Одна боль на двоих.

Ларин падает без сознания прямо в кабинете, а когда просыпается, то видит перед собой белый потолок, который плывет прямо перед глазами. В голове нету совершенно никаких мыслей. Пустота. В ушах стоит тихий и надоедливый звон, который потом перерастает в тишину. Рук и ног Ларин сначала не чувствует, но потом рука легонько дергается, и Дима слышит посторонние голоса в комнате. Где он? Что с ним? В голову лезут одни и те же вопросы, повторяясь. Голова вновь начинает болеть. Снова. Одно и то же, но Ларин не стал обращать на пронзающую боль особого внимания и начал прислушиваться к голосам. –Ему нужно будет пройти полное обследование и положить в больницу под присмотр. Только потом можно будет назначать препараты и процедуры, — Ларин узнает грубый голос врача, но голову не поворачивает. –Сколько ему осталось в самом плохом случае? — женский голос. Ксюша. Что она вообще здесь делает? Да и где он сам? –Два-три года, не более, –услышав эти слова, Ларин не стал дальше слушать. Два-три года. Теперь, это кажется таким малым сроком. Малым сроком для его жизни. Хотя…может это и к лучшему? Может, он заслужил это? Скорее всего, да. Ведь есть огромная вероятность, что после его смерти кому-то действительно станет легче. Столько хейтеров да и тот же Хованский будут счастливы, что ушел именно он. Кто его знает? Но Дима не хочет, чтобы о его болезни знал кто-то еще. Зачем наводить этот шум, якобы выпрашивая сострадание к себе? Ему это не нужно, он справится сам, а Ксюша поможет, наверное. Ларин уже не в чем и не в ком не уверен. Время покажет. Смешно, учитывая, сколько ему осталось жить. Дима пытается перестать думать, головная боль усиливается и он беспомощно хрипит: –Таблетку…дайте таблетку…больно, –всё, что он может сказать. Врач подходит к нему, и через пару минут Ларин уже запивает таблетку водой. Потом осматривается–он дома. Потухшим взглядом он смотрит на Ксюшу. Она сразу понимает, что он слышал разговор. Ларину уже плевать, он просто закутывается в одеяло и отворачивается к стене. Не хочется никого видеть и слышать. Ему хочется побыть одному. *** Через несколько дней Ларин проходит полное обследование. Диагноз подтверждается, врачи кладут его в больницу и назначают лечение. Ему теперь становится, кажется, еще хуже. От химиотерапии его рвет, аппетит пропал, волосы выпадают и теперь их пришлось и вовсе сбрить. Его пичкают таблетками. Ларину не нравится, он уже успел начать ненавидеть все это, он устал привык чувствовать боль. Только она оставалась с ним по ночам, когда он не мог уснуть и плакал словно ребенок в подушку, немой крик о помощи слышали только стены его палаты. Никто больше. Почему так несправедливо? Почему он? Неужели, из всех людей именно он достоин такой смерти? Дима горько плакал в одиночестве. Он чувствовал себя одиноким даже, когда к нему каждый день приходила Ксюша. Но в один из дней она привела нового гостя. –Привет, Дим, ты как? –тихо спрашивает Юлик, робко заходя в палату и ставя пакет с фруктами на тумбочку. Он пытается выглядеть веселым, но видеть Диму таким непривычно. Живой мертвец. –П-привет, –хрипит он, –Я…в порядке, –Дима врет, но старается выдавить из себя подобие улыбки, –Тебе Ксюша…рассказала? –Да…я сразу же полетел сюда, как узнал. Это ужасно… Я сочувствую тебе. Пустой разговор. Ларина охватывает злость, он не хочет, чтобы его жалели и считали слабаком. Не в этой жизни. После ухода Юлика он закатывает скандал Ксюше из-за того, что она привела его. Сказал, чтобы она больше не появлялась. С того момента палата Ларина опустела, фрукты, что принес Юлик, сгнили. Плевать. Он и один справится без всех. *** –Юр, ты уже знаешь? –спокойно спрашивает Юлик, сидя дома у Хованского после съемок очередного ролика. –Что знаю? Ты о чём? –непонимающе спрашивает он, потягивая бутылку пива. –У Ларина…–он запинается, сложно и больно о таком говорить, ком встает в горле, –У него рак головного мозга. Четвертая стадия. Тишина, которую пронзает звонкий смех Юры. –Юлик, это Ларин тебя таким хуевым шуткам научил, да? –смеясь, говорит он. –Ты еблан, блять, я не шучу, идиот. Ему жить максимум три года осталось, а ты ржешь. Если бы ты видел его в больнице…–Юлик замолкает, смотря на Хованского со всей серьёзностью. Лицо Юры сменилось на непонимающее, а потом грустное. Хованский почувствовал некую боль за Диму. Ему должно быть плевать, но он…волнуется? Переживает? Что-то щелкает в Хованском, заставляет его чуть ли не выгнать Юлика из квартиры и напиться в хлам. Он сидит за барной стойкой и пьяные мысли не укладываются в голове. Дима, конечно, его враг, но смерти он ему не хотел, а сейчас…что ему делать? Он и сам не знает, а затем выпивает еще пару бутылок, пока не засыпает на диване.