***
Сама процедура аутодафе имела отношение, скорее, к церкви, нежели к королевской чете, как таковой. Церковники выступали с пафосными речами, обращались к Богу, а Чанёлю оставалось только присутствовать в королевской ложе, да подтвердить приговор, взмахивая жезлом. Признаться, традиции очень даже устарели. Еще бы, их не меняли с правления самого первого короля. Всегда и во все времена ведьм сжигали на кострах. Короля одолела смертельная скука. Закатное солнце окрасило небо во все тона алого и оранжевого, самое время для показательной казни на площади. Огонь прекрасно сочетается с тонами спускавшихся на землю сумерек. Аутодафе устраивались на главной площади королевства при огромном скоплении народа, в присутствии духовной и светской знати, иногда самого короля с семьей, аристократии, городских магистратов, корпораций. Осуждённую вывели в торжественной процессии со свечами в руках, в «позорной» разорванной буквально в клочки одежде, абсолютно босой. Девушка держалась гордо и с поистине королевской грацией взошла на приготовленный для нее помост, окинула презрительным взглядом всех собравшихся подле заграждения, а затем подняла взгляд на королевскую ложу. В затканных алым бархатом тонах на великолепном златом троне величественно восседает высокий статный мужчина, надменно подпирает кулаком подбородок и обводит присутствующих скучающим взглядом. Обещанного зрения под другим углом Чанёль пока не познал, да и не очень то верил в это все. Скорее всего ведьма просто с помощью хорошо сготовленного какого-нибудь злосчастного зелья решила обмануть его и выманить для себя свободу. Черные, словно бескрайняя и бесконечная ночь, волосы развеваются, подчиняясь порывам ветра. Девушку привязывают туго скрученной веревкой к деревянному колу в центре площади. Кажется, или ей совсем не страшно, она с гордостью поднимает голову и позволяет окатить себя воспламеняющейся смесью. Она не боится смерти, не боится Дьявола и не признает Бога. Оглашают приговор, католическая месса зачитывает строки из Евангелия и молится Всевышнему о прощении для палачей и для них самих, ведь как бы то ни было, они обрекают на мучительную смерть преступницу, но все равно человека. Словами из Евангелия люди лишь оправдывали правомерность своих действий, тем самым минуя заповедь своего Бога: «Не убий». «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Чанёль ухмыляется, ловит взгляд ведьмы на себе и дергает бровью. На голове у него корона, а пальцы отягощены фамильными перстнями. Знаки власти, как ни крути. На нем богато расшитый камзол, кроваво-красная мантия с расшитым воротником. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. В который раз он уже слышит эту проповедь, в который раз она все такая же скучная. В голове адовой пульсацией отдается каждое слово священника, каждый его взмах рукой, в попытке огласить крестным знамением ведьму и всех присутствующих. Кто не пребудет во Мне, да извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» — Сжечь ведьму, — властно произносит Чанёль, поднимаясь со своего трона, взмах скипетром в уверенной руке, будто кровавая подпись на приговоре. Все решено. Палач кивает, маска скрывает его лицо, это не мешает ему бесстрастно выхватить из ладоней ведьмы зажатую в них свечу. Мгновение, и огонь бушует, стража убеждает мирное население отойти от заграждений и издалека насладиться казнью ведьмы. После сего действа предполагалась масштабная ярмарка для всего королевства. Устроители сам Его Величество со своей семьей. Крик ведьмы взвился до небес, спугнул стайку птиц с верхушек деревьев Златого леса. Девушка бьется в агонии, умоляет дать ей шанс, умоляет короля остановить казнь и потушить огонь, что стремительно пожирал и облизывал ее шикарное тело, срывая кожу лоскут за лоскутом. Внезапно для всех крик отчаяния перерастает в зловещий хохот, он растет и распространяется, достигает королевской ложи, когда Кенсу не выдерживает. Его Высочество, элегантно прижимая дорогой платочек ко рту, выбегает за тяжелые занавеси. За ним устремились несколько служек, дабы помочь прийти в себя. Чанёля же не волновала такая реакция супруга. Перед ним разворачивалось невероятно действо: языки пламени плясали вокруг ведьмы, охватывали ее тело, сжигая все под собой, облизывая оголенные изгибы тела, целуя ее и оставляя после себя уродливые ожоги. Внезапно костер полыхает намного сильнее и Чан видит, будто что-то черное выходит из тела уже окончательно издохшей ведьмы, пугается языков пламени и уносится прочь, опускается на грунт и буквально всасывается в почву. Король с трудом отрывает взгляд от сего действа, легкие жжет от острой нехватки кислорода, а он понимает, что задержал дыхание на все это время. Мужчина жадно вдыхает, глаза слезятся от поднимающегося вверх смрада, он едва сдерживает подступающий кашель, но все же справляется с собой. — Прошу всех на ярмарку. В честь казни ведьмы празднество объявляю открытым! — Чанёль провозглашает и только мельком наблюдает за тем, как обуглившееся тело ведьмы собирают в мешок, дабы захоронить под знаменем божьим на специальном секторе кладбища на севере по всем правилам церкви. Люд на площади прославляет своего короля, радостные возгласы, улыбающиеся дети никак не вяжутся с той картиной, что рисовалась здесь еще мгновением ранее. Только что сожгли заживо человека, а народ ликует, дети радуются, дергают пап за штанину, указывают на королевскую ложу, а родители кланяются до земли мудрому и всевластному правителю. Правитель же спешно покидает ложу, развязывает мантию и громоздкий жаркий ворот, что спадает неприглядным ворохом за ним, проходя по темному залу в главную часть дворца, дабы продолжить свои дела. Ему не давало покоя то, что именно он увидел. Ведь, судя по лицам на площади, никто из остальных не заметил странностей. Даже он сам видел уже множество аутодафе, но именно бестелесную ведьму ему не выпадало шанса лицезреть никогда. Может, все же то, что сказала ему эта мерзавка — правда?***
Уже далеко за полночь, огромные часы на высоченной башне королевского дворца огласили на все королевство многоголосым боем второй час ночи. До рассвета еще далеко, поэтому ночь окончательно властвует над миром, покрывает темнотой мелких злодюжек, которые решили покуситься на драгоценности в чужом доме или еду в закромах очередного кабака, дабы отпраздновать вчерашнее событие как полагается для них. Ночью многие вещи кажутся незначительными, многие вещи попросту незаметными, но кое-что выделяется даже в самое темное время суток. Северное кладбище окутано тьмой круглый год и в любое время суток, поэтому ночью не выглядит особо необычно. Темные силуэты перемещаются по всей территории, раздаются странные звуки, а иногда мелькают странные вспышки. Всё, что слышали или рассказывали об этих местах, какие бы легенды не ходили про здешние края, все были правдивы. Старики по уголкам твердили про гиблые топи, про странные звуки и завывания в тамошнем Темном лесу странных животных. Даже бывалые охотники сторонились тех мест, не рисковали даже ступать под темные своды в погоне за дичью. Очередная тень скользит вдоль надгробий, сверкают в кромешной могильной тьме абсолютно звериные зеленые глаза и тяжелое рычащее дыхание отдается эхом. Раздается оглушительный вой со стороны леса, существо оборачивается, со свистом втягивает воздух, приоткрывает пасть с несколькими рядами острейших клыков и скалится. Рядом с ним разносится странный гнилостный трупный запах, слюна стекает и оседает каплями на траве. Волколаки — страшные существа, что водятся в этих краях. По сути своей они — оборотни; люди, но под покровом ночи имеют привычку на теле отращивать шерсть и превращаться в четвероногих монстров, преимущественно в полнолуние. Сие существо, что сейчас остервенело разрывает ближайшую могилу, чувствовало опасность и надвигающиеся тучи. Перед нами не обычный оборотень, а вурдалак. Они падальщики и не убивают людей. С этими существами лучше не вступать в близкий контакт не только из-за их амбре и запаха тухлятины изо рта. Они очень злобные и темные твари, состоят в близких отношениях с ведьмами и не терпят солнечного света. — Эй, Клык! А делиться? — Очередное существо спрыгивает в уже вырытую яму, наскакивает на спину вурдалака, а тот рычит шутливо, отпихивает его, полосует когтями и все же скидывает брата со своей спины. — Это моя добыча! Окраина кладбища, а в только что зверски вырытой яме сидят два ужаснейших существа. Один из них когтистыми сильными лапами хватается за край крышки соснового гроба, а второй просто не выдерживает и кулаком проламывает свежее дерево, ломает доски в щепки, в нетерпении выламывает их и выбрасывает из ямы через плечо. Клык локтем пихает вурдалака в плечо, а тот пожимает плечами, продолжая свое занятие, пока дыра в крышке не образовалась достаточной ширины и высоты, открывая вурдалакам для съедения восхитительный уже разбухший, начавший разлагаться в своём тесном гробу, труп. — Созрела мертвечина! — Один из вурдалаков скалится, вгрызается в шею некогда красивого мужчины, отрывает его голову, лапой сжимает его череп, выдавливает мозг и вгрызается с довольным урчанием. Второй же вурдалак ухмыляется, отрывает от трупа руку, скидывает брезгливо уже привязавшихся червей и с удовольствием откусывает уже начинающие разлагаться мышцы бицепса и трицепса. Внезапно Клык натыкается на что-то зубами, металлический звук разносится, а он болезненно морщится, выплевывая на ладонь топорно отлитую пулю. Сейчас пистолеты и ружья редко встретишь, да и у самых богатых только, так что вполне можно догадаться, что паренек при жизни перешел дорогу кому-то из представителей аристократии. Хоть наука и тормозится странными предпочтениями светской власти, но пистолеты люди уже успели разработать и успешно применить. — Кто-то размозжил пареньку череп. Как ни прискорбно, испортили мне вкуснейшее блюдо! — Клык откидывает бесполезную голову покойничка и принимается за вторую его руку, обгладывая до костей. Из ниоткуда раздается оглушительный гром, темное абсолютно безоблачное небо разрезает яркая вспышка молнии, озаряет могилы и все действо, что происходит в глубокой яме. Один из чудовищ полосует острейшими когтями вздувшийся живот покойного мужчины, оттуда медленно вытекает накопившийся гной, желчь, лимфа, а свернувшаяся кровь неприглядного темного цвета совсем не располагает к хорошей трапезе. Клык сразу же оживляется, мычит на своего брата, когда тот тянет ручки к нежной печени мертвяка. Печень — самая вкусная, питательная и нежная часть тела человека. Своего рода деликатес для каждого монстра, что питается человеческой плотью: живой или мертвой, тут уж дело во вкусах. Он буквально выгрызает печень из мертвого тела, кровь и желчь стекает по уродливой морде и они не обращают внимания на странные молнии в совершенно безоблачную ночь. — Непьющий парень был. Никогда ничего вкуснее не жрал, — Клык буквально урчит от счастья, а его брат продолжает разбирать на запчасти тело покойника. Вечно младшему достается все самое вкусное. Дело в том, что вурдалаки Зуб и Клык братья, причем младшего всегда родители баловали вкуснейшей печенью, нежнейшим разложившимся мясом и поили дурно пахнущим гноем. Вполне можно справедливо догадаться, что эта раса изрядно деградирует под натиском своего образа жизни отшельников. Взять хоть их имена, да и немногочисленность. — Давай потише чавкай, Клык, — Зуб ухмыляется, выгрызает из груди паренька абсолютно здоровое сердце, впивается острейшими зубами и закатывает глаза от удовольствия. Еще несколько раз громыхнула молния, да так, что задрожали надгробия, земля заходила ходуном, а прямо на краю ямы возник белесый силуэт, с трудом материализовался, а складки черного платья осели на рыхлую кладбищенскую землю. Мертвенно бледная девушка возвышалась над вырытой ямой, с омерзением на прекрасном лице она смотрела вниз, как двое монстров раздирали в клочья мертвое тело. Брюнетка только тихо хмыкает и проходит дальше, для нее сие зрелище давным-давно стало обыденным на северной стороне. Она взглядом блуждает по надгробиям, выискивая нужное, ей как никогда нужна помощь наилучших некромантов на всем континенте. Дабы вернуться в свое тело и отомстить, ей придется идти на жертвы. Она улыбается, находя взглядом нужный старинный гранитный булыжник, насколько это возможно в ее положении, подбегает ближе, счищает заколдованный мох и нажимает на каменные кнопки в определенной последовательности. — Дамочка! — Клык взлетает на край ямы, ухмыляется, окликает брюнетку с набитым ртом, дожевывает мясо с полуобглоданной кости у себя в когтистой лапе. — Господин Росс-кровососс недоступен в эту ночь. — Неужели? И что же случилось с бледной поганкой на этот раз? Укладку не так сделали? — Девушка оборачивается к вурдалаку, кривится от отвращения, но все же сдвигает аккуратные бровки и складывает призрачные руки на груди. — Не знаю я, как у него с укладкой, — Клык дожевывает плоть, проглатывает и с наслаждением выдыхает. — Но у его сына режутся вампирские клыки, посему Его Бледнейшество приказал не беспокоить его всяким проходимцам. — Странно, а я думала, что кровососы рождаются уже с клыками, — девушка задумалась на мгновение, а затем продолжила все в той же высокомерной манере. — Сейчас не об этом. Я королева ведьм, мое имя Абаддонна. Мне срочно нужны услуги некроманта. — Всем нужно, вот только вампиры слишком ценят потомство, — вурдалак пожимает плечами, отбрасывает кость в сторону, а рядом с ним возникает голова брата и тот скалится, обнажая передний ряд своих желтоватых клыков. — А тебе несладко пришлось. Сожгли тебя, милочка? Как угораздило? Зуб ухмыляется, взлетает и приземляется рядом с девушкой, принюхивается и морщится. Призраки источают просто ужасный аромат, а существам с острым нюхом к ним и вовсе лучше не приближаться на расстояние пушечного выстрела. — Да, сожгли, узкоглазый, собственный брат сжег, — Донна сжимает кулаки, заметно злится, приходит в ярость, а окружающие могилы задрожали от натиска силы разгневанного духа, даже из неоткуда поднялся поистине шквальный ветер. — И мне необходим этот кровосос, чтобы я могла вернуться и отомстить ему за все, свергнуть его с трона, заставить кануть в небытие! Глаза девушки полыхают знакомой яростью, в них зажигается огонек опасности, бушует и грозит вылиться далеко за пределы. В обличье духа, ведьмам особенно, очень вредно впадать в дикую первобытную ярость. Они легко теряют контроль и так и остаются блуждать по земле на грани между жизнью и смертью в бестелесной форме. К слову, вурдалаки внешне не очень отличались от обычных людей. Кожистые крылья появлялись только при крайней необходимости, зубы и показывать незачем, а взгляд легко можно скрыть. Выдавал только разрез глаз, он был невероятно узким, да и когти на лапах не придавали им дружелюбия. — Ты решила мстить королю? Королю Армаросса, чья семья изгнала нас на север континента, а вампиров — и вовсе в подполье? Серьезно, дамочка? — Клык откровенно потешается, едва не сваливается в яму к почти полностью обглоданному покойничку и продолжает. — Будь ты хоть трижды королева ведьм и подружка самого Сатаны, но тебе никогда не побороть священную власть короны, тем более, если верить, что благодаря тебе же этот мальчишка обрел запечатанное Могущество, то все становится в разы сложнее. Донна и сама понимала, насколько была глупа и беспечна, что пошла на поводу у первого впечатления. Ведь ее брат всегда имел просто дьявольское очарование. Девушка всего на мгновение подумала, что он сможет вывести ведьм и темные силы на новый уровень, как этот мерзавец предал ее. — Я прекрасно знаю, в чем мои промашки и, думаю, расплатилась за них сполна, — девушка оглядывается, она не может почувствовать того гнилостного запаха, что исходит из пасти вурдалака, но отчетливо представляет себе эту вонь. Именно поэтому и держится подальше от него. — Теперь не только ты пострадаешь, а на всю темную сторону надвинется королевство. Мы многие века скрывались и жили в тени, на нас не охотились, а только травили байки по углам, — Зуб угрожающе шипит в лицо призраку перед собой, отворачивается и рычит со злости, разбивая кулаком гранитную плиту на каком-то надгробии. — И всех, повторяю, всех это устраивало!!! Последние слова вурдалак рычит в лицо девушке, идет обратно к могиле, прыгает вниз, приземляется с глухим стуком на крышку гроба, раздирает в щепки доски деревянной крышки и впивается клыками в разбухшую ногу покойника. — Он прав, ведьмочка. Даже если ты и воскреснешь снова в своем обличье и совсем не изменишься, то на ближайшем шабаше Владыка все равно изберет новую королеву. Это лишь вопрос времени, — Клык пожимает плечами, а ведьма рычит от безысходности. Пребывание в мире смертных после аутодафе в такой форме очень измотало ее сущность, она добровольно отдала свою душу Дьяволу, осквернила свое тело и навечно теперь обречена совершить сошествие в Ад на вечные муки. Не то, чтобы Донна этого боялась, нет. Просто до боли в сжатых кулаках, до скрипа в сжатых зубах, ей хотелось отомстить, ведь еще с детства мать учила ее ценить родственные связи. Кому же доверять в этом сумасшедшем мире, если не родственникам? Девочка росла с детства с королевскими правилами, с магией и всевозможными травами. Перед смертью мама передала ей черный восьмигранный пузырек и наказала хранить его и оберегать ценой своей жизни. Передать же силы Чанёлю лично было идеей самой Донны. Также удачно сложились обстоятельства с ее поимкой и взятием под стражу. Но все пошло наперекосяк! Дьявол! Единственное, чего она не учла, так это действий и мыслей своего дражайшего братика. Чанёль слишком коварен, слишком злое у него внутреннее Я, что он смог провести опытную ведьму и завладеть по праву собственной силой. — Кто смэет бэспокот меньа в стол поздный час? Объяснитес, пор фавор, — ярко выраженный испанский акцент, а многие слова мужчина попросту не выговаривал нормально, девушка оборачивается резко, что невесомо колышется, улыбается и изображает реверанс перед вечноживущим. — Абаддонна, господин Росс, королева ведьм. — Насколько я знать, уже нет. Месье Дъявол знать об Огнэнном суде и ожидать Вас внизу, у сэбья в Аду, — мужчина взмахивает черным плащом, зализанные назад черные волосы холодно поблескивают в свете Луны, а утонченные черты лица и мертвенно бледная кожа выдают в нем высокородного представителя старейшей на континенте расы. Сомнений нет, перед нами вампир. — Я всегда успею совершить свое сошествие в Ад и воссоединиться с владыкой… Но сейчас мне необходима твоя помощь, дабы отомстить одному напыщенному заср… Девушку резко прерывает вампир взмахом руки. В былое время и встреться они не при таких обстоятельствах, она бы и не подумала подчиняться, но сейчас ей просто необходимы силы этого кровососа. Она и так провела в мире людей в виде призрака, тени былой себя, слишком долго. — Доволно сквегнословийа, — вампир кривится, прикусывает губу одним из выступающих вампирских клыкова затем экспрессивно всплескивает руками, разворачиваясь резко к призраку ведьмы. — Vengar? Eres serio? Вампир злится, выходит из себя и теряет самообладание по частям. От этого понять, что он говорит на испанском, не представляется возможным. — Как уже выгазились respetadas месье, Вы испогтить nuestras vidas!!! — Вампир рычит, экспрессивно оканчивает свои речи, только по активной жестикуляции ведьма поняла, что отчасти он говорил про двух вурдалаков позади нее, что уже перебрались на другую могилу. — Но сэйчас не об этот! Чего Вам угодно? Девушка выдыхает, дабы успокоиться, а затем начинает аккуратно выкладывать свои требования к Россу. Без его помощи совсем никуда и почему все сводится к этому мерзкому кровососу?! Она, главенствующая ведьма, должна чуть ли не в ногах валяться у этого прилизанного месье, дабы он вернул ей тело и вновь ввел ее в игру за престол. — Я хочу Ваши услуги некроманта. Укусите меня, если угодно, но только верните меня на Земной край в плоти и крови. Буду крайне признательна. Вампир внимательно слушает, поправляет свой воротник, а затем громко расхохотался, вгоняя ведьму в откровенный ступор. Неужели эта ледяная глыба умеет смеяться? Невероятно! Стоило умереть, дабы это узнать. — Женщына, ито нэвозможно! Как ви мнэ предлагаетэ укусить тгуп? Или мнэ укусить пгизгак?! — Месье Росс выдыхает, вытягивает ладонь, дабы показать девушке отойти и дать вурдалакам за ее спиной продолжить трапезу спокойно. — Что-нибудь есче? У меньа вэд сын. — А что тогда Вы можете мне предложить? — Ведьма с трудом передвигается в сторону, прогуливаясь вместе с вампиром по кладбищу среди надгробий. — Я вижу в Вас лишь тьму, что стганно… — мужчина прерывает сам себя, задумывается, разглядывает надписи на гранитных плитах, поднимает взгляд на яркую холодную в своем идеальном свечении Луну. — А впгочем… Это на гуку, сия ночь пгекгасно подходит для пегегожденийа. — В кого же, месье? — Дъявол, что же у Вас с cerebro? Мифологию, милочка, нужно знат!!! — Росс всплескивает руками в совершенном непонимании, как так можно. Ежели являешься существом сверхъестественным, то хоть мифологию стоит знать. Хоть книжку почитать вместо громоздких свитков с заклинаниями. — Простите… — Ох, в полуночницу, конэчно! Только давайтэ скогее, — вампир одной рукой хватает девушку-призрака за горло, укладывает на высокую плоскую гранитную надгробную плиту. Она бы почувствовала холод, если бы не была призраком. Хоть какой-то шанс отомстить, хоть один шанс все исправить и вернуть доверие тварей севера. Вампир начинает нечто колдовать, вокруг зажигаются свечи, он произносит странные слова, язык настолько древний, что даже ведьма не может разобрать слов. Ведьма, названная в честь матери, живущая только как хранитель могущества брата, всего лишь дочь всевластной королевы шабаша, названной в честь Великого рыцаря Ада, дочери самого Владыки, Абаддонны; умирала. На смену сей избитой сущности приходила новая: властительница ночи по праву, ее силы превосходили мощь рядовой ведьмы ночью, а днем она призвана быть ничем, безликой тенью.