Yes, my king

Сквозь плотные вишневые портьеры не пробивается и лучика уже полуденного солнца. Под бархатным кроваво-красным балдахином на широкой разворошенной постели мирно посапывал высокий брюнет, а рядом с ним, обняв его и закинув изящную ножку ему на бедро, улыбался во сне милый паренек с бордовыми шелковистыми волосами. Чуть вьющиеся отросшие черные волосы забавно разметались по такой же алой подушке, что и все убранство в спальне. Интерьер представлял собой золото баснословной стоимости и количества, огромную люстру с сотней свечей, канделябры на стенах и сказочную оригинально красивую лепнину. Часть будуара мужа короля представляла собой огромное зеркало на стене в золотой изысканной раме, мягкий пуф рядом и утонченный столик из светлого дерева. Также почти посреди спальни глав государства находилось нечто напоминающее диван. Правитель и сам не знал, что этот предмет мебели забыл в их спальне, но против воли мужа ничего поставить не смог. У широкого окна, что сейчас было аккуратно прикрыто тяжелыми портьерами, находился чайный столик и два мягких кресла. Оба правителя иногда бывали в характере своем теми еще детьми, поэтому в их спальне по углам, там и сям, было накидано множество мягких подушек, подходящих по интерьеру и не уступающих в шикарности ни одной из рубиновых подвесок на золотой люстре под потолком. Каждый мягкий предмет мебели был кроваво-алым, вышит золотой нитью и подбит баснословной стоимости бархатом. По каждую сторону от кровати также находились две неприметные, но массивные тумбочки из темно-красного дерева, что росло только на юге континента в определенной области с определенным уходом. Его Величество Пак Чанёль резко распахивает свои темные очи и садится на мягчайшей перине, откидывая с себя бархатное покрывало в цвет всего интерьера. Мускулы играют на спине, перекатываются, перетянутые тонкой кожей, кубики пресса сокращаются, давая возможность мужчине подняться без труда. Правителю во сне явилась странная особа: черные чуть вьющиеся волосы длинной ниже лопаток, среднего роста и с невозможно бледной кожей, да и такими же, как у него, темными, но горящими огнем очами. Королю очень знаком этот пронзительный взгляд. Он каждый день видел его в зеркале. Просто невозможно забыть. Почему именно девушка и кто она такая? Чан неспешно запускает длинные пальцы в свою шевелюру, лохматит слегка и неожиданно даже для себя облегченно выдыхает. Почему сей сон нес тревогу одной своей обстановкой? Пак просто не знал, да и разбираться не хотел. Не таков он человек, чтобы верить в магию и толковать свои сновидения, как видения будущего и какие-то знаки судьбы. Нет, он не настолько суеверен. Правитель несколько раз моргает, окончательно отгоняя от себя явно чем-то навеянное сновидение, и придвигается ближе к своему супругу. Он наклоняется и нежно целует его ушко, затем скулу и уголок пухлых алых губ. Не заставляет проснуться, но вызывает своими действиями легкую улыбку на устах парнишки рядом. Его Величество До Кенсу — не наследный и даже ни разу не принц. Еще совсем юнцом будущий король приметил этого миловидного паренька. Он долго ухаживал и добивался своей намеченной крепости, штурмовал и просто приходил на такие себе переговоры. Су оказался одним из представителей древнего клана с примесью эльфийской крови, отчего у парнишки ушки немного заостренные на концах. Проще говоря, он мог выносить и подарить этому миру наследника престола огромного королевства. Этот довод стал ключевым в переговорах с отцом Чанёля в вопросе скорой помолвки и предстоящей свадьбы. Чана прельстило в юнце не столь милое личико, не его уникальная родословная и способности, а его неповторимая натура. Такие сильные чувства можно описывать лишь в сказках или любовных балладах, ибо попросту такого не бывает, это настоящая редкость в таком жестоком мире. Эти двое были так влюблены, что король просто напросто сломался под их натиском и ему пришлось принять все «за» и «против» этого союза, хотя его решение и с самого начала было предельно ясно. Пак ухмыляется. Ни к чему ворошить былое. Он поднимается с постели, покрывало спадает с его тела окончательно, открывая напоказ упругие накачанные ягодицы, широкие плечи, крепкую спину, изящный изгиб и сильные ноги. Мужчина ничуть не стесняется собственной наготы, твердой походкой идет к тяжелым портьерам, что перекрывали весь солнечный свет, переступает многочисленные подушки в собственных покоях и, наконец, с огромным усилием отдергивает занавеси с поистине огромного высокого двустворчатого окна. Он впускает солнечный свет и прикрывает глаза: ощущения просто божественные. — Чанни… — Кенсу ворочается на постели, его молочные ягодицы с неожиданно алыми следами их ночных и утренних безумств не скрывает ни единое покрывало. Да и разворошенным соправитель Чанёля выглядит довольно мило: эти трогательно большие черные глазки, бровки «домиком» и пухлые губы, цвета спелой малины. Не иначе, как верх совершенства. Стены украшают портреты самого Пака и его дражайшего супруга. Мастера художественных дел королевства постарались действительно на славу — даже, будучи написанным на портрете, Чанёль всем своим видом выражал глубокую решимость, непоколебимость и затаенную в глубине взгляда жестокость, как правитель огромного королевства; в глазах же Су можно увидеть тепло, решительность к действиям и мудрость отнюдь не по годам. — Пора уже просыпаться, котенок, — хриплый со сна голос мужчины будоражит парнишку, провоцируя миграцию мурашек по его спине. Чанёль возвращается к нему в постель, нависает над ним, заставляет перевернуться на спину и раздвигает коленом его ножки. ДиО, как его ласково называл Чанёль, когда снимал с себя маску грозного воина, мудрого правителя, в их общей спальне, где мог быть собой, он ухмыляется. Уже полдень, а за дверью раздается назойливый стук и голос молодого мажордома, что Его Королевскому Величеству уже пора, а Королевский Совет, начинается уже через несколько минут. — Не ходи, мой король, — Кенсу упирается ладошками в накачанную грудь Чанёля, улыбается ему мило и скребет коготками по его коже едва уловимо, заставляя правителя зарычать. В их совместные ночи Кенсу частенько казалось, что Ёль, как тот выстанывал его имя, не от мира сего, будто он ненасытный Дьявол прямо из жаркого Ада. Так уж вышло, что хоть король и не был суеверен, но его горячо любимый супруг с лихвой компенсировал этот его недостаток веры. Чанёль вздыхает весело, никакой обреченности нет, по крайней мере, пока. Он отталкивается от кровати и садится на мягкой перине, шаря взглядом по постели и пространству рядом в поисках своих боксов или хоть какой-то одежды. Кенсу только приподнимается на локтях, подло хихикает и не сводит зачарованного взгляда со своего мужа. Какой же он красивый! Видит Бог, но все детишки, выходцы из королевских семей, просто милашки, а вырастают настоящими красивыми и мудрыми правителями. В глубине души парнишка надеялся, что, наконец, сможет подарить их прославленному роду и своему любимому мужу долгожданного наследника. Ох, боги, как же он хочет детей! Не только для продолжения королевской династии, а для банального домашнего уюта в этом слишком ледяном в своей шикарности замке. Чан с грацией настоящего воина спрыгивает с шикарной постели, твердо становится ногами на пол, цепляет свои боксы, что валялись подозрительно далеко от кровати, и аккуратно берет со спинки подбитого бархатом кресла алый бархатный халат расшитый золотой нитью с аккуратным воротником. Король запахивает шикарный халат на своем теле и с силой распахивает высокие тяжелые створки дверей. — Ваше Королевское Величество, Совет уже скоро начнется, аристократы негодуют, просят Вас. Я с трудом удержал их от вторжения в Ваши покои… — Мужчина прерывается, склоняется в почтительном поклоне. Чанёль останавливает его властным взмахом руки. — Спасибо за твою наблюдательность, Тернолк, — Пак кивает, вопросительно выгибает бровь. Ему нет нужды произносить лишние слова или задавать ненужные вопросы. Мажордом Тернолк знает его характер с детства, прекрасно помнит, что означает даже наименьшее изменения положения самого маленького мускула. — Столь поздний завтрак Вам и Вашему супругу я прикажу подать немедля, — слуга кивает в знак уважения, а в покои королевской семьи тем временем буквально проскальзывают служки низшего ранга и молодой камердинер уже провожает Кенсу в великолепные купальни для принятия необходимых водных процедур. Молчаливые, но исполнительные лакеи тут же шустро принялись перемещать раскиданные подушки в намеченные им места, поправляли простыни и покрывала, подвязывали на идеальные бантики позолоченными шнурами полог над постелью и великолепные, однако чертовски тяжелые шторы. Каждый служка незаметно проходился по всем поверхностям чуть влажной тряпицей из нежнейшей ткани, дабы не повредить баснословной стоимости материалы, дворецкие бесшумно проходились перьями павлина по каждому предмету интерьера, дабы полностью убедиться, что обе царственные особы лишний раз не чихнут. Шустро была заправлена кровать, протерты и натерты до блеска все золотые детали и даже лепнина, подвязаны портьеры и полог, каждый канделябр сверкал чистотой, а стекла в огромных окнах можно было с легкостью не заметить. Король за это время только успел присоединиться к своему мужу в купальнях, где уже камердинер подготовил ванную с любимыми ароматами обоих повелителей и даже не смел поднять глаз на обоих правителей во время купания. Он помог Чанёлю высушить волосы, нанести специальный гель для внесенного в планы бритья. Сколько не говорят, что королям добавляют силы и мужественности борода с усами, но Чан был ярым противником сего утверждения. После же настала очередь Кенсу, а его соправитель удалился в спальню, дабы подобающе одеться и отдохнуть после ванны. До ложится на массажный стол, а на нежную кожу ему капают теплым маслом обученные слуги, ловкие пальчики проходятся по его спине, разминают и заставляют в кожу впитываться уникальное масло черной розы, что произрастала только на северной стороне континента и имела поистине удивительные свойства. Кенсу же эти ловкие маленькие ручки кажутся непривычно чужими и неуклюжими, однако он не будет тревожить мужа, умоляя сделать ему спонсорский королевский массаж. Из спальни выметает всю прислугу, кроме камердинера и двух личных служек, а обе створки резных дверей распахиваются. Внутрь проскальзывает учтивый хорошо вышколенный лакей с подносами в обеих руках, а следом за ним чинно проходит мажордом и кланяется королю, покуда расторопный служка расставляет приборы на столике и разливает по чашкам чай. — Со всем уважением, Ваше Величество, но стоит поторопиться с трапезой, — мужчина отодвигает шикарное кресло для уже полностью официально одетого короля. Чанёль присаживается в кресло и только хмыкает. Аристократы уж подождут, если им так приспичило подниматься ни свет ни заря ради очередного Королевского Совета. На нем никогда не принимались наиважнейшие решения, у Пака всегда было достаточно мозгов, чтобы решить все самому и оказаться в выигрыше. И, о, чудо, у него получалось держать страну лучше своры этих старых ворчунов. — Но, Тернолк, вкушать завтрак нужно неспешно, — Кенсу в обычном легком халатике проходит в спальню и садится напротив своего супруга на специально выдвинутое для него кресло. — Не смею прекословить, Ваше Высочество, — мужчина поклонился, выказывая свое почтение и снисходительно улыбнулся парнишке. — А лишь вношу предложение. Чанёль занят рассматриванием предложенной ему овсянки. С детства терпеть не мог эту липкую соплеобразную кашу, но ее с завидной периодичностью подавали на завтрак, так что его протесты были с легкостью подавлены и вырублены на корню. Правитель в два счета расправляется со своим «врагом» из тарелки и спешно запивает гадкий привкус во рту восхитительным белым чаем, что выращивали на плантациях только на юге континента. Сердцебиение выравнивается, а гримаса сменяется блаженной улыбкой. Он берет из вазочки на столе маленькое пирожное, даже не имея понятия о его вкусовых качествах, и целует супруга в висок, уже в процессе поднятия с кресла. Су улыбается якобы смущенно и машет мужу ручкой на прощание. Не сказать, что Пак уж очень был придурковатым королем, нет. Просто не даром же у него в просторном холле дворца бил ключом великолепный золотой фонтан. Мужчина целиком отправляет в рот, как оказалось, клубничное пирожное, распахивает двери, а за ним выскальзывает из покоев и вездесущий мажордом, оставляя супруга Пак Чанёля на попечение камердинера. Великолепные залы, оригинальная лепнина и золото повсюду, кое-где встречалась натертая бронза, а серебро блекнет на фоне сих богатств. Дворец королевской семьи по праву жемчужина всея континента. Никакой аристократ не мог себе позволить роскоши больше, нежели королевская семья. Они проходят по третьему этажу и спускаются по массивной лестнице, алая ковровая дорожка тянется вниз до второго этажа и теряется, поскольку дальше лестницы приобретают некую воздушность, перила тонкие и изящные, будто две золотые линии, опоясывающие полностью хрустальные ступеньки и решетку с вкраплениями нежно-голубого сапфира и алого, никак иначе, будто капли крови вклинились в мозаику, рубина. Дворец сам по себе творение искусства. Великолепная люстра, что свисала с высокого потолка на золотой литой цепи, была будто соткана из бесчисленного множества хрустальных подвесок, которые преподносились мужьям всех королей в качестве свадебного подарка. Конечно, зачастую такие подарки были невыносимо глупы и их некуда было надеть светским мужчинам, поэтому было принято решение украсить ими главную и самую большую люстру во дворце. Строение сего шедевра архитекторов было таково: просторный холл с золотым фонтаном посредине, две утонченные хрустальные лестницы, что изгибом шли на второй этаж, проходя по которому можно было узреть, что происходит на первом этаже в том же таки холле, а массивная внушительная лестница вела на третий этаж, что огибал кольцом и даже с такой высоты можно было наблюдать за гостями. На третьем этаже преимущественно находилась опочивальня королевской семьи, кабинет короля, купальни и гостевые покои для особо важных гостей поместья. На втором этаже находился более роскошный, нежели холл, бальный зал, тронный зал, трапезная по всем правилам, кухни и сад. Что же касается первого этажа, то все довольно просто: если пройти по холлу, не подниматься ни по одной из лестниц, а пройти к вычурной, наигранной состаренной бронзовой двери, распахнуть ее, то можно увидеть пресловутый широкий коридор славы. В сем коридоре предоставлены изысканные гобелены, отражающие сражения предков Чанёля, портреты всех бывших королей, а также железные скульптуры в виде рыцарей в разных воинственных позах, меча вонзенного в камень и могучих всадников на бравых скакунах. Что же касается белой с позолотой двери дальше, то это и есть зал для сборов Королевского Совета. На первом этаже также располагались комнатки прислуги. Это и в половину не все комнаты, что имели место быть во дворце. Чанёль уверенно ступает по мягкой ковровой дорожке на втором этаже, поправляет свой богато расшитый рубинами черный камзол, поправляет массивную корону, как символ власти, у себя на голове и уже спускается по хрустальной лестнице. Внизу мерно журчит прекрасный фонтан в виде прекрасной девушки с кувшином в руке, что держит за руку эльфа, а позади высится прекрасный мужчина. Пак и понятия не имел, что бы могла значить эта скульптура лично для него. Слишком много всего можно вложить в эти образы. Каблуками своей обуви мужчина выстукивает ритм собственных мерных шагов. Перед ним слуги распахивают тяжелую бронзовую дверь и вот… перед ним целый зал, посвященный славе его предков! Сколько можно было бы узнать, живи все эти люди вечно. Сколько бы могли поведать хотя бы их рукописи или дневники! Но, увы, такому не бывать. Признаться, но все в семье Чанёля были неисправимыми шутниками. Мудрыми шутниками, харизматичными персонажами своей собственной истории, но все такими же шутниками. Вот взять хоть его отца, когда он записывал рецепты особо вкусных блюд и рисовал забавные карикатуры на не полюбившихся ему служек. Все эти тяжелые доспехи, все эти прекрасно выполненные скульптуры лошадей и такая шикарность во всем наглядно демонстрировали славу рода и их статус. Канделябры на стенах напоминают о том, что мужчина идет по коридору, а не по полю битвы. Давненько в их королевстве не случалось чего-нибудь эдакого. Приближался его день рождения, 6 июня, как многие церковники кричали и упоминали, мол, день рождения самого Дьявола. Но как мог родиться тот, кого даже и не существует в природе? Чанёль только хмыкает, чем вызывает недоумение на лице мажордома, когда очередная дверь распахивается перед ними и во всей своей красе предстает зал для собраний Королевского Совета, где уже расселись по своим креслам те самые престарелые идиоты, что только и знали, как отращивать бороду, да считать выпавшие волоски со своего уже давно оголенного черепа. — Господа аристократы, Его Величество король Армаросса - Пак Чанёль, — мажордом громким в меру властным голосом представляет вошедшего, хоть тот в этом особо и не нуждался. Своего короля каждый должен знать в лицо. Все поголовно старики спешат подняться со своих насиженных мест и изобразить поклон королю, не смеют садиться, покуда тот чинно не прошествует на собственное место во главе длинного прямоугольного стола. Шикарный трон возвышается над всеми остальными, заткан шелками и богато расшит драгоценной нитью, а по краям инкрустирован всевозможными драгоценностями баснословной стоимости. Чанёль аккуратно опускается на свой трон, укладывает руки на подлокотники, а отягощенными фамильными перстнями пальцами постукивает в нетерпении по нему же. Особенность внешности у мужчины была, как и у всех остальных. И если при словах «особенность во внешности» все закатывали глаза и старались ретироваться, то в его случае эта особенность именно подчеркивала в нем индивидуальность, а супруг так вообще считал его ушки не такими уж и большими, но мило оттопыренными. Пак не знает, откуда в нем это. Он будто эльф… Хотя, такого просто быть не может. Тут будто небезызвестный Дьявол поучастовал. В зале собрались эксперты в торговле, члены семей, что стояли во главе промышленностей, некоторые высшие чины военных и особо важные персоны для королевства. Они расселись по периметру зала на мягких стульях. Что же касается именно советников, то они сидели за столом и взоры их были обращены на короля. Советник по торговле — зажиточный человек, по нем явно видно, что продавал он в своей жизни по большей части продовольственные припасы и не постыдился опробовать каждый, откусив с половину. В теле довольно немолодой мужчина. Советник по военным делам королевства — также очень уважаемый и богатый человек. Войн в последнее время не было и не предвидится, судя по всему. Но был в армии специальный отряд обученных солдат, который и впрямь вызывал неподдельный интерес у правителя. Именно поэтому он включил в Совет генерала, что был главным в ходе расследований дел колдовства и был главой того самого спец отряда по поимке ведьм на всем континенте. Чанёль скользит взглядом по всем присутствующим и с удивлением понимает, что место молодого генерала пока пустует. Что же, пока можно обсудить и не столь интересные и важные дела. Трясясь, внезапно поднялся со своего места, так называемый, советник короля по особо важным делам. Хотя эти дела никогда и не добирали до статуса конфиденциальных, не то, что особо важных. Такие решения Пак зачастую принимал сам или же, после очередного хорошего горячего секса со своим супругом в кабинете, Кенсу сам предлагал стоящие идеи. Чанёль уже начинает подозревать, что его член просто создан, чтобы вдохновлять. Король ухмыляется, подпирая кулаком щеку, пока советник вещает о чем-то незначительном, вроде странно возросшего количества смертей у озера Тезаок. Серьезно? И это должно выноситься на Совет Королевства? — Итак, а наша торговля идет хорошо? Нет дефицита в королевстве? — Чанёль перебивает старика на полуслове, тот уже начал углубляться в легенды о водяных. Это пора останавливать. Он только и в силах был, что возмущенно выдохнуть, да сдуться, словно шарик в своем кресле рядом с повелителем. — Я не желаю, чтобы мои подданные нуждались в чем-то. Чанёль складывает ладони мостиком и укладывает на них подбородок, предварительно поставив локти на темное дерево массивного стола. Ему и впрямь не хотелось жить и чувствовать, как растет в его стране негодование, как люди мрут от голода или хоть в чем-то нуждаются. Само собой, все желания населения удовлетворить невозможно, но обеспечить достойную жизнь для своего народа — обязанность каждого правителя. — Нет, государь, жалоб не поступало. Поставки за океан идут точно по маршруту и по намеченному графику, продуктов предостаточно, а с нашими урожаями и думать нечего о дефиците, — мужчина улыбается, вернее, его щеки раздвигаются, а когда он пытается поднять голову, то следует указывать, насколько высоко он поднял голову, по количеству оторванных от груди подбородков. — Прекрасно… — Чанёль улыбается, уже хочет продолжить говорить, но его неожиданно заставляет прерваться с громким стуком распахнувшаяся дверь в зал для заседаний Совета. Он поворачивает голову в сторону распахнувшейся двери, ухмыляется и властным взмахом руки останавливает уже нарастающий ропот многочисленных экспертов, советников и прочих аристократов. Плюсы тяжелой короны в том, что выше никого нет. — Господин Данелл, а я уж начал волноваться. Король поднимается со своего трона, а генерал степенно чинно проходит в зал с высокими потолками, не смеет поднять и короткого взгляда на повелителя, отдает честь и преклоняет колено для приветствия почтенного дворянина. — Повелитель, спешу Вам доложить… — Генерал поднимается, как образцовый военный, смотрит прямо, руки держит по швам. — Сегодня поутру на Северных топях изловили ведьму. — Казнить мерзавку. Что неясного? — Взгляд Чанёля загорается в буквальном смысле, азарт выплескивается за пределы и теперь правитель выглядит, скорее, как настоящий безумец. — Или ты не справляешься со своими обязанностями? Чан буквально шипит это в лицо генералу. Охота на ведьм всегда была большим событием в королевстве. А еще маленьким юный король очень любил сбегать в казармы к тому самому спец отряду и слушать об их вылазках, опасностях и военных операциях. Хоть и его второй отец на дух не переносил такое увлечение сына ведьмами и старался оградить его от всего этого, даже и не упоминая «дьявольских созданий», но потерпел в этом сокрушительное поражение. — Нет, сир. Как и предписано в Вашем Указе, мы доставили изловленную ведьму в темницы дворца, — генерал на мгновение запинается, а его взгляд спускается на каменные плиты начищенного пола, а король тем временем теряет терпение и складывает руки на груди, поигрывая длинными пальцами на собственном плече. — Однако паршивка отказалась предоставлять страже какую-либо информацию. Требует аудиенции с Вами, Ваше Величество король Армаросса. Чанёль слушает внимательно, прокручивает в голове причины и важность информации, которую могла бы им раскрыть пойманная ведьма. Специально обученные палачи с легкостью выбивали необходимую информацию и вычисляли слабые места этих сучек, а тут аудиенция, да еще и ведьма смеет требовать чего-то. Уже интересно. Королевство специализировалось на изготовлении оружия для охоты и поимки ведьм: сети из железа, кинжалы с вырезанным крестом на лезвиях, дротики с транквилизатором, стрелы с железным наконечниками и, конечно же, аутодафе. Для придания ведьмы огню многого не нужно, однако кол тоже нужно уметь выстрогать и веревки скрутить, а еще кандалы смазать и выковать, да такие, чтобы и пальцем пошевелить не могла от боли. — Тогда предоставим ведьме последнюю возможность, — Чанёль ухмыляется, кивает генералу специального подразделения армии и оборачивается к остальным члена Совета и присутствующим в зале. — На сегодня заседание Совета окончено. Старики в зале неудовлетворенно лопочут, поднимаются с кряхтением и прочими звуками ударов и кресел, что отъезжают от стола, а затем бросают осуждающие взгляды в спину удаляющегося короля. — Это просто неслыханно… — Да что позволяет себе этот мальчишка?! — Так не подобает делать даже королю… Чанёль только хмурит брови и фыркает презрительно. Корона пока еще на его голове, поэтому старикам из Совета власти не видать еще многие годы. Кому, как не ему, знать, что в его королевстве против него же плетутся множество заговоров и собираются множество самых разных досье. Давно пора вплотную заняться перестановкой кадров в Совете и отправить бесполезных стариков на обеспеченную старость в их поместьях. — Ваше Величество, держитесь на расстоянии. Вдруг что стража подоспеет мигом, — генерал Данелл идет рядом с необычайно серьезным сейчас правителем, давая некоторые инструкции. Сам Великий король Армаросса не должен пострадать, а в противном случае головы армейской верхушки полетят, если правитель хоть поцарапается. — Она надежно прикована и связана, но не стоит недооценивать этих тварей… — Полно, Данелл, не стоит так печься обо мне, — Чанёль ухмыляется, прерывая генерала, останавливает его речи взмахом руки. — Не стоит ее называть подобным образом, она все-таки человек, а никакая не тварь. Оба мужчины уже спускаются по выбитым в камне ступеням, что складывались вполне очно в винтовую лестницу и вели на бесчисленные подземные этажи, что тянулись под территорией всего королевства. Даже если пленнику и удастся сбежать, то он затеряется в лабиринтах ходов под землей и, скорее всего, там и сгинет. — Метку Дьявола обнаружили? — Теперь уже более серьезно спрашивает Чанёль, проходит в один из коридоров на третьем подземном этаже. Тишина здесь настолько давящая, что любой громкий внезапный звук может с легкостью свести с ума, даже будь то сорвавшаяся капля воды или тихие перемолвки стражи. На самом деле камеры оборудованы так, что, находясь в ее стенах, пленный не слышит ничего, кроме собственного сердцебиения и дыхания. Поверьте, это здорово сводит с ума, осуществляя не физическое, а моральное насилие, вся здешняя обстановка давит на психику и не дает даже секунды для послабления перед неминуемой участью. — Да, Ваше Величество. Как раз напротив сердца, — генерал поспешно шагает за повелителем, уже собирает вокруг стражников для охраны. — Протыкать не стали, ибо могли задеть жизненно важный орган. Наконец, камера с пойманной ведьмой. На стенах нарисованы разные ослабляющие связь с Дьяволом знаки, а в центре с потолка свисали железные цепи, на запястьях тяжелые кандалы и молодая девушка едва касается большими пальцами изодранных босых ног пола. Ведьма поднимает голову, взирает на повелителя с плохо скрываемой радостью в глазах и жаждой чего-то неведомого даже ей самой на дне темных глаз. Черные, чуть вьющиеся изрядно засаленные и в болотной тине волосы сосульками свисали, закрывая ее прекрасное лицо. Бледная кожа резко контрастировала с цветом ее глаз и волос, да и с одеждами в целом. К слову, на нее были нацеплены какие-то рваные тряпки, что некогда и напоминали пристойного вида одежду. — Что произошло с ее одеждой? — Чанёль наклоняется к генералу, что с ненавистью взирал на паршивку, говорит тихо, так, чтобы лишь тот услышал его слова. — Она бежала сквозь колючий кустарник, Ваше Величество, а затем изволила разорвать на себе верхнюю часть одежды, дабы соблазнить меня, — Данелл едва заметно смутился, а король лишь сдержанно улыбнулся. На охоте за ведьмами надо быть глаз да глаз. Едва отвлечешься или подумаешь о чем ином, так они уже затащат в свои мастерски раскинутые паучьи сети. — Признаться, она красивее нашей прошлой гостьи. Чанёль ухмыляется, приказывает отпереть дверь в камеру смертницы и пропустить его внутрь. — Ва-а-аше Вели-и-ичество! — Девушка совсем уж неприглядно скалит желтоватые зубы в совершенно безумной улыбке. — Здравствуй, ты хотела меня видеть перед смертью? — Чанёль проходит в просторную камеру, не рискует приближаться не из-за амплуа ведьмы, а из-за дурно пахнущего желтоватого пятна, что растеклось под ней. — И для чего же? — Чтобы плюнуть на твою надутую физиономию, смертный!!! — Ведьма расхохоталась настолько громко и противно, что король невольно поморщился. Девушка раскачивалась на цепях и ухмылялась, но когда вслед за Чанёлем стали протискиваться в камеру и остальная охрана она вдруг начала возмущенно вопить. — Эй! Начальник! Мы договаривались об аудиенции с королем, а не со всеми твоими громилами!!! Либо они немедленно уходят, либо я ничего не скажу!!! — А тебя никто не спрашивал, стерва! — Грозно рявкнул на нее генерал, замахиваясь мечом. — Тише, Данелл, — Чанёль уже привычным взмахом руки останавливает уже занесшееся для удара лезвие меча, улыбается снисходительно и делает знак охране выйти из камеры и оставить его наедине с ведьмой, фактически тварью во плоти. — Всем выйти! Повелитель грозно рыкнул на все еще топчущуюся рядом охрану в приказе выметаться. Им просто необходима эта информация, все для блага королевства. Пусть войн и не наблюдалось, но каждый день, каждый час и каждую минуту они вели ожесточенный бой с темными силами, у коих на вооружении была магия и сверхъестественные силы как таковые. В этой междоусобной войне им как никогда необходим козырь. Ради преимущества и собственной страны правителю не жалко и своей жизни. — Говори! Чанёль выдыхает, когда железная дверь в камеру захлопывается, и переводит грозный взгляд на пленницу. Та только гаденько ухмыляется, движением головы откидывает слипшиеся пряди волос от лица и прикусывает губу. — Меня так возбуждает твое рычание… — Девушка хмыкает, облизывается, скользя взглядом по телу правителя. — Продолжай, мой король, пока я не кончу. — Ты отвратительная мразь, — Чанёль буквально выплевывает слова, презрительно кривится и складывает руки на груди. — Собираешься говорить нечто стоящее? Девушка только неудовлетворенно цыкает и поднимает на него измученный, но горящий дьявольскими огоньками взгляд. — Ну, привет, братишка… — Девушка улыбается уже более по-доброму, дергается в цепях, но шипит от боли, подобно настоящей змее. Двуличная мразь навеки останется двуличной мразью.