Чувство тяжести во всем теле не сковывало, а наоборот толкало на дальнейшие действия. Взгляд опускается на руки, но все они перепачканы в чем-то багровом, в воздухе витает противный запах крови, дурманит сознание и отключает мозг. Незримая тень скользит по всему помещению, резкий хохот в голове глушит и заставляет сходить с ума.
Чанёль дышит тяжело, лезвие инкрустированного чистейшим горным хрусталем меча отягощает, тянет вниз. Но для того, чтобы разглядеть чистоту этого камня стоило с него в начале стереть местами запекшуюся, а в основном свежую кровь. Его Величество оглядывается, бездыханные тела повсюду в комнате: служки, лакеи, гвардейцы. Их кровь на его руках, ему кажется, будто весь мир в одно мгновение стал багровым.
Но кое-что его сильнее обеспокоило и ввело в заблуждение. На полу у его ног лежал зрелый мужчина небесной красоты, нежные лиловые глаза теперь были пустыми, а взгляд остеклянел. Он взирал на него снизу, когда испустил дух. Блондинистые волосы обагрились его кровью и насколько Пак мог судить и помнил немногие портреты, перед ним у его ног лежало тело его отца. Анарета, того самого предателя всего королевства, что предал своего собственного мужа и возлег с королевой ведьм на ложе. Так вот он какой, настоящий его отец.
Рядом мужчина видит женщину с черными волосами, угольными злыми глазами и потрясенно выдыхает. Его мать, та самая Абадонна… Он вонзает окровавленный меч в ее грудь снова и снова, пока алая жидкость брызжет на его лицо, оставляя отпечаток убийцы. И Его Величество не жалеет ни о чем, кровавые пятна отпечатались на одежде.
На полу позади него лежит в луже собственной крови и его отец король Разель. Только сейчас приходит осознание неправильности происходящего.
Но внезапно темноволосый мужчина позади кашляет, вдыхает желанный кислород и в ужасе хрипит, глядя на того, чьим отцом по совести и не являлся вовсе. Пак разворачивается к нему, хватка на рукояти меча слабеет…
— И чего ты ждешь? — До боли знакомый голос разносится эхом от стен в комнате, Чанёль поднимает взгляд и не понимает, что происходит. — Убей его. Избавься от своей человечности.
Перед Его Величеством стоял он сам, вот только было нечто злое, темная аура так и исходила от этого человека. Сложно было сказать, а человек ли он вообще. Полностью темные глаза покрытые темной лиловой дымкой светились из тени черной челки. Из него в буквальном смысле сочилась тьма, а кожа местами почернела, будто обуглилась.
— Он даже не считал тебя человеком, — насмешка в голосе, а крепкая хватка на руке напоминает, что это все взаправду. Мужчина сжимает пальцы на руке Чанёля. — Давай же!
Чанёль сам не понимает почему боится, не понимает чего он вообще боится. Ему не знакомо чувство страха, но то, что он испытывает сейчас, ему явно не нравилось и представляло собой холод и липкие огромные лапы страха по всему телу. Будто бы все внутри сводит от ужаса.
— Нет! Я этого не сделаю, — Чанёль старается высвободиться из цепких рук самого себя, не осознает, что от своей сущности невозможно убежать и скрыться. — Я должен спасти хоть одного…
— О нет, ты ему ничего не должен…
— Кто ты? — Пак выворачивает руку, взмахивает мечом, а отсеченная конечность с глухим звуком от удара падает на мраморный пол. Кровь брызжет, а темное создание перед ним только ухмыляется.
— Я — это ты, — создание никак не реагирует на отсеченную конечность, а Чанёль кричит от боли, когда и его левая рука кровавым обрубком падает на пол рядом с его. — Я — то, чем ты станешь, то, во что превратишься.
Мужчина делает знак рукой, а некая сила сжимает горло Чанёля. Он еще не отошел от шока, от услышанного. Еще секунда и Пак падает на мраморный пол. Меч выпадает из рук с чистым звуком удара, а очнулся он, сжимая свое горло собственными руками. Это просто наваждение и не более.
А существо сотканное из скверны потешалось и стояло прямо напротив него, пока Чан упирался коленями в камень, пытаясь отдышаться.
— Я — та сила, что живет внутри тебя, — он ухмыляется и присаживается рядом с королем, но только для того, чтобы поднять меч. существо уверенно держит его в руках, а острие клинка направляет прямо в горло Его Величеству. — Я — твоя тьма. Тебе не победить.
Король поднимается, уже делает шаг, дабы забрать у самого себя контроль над ситуацией. Он будто смотрит в кривое зеркало, в ужасное, темное кривое зеркало. Как долго будет продолжаться это безумие? Но ничего не изменить, острие меча медленно двигается в сторону.
Но существо и не собиралось его убивать. Он не ставил перед собой такой безрассудной цели. Ему необходимо было другое. Существо ухмыляется, резко оборачивается и с силой вонзает клинок меча в тело короля Разеля.
— Он был прав насчет нас, вот только доказать не смог, — существо облизывает кровь с губы, вынимает меч из бездыханного тела и будто бы парит над полом. — Это за гранью понимания смертных.
— Зачем? — Пак поднимается на ноги осторожно, он все равно ничего не смог бы сделать. — Что тебе нужно?
— Разве ты не понял?
Существо показательно мило улыбается и щелкает пальцами. Картина вокруг меняется, окружение совсем другое. Это темное существо теперь стоит посреди их с Кенсу спальни. Он поигрывает мечом, наступает на беззащитного парнишку, что сжался в углу и со страхом поглядывал на собственного мужа.
— Вырежи из себя человечность, пошли все к Дьяволу! — Существо существенно повышает голос, вытаскивает Су за волосы из угла и приставляет лезвие к доступному горлу жертвы. — И мы взойдем на трон!
— Этого никогда не будет! — Чанёль подступает ближе на несколько шагов. Он сможет справиться или хоть попытается. Ни за что нельзя позволить еще одной смерти.
— Еще посмотрим, — существо щелкает пальцами вновь и растворяется в дымке, а глаза Чана застилает непроглядная тьма. Он теряется в пространстве, его будто бы переносит в иное место.
Мужчина чувствует в руке тяжесть, ледяная сталь рукояти не дает покоя. Кто-то всхлипывает, вскрикивает, а кто-то рядом так знакомо смеется, противно, громко. Он открывает глаза и вот уже он держит в руках сильнее окровавленный меч, по рукам стекают струйки крови, а у ног лежит бездыханное тело супруга. Его глаза постепенно стекленеют, взгляд становится безжизненным, а с ресниц срывается последняя, но самая горькая в жизни, слеза.
— Нет, НЕТ!!! — Пак падает рядом на колени, меч отлетает в сторону окончательно, а внутри будто что-то обрывается, холод накрывает с головой, а сердце будто падает вниз.
— Вся эта кровь на твоих руках… — И смех… Вновь этот противный смех! Пак возненавидел свой смех, ведь вырывался он из его горла, а из глаз скатывались слезы.
Прошло несколько дней и мучительных ночей. И всегда,
ВСЕГДА королю снился один и тот же изматывающий сон, что старался сломать его. Когда на секунду удавалось закрыть глаза, все повторялось с еще более реальными событиями. Порой даже сложно было отличить где сон, а где явь. Будто бы тени сгущались и ни одного лучика света он просто не видел, не замечал…
… Его Величество резко распахивает глаза, смотрит на свои руки, утирает позорные слезы со своих глаз и дышит часто. Ему не до этого, не до себя. Он не ощущает тепла внутри, а рядом на постели не оказывается супруга.
— Нет… — Чанёль подхватывается с постели, но не ощущает под ногами пола, его будто держит невесомая сила. Он с силой воли заставляет себя двигаться, метаться по шикарным покоям в поисках Кенсу. Не может быть его сон правдой! Просто не может!
В голове раздается странно насмешливое хмыканье… И внутри будто все холодеет. Его ноги по прежнему не касаются пола, но он не чувствует дискомфорта, а лишь вплетает пальцы в волосы, зачесывая пряди назад. Отчаяние захлестывает, даже логическое мышление с трудом пробивается сквозь плотную завесу.
Мужчина стоит у той самой стены, точно здесь все произошло, но нет ни крови, ни тела. Абсолютно ничего. Он на всякий случай еще оборачивается несколько раз, чтобы упереть руки в бока и спокойно подумать.
Но внезапно высокие двери раскрываются за его спиной так, что он падает на пол, ибо поддерживающая его неведомая сила резко пропадает. Чанёль оборачивается, удивленно смотрит на такого же весьма обескураженного увиденным мужа.
— Чанни? Почему ты на полу? — Кенсу быстро прикрывает дверь, подходит к королю, чтобы присесть рядом.
И словами не передать, что почувствовал великий правитель, когда увидел своего мужа в дверном проеме. Радость, недоверие свои глазам, ведь слишком много в его жизни стало колдовства. Главное — Кенсу жив.
— Да я… Так, — король впервые в жизни растерял природное красноречие и просто с силой притянул к себе супруга для объятий. Не будет же он рассказывать все, что крутится в голове. Для начала предстоит самому разобраться во всем. Понять себя и эту ужасную силу.
— Ты меня пугаешь… — Тихо произносит Су, одновременно с этим расслабляясь в руках Чанёля, вдыхает полной грудью любимый аромат.
— Но где ты был столь рано? — Пак проводит широкой ладонью по спине парнишки и легко отстраняет его от себя для длинного взгляда глаза в глаза.
— На конной прогулке, дорогой, — Кенсу совсем не понимает, что происходит с его супругом, ведь он в костюме для конной езды. Что еще можно было при этом подумать? Он ведь каждые выходные с самого утра брал в конюшне прекрасного, будто сотканного из серебристой дымки, жеребца и отправлялся на конную прогулку по тенистым аллеям дворцового парка.
Его Высочеству и правда не спалось. Заснул поздно, проснулся рано, но зато хоть бодр и свеж. К тому же беспардонно разбудил всех, кто ухаживал за лошадьми и охранял королевские конюшни. Кто знает, может, такая любовь к свободе у него от давних предков. Эльфийские скакуны — поистине легенда в королевстве, самые быстрые, умные и преданные. Никакие конюхи королевства не могли достать ни единой особи в свою коллекцию, но на свадьбу тогда еще принца с его суженным неожиданно тайно прибыл посланец от самого короля эльфов, ведя под узды небесной красоты жеребца специально для будущего мужа принца Армаросса.
— Конечно, — Пак треплет собственные волосы, вплетая пальцы меж прядями, выдыхает облегченно. Все же то был лишь скверный сон, просто один из многих и не стоит настолько сильно зацикливаться на подобном.
Тень скользит по стене позади его мужа, глаза Его Величества на мгновение расширяются от удивления, но затем он просто прикрывает глаза на секунду и поднимается с пола. Домашние одежды, смятые во время падения, быстро разглаживают подоспевшие в одночасье слуги. Двери чуть приоткрылись тихо, а в помещение проскользнули лакеи и камердинер, начиная свою ежедневную работу.
— Проводите моего супруга в купальни после конных прогулок, — отдает распоряжение Чанёль, щелкая пальцами, созывая прислужников к себе. — Подать мне дворцовое одеяние, а завтрак — в Северную столовую, — король придвигает Кенсу к себе за талию и нежно целует в висок. — Оттуда прекрасный вид, дорогой.
— Сию минуту начну приготовления, — Кенсу улыбается как-то фальшиво и уже разворачивается вслед за надоедливыми слугами, как притягивает за шею к себе мужа, противно перекривляя его. — Дорогой!
Чанёль хмурит брови, мимолетная радость от долгожданного избавления из тьмы кошмарных снов мигом улетучилась. На сегодняшний день состояние государства стабильно, как никогда, бунта аристократии, как ему известно на данный момент, не предвидится ближайший месяц. Самое время спокойно отдохнуть и насладиться роскошным отдыхом со своим супругом.
Слуги быстро надевают на тело правителя дворцовое одеяние, укладывают волосы и добавляют буквально пару капель легкого аромата на шею и запястье. Камердинер откланивается, а мажордом учтиво кивает и тащит толстяка из покоев повелителя по коридору в направлении Северной столовой.
Подумать о своем происхождении тоже не помешает, ведь именно этот вопрос и не дает ему спокойно жить. Кенсу наверняка уже начал что-то подозревать или о чем-то догадываться. Его домыслы, наверняка, будут не верными, но от этого их разрушительность ни капли не уменьшится.
Мужчина запланировал сегодня прогулку с любимым к озеру Тезаок, заодно придется проверить слухи стариков из Совета, уж больно долго шепчутся и настоятельно рекомендуют закрыть территорию вокруг. Пак идет по коридору в направлении личного кабинета. Главный зал сверкает чистотой и богатым убранством, солнце, сдерживаемое тяжелыми портьерами на высоких окнах, едва-едва проникает внутрь помещения, отражаясь лучами от хрусталя, золота, переливаясь на дорогих каменьях, оттеняя шикарную аристократическую лепнину. На мраморном полу внизу стоят лакеи и дворецкие со стражей. Замок неусыпно охраняется, военного положения нет и не должно быть, поэтому правитель вполне может себе позволить.
— Ваше Величество! — Тернолк подскакивает из неоткуда, окликает правителя еще с лестницы, быстрым шагом подходя ближе. — Ваше Величество, из империи Санегвиросс прибыла делегация во главе с императором…
Мажордом не договаривает, вернее, его бесцеремонно перебивает Чанёль взмахом руки. Пак тяжело выдыхает и прикрывает глаза от раздражения. Только их сейчас не хватало.
— Я прекрасно знаю императора, знаю что им нужно, — Пак задумывается, ничем не показывая свое удивление подчиненным. Правитель уверенно смотрит на Тернолка, но тот в то же мгновение низко склоняет голову в поклоне, не решаясь взглянуть на повелителя. — Я завтракаю через несколько минут в Северной столовой, пригласи наших гостей туда и распорядись, чтобы накрыли еще на две персоны. Так полагаю, он прибыл вместе со своей прекрасной в своей отвратительности…
— Довольно, Ваше Величество. Я Вас хорошо понял, — Тернолк учтиво улыбается и разворачивается на каблуках в сторону лестницы.
Замок выглядит шикарно, как и всегда, прислуга тщательно выполняет свою работу. Вот только со стороны императора как-то не вежливо вот так с бухты-барахты наносить визит соседям через океан. Конечно, из сада уже слышатся странно громкие звуки, будто что-то ломается, а кроны деревьев как-то странно гнутся почти что напополам от внезапно поднявшегося ветра.
Не иначе, как соседи решили прибыть с кавалерией и во всеоружии разговаривать о делах насущных, как правители достойные, опытные и равные.
Санегвиросс — независимая, самая укрепленная и защищенная империя во всех водах вокруг. Давний соперник королевства Армаросс. Они явно ушли дальше, чем подданные Чанёля в плане боевой мощи, техники и, собственно, самого быта имперцев.
Санегвиросс — государство, в котором нет запрета на магию, технологии связанные с колдовством и специальный гарнизон войск, обученных формулам, зельям и технике заклинаний. Система правления Армаросса не предусматривала таких новшеств, да что там, она протестовала против них слишком уж яростно с самого основания королевства. Два совершенно разных правителя, с разными взглядами на жизнь, на правление, людей. Если в королевстве недопустимым были гаремы у влиятельных людей, то в империи подобное варварство было делом чести. Кроме того коль женщины не могли в принципе быть женами влиятельных людей в государстве на реке Исфариль, то в соседней империи их принимали с радостью в сердцах и похотью в глазах.
Но главные конфликты на встречах делегаций происходили именно из-за ненасытности императора, его жажды власти и новых территорий. Именно так, император Санегвиросса всячески старался, чтобы Армаросс поскорее вошел в состав его земель и сдал свои позиции без крайних мер в виде военного вмешательства в спокойную и размеренную жизнь горожан.
— О, Ваше Величество! — Знакомый голос снизу окликает правителя Армаросса и тот, не задумываясь, глядит вниз. Император, кому же еще быть. Сам Хуан Цзы Тао собственной персоной, а значит переговоры будут проходить тяжело и с явным перевесом на стороне имперцев, так как король уже успел заметить их боевые корабли за окнами.
— Не могу ответить Вам взаимной радостью, навеянной нашей встречей, — Чанёль говорит тихо, но его голос все же многократно усиливается и разносится едва ли не по всему дворцу.
Но в следующий миг произошло нечто странное, удивительное и пугающее. Прямо перед Его Величеством возник сам император и уже более официально кивнув. Пак широко раскрывает глаза от увиденного воочию перед собой откровенного волшебства. Но также…
Перед ним стоял сам император Санегвиросса, вот только в одних боксах, уже прикуривая трубку. Выглядел весьма комично, не считая еще чалмы на голове, густо подведенных черным глаз, полностью лишенного растительности тела и кожаных туфель с загнутыми кверху острыми носками.
— Кхм… — Неловко откашлялся Чанёль, взглядом давая понять Тао, что не так с его образом на сегодня.
— Ах, прошу прощения, Ваше Величество, только пробуем телепорты в быту и вот, что получаем, — император развел руками и виновато улыбнулся, даже не стараясь прикрыться.
— Я все понимаю, господин император, но давайте перейдем к завтраку в столовой, — Его Величество указывает ненавязчивым жестом в сторону нужной комнаты, глядит прямо в глаза мужчине перед собой. Ведь он слишком хорошо знает, зачем тот пожаловал. И это отнюдь не демонстрация телепортов или другой колдовской техники. — Желаете переодеться или, может, угодно привнести в общество аристократов нотку восточного «ню»?
Пак не удерживается от шпильки в адрес императора, на что тот снисходительно улыбается и подзывает к себе слуг для облачения в парадный камзол, расшитый всеми драгоценными камнями, что только есть в этом мире. Так, по крайней мере, показалось самому Чану.
— Мой дражайший супруг встретит нас непосредственно за трапезой, — Чанёль улыбается, взмахом руки предлагая следовать за ним в кабинет.
— Чондэ также присоединится позже. Наводит марафет перед встречей со своей этнической родиной, — император разводит руками и слегка вразвалочку вышагивает по богато убранному замку. — Ваши вот эти аномалии настолько эксклюзив, что отдал бы за их попки в своей постели всю империю.
Тао заливисто хохочет, разглядывает гобелены. Чанёль же сжимает кулаки со злостью, лиловый яростный огонек разгорается на дне черных глаз. Этот похотливый пес, ублюдок… Он превращает его королевство в бордель. Пак слишком хорошо знает за чем пожаловал император и к чему столь лестные и вульгарные речи.
— Господин Пак, а Вы многое от меня утаили, — император хитро улыбается, раскосыми глазами наблюдая за переменами в лице правителя соседнего королевства. — И как оно, взойти на окончательную вершину?
— Я, право, не понимаю, о чем Вы речь ведете, — Пак мерно вышагивает по коридору, стараясь максимально отстраниться от этого вопроса. Ему попросту нечего ответить, да и к тому же не мог Цзы Тао пронюхать о многом его королевстве. — Ваше Императорское Величество.
Император смеется напоказ открыто, вновь сверкая своими лисьими глазками на повелителя королевства Армаросс. Как же им понять друг друга? Почему бы Паку просто не сдаться на милость очевидно сильнейшей империи? Все на стороне Санегвиросса, абсолютно: магический прогресс, наука, техника, а как следствие и народ более доволен, живя в добром соседстве с ночными тварями. Естественный порядок вещей: несколько умирает с обоих сторон, зато каков результат! Знания! Магия в первозданном ее виде!
— Ну как же, Ваше Королевское Величество? — Хуан подходит ближе к королю, практически наступая ему на пятки. — До меня дошли слухи, что именно здесь, в Армароссе, была убита королева ведьм. Престол пуст и кто знает…
Пак про себя ухмыляется. В который раз за эту встречу в глазах проблескивает лиловый огонек, он точно знает, к чему клонит Тао, точно знает, что
его колдовской потенциал — пустышка. Император старался не показывать очевидной слабости, но без волшебных побрякушек — он пустышка и только милый заморский медвежонок с черными следами вокруг глаз.
Чанёль останавливается перед массивными дверьми, медля лишь секунду, чтобы дать учтивому мажордому возможность распахнуть их перед ни ми его, ну скажем, не очень то званым гостем.
— Я бы попросил Вас, Ваше Императорское Величеств…
Но Пак был грубо прерван, высокой нотой, что донеслась из горла Хуана. Так кричать мог только раненный в неблаговидное место волк. А тут правитель и вдруг такое. Однако Чанёль сдерживает гримасу полнейшего отвращения и с удивлением вскидывает аккуратную бровь, глядя на мужчину перед собой.
— Просто Тао, мы все же практически равны в титулах. Это дружеский… — Хуан на мгновение запнулся, будто бы о чем-то мучительно вспоминая. Он достал из кармашка странную горстку песка, что переливалась перламутром и подкинул, всматриваясь в зависшее облако. — Ну да, уже время обеда. Долговато спите, почтеннейший.
Его Величество решил пропустить очевидный укол в его образ жизни. ну и какое дело этому имперцу до его распорядка дня? Спросил бы еще «а сходил ли Пак перед едой в туалет, по естественной нужде?» Ну право слово. Звучит, аки полноценный бред!
— Куда уж нам, до магического мусора, — Пак позволяет себе фыркнуть, разметая песок, что завис в воздухе, заставляя его разойтись перед ним и осесть горстью на пол. — Тогда уж просто Чанёль, раз мы переходим на столь лишенный этикета тон.
Немного поскалив друг на друга мысленно клыки, мужчины все же зашли в просторную столовую, что вся выполнена была в синих и голубых тонах, будто бы попадаешь в пучину морскую. Море омывало берега их государств еще до их рождения, возможно, помнит больше, нежели старинные свитки. Пак всегда приходил за вдохновением именно сюда. Пока реставрируют его кабинет, здесь только и можно было работать в тишине, без нескончаемой опеки слуг и носов аристократов, что давно стоило бы укоротить.
— А вот и наши мужчины! — Невысокий парень оборачивается к раскрытой двери, глядит радостно на императора, подбегает, хватая его за руку, едва ли не начиная облизывать каждый перстень.
Король даже не сдержал дернувшийся мускул на лице, что сотворил попытку на гримасу отвращения, но глянув на собственного супруга, тут же улыбнулся. Кенсу просто каждый раз глядя на него, видел в нем целый мир, а Пак готов был завоевать весь мир и положить его к ногам супруга. Его Высочество с высоко поднятой головой легкой походкой направляется к Чанёлю, только едва склоняет голову в знак почтения. Этикет никто не отменял, стоило все же правильно поприветствовать своего царственного супруга. Кенсу дает Паку оставить легкий многообещающий поцелуй на своей щеке и под руку увести его к столу.
— Чан, а скажи-ка, — Хуан плюхается на стул, кивая Чондэ при сесть рядом. Император сразу же хватает виноградинку, буквально закидывая ее в рот. — Как тебе удалось поймать королеву ведьм? Она наверняка сильнее, чем те, что я встречал и куда изворотливее новообращенных.
— Операцию спланировал мой генерал, так что считай государственной тайной, — Пак начинает с первого, как и принято. Крем-суп из морепродуктов стал еще вкуснее, если не есть с утра.
— Ну ты и хитрец, — император засмеялся громко, помахивая пальцем в сторону короля. Признаться, в его королевстве никто из стражи не мог спланировать захват и грамотно использовать ловушки против подпольных ведьм. — А виноград в ваших краях никудышний. Мы приехали с дарами, так что эту дрянь стоит убрать со стола.
— Помимо этого, еще и со всей кавалерией, — Чанёль поднимает насмешливый взгляд на императора перед собой, выгибая бровь вопросительно. — С чего такая честь, Тао?
Хуан улыбается открыто, напоказ, приобнимает Чондэ за талию ненавязчиво, целует в висок. Ну не скажет же император прямо за обедом, что прибыл объявить войну строптивцу, что не хочет оставить свои позиции и отдать корону.
— В свете последних событий я бы опасался восстания нечисти на твоих землях, — Тао решает зайти издалека, съедая немного угощения со столового прибора, что первым попался под руку. О чудо, что это была ложка, иначе смотрелся бы он весьма комично, поглощая суп вилкой. — К тому же Чондэ скучает по родине, почему бы и не слетать?
Язык Чанёля так и готов был начать испускать колкости в адрес заносчивого императора. Однако Кенсу предусмотрительно, вытирая губы салфеткой, с силой сжал пальцы второй руки на колене супруга. Еще в королевском дворце не хватало драки. Пак бы с легкостью сказал, по чем именно скучает Чондэ, по хорошему такому борделю. Хватит уже сидеть на шее этого идиота.
— Хватило бы нескольких людей для защиты. Я осведомлен о твоих познаниях в магии достаточно, чтобы полагать, — Чан улыбается, украдкой укладывая руку на кисть Су. Они все прекрасно знают, за чем пришел император. — Мои подразделения стражи обучены и сильны. Не стоит так беспокоиться.
— Может, довольно? — Хуан выгибает бровь, с громким стуком бросая ложку в собственную тарелку из королевского сервиза. — Зачем тебе все это? У меня есть все для ведения войны с магическим подпольем. Я вычищу этот свинарник и дам тебе, скажем, титул герцога и управителя этих земель. Чем не выгодная сделка?
Пак резко поднимается из-за стола, вынуждая стул отлететь к стене. В глазах на мгновение проявляется лиловый, но он только упирает руки об стол, глядя в упор в глаза императора, что даже неожиданно вздрогнул.
— Я король, правитель по праву рождения, — с нажимом и почти что рыком в голосе мужчина пытается донести до своего оппонента свои суждения на счет его мерзкого предложения. — Здесь живет мой народ, на моей земле живут те, кто должен, на столе стоит то, чем мы рады угостить. Все проблемы легко подавить. Следя за чужой властью, легко и собственной лишиться. А ну как демоны придут за тобой, а колдовской пыльцы не окажется рядом? Изволь засунуть свою сделку туда же, где окажется твоя голова в случае такого исхода.
— Ты не знаешь, кому перечишь!!! — Хуан, словно мячик, подпрыгивает, вставая из-за стола. Мужчина активирует в кулаке огненный амулет. Он направляет действие на своего соперника за власть. Однако сила колдовской вещи непредсказуема.
Искры разлетаются, волна пламени стремительно надвигается на короля, что буквально замер в нерешительности. Серьезно? Правитель Санегвиросса решил напасть в открытую. Неужто это и есть начало из войны?
Пак и не знает, зачем ухмыльнулся, темнеет глазами, выпуская едва уловимые потоки магии, чтобы отшвырнуть супруга на безопасное расстояние. Он обезопасил их максимально, давя собственной мощью на пламя, Чан направил его вспять, взял под контроль буйствующую стихию.
— Я прошу тебя удалиться по-хорошему. Стража уже на пути сюда. Поверь, взять в плен тебя и твоего супруга — наилучший исход, — Чанёль ухмыляется, выплескивая вино из бокала в сторону императора, окончательно выводя из строя огнеопасную цацку в руках глупого ребенка.
— Прошу простить крутой нрав моего супруга. Милый, нам правда стоит уйти, — Чондэ странно покосился на короля, что стоял за собственным местом, как ни в чем не бывало. — Перед тем, как мы покинем Армаросс, я желаю переговорить с господином До наедине, если это возможно, разумеется.
Чанёль подходит к собственному супругу, коротко осматривает, убеждаясь, что беспощадное пламя не задело ни миллиметра его кожи. Он оборачивается на слегка подпаленного императора, что в сердцах уже выбегал вон и внезапно посерьезневшего Чена.
— Не обессудь, но перед недолгой беседой я
попрошу тебя сдать все амулеты и надеть это, — Пак показывает на ладони кольцо, что блокировало магию. Его кожу невообразимо жгло от контакта с железом, но он просто должен был обезопасить собственного супруга.
Чондэ кивает и удаляется из столовой, слегка склоняя голову в знак уважения королю. Мужчина же пошатывается едва уловимо, держится с трудом за спинку одного из стульев, оставляя на древесине черный уродливый отпечаток. Пак вновь видит все, что точно не может быть реально, вокруг него будто скользит зловредная тень, его жизненная сила почему-то угасает, становится тяжелее держаться.
— Дорогой, ты не пострадал от огня? — Кенсу подходит со спины к Чану, приобнимает его, утыкаясь носом в складки на дворцовом одеянии где-то меж лопаток. — Ты оттолкнул меня…
— Я должен защищать тебя, мой драгоценный, — Пак оборачивается и слабо улыбается, прижимая к себе До. — Что бы он тебе не сказал — будь осторожен. Мы не знаем, что еще выкинет император.
***
— Ваше Высочество, я безмерно рад вернуться на родину и… — Ким запнулся на мгновение, опуская голову, даже не глядя на парня перед собой. — Не стану скрывать, что наш визит обусловлен не только прогулкой.
— О, полно, Чондэ, — Кенсу прищуривается, подходя ближе к парню, что пытался держаться уверенно. Но ведь они оба знают, что это лишь маска. Став супругом императора Санегвиросса он едва ли поднялся от обычной постельной грелки. — Наш недруг прибыл, дабы развязать войну. Поверь, моему мужу это досконально известно. Чудо, что он отпустил вас, а не сдал страже за покушение на жизнь повелителя.
— И поверь мне, я безмерно благодарен за это твоему супругу, — Ким подходит ближе, пытается ухватить Су за руку, но тот весьма точно дает понять, что этого делать не стоит. — Знаешь, я открыл в себе Дар, как только начал обучаться магии в империи…
— Ты меня позвал, дабы твои успехи в школе обсудить? — Кенсу вскидывает бровь, глядя на парня, что стоял рядом с ним. Очевидно, тот решил зайти издалека. Вот только к чему он все же клонит? — Так спешу разочаровать — мне абсолютно не интересен твой монолог.
— Король Армаросса не в том сейчас состоянии, чтобы вести войну с нами. Это все, что я хотел сказать, — Чондэ решает перейти сразу к сути. Ни к чему описывать дремучему народу свойства собственного Дара. Он все же не удерживается и насмешливо добавляет. — Уж ты должен был заметить.
— Зачем ты все это говоришь мне? — До оборачивается на парня, что уже подошел к массивным дверям, дабы покинуть комнату. Сказать, что он ошарашен этими словами — попросту ничего не сказать.
— Как по мне, то моя родина достойна того, чтобы, если и пасть, то пасть в бою, умыв врага реками крови.
«А еще… Из пучины Могущества человека способен вырвать только поистине родная душа.»
***
— Император просто взял и отступился от собственных замыслов? — Кенсу в удивлении распахивает большие глазки и даже немного приоткрывает ротик, тут же однако, беря эмоции под контроль.
Они с супругом совершали прогулку по королевскому саду после всего этого бардака. Император улетал на собственных кораблях с криками, подгоревшей чалмой и клочками одеяния. Кенсу был весьма удивлен, что они с Чанёлем не пострадали особенно.
— Древний пакт о ненападении все еще действует, — Пак ведет под руку собственного супруга, медленно ступает по тенистым аллеям сада. Он улыбается, поглядывая на него изредка. — Он, мало того, что привел орду своих воинов на наши земли, так еще и попытался напасть на нас. Это существенное нарушение и нам бы заковать в кандалы мерзавца, но пусть ступает. В следующий раз горелой шевелюрой не отделается.
— Но как ты успел? На нас ни одного ожога, — Кенсу внимательно наблюдает за Паком в момент ответа, пытается понять, что именно изменилось в нем.
— Мне просто повезло, дорогой, — Чан улыбается и пожимает плечами, останавливается, притягивая До ближе к себе. — Главное, чтобы ты был цел.
Пак обхватывает супруга за талию, сильные руки скользят по спине, он прижимает еще ближе, не давая высвободиться. На тихие протесты Кенсу, что они ведь недалеко от дворца, что их могут увидеть, Чанёль жарко выдохнул на нежную кожу шеи. Мужчина ведет губами по подрагивающей под тонкой фарфоровой кожей жилке, едва уловимо прикусывает, оставляя прикосновение нежного языка, как успокаивающее, обещающее намного больше, движение.
Несмотря на то, что в их последнюю ночь вдвоем Чанёля будто что-то беспокоило, будто что-то не давало излить всю свою страсть, то сейчас он был горяч, словно пламя самого Ада. Кенсу тихо застонал на ушко своему мужчине и прогнулся в спине под натиском сильных рук.
— Нас могут увидеть, Чанни… — Кенсу и сам уже сжимал пальчики на затылке супруга, путаясь в его темных волосах.
До даже и не заметил, как глаза любимого зажглись лиловым свечением. Мужчина с силой сжал пальцы в волосах Кенсу, оттянул его голову назад, желая насладиться тонким запахом трав, что источало желаемое тело.
— Тогда давай прогуляемся туда, где нас не увидят, — он скалится будто зверь, глядя прямо в глазки Су, что уже прикрывались от удовольствия. Мужчина ловит несдержанный стон парня губами, когда с силой сжал упругую притягательную ягодицу.
Обычно Чан и позволял себе зацеловать парнишку до набухших губ и жара внутри, что никак не оставлял в покое. В силу статуса предаваться утехам приходилось только в собственных покоях. Разве что иногда в кабинете, в столовой… До прикусил губу, стремительно алея щеками от ярких воспоминаний.
Рука Пака будто бы горела, они переплетают пальцы, уже стремительно выходя за территорию дворца.
Будто бы прошло мгновение, как они уже на берегу небезызвестного озера Тезаок. Старики поговаривали, что водится в этих местах нечисть, однако Чанёль все равно относился к данным слухам весьма скептично.
Как может монстр жить в воде? Разве для этого не нужно чего-нибудь эдакого? К тому же темные дела творились по большей части на севере. Вряд-ли кто-то из мразей забрался так близко к королевскому дворцу.
Пак развязал шнуровку мантии на своих плечах, с удовольствием скидывая дорогой материал на землю и расправляя, чтобы можно было присесть и отдохнуть.
— Чанни, ты выглядишь таким уставшим… — Кенсу было начинает, но король улыбается совершенно спокойно. Мужчина снимает со своего тела рубаху, что скрывала торс. Ведь стояло жаркое лето.
— Даже так?.. — Ухмылка скользит по пухлым губам короля, заставляя его супруга на мгновение смутиться, но он не отступит от своего вопроса так просто.
— Я не об этом, — Су теребит меж пальцев тесемки собственного одеяния, боясь посмотреть в глаза мужчине. Слишком
не такой был этот взгляд, будто бы его муж вел внутренний бой, отдавал все силы и проигрывал. Кенсу просто чувствовал. — Когда мы поговорим о том, что происходит?
Чанёль тяжело выдыхает. Пульсация боли в голове нарастает стремительно. Он будто бы ощущает биение чего-то инородного в черепной коробке, будто гигантский колокол раскачивают из стороны в сторону, заставляя наполнять его голову адским звоном.
Пак прикусывает губу изнутри. Это на мгновение ослабляет ментальное разрушение. Он продолжал, все это время, что тянулось бесконечностью… Почти не спал, но все же…
Боролся с неведомым.
— Обязательно поговорим, но точно не сейчас, — Чан улыбается, чувствуя тяжесть век, будто бы разрушается сознание. Больше всего он не хочет видеть печаль или страх на прекрасном личике своего дражайшего супруга. — Не хотел бы поплавать сейчас?
Кенсу вздернул бровь удивленно, но затем игриво улыбнулся, снимая с себя легкую накидку. Пак принялся медленно поддевать тесемки, что стягивали рубашку Су. Он то и дело целовал любимого в шею или щеку, смотрел в темные глаза, будто бы стараясь найти спасение.
Вся одежда была оставлена на берегу, а только в боксах оба правителя направились к воде. Уже только краем ступни касаясь влаги, король будто бы почувствовал волны зла, чего-то необычного и явно не желающего ничего доброго. Он на мгновение замер на кромке воды, в то время, как Кенсу отошел от него на несколько шагов, уже стоя по колено в темной воде точно не простого озера.
— Почему ты не идешь?
Чанёль уже было хотел сделать далее шаги, но странный водоворот за спиной супруга заставил его застыть на месте. Огромная склизкая лапа высунулась из воды, буквально хватая Су, сразу же скрывая под водой.
Король тот час кидается дальше, разгребает руками воду и ныряет в глубину, он не видит абсолютно ничего. Из пальцев вырываются потоки его магии, рассеивают тьму перед глазами. Пак видит, как открывается ротик его дорогого Кенсу в беззвучном крике ужаса, в мольбе о помощи. Он не раздумывает долго, не теряет ни секунды.
Чан заносит руку для мощного удара, когда оказывается близко. Однако вспышка света, что произвелась в результате его движения, отбросила обидчика от парнишки, давая Его Величеству спасительные секунды.
Рывок, еще, и еще один… Легкие невообразимо жжет от нехватки кислорода, он будто бы все это время дышал раскаленной магмой. Воздух глотал на берегу толчками, боясь лишний раз втянуть носом порцию, будто бы любое движение могло его убить.
Ведь Кенсу не шевелился, Чанёль схватился за голову руками, он произвел все необходимые действия для того, чтобы спасти супруга. Вдруг это снова его кровавая галлюцинация?! Но если все же явь… Как жить дальше?!
— Он отравлен ядом, тебе не перебороть мои чары, — отвратительный булькающий звук со стороны озера. Отвратительное существо показалось на поверхности, постепенно выползая на берег. — А теперь поплачь, попробуй умолить меня на несколько секунд жизни для…
Чанёль сжимает ладони в кулаки. Губы раздвигаются в безумном оскале. Глаза полностью затапливает тьма, вокруг него собирается кровавое свечение. Будто бы почва трескается. Существо замолкает стремительно.
— Что ты такое? — Явно ошарашен развитием событий. — Ты меня видишь, да и…
— Ты прав, я вижу тебя, чудовище, — Чанёль скалится, играя магией в руках, он резко срывается с места, выставляя руки вперед, дабы без колебаний убить тварь. — А значит — могу убить.
Взрыв был грандиозной величины, образуя купол магии. Чан пускает энергию в озеро, буквально затапливая его скверной. Так ни одно чудовище не выживет, никто больше не пострадает.
«Ты жаждешь крови не меньше, чем я»
«Такой же»
Пак падает на колени перед своим милым Кенсу, изо всех сил прислушивается к сердцебиению. Доступны только отзвуки, будто бы сердце До бьется раненной птицей, что хочет избавиться от мучений.
Чанёль берет паренька за руки, глаза по прежнему источают лишь тьму, но одинокая слеза скатилась по мужской щеке. От его тела свечение переходит на Кенсу, будто бы окутывает, мужчина и сам не понимает, что делает, не знает…
Только стоит Су вдохнуть спасительный воздух полной грудью, раскрыть испуганные глаза, как Пака будто отшвыривает от него.
Чанёль не стоит на ногах, перед его глазами проносятся картины абсолютно всей его жизни, всего, что он когда-либо видел. Он и не понял, что отдал Кенсу самое дорогое — часть своего
света, благословенную часть, коей обладал каждый король для защиты трона, престола и своего государства. Пак отдал полностью все, не оставив себе и капли.
Темнота перед глазами сгущается, в ушах нарастает только адский смех, пульсация и только боль. Он умирал в собственной голове раз за разом от рук собственного безмерно любимого супруга, названного отца и, наконец, самого себя. Каждый чертов раз…
И все это время он слышал
голос, странный, искаженный, изломанный. Он исходил будто бы из тьмы, из каждого уголка его сознания.
Отрава въелась слишком глубоко…
И пожрала его целиком.
***
— Чанни… — Кенсу сидит на краю их совместной кровати с Чанёлем, теперь на ней лежит только почти бездыханное тело.
Ни одного звука не прозвучало во дворце, только тихие всхлипы. Су не мог удержать в себе боль, ведь тогда, у озера, он был рядом. Он мог помешать или вырвать любимого из лап неизвестности. Ему оставалось только хвататься за почти холодное тело, чувствовать едва уловимую дрожь. Чанёль не прекращал бороться. Но тьма была сильнее него, сильнее его сущности, питалась злобой и яростью, что даже отравила почву на том месте, где лежал пленный в собственном разуме король.
— Не оставляй меня одного, прошу… — Су всхлипывает и из глаз градом покатились слезы, боль пронзила сердце, душу, все естество, оседая горечью на прокушенных до крови губах.
— Ваше Высочество, стоит хоть немного… — Тернолк говорит тихо, но замирает от столь враждебного взгляда Су. — Вы ничего не ели около двух дней.
—
Оставь меня…
Прозвучало обреченно, тихо, умоляюще. Ведь два дня нам телом короля бились лучшие целители королевства, абсолютно все, кто имел способности, были приглашены. И все в пустую.
Его Величеству становилось все хуже, не было ни единого луча надежды…
