«С тех пор эльфийским кланам запрещено рубить живые деревья в Бресилианском лесу.
Ведь духи никогда никого не прощают.»
— «Рябиновая роща: долийская сказка», из сборника
«Ферелден: фольклор и история»,
составленного сестрой Петриной,
церковной учёной.
— Почему ты не убежала? Медведь бы задрал тебя! — Я убежала, если ты не заметил, — улыбнулась Элисса беспечно, глядя на Стэна снизу вверх. — Ты увела его за собой, я тебя не просил, женщина! Почему ты это сделала? — глаза его метали молнии. — Обещаю, в следующий раз, когда ты окажешься парализован, а медведь захочет тебя съесть, я не стану нарушать вашего уединения, — самообладание приятная штука, когда оно возвращается к тебе, подумала Элисса. Если бы ее снова не жгло чувство стыда за собственную промашку с медведем, она бы чувствовала себя превосходно. Стэна, впрочем, ее сарказм не удовлетворил. Отыскав потерянное оружие, потерянных спутников и потерянное самообладание, они пошли дальше лесными тропами. Грязные, подуставшие, но все они были живы и невредимы — после такого насыщенного утра это был уже успех. Стэн ворчал по-кунарийски, хотя и недолго, Морриган морщилась от боли в свежих ранах, Алистер смущенно примолк, а командир отряда гнала мысли о своей минутной слабости, чтобы со стыда не сгореть. Солнце начинало пригревать, отряд вернулся на тропу и вышел к развилке, у которой нежно шуршала лесная речонка. Элисса смыла с лица грязь, не имея сил не думать о том, сколько золота отдала бы за горячую ванну и сухую постель. Хотя, золота у нее тоже теперь не было. Ей казалось, она через доспех видит, как после утренней битвы на ее теле расцветают синяки. — Это случайно не то дерево, которое просил принести эльфийский мастер? — Лелиана указала пальцем на поваленный неподалеку ствол с необычной, голубовато-сиреневого цвета корой. — Видимо, нам хоть немного повезло, — сказала Элисса, вынимая из сапога нож. — Ты сломаешь нож, Страж, — отрезал Стэн, — Это железная кора, тут нужна сила… Элисса пропустила Стэна вперед. Что ж, великану тоже нужно вернуть самообладание, после того, как его спасла от смерти маленькая женщина… Элисса стояла и оглядывалась по сторонам, пока Стэн счищал подсохшую кору с дерева. Лес затих, ничего и никого не было слышно. Но больше Элиссу этот лес со своим мнимым спокойствием в сомнение не введет — это не северные чащобы ее Хайевера, в которых она скакала с отцом и его рыцарями. Она чужая на этой земле, и кажется, чужакам тут не рады. Лелиана прошла чуть дальше по тропе, держа лук на перевес. Элисса смотрела ей в спину, размышляя, не стоит ли ее вернуть — мало ли что там дальше, по тропе. Стэн возился со стволом дерева, остальные встали передохнуть. — Лелиана, — в полголоса позвала Элисса свою приятельницу. Девушка повернулась и уже пошла назад, к отряду, когда вдруг ее окатило сзади землей. Лелиана успела только вскрикнуть от неожиданности, когда невидимая сила подсекла ее и стащила с тропы. Элисса, не успев и подумать, бросилась со всех ног в сторону зарослей, где миг назад исчезла рыжая шевелюра. — Элисса! — испуганный голос слышался рядом, с земли, совсем близко, — Помогите! Девушка бежала на голос, ветки стегали ее по лицу, за спиной слышались тяжелые шаги спутников, Ред уже исчез в зарослях, откуда слышался отчетливо крик о помощи. Прорвавшись сквозь густые кусты, Элисса увидела Лелиану на земле, Ред схватил ее за рукав и взрывал землю всеми четырьмя лапами, пытаясь удержать ее. Из-под земли — Элисса не верила своим глазам, — взвился корень, тянущий Лелиану за ногу, как огромная змея. Не разбираясь, Элисса с двух рук ударила по корню мечом, и кажется, его хватка ослабла… Но тут он почти весь исчез в земле, утягивая за собой лучницу. Элисса схватила Лелиану за руку, рванула на себя, и снова взялась за меч, пытаясь одной рукой удержать лучницу, а другой отрубить корень. Элиссу тащило следом, она зарычала сквозь зубы от напряжения и рубила, пока не отсекла злополучный корень совсем. Обвившая ногу Лелианы часть обвисла, как плеть, а остатки корня исчезли в земле. Перепуганная, измазанная Лелиана села на земле, в ужасе глядя на место, где исчезла злая лесная сила, а другие члены отряда вынырнули из кустов, обнаружив их по шуму, как вдруг над их головами послышался гул. Элисса искала врага глазами, но никак не ожидала, что рядом с ними оживет дерево. Великан, дерево-великан с кроной зеленых листьев, поднялось и зашевелилось. Девушке показалось, что она разглядела лицо, пропорции тела… Не толстые сучья, а руки, и злобная гримаса вместо коры на стволе… Дерево загудело и приготовилось атаковать. — Мне это совсем не нравится, — пискнула Лелиана, поднимаясь на ноги. Стэн перехватил меч. Дерево пыталось их затоптать, схватить своими сучьями и корнями, сбить с ног. Оно оборонялось во все стороны, и это напоминало безумные салки, в которых им всем приходилось уворачиваться от бесконечных атак со всех сторон. Одна из веток почти схватила Морриган, и ведьма выпустила из рук пламя, сжигая все перед собой. Дерево издало утробный звук, похожий на визг, и заметалось, поджигая горящей ветвью окружающие кусты. — Нет, Морриган! Мы все сгорим! Рубите по ногам, валите его! — закричала Элисса. Корень обхватил ее поперек тела и распластал по земле, другой обхватил ноги. Элисса ощутила, как ее сдавливают в ее собственном доспехе, вышибая из нее дух. Рядом наступали еще деревья, гудя и шелестя кронами… Одно, три… Еще пять… Элисса дотянулась до ножа левой рукой, когда корень успел захватить ее правую руку и шею. Неловко, потому что от удушья стало темнеть в глазах, она отпилила корень, держащий руку, и уже двумя руками стянула петлю с шеи. В это время Ред разорвал мощными челюстями корень, держащий туловище. Покачиваясь, Элисса снова поднялась на ноги, и пошла в бой. Корни деревьев — сильванов — деревьев, захваченных злыми духами, взвивались по поляне, как змеи из-под земли, норовя схватить кого-то из отряда. Лелиана забралась на камень, пытаясь стрелять в лики наступающих деревьев из лука, Морриган выжгла вокруг себя все живое, Винн, вращая посохом, посылала магические шары, сами находящие враждебную к магу цель. Стэн и Алистер бились мечами, спина к спине, отражая атаки. В конце концов Стэн сорвал со своего пояса веревку и, кинув конец Алистеру, завалил сильвана на землю, вогнав двуручный тяжелый меч в ствол по рукоять. Элисса прыгала среди мечущихся ветвей, рубя направо и налево, стараясь двигаться как можно быстрее и ловчее, чтобы не попасть в ловушку. Словно исполняя па, она кружила вокруг весьма злобного ясеня, норовившего раздавить ее. Наконец, выбрав нужный момент, она проскочила между двумя огромными, как колонны, ногами сильвана, и рубанула по ним мечами в двух руках. Со стоном дерево повалилось, и Элисса загнала меч туда, где у человека было бы сердце. Раздался звук, похожий на предсмертный вой, и вместо злобной гримасы через секунду Элисса увидела лишь поваленное и изрубленное дерево. Следующему противнику девушка запустила в древесное лицо бутыль с дегтем. Сильван ослеп, пытаясь содрать черную массу с прорезей, похожих на глаза, и вскоре был повержен воином Бересаада. Через некоторое время вокруг бойцов не осталось ничего, кроме поваленных, порубленных, обгорелых деревьев. Элисса переводила дух, опершись на меч, и не решалась даже сейчас, когда все было кончено, присесть на один из стволов, которые теперь отчетливо представлялись ей огромными трупами. — Не так я себе представлял тихую жизнь дровосека, — Алистер отер пот со лба. — Это место… Проклято, — тихо пробормотала Лелиана. — Как бы мы без тебя догадались, святая сестра? — Морриган сощурила глаза. — Недурная выходит прогулка. Что у нас обещано дальше? — Алистер убрал меч в ножны. — Даже боюсь теперь представлять, — выдохнула Элисса.***
Лесная тропа вела их дальше, и Элисса в глубине души боялась сделать лишний шаг с нее. Природная сила, обезумевшая в бессильной многовековой злобе, окружала их и пыталась уничтожить, напитаться новой кровью потерянных в этой чаще душ. Ульдред, его одержимые, демоны — все могло показаться прогулкой, предпочтительнее, чем эта, после того как их пытались убить даже деревья в этом проклятом лесу. Тропа, пропетляв через заросли, вывела их к небольшой светлой поляне и уперлась в странной красоты дерево. Раскидистый дуб будто появился здесь из другого времени. Если окружающие деревья желтизна приближающейся осени еще не припудривала, его листья уже были багряно-золотыми. Белая кора, сухая, потрескавшаяся, походила на морщинистую кожу древнего старца. И росло это дерево прямо посреди тропы, врывшись в землю будто недавно, хотя с виду дуб этот пережил не один век на этой земле. Элисса подошла ближе, пытаясь понять, почему это дерево прямо на тропе, когда ей почудилось шевеление. Дерево стало выпрямляться и подбирать к себе корни. Элисса поспешно отступила назад, готовая к бою, слыша звук обнажаемого оружия и шепот Винн, возводящей магическую защиту. А тем временем дерево выпрямилось, повернуло к ним свой древний лик, похожий на белый череп, и медленно опустило вниз свои длинные, узловатые руки. В лицо Элиссе, щурясь, смотрел худой, иссушенный старик, от которого остался один скелет, и вся внешность его была смесью растительного, человеческого и магического вместе. — Что за тварь, добра иль зла, к древу древнему пришла? — раздался гулкий, глубокий голос дерева. Лелиана удивленно пискнула. Элисса, не опуская оружия, не сделала еще одного шага назад и замерла. Дерево смотрело на нее в упор. — Я человек, разве не видишь? — О, мне памятен сей род. Свою погибель он себе несет, и стольких губит он за свой короткий век, слепой и безрассудный человек… Позволь и мне назвать себя, мой друг. Старейший, но вернее — Великий Дуб! — Да ведь это же… Стихия, — пораженно произнесла Морриган за спиной Элиссы, — Дерево, которое говорит стихами. Можно лишь гадать, какой дух в этом повинен. — О, Создатель, сколько же еще удивительного в этом мире и неизведанного, — восхищенно пробормотала Лелиана. - Что ты, собственно, такое? — спросила Элисса, оглядывая узловатые руки-сучья, крону листьев, ствол, похожий на скелет. — Я только старый дуб, я дуб, не боле, хотя однажды мне приснилась воля старинных лет, когда я меж миров бродил, страдая, хоть и без оков. Я, верно, прежде духом был, скитался без души и крыл, но слился с древом вольный дух, и се возник Великий Дуб. — Это возможно, — отозвалась Винн, — Дух из Тени, который вселился не в живое существо, а в дерево… Я читала о таком, но не видела воочию. Должно быть, завеса здесь была слаба, а магия так сильна, что это стало возможным. — Таких как я немало в сих местах, но их удел — безумье, гнев и страх. Беда, коль дух во древе заключен. И нем, и слеп, и неподвижен он. Безжалостна древесная тюрьма, и разъярившись, сходит он с ума. Так наказал сильванов злобный рок, но я из их судьбы извлек урок. Смирился я с темницею, и вот, не ведаю ни гнева, ни забот. — Почему ты говоришь стихами? — спросила Элисса. — Не ведаю. А ты свои угрозы к чему передаешь презренной прозой? Душа поэта я иль дух-поэт… Ужель так важен для тебя ответ? — Великий Дуб издал нечто, похожее на смех. — Дух-поэт… Дерево-поэт… Кажется, понимаю… — Сие была всего простая шутка, чтоб гостя позабавить на минутку, — кажется, на лике дерева появилась улыбка. — Ты не собираешься на нас нападать? — Элисса надеялась, что дерево не заговаривает ей зубы, чтобы убить их всех. - Мою поспешность я прошу простить, Но я спешу о милости просить. - Милости? – непонимающе подняла брови девушка. — Во мне одной лишь думы власть, одна преследует меня напасть: в рассветный час недавних пор похитил желудь некий вор… — дерево заметно огорчилось и замолкло, будто уйдя в воспоминания. — И ты, стало быть, хочешь его вернуть? — То суть, то семя корня моего, и жизни я не мыслю без него. Увы, не в силах я пойти за ним, а без него умру, развеюсь в дым… — и только тут Элисса обратила внимание, что за время их разговора с дуба упало несколько листьев. Дерево выглядело больным, иссохшим, умирающим. Элисса закусила губу, ее терзали сомнения. Им нужно найти белого волка, и этот лес чуть не прикончил их всех, но вот перед ней просило о помощи разумное создание, которое, кажется, и правда умрет без их помощи. Они не должны отвлекаться, скоро начнет вечереть, но Дуб же погибнет. Может ли она ради своей цели оставить умирать это странное существо. «Скольких губит в свой короткий век слепой и безрассудный человек»… Нет, она не могла, понимала, что должна, но не могла оставить без помощи еще одну душу. — Хорошо, — выдохнула Страж, — Я помогу тебе. — Ступай на восток, вора искать. А я, недвижимый, здесь буду ждать… — Дуб потянулся всем своим стволом-туловищем, зашуршал ветвями и вновь принял форму дерева. Лика было уже не различить. Элисса ожидала, что спутники осудят ее за такое решение, но они без пререканий последовали за ней. Обходя Великий Дуб и следуя по тропе, где, как ей показалось, она бы вышла в восточную сторону леса, Элисса думала. Ей никогда не избавиться от груза вины за то, что она не спасла своих отца и матери, не услышала шума в спальне брата в ту ночь в Хайевере. Она тоже пленница, пленница своих мыслей. Что, если месть, сожаление, безысходность, недоверие, гнев и злоба, которые стали ее постоянными спутниками, сведут ее с ума? Великий Дуб обрел разум, смирившись со своей судьбой. Есть ли ей чему у него поучиться? Когда она вспоминает, что с ней случилось, внутри нее пустота, колючая, холодная, или же вьется клубок змей, готовый убить любого, кто будет рядом. Только обещание отца держит ее в Стражах, она уже однажды хотела преступить его последнюю волю, чтобы отомстить, чтобы зверь в ней наконец напился кровью врага — не важно, какой ценой. Что, если ему будет мало этой крови? Что, если месть состоится, а боль не уйдет? Элиссе стало страшно.***
Впереди вновь раздавался шум воды, отряд вышел к некрутому ступенчатому водопаду и обрыву. Тропа заканчивалась на живописной полянке, на которой виднелась палатка и костровище. Элисса шла с мечом вперед, напряженно прислушиваясь, но не слышала ничего, кроме шума воды и пения птиц. Лагерь был пуст. — Может быть, это долийский лагерь? Вдруг еще кто-то из охотников выжил? — Лелиана озадаченно оглядывалась. — Нет, — отрезал Стэн коротко, — До стоянки их клана меньше дня пути, зачем им останавливаться тут надолго? Лагерь слишком обжитый… — Да, угли еще тлеют. Кто бы тут ни жил, он ушел недавно и скоро вернется, — Алистер пошевелил угли костра. Как же тут красиво, подумала Элисса. Опушка такая чистая, светлая, живописное место для лагеря. Она сняла шлем, который вдруг показался ей тяжелым и неудобным, и осматривалась вокруг. Крепкий надежный шатер, внутри которого было так сухо, мягкий спальный мешок, теплые одеяла. Отлично устроенный костер, такой теплый и манящий… Как она устала за этот долгий день, уже вечереет, но… — Нельзя здесь оставаться, — устало вздохнула она, — Мы не знаем, кто разбил лагерь, вдруг они враждебны и их больше. Пока этот лес не делал нам приятных сюрпризов. И тропа тут заканчивается, так что нужно вернуться и идти дальше. — Я так устала, — Лелиана опустилась у костра, — Проклятое дерево меня изрядно потрепало, давайте хотя бы немного передохнем. — Нельзя, — Винн выглядела напряженной, — Я чувствую здесь магию. — Может кому-то стоит пойти на разведку, поискать другую тропу, — предложил Стэн. — А мы пока останемся здесь, — Лелиана зевала, глядя на тлеющие угли. — Нельзя разделяться и надо отсюда уйти, — Алистер хмурился. — Мы не знаем дороги, — возразил Стэн. — Прекратите, — оборвала их Элисса, — Морриган, твои таланты нам пригодятся. Прошу, обратись зверем и разведай дорогу. Так тебе будет безопаснее и быстрее передвигаться. А мы вернемся к Великому Дубу и подождем тебя там. — Будь по-твоему, — Морриган сощурилась, — Но в словах старухи правда есть. Не оставайся здесь, я чувствую тут зло. Ведьма бросила посох на землю и исчезла в всполохе света. Несколько секунд спустя лишь тень — кажется, паука — мелькнула в кустах. — Вставай, Лелиана, надо идти, — Элисса направилась обратно по тропе. Подсознательно она обернулась на лагерь. Как красиво, как притягательно. Ее будто тянет туда силком — прилечь на этот мягкий спальный мешок у костра, просушить сапоги, заснуть у теплого огня… Заснуть… Как же ей хочется спать, как она устала, как болят свежие синяки… — Я… Не могу уйти отсюда, — едва слышно прошептала Лелиана, и, пытаясь подняться, упала прямо у костра. Стэн сделал к ней шаг и споткнулся. У Элиссы все поплыло перед глазами, она попыталась удержать уплывающее сознание и не смогла. Кроны деревьев сомкнулись над ней и налились чернотой, превратившись в страшную тень с взирающими на нее мутными глазами. Глаза изменили форму, и превратились в глаза гниющего дракона, который взирал на нее с горы мертвых тел. Он повернулся в ее сторону всем телом, медленно передвигая лапами, сделал в ее сторону тяжелый шаг. У нее в руках не было меча, она потеряла его в битве. За ее спиной обрыв, вокруг все так смутно, будто в тумане, ей некуда бежать, а чудовище все ближе, не отводя глаз, глаз, в которых Элисса видит свою смерть. Она ощутила соленый привкус крови и пульсирующую боль в голове. А потом все снова поплыло, слившись в единую темную пустоту.***
Голубой небосвод, почти закрытый кронами деревьев, вынырнул перед ней и обрел четкие очертания. Элисса моргнула медленно, возвращаясь в реальность и ощущая нарастающую, острую боль в голове. Она попробовала опереться на локти, но ее затошнило нестерпимо. Попробовала снова, поворачиваясь на бок, и смогла лишь с глухим стоном перевернуться. Прямо перед лицом у нее оказался череп, с еще неразложившимися остатками плоти, в глазницах которого копошились могильные черви. Испуганно вскрикнув, Элисса всем телом дернулась и откатилась в сторону, села, и несколько секунд не могла справиться с головокружением, которое превратило окружающий мир в безумную карусель. В ушах шумело. Алистер взял ее за плечи и повернул к себе, она пыталась сосредоточиться на его лице, но ее мутило, казалось, ее стошнит прямо на него. Элисса наконец поняла, что болит затылок, и потянулась рукой к голове. На пальцах осталась густая, липкая кровь. К ней подбежала Винн, у которой было почему-то порвано платье. Алистер аккуратным движением уложил ее на землю, поддерживая ей голову, но любое движение все равно отдавалось дикой, пылающей болью. Винн вытянула руки над ее головой. Элисса хотела что-то сказать, но язык не слушался, казался большим и ватным. Руки Винн вспыхнули ярким бело-голубым светом. Элисса погрузилась в него и снова потеряла сознание.***
Над ней простиралась крона Великого Дуба, она узнала его по желтым и бурым листьям. Во рту пересохло так, что гортань жгло. — Она пришла в себя! — Алистер склонялся над ней, поддерживая ей голову. Кажется, он что-то держал у ее затылка, что-то, что резко пахло эльфийским корнем. Винн склонилась над ней и сосредоточенно осматривала ее голову, Лелиана дала ей напиться воды, Стэн стоял чуть поодаль, а Ред стал лизать ей руки и тереться об нее своей большой головой. В нескольких шагах от нее сидела Морриган в своем человеческом облике. — Что произошло? — первые слова дались непросто. — В том лагере обитал злой дух. Это все была иллюзия — костер, палатка, — Винн деловито продолжала изучать что-то у нее на голове, — Дух заманивал уставших путников, усыплял и убивал их, питаясь их жизненными силами и плотью. Вы попали под воздействие его злой магии и заснули. — Винн убила его, — Лелиана с восхищением посмотрела на пожилую волшебницу, — И чары спали. Мы очнулись, а там настоящее кладбище… Столько скелетов, тел, это ужасно… Ты неудачно упала и разбила голову о камень, и потеряла много крови, пока мы все очнулись. Винн исцелила твою рану, а Алистер принес тебя сюда, мы все так перепугались… Алистер не покраснел и не отвел глаза, как раньше. Он смотрел на нее в упор, и Элиссе показалось, что его глаза потемнели от внутреннего напряжения. — Спасибо, Винн, ты спасла нас. А меня спасла дважды, — Элисса медленно поднялась. Ее уже почти не мутило. — Не нужно. Судя по тому, как начался наш путь, мы устанем говорить друг другу спасибо, — усмехнулась Винн и оправила свое порванное дорожное платье с достоинством настоящей аристократки. Элисса медленно поднялась на ноги и осмотрела себя. Доспех был залит кровью — чужой и ее собственной, она была вся в грязи, а под одеждой ее тело превратилось, наверное, в огромный синяк. Она сделала несколько глотков воды, прополоскала рот и подумала, что в легендах о приключениях она никогда не читала, как дерьмово приходится героям, которые пытаются спасти мир. — Мы знаем, куда идти теперь? — обратилась Элисса к Морриган. — Естественно, — Морриган поднялась на ноги, — Тропа лежит в пещере незаметной, под водопадом. Оттуда выйдем мы к руинам древних эльфов, на восток, в самое сердце чащи. — Отлично, значит надо идти, — Элисса машинально провела пальцем по рельефной рукояти своего меча. — Уверена, что ты можешь идти дальше? — Алистер посмотрел ей прямо в глаза. — О да, пожалуй, я поспала с избытком. Главное, больше не снимать шлема, вдруг снова решу неожиданно прилечь. — Да уж, лучше испортить прическу, чем залить все кровью, — усмехнулся Алистер. Но все равно пошел рядом, на расстоянии вытянутой руки. Элиссе было спокойнее, когда он был рядом. Что ж, последние события показали, что ей, видимо, нужна нянька. Самолюбие вроде и грызло ее за это, но по-женски забота Алистера — трепетная и рыцарская — смущала ее и льстила ей больше, чем все комплименты, которые рассыпали поклонники ее титула и наследства. Должно же было в этой истории о двух последних Стражах, которая пока была наполнена смертью, болью, грязью и кровью, появиться хоть что-то, что грело ее душу. Грело и пугало одновременно.***
Через пещеру под водопадом они оказались в другой части леса и снова нашли тропу. Пейзаж стал меняться — на место зарослям и мелким речушкам пришли холмы, поросшие колючими кустами, и развалины древних построек из серого и белого камня. В этой части леса паслись галлы — стройные, белоснежные создания с витыми рогами, изящные, как танцоры. Как много уже они увидели за время своего похода, невольно подумала Элисса. Как ей когда-то хотелось отправиться в путешествие и увидеть чудеса этого мира. У камина в библиотеке она ложилась на живот, болтала ногами и читала сказания о древних героях, рыцарях, драконах, а потом рисовала на листах пергамента свои будущие приключения. Родители всегда улыбались, когда она рассказывала им, какие подвиги совершит.***
Ей было одиннадцать лет, и во время ужина она объявила: — Папа, я решила быть рыцарем! Брайс Кусланд от довольного смеха едва не подавился. Когда вечером мать пришла причесать ее длинные волосы, Элисса спросила: — Мама, почему папа смеется надо мной? Я хочу быть рыцарем! Элеонора улыбнулась своей мягкой, слегка усталой улыбкой. — Дорогая, девочке лучше не быть рыцарем. У тебя множество других возможностей впереди. — Например? — Элисса крутилась на стуле так, что матери пришлось ее усадить прямо. — Ты получишь отличное образование, если будешь и дальше много читать. И если вы с Рори не будете бегать с уроков Олдоса. Ты учишься истории, музыке, рисованию, и изящному письму, и пению. Даже в дворянских семьях не так много тех, кто может позволить своим дочерям такое образование. Отец позволяет тебе фехтовать, и скакать на лошади, и плавать, и стрелять из лука. Порой мне так не хочется, чтобы ты росла, как мальчишка. Но ведь и я росла также. Наверное, кровь берет свое. — И я, как вы с папой, пойду на войну, когда вырасту? — О Создатель, надеюсь что нет, — одернула ее Элеонора, — Мы с твоим отцом сделаем все, что в наших силах, чтобы ты выросла образцовой леди, и никогда не прошла через то, через что пришлось пройти нам. Война — не лучшее место для женщины. Ты повзрослеешь, встретишь прекрасного юношу, доброго и смелого, и поймешь, что у мужчин свой долг, а у нас с тобой — свой. — Какой долг, мама? — Когда ты повзрослеешь, я обязательно тебе расскажу. А может быть, ты и сама поймешь, когда встретишь свою судьбу, и советы твоей старой матери тебе не понадобятся, — пальцы Элеоноры ловко заплетали длинные волосы дочери в две косы. — Ты не старая, мама! И я не понимаю, почему я не могу прославить наше имя, как настоящий воин! Леди Элеонора Кусланд вздохнула и поцеловала дочь в затылок.***
С окровавленным мечом за поясом, вся в синяках, ссадинах и грязи, осознавая, что смерть ее может сидеть за каждым кустом, леди Элисса Кусланд вела свой разношерстный отряд по лесной тропе, среди чужих земель, чужих людей, кроме которых у нее не было теперь никого на свете. Элисса осознала тут, в этом лесу, чувствуя на шее цепочку материнского медальона, что гонит ее вперед и заставляет бороться за жизнь. Просто смерть у нее за спиной, и каждую ночь, когда сила воли оставляет ее, она видит, как горит ее жизнь вместе с башнями Хайевера. Избалованная и желающая прославиться девочка Элисса умерла там, в Хайевере. Элисса Кусланд появилась в ту ночь, когда убивала ради того, чтобы выжить, когда впервые посмотрела смерти в лицо, когда увидела, как за нее умирают те, за кого она бы хотела умереть сама. Ее гнало вперед чувство долга, боль утраты, жажда справедливости, желание оправдать надежды всех тех, кто вставал перед ней призраками, когда она закрывала глаза. И ради них всех она вдруг пообещала себе жить. Поклялась самой себе в своей голове, что будет жить, не остановится и не сдастся, как бы не было страшно, горько и больно. Жить, бороться, и оставить след в этом мире. Элисса дала себе клятву.