***
— Рады приветствовать Вас во дворце, — Кенсу только вошел в покои для гостей, как сразу же столкнулся с довольно приятным запахом, видимо горело какое-то благовоние, а прямо на ковре в странной позе восседал старец, прикрыв глаза, находясь мыслями, видимо, где-то не в этом мире. Кенсу с опаской оглянулся на пришедшего с ним Чунмёна, но тот лишь едва заметно кивнул. Они медленно приблизились к старику, но тот все так же не шелохнулся, даже бровью не поведя. — Почтенный старец… — Мён негромко окликнул мужчину, подойдя почти что вплотную, однако никакой реакции все же не последовало. Кенсу осторожно дотронулся до края одеяния старика, пытаясь привлечь к ним внимание. И, о, чудо!!! Старец таки соизволил резко разлепить глазницы, сразу же широко улыбаясь, его голубые светлые чистые глаза даже заискрились, когда он взглянул на Кенсу. — Ваше Высочество, покорнейше прошу прощения, немного задумался, — старик жмет руку юноше, что был весьма обескуражен его такого рода пробуждением. — Видите-ли, шалфей и ромашка очень уж успокаивают и расслабляют меня. — Признаться, приятный запах, — Кенсу кивает, пожимает руку в ответ, а затем, улыбается, интересуясь именем незнакомца. — Как я могу называть Вас? — Полно, господин Кенсу, можете называть меня Иммануил. — Иммануил — это ведь библейское имя, Вас так назвали по какой-либо причине? — Кенсу освобождает руку, внимательно наблюдая за реакцией старца на его вопрос. Однако тот даже бровью не повел. — Я сам дал себе имя, настоящего, с прискорбием поведаю, не помню, хоть убейте, — старик улыбнулся добродушно, собирая свои травы, что уже успел разложить на столике у окна. — Прошу провести меня к Его Величеству. Кенсу коротко переглянулся с Чунмёном, на что тот едва заметно кивнул вновь. Сложно было доверять незнакомцу, да еще и с подобными странностями, с выдуманным именем. Ну не шутка ли? Его Высочество изучал религию, а это имя, оно от самого Бога, во всех писания ассоциировалось с Мессией. Но этот старик… Однако Су нужна была любая помощь, поэтому приходилось хвататься за соломинку, что была призрачнее паутинки, что не так давно сплела умелая паучиха в саду. — Следуйте за мной. Благо, идти стоило недолго. Юноша быстро провел целителя к их с супругом спальне, где уже стояли Крис, а также генерал Данелл. Ифань недобро зыркнул на старца, на что получил только добродушную улыбку, однако не промолвил ни слова. — Мне потребуется помощь Вас, господин Кенсу, а также твоя, Чунмён, — старик уже было взялся костлявыми руками за массивные ручки двери, дабы отворить, однако встретил неожиданное сопротивление. Крис дернул за ручку с такой силой, что почтенный Иммануил едва не отлетел от нее. Тот непонимающе воззрился на мужчину, что со всей серьезностью преградил ему путь. — Мы обязаны взять с тебя клятву: за пределами этого дворца никто не должен знать о недуге короля, — грозной фигурой Ифань буквально давил на бедного старика, заставляя его едва-ли не спрятаться за спину Чунмёну. — В королевстве о тебе не слышали, Иммануил, осторожность не помешает. Кенсу выходит вперед, со всей решимостью отстраняя советника своего супруга от массивной двери. — Дай ему попытаться, дорога каждая секунда. В одно мгновение промелькнувшее во взгляде Су отчаяние заставило Криса колебаться, чем и воспользовался Данелл, отстраняя мужчину от дверей полностью, открывая проход. — Благодарю тебя, Данелл. Кенсу сам отворяет массивные створки, заходит в покои, следом Чунмён и все же прячущийся у него за спиной старец. В прочем, старик не переминул показать язык своему обидчику, на что тот было дернулся в хватке генерала. Но дверь закрылась стремительно…***
— Какая от нас требуется помощь? — Кенсу стоит у их с супругом ложа, на котором накрытый лишь покрывалом лежал сам Чанёль. — Вам нужно только верить в него, верить, что он сможет победить свой недуг, — Иммануил спешно раскладывает травы по периметру постели, достает множество баночек и скляночек из своей наплечной тряпичной сумке. — Чунмён, будь так добр, разожги благовония. Когда же все манипуляции были совершены, старик забубнел что-то себе под нос, начал ходить из стороны в сторону. Кенсу аккуратно поглаживает кисть своего супруга, вглядывается в черты его лица, едва ощутимо касается губами холодной кожи. Его тело будто бы пронзило холодное липкое ощущение страха, он только мог сказать, что никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Иммануил достает граненый пузырек из складок собственного одеяния, совершая помазание, что очень походило на церковное. Старик чертит пальцами странные символы на лбу короля, на висках лишь касается. Однако по прежнему никакой реакции, юноша даже наклоняется к своему супругу, в волнении задерживает собственное дыхание, однако его сердце, что до этого трепыхалось в грудной клетке загнанной птицей, забилось чаще, когда его нежную кожу на щеке защекотало едва уловимое родное дыхание. Кенсу усаживается на пол у постели, сжимая своими ручками кисть мужчины крепче, словно стараясь его выдернуть из этого проклятого забытья. Иммануил тем временем порылся в собственной сумке, вынимая на свет странного вида веточку растения, что было покрыто лиловыми мелкими соцветиями. Он оглянулся с намеком на беспокойство в голубых глазах, глядя на Чанёля. Веточка в то же мгновение была поднесена к пламени свечи на столе, старик дует на нее, разметая яркие искры от подожженного растения. — Что это у Вас? — Кенсу глядит на мужчину, что приближался к постели, сжимая в руках ветку, что будто бы должна была его защитить от всех ужасов в мире. В то же время по помещению поплыл тягучий терпкий запах, будто бы пришла пора вспомнить былое. Кенсу помнил еще из жизни в родительском доме этот запах, даже некоторая одежда пахла примерно так же. К сожалению, он со всеми заботами совсем позабыл, что это за растение. откуда берется и какое влияние оказывает. — Это лаванда, господин, — старец вновь дует на пучок в собственных руках, заставляя редкие искорки осесть на пол у постели короля. Запах стал сильнее, буквально просачивался везде, будто бы даже от цветов исходила нежно-лиловая дымка. Иммануил водит веткой вокруг головы мужчины, буквально окутывая его дымкой, уже буквально удушающим запахом. Шипение… Искра… Старец отдергивает руку, так как весь пучок догорел в одно мгновение, оседая пеплом вокруг короля на белоснежных подушках. Кенсу отпустил руку супруга, желая подойти и осмотреть возможный ожог почтенного целителя, однако он тут же со страхом обернулся на Чанёля. Послышался громкий шелестящий звук вдоха, тело короля изогнулось на постели. — Иммануил… Кенсу испуганно шепчет, не верит, что увидел как его супруг шевелится, дышит. Он уже хочет вернуться к его любимому Чанни, как старец останавливает его одним лишь взглядом, жестом показывая не молвить ни слова. И Су услышал, почему… Звук исходил явно от Чанёля, что лежал неподвижно вновь, окутанный теперь уже легкой дымкой от сожженного растения. Он шепчет, что-то, что не понять ему… — Ego mortem omnia… Ego mortem omnia…Ego mortem omnia…Ego mortem omnia…Ego mortem omnia…* — Чанёль повторял эти слова, не переставая ни на секунду. Глаза все еще прикрыты, только губы двигаются, с каждым словом мужчина то повышал голос, то вновь понижал тон до шепота, едва слышного шелеста. — Что это? Мне не знаком этот язык… — Кенсу внимательно наблюдает за супругом, медленно переводя взгляд на старца. Су такого точно не ожидал увидеть. Иммануил буквально замер в ступоре, голубые глаза расширились до просто немыслимых размеров, в них плескался не просто страх, а первобытный ужас. Юноша даже уловил взглядом мелкую дрожь тела старика, испарину, что мигом выступила на лбу. Он будто бы не мог сдвинуться с места. — Верно… Потому… — Будто бы мужчина собирается с силами, сглатывает тяжелый ком в горле, дабы голос не столь сильно дрожал. — Это язык проклятых… Внутри у Кенсу будто бы все похолодело в одночасье, он переводит взгляд медленно на Чанёля, делает шаг ближе, старец стоит намного ближе, он наклоняется, чтобы лучше расслышать, что говорит король. Как вдруг… — Ego mortem omnia!!! — Голос прозвучал низко, громко, угрожающе. Глаза короля распахнулись резко, неестественное темное лиловое свечение повергло в шок абсолютно всех, будто бы свечение выходило за пределы его глаз. Существо повернуло голову набок, резко, хватая старца за длинную белую бороду, удерживая крепко. Чанёль ухмыляется зло, один глаз полностью был поглощен темным свечением, однако второй — лишь наполовину. Кенсу даже увидел во втором глазу сожаление, будто бы эмоция исходила от истинного Чанни. Но одновременно с этим выглядело жутко, заставив юношу отшатнуться. — Et im ' iens!** — Глаза стремительно окутывает ужасающее свечение полностью, поглощая, устремляясь на старца, Чанёль буквально шипит эти слова ему в лицо. Иммануил в ужасе вертит головой, шарит руками по прикроватной тумбочке, у себя по карманам. Он все же нашел то, что его избавит. В его руке блеснул нож, резкий удар… Кенсу кричит, стараясь закрыть собой место, куда пришелся бы удар. Однако следующее, что он помнит, как упал на грудь своего вновь безмолвного и неподвижного супруга. А по гулким коридорам дворца сквозь распахнутые настежь двери разносились душераздирающие крики, от коих кровь стыла в жилах. Настолько первобытного страха не видывал еще никто. О происшествии напоминал лишь жмуток белых волос, что сжимала рука короля. Старец в ужасе отсек большую часть собственной бороды, дабы спастись бегством. Даже ничего толком не объяснил… Вопросов стало только больше.***
— Все же, господин, почему этот старик выбежал в страхе, чуть не сбив при этом меня, явно пересчитав зубами все наши хрустальные ступени? — Крис учтиво интересуется сложившейся ситуацией. Он просто не может признаться, что в тот самый момент он как раз бесчестно подслушивал под дверью. Кенсу сидел в кресле в углу их с супругом покоев, он обхватил руками голову, определенно сходя с ума. Он банально не понимал, что происходит, не мог толком осознать всю серьезность ситуации. Страх накатывал приступами. Что, если ЭТО уже не его Чанни? Вдруг перед ними на постели лежит только красивый кокон для дальнейшего появления на свет ужасного монстра. Что в таком случае делать, у кого просить помощи? Юноша теперь определенно понял, что не стоит посещать северные земли. Его напугал простой взгляд и пара слов на неизвестном языке. Вряд ли тамошние обитатели будут сдержаны и доброжелательны. — Потому, Крис, что видимо король слишком болен, увы, — Су чувствует, как его голос дрожит, как из глаз градом скатываются слезы. Он слишком бессилен, слишком сломлен отсутствием в своей жизни сильного плеча, теплой улыбки супруга, он остался полностью без него. В голову лезли крайне ужасные прогнозы развития событий. Кенсу просто прячет лицо в коленях, что подогнул ближе к себе, дабы обнять дрожащими руками. Су и не заметил, как в покои буквально ворвался Тернолк со странного вида свитками и папками. Мужчина положил свою ношу на столик у окна, разделив на несколько стопок предварительно. Затем слуга чинно прошествовал к Его Высочеству, присаживаясь рядом с креслом, упираясь коленями в ковер. — Ваше Высочество… — Ответа так и не последовало, Тернолк шумно выдохнул, подкатывая манжету на своей рубашке, освобождая ладонь и часть руки. — Я Вас прошу простить меня за то, что я сделаю. В ту же секунду мужчина хватает юношу за волосы, сжимает с силой, заставляя оторваться от колен, а затем хлесткий удар вначале по одной щеке, затем по второй. Су вскрикивает от боли, когда начинает все же осознавать происходящее. — Господин Кенсу… — Данелл мигом оказывается рядом, оттесняя слугу дальше, однако его останавливает легкое прикосновение пальцев До. — Не стоит меня жалеть. Я должен стать достойным супругом Чанёлю, должен стать сильнее и взять себя в руки, — Су подходит к столу, немного пошатывается, присаживаясь на заблаговременно приготовленный для него стул. — Что это, Тернолк? — Здесь собраны все материалы, что читал Ваш супруг накануне… — Тернолк умолкает, задумываясь, как именно лучше сказать то, что у всех на уме, но его перебивает Его Высочество. — Я тебя понял, можешь не продолжать. Как все покинули покои короля и его супруга Кенсу даже и не заметил. Тусклый огонек свечи мерцал рядом. Но он все же никак не мог понять, по какой именно причине Чанёль листал именно эти бумаги. Только свиток о заключении брака меж членом королевской династии Разелем и Анаретом Златолесским. Возможно, что-то могло таиться именно в самом союзе? Возможно, поэтому далее нет никаких упоминаний об Анарете. Из предположения есть только то, что супруг Разеля был каким-то образом связан со Златым лесом, а значит и с эльфами. Кенсу сам никогда не видел Анарета, король Разель только упоминал о своем супруге, однако даже портретов не было предоставлено. Кроме того, судя по портрету короля с сыном в юном возрасте, Чанёль не слишком дался чертами лица в своего отца, разве что цветом волос, да намеком на самодовольную ухмылку. Су прикрыл на мгновение глаза, размышляя. На престоле просто не могло быть места измене. Возможно, Чан больше походил внешне на своего второго отца. В таком случае связь меж Анаретом и эльфами обретала смысл, а картинка начала приобретать целостность. Кроме того в фолианте о магии, который любезно предоставил Тернолк позже, не было ни слова, ни одного упоминания о фиолетовых глазах или магии, что вызывала бы подобный эффект. Кроме того слова, что говорил Чанёль. Одно слово было смутно похоже на часть другого, только в эльфийских текстах магии. Ничего хорошего оно все равно не предвещало. Смерть — вот единственное, что смог перевести юноша. Означало ли это слово смерть для его супруга, может для него, а может и для всего мира. Ведь если что-то недоброе случилось, то наверняка стоит рассчитать масштаб в размере целого континента, а то и Земного края. Единственное, что пока стало абсолютно точно известно — нужно связаться с королем эльфов или же нанести ему визит лично. Была возможность, что уж Кенсу тот не откажет в аудиенции, все же у них одна кровь. Су тоже имеет эльфийские корни в своей генеалогии.