившийся с небес. — Повелитель, дай Аллах вам сотни блистательных побед, — кротко сказала Хатидже, поклонившись. Обняв ее, Сулейман коротко кивнул Махидевран, протягивая ей свою руку. - Мой повелитель! Я так тосковала о вас холодными ночами! Я орошала подушку слезами, утиралась моим бесконечным горем! И вот, вы предо мною, мой великий султан,- проговорила Махидевран, целуя его руку. - Как здоровье Мустафы?- спросил султан, проведя рукой по ее щеке,- моя прекрасная роза. - Он здоров,- ответила она, сияя улыбкой. — Вечером тебя ждет праздник, — сказала Валиде, — сейчас тебе приготовлен хамам. Отдохни, наберись сил, — повернувшись, Хафса, преисполненная чувством полного достоинства вышла.        С горящими щеками Махидевран вышла за ней. Пользуясь моментом, Хатидже направилась в сад. — Госпожа моя, я не ослышалась, вечером вы готовите праздник для Сулеймана? — спросила Махидевран. — Да. А ты будешь сидеть в своей комнате и учиться вести себя, как надлежит султанше! — скомандовала Хафса. — Госпожа, я думала, что я пойду в покои повелителя! — возмутилась кадина. — Что за дерзость? Ты мне указываешь? — оглядев ее, Валиде направилась к себе, — я не желаю слышать это!       Ибрагим уже стоял в саду, среди ею любимых белоснежных роз. Подойдя ближе, Хатидже нерешительно остановилась, набираясь храбрости. — Я получил ваше письмо, — сказал Ибрагим, оборачиваясь, — ваш ответ сделал меня самым счастливым человеком во вселенной. — Я рада, — улыбнулась Хатидже, обходя цветущий куст и, становясь напротив Ибрагима, — Ибрагим, при виде вас я теряю чувство опасности. — Не беспокойтесь, госпожа, я уже позаботился о том, чтобы нас никто не увидел, — проговорил Ибрагим, подходя к ней. С заминкой она отступила, не решаясь стоять с ним так близко. — 

Я где-то между Раем и Адом, я в чистилище… Именно так ли моя душа себе упокой найдет? При взгляде на лик Ваш прекрасный, Двери Рая раскрываются для меня, — произнес Ибрагим, с обожанием глядя на госпожу. — 

Мне не хватало Ваших глаз Наполненных волшебным светом Мне не хватало ваших слов, Которые проникли в душу. Все письма ваши я читала И строки все в душе моей, — ответила Хатидже, — прошу вас, не покидайте так надолго столицу. — Сделаю все, что в моих силах, — сказал он, подойдя к ней. — К сожалению, мне пора. Валиде может искать меня, — с сожалением сказала Хатидже, покидая его.       По приказу Валиде, в хамаме султана ожидали наложницы, облаченные в полупрозрачные кафтаны. Одна сияла волосами цвета платины, белоснежной кожей, точно сливки и льдисто-голубыми глазами. Вторая была смугла кожей, черна бровями и цвет ее волос был точно крыло ворона. Третья, стоящая чуть поодаль, изящно поклонилась, подавая султану чашу с лимонным щербетом была со светло-русыми волосами и серыми глазами.       Оглядев девушек, Сулейман устроился на мраморной скамье. Тут же обступив его, они со всей осторожностью стали намыливать его душистым мылом, поливая надушенной водой. Блондинка опустилась на колени и занялась ногами султана. После омывания, они стали втирать в его кожу мускус, поднося ему разные фрукты.       Через какое-то время султан велел оставить его одного. Прознав, что султан скоро отправил всех девушек, Сюмбюль ага затрясся, точно китайский болванчик. — Сюмбюль! — раздался громовой окрик Сулеймана. — Да, мой повелитель! — проговорил евнух, влетая в баню. — Приведи ко мне Хюррем, да поторопись, — распорядился Сулейман, — и убери эти благовония, это лишнее! — охнув, Сюмбюль едва не подскользнулся на скользких полах. — - М-мой повелитель, великий султан, — запинаясь и с каждым словом становясь все ниже, Сюмбюль не знал, как сказать. — Что такое? Я жду! — разозлился султан. — Хюррем хатун по приказу Валиде султан была выслана в старый дворец, — пролепетал Сюмбюль. — Что?! Кто посмел выслать мою фаворитку?! — поднявшись во весь свой рост, Сулейман взглянул на агу, — Сюмбюль! Отвечай, пока я не велел тебя казнить! — Повелитель, это был приказ Валиде султан, мы не смели проявить дерзость, — пробормотал Сюмбюль, бледнея. — Немедленно позовите ко мне Ибрагима, Дайе хатун! А ты можешь убираться из гарема, если не хочешь, чтобы я казнил тебя! — рявкнул султан, направляясь в свои покои, — немедленно отправляйтесь за Хюррем! И если вечером ее здесь не будет, я казню всех! — - Упаси меня Аллах! — пробормотал Сюмбюль, вылетая из бани, точно пушечное ядро. — Где Ибрагим?! Я требую, чтобы он немедленно пришел и ответил! — бесновался Сулейман. — Мой повелитель, что-то случилось? — спросил Ибрагим, входя в покои. — Ибрагим! Почему я последним узнаю, что Хюррем выслали в старый дворец?! По какому праву мою женщину выслали?! Я предупреждал, что она самое ценное сокровище! Я непонятно объяснялся?! Или мое слово перестало быть законом?! — поинтересовался султан на повышенных тонах. — Повелитель, я не знал, — растерялся Ибрагим. — Ты сейчас же отправишься за Хюррем, а потом в темницу! Не исполняя приказы султана, вы сами роете себе могилу! Бери с собой Сюмбюля и оставляй его в старом дворце! Неслыханная дерзость! — Но Валиде султан это не понравится, — проговорила Дайе хатун. — Здесь я хозяин! — рявкнул султан, — немедленно отправляйтесь за Хюррем!       С поклонами все выбежали исполнять приказ султана, которой находился в ярости. — Что? Кто посмел? — приподняла бровь Валиде, выслушав доклад Дайе. — Повелитель лично распорядился выслать Сюмбюля, а Ибрагиму велел отправиться за хатун. — С каких пор дерзкие наложницы с почестями возвращаются в гарем?! Что за дерзость? Мой сын тем самым показывает неуважение ко мне, — проговорила Хафса.       Приехав в старый дворец, Ибрагим немедленно бросился на поиски Хюррем. Найдя ее в саду, он велел тотчас же собираться. — Что, султан вернулся? — поинтересовалась хатун, насмешливо глядя на него. — меньше вопросов, хатун! Немедленно в карету! — рявкнул Ибрагим. — Повежливее, Паргалы! — звонко сказала Хюррем, устроившись. — Что же ты сделала, что Валиде выслала тебя из дворца? Разве этому я тебя учил, — покачал головой Ибрагим. — Я ничего не сделала! Долго ли мне терпеть придирки Махидевран и сносить все ее оскорбления? — Вот что. Пока ты просто наложница, и делаешь все, чтобы ею остаться! — отчитал ее Ибрагим, — а между тем, я возлагал на тебя большие надежды. — Какие? — вскинула на него зеленые глаза девушка. — Это не женщина, это погибель, затянет, точно омут. Не успеешь оглянуться, погибнешь, — подумал Ибрагим, вглядываясь в ее глаза, — Хюррем хатун, я подарил тебя повелителю, даровал жизнь, не забывай об этом! А ты уже успела обзавестись таким врагом, как Валиде султан. — Да весь гарем мои враги, — проговорила Хюррем, дернув плечиком. — Какое разочарование. Стоит ли везти тебя к султану? Разворачивай! — велел Ибрагим вознице. Подвезя ее к обрыву, он вышел из кареты, бесцеремонно вытащив девушку. — Хатун, так то ты платишь за доброту! От тебя нет толку, разве что, знатный корм для рыб получится, — сказал Ибрагим, подводя ее к краю, — либо ты слушаешь меня во всем, полное и безоговорочное подчинение, либо ты летишь в пропасть! — Ты не посмеешь! Сулейман лишит тебя головы! — смело сказала Хюррем. — Не смей так вольно говорить со мной, ты- рабыня! Моя рабыня и рабыня падишаха! — сказал Ибрагим, сомкнув свои пальцы на тонком девичьем горле. Задыхаясь, Хюррем задергалась, точно брошенная на берег рыба, — я понятно выражаюсь, рабыня? — спросил Ибрагим, сильнее сжимая горло. Наконец, он решил прекратить ее пытки и швырнул на землю.       Судорожно хватая ртом воздух, Хюррем закашлялась. — Ты поняла меня? — рывком поднял ее Ибрагим, — полное и безоговорочное подчинение! Иначе ты окажешься на самом дне! — Я поняла вас, — проговорила Хюррем, опустив голову, чтобы он не увидел ярость, полыхающую в ее глазах. — Тогда поехали во дворец. И помни, с этого дня ты даешь мне полный отчет и следуешь всем моим указаниям, рабыня! — сказал Паргалы, входя в карету.