«Возможно, именно такими они и были задуманы,
а обычные как раз маленькие»
О гигантских пауках из записок неизвестного путешественника
Перекресток Каридина был в трех днях пути от Орзаммара. Элисса не в силах была под землей определять время – они шли столько, насколько хватало сил. Стараясь останавливаться реже, они провели две ночевки в пещерках, примыкающих к гномьему тракту. Судя по всему, они проходили не так далеко от поверхности. Проснувшись на очередной стоянке в уцелевшем гроте, Элисса с удивлением увидела луч серого утреннего света, проникающий через трещину в своде пещеры. Дышалось здесь легче. Элисса подошла ближе, прямо в сноп этого живого света, от которого у нее будто бы уже немного отвыкли глаза. Она смотрела вверх, на краешек серого неба. На ее лицо упала пара снежинок. Элисса выставила руку, глядя, как они падают и тают, не долетая до земли. Значит, на поверхности уже лежит снег, быть может, ударили морозы. Здесь, под землей, времена года не меняются и всегда мало воздуха, а от лавы, освещающей и обогревающей всю гномью архитектуру, стоит вечный изматывающий жар. Выросшей в замке, примыкающем к лесу, в дне пути от моря, ей под землей было душно и тесно. Если выберется, то первым делом умоется снегом, как в детстве, подумала Элисса. Если выберется. Говорят, Серые Стражи уходят умирать на Глубинные тропы, когда приходит их срок. Дрянное место для смерти. Гномьи патрули попадались реже с каждым поворотом, а по Глубинным тропам было видно, что их никто давно не поддерживает в надлежащем порядке – чем дальше они уходили от Орзаммара, тем больше было обвалов сводов и колонн, разрушенных плит, обходных ходов. Элисса и ее спутники шли по последним обломкам когда-то великой гномьей империи, обращенной в руины и прах. Порождений тьмы пока не было видно, но в одном из обходных туннелей они отбились от стаи глубинных охотников. Чем дальше они уходили от Орзаммара, тем реже попадались непересохшие резервуары с водой. Это беспокоило Элиссу, поэтому она заставляла всех постоянно пополнять воду при любой появившейся возможности. Она надеялась, что Огрен не обманул ее и действительно знает, куда их ведет, но он по большей части отмалчивался, когда разговор касался дела. На стоянках они не разводили костров, питаясь наскоро всухомятку, спали прямо на камнях, завернувшись в плащи, и выставляли ночную стражу. Элисса напрягала чутье изо всех сил – она ждала порождений тьмы. Долго ожидать ей не пришлось.***
- Что это вообще за место такое – перекресток Каридина? - Оттуда шли дороги во все концы Империи, когда она еще существовала, - Огрен был вполне сносным собеседником, когда переставал материться. - То есть оттуда Бранка могла уйти куда угодно? В любую сторону? – Элисса вопросительно на него посмотрела, стараясь не выдать раздражения. - Могла. Но я-то знаю, куда она пошла. - Может быть, настало время уже поделиться этим знанием? - Тогда зачем вам я? – подозрительно сощурился гном. - Ох, Создатель, так ты водишь нас за нос, потому что думаешь, что мы отошлем тебя обратно? – разъярилась Элисса, - Знаешь, или выкладывай, или я и вправду отправлю тебя назад одного! Мы тащимся к демону в задницу, полагаясь только на твои догадки? - А я гляжу, ты становишься прямо своей в доску. Хоть ругаться стала как следует, а то все тю-тю, сю-сю, тьфу, будто эльфийская дева. Ничего, Огрен тебя еще научит жизни. - Огрен, - Элисса нахмурила брови. - Даешь слово, что мы идем дальше вместе? - Даю, - Элисса злилась не на шутку. - Ладно, я точно знаю, что искала Бранка. И знаю, откуда она решила начать. Она со мной бывало обсуждала это, когда… В общем, когда мы не бранились и она не хотела меня прибить. - Боюсь, я ее хорошо в этом понимаю. Выкладывай все, сейчас же. - Так ты ж наземница, да… Значит ни черта не знаешь про Каридина? - Каридин, в честь которого назвали перекресток? - Он самый, - кивнул гном, - Единственный, перед кем преклонялась моя Бранка – первый Совершенный из касты кузнецов. Он, знаешь ли, много всего сделал, но Совершенным стал, потому что изобрел Наковальню. Наковальню Каридина. - Что за Наковальня? – Элисса перешагнула обвалившуюся с колонны резьбу, точнее то, что от нее оставалось – обломки и пыль. - Не знаю точно, что она делала, но Бранка хотела ее найти. Наковальня, видишь ли, пропала после смерти Каридина, а отыскать ее так никто и не смог. Бранка говорила, что эту Наковальню хочет найти во что бы то ни стало, иначе без нее «мы навсегда потеряны». - Знаешь, Огрен, звучит не слишком обнадеживающе. Где она собиралась ее искать? - До того, как стать Совершенным, Каридин принадлежал к дому Ортан. Там, в их тейге, он и проводил большую часть времени, там жил, и Наковальню его она собиралась искать там. Он еще в дне или двух от Перекрестка, там-то мы должны найти ее следы. Не могли три сотни гномов пройти где-то и исчезнуть бесследно. - Ты знаешь туда дорогу? В тейг Ортан? - Я знаю, какие карты использовала Бранка, чтобы его найти. Взял у летописцев имперские карты и перерисовал себе копию. - Ты еще и художник? – усмехнулся Алистер, идущий поодаль. - Хреножник! Посмотрел бы я, как ты попрыгал, молокосос, если бы тебе пришлось искать свою жену. Хотя тебе это вряд ли светит. Хочешь совет? Тебе давно пора найти себе девку. Алистер даже замер, а Элисса решила, что не стоит сейчас смотреть на его реакцию. Огрена, впрочем, растерянность Алистера вполне устроила, так что он довольно хмыкнул и продолжал: - Я тебе говорю, найди себе девку, любую, лишь бы не носила штаны. А то так и помрешь… - Спасибо, конечно, за совет, - напряженно ответил Алистер, - Но с чего ты вообще взял, что… - Я невинность за версту чую, - перебил его Огрен. - Несомненно, полезный навык. - Не часто пригождается, пацан. Так что задумайся. А то напряжение в воздухе висит, хоть ножом режь. - Не знаю как вы, а я чую порождения тьмы, - оборвала его Элисса, замерев на месте и подняв руку. Крупная группа заняла сам перекресток, через который им необходимо было пройти. Лелиана пошла в разведку и вернулась с новостями. - Они себе там возвели что-то вроде оборонительных укреплений. Просто так не пройти. Их самих три десятка, командует, кажется, эмиссар. У них есть даже пара баллист, и, кажется, они держат у себя бронто, всего в броне… с заточенным рогом. И пока я за ними наблюдала, они засуетились. - Чуят нас тоже, - сказал Алистер. - Нужно найти обходной путь. И не шуметь. Нам ни к чему сцепляться с ними на их подготовленных укреплениях, нужно обойти их и идти в тейг Ортан… Ищем обходные туннели. - Можем потерять кучу времени, - прошипел Огрен. - Твоей жены два года нет, а тут пара часов так сразу куча времени? – вскинула брови Морриган, которая обычно отмалчивалась при обсуждениях, пока не было возможности кого-нибудь уколоть. Когда было решено, кто пойдет на разведку, Элисса обратилась ко всем: - Постарайтесь не шуметь. Через час все должны собраться здесь. Пожитки и бронто решено было оставить с самым крупным бойцом – Стеном, и Винн, им велели отсидеться в укромном месте неподалеку, а остальные должны были разойтись небольшими группами проверять пещеры, попадавшиеся им по дороге до перекрестка на милю назад. Но не успели они пройти и сотни метров, как из-за поворота тракта на них вышла группа из нескольких хорошо вооруженных гномов и эльфийки в шкуре. - Ну что, вот и прихлебатели Белена? – гном, идущий первым, снял шлем. У него были короткие светлые волосы, грубое лицо и начисто отсутствовала борода. - Вали отсюда, Витред, пока я в твою неоперившуюся знатную жопу сапог не загнал! – Огрен перехватил топор из-за спины прежде, чем Элисса успела отреагировать. - И ты здесь, Огрен? А я думал ты как обычно, валяешься в своей блевотине под лестницей у Кабатчиков. Белен собрал вокруг себя все возможное отребье? Ну что, ребята, покажем этим отбросам, кто настоящий король Орзаммара? - А ну закрыли рты! – рявкнула Элисса, - За поворотом порождения тьмы! - Думаешь меня обмануть, шлюха наземная? Я тебе покажу, как влезать не в свое дело! Бранку найдем мы, а тебя я оставлю себе поразвлечься, потаскуха! – гном Витред достал два коротких топора, а из-за поворота на них вывалила группа порождений тьмы, которых возглавлял эмиссар-генлок, оседлавший боевого бронто. Завязалась настоящая бойня. Порождениям тьмы разницы не было, кто из них выступал за какого короля. Несущийся боевой бронто, от которого успела отскочить Элисса, поднял на рог гнома Витреда, и протащил его несколько метров, а когда тот упал – растоптал его, стонущего, разломав ему ребра. Общее смятение в рядах превратилось в свалку. Элисса билась с двумя генлоками двумя мечами. Видя, что один заходит ей за спину, она наклонилась к земле, уворачиваясь от удара, и, схватив горсть пыли и мелкой обвалившейся извести, запустила генлоку в морду. Тот от неожиданности прикрыл глаза, и она воткнула меч ему в горло. В это время второй пытался ударить ее в живот, но промахнулся и попал в пластину доспеха. Элисса согнулась от удара, опустила руки, у нее перехватило дыхание, но, превозмогая боль в солнечном сплетении, она изо всех сил пнула генлока ногой в грудь. Тот не ожидал, зашатался, и Элисса опустила два меча на его плечи, прорубив его кожаный доспех. Отбросив от себя тело, она продолжала бой. Огрен был хорошим воином. Пропоица, которого она видела, исчез без оглядки, когда воин Огрен достал свой топор. Он размахивал им легко, по-прежнему громко ругаясь и матерясь, рыча, как дерущийся зверь, но враги вокруг него валились, как покошенные. К нему подойти было страшно – он описывал своей секирой такие дуги и пируэты, что сносил головы и конечности генлокам, ломал оружие и, добивая их, разрубал им плоть вместе с костями. Элисса увидела, что эмиссар на толпу бьющихся снова направляет своего бронто. Она закричала что-то бессвязное, просто чтобы обратить внимание на приближающегося зверя, и ее спутники и гномы Харроумонта успели разбежаться прежде, чем их снес бегущий бешеный зверь. Лелиана, самая ловкая, проскочив через генлоков и гномов, оттолкнувшись от заваленного каменного борта подземного тракта, зацепилась за седло бронто и вцепилась в эмиссара. Элисса побежала за ними, чтобы ей помочь. Бронто бежал еще несколько метров, а Лелиана пыталась придушить эмиссара своим луком. Эмиссар боролся, Лелиана не могла достать своего ножа, и вскрикнула, обожженная магической вспышкой. Бронто заметался под ними, Элисса не могла подойти, и не могла взять лук и выстрелить, чтобы не попасть в Лелиану. Наконец бронто сбросил обоих дерущихся, и начал топтаться на месте. Лелиана откатилась в сторону, а скотина затоптала эмиссара, и понеслась на них, не разбирая дороги. Они отпрыгнули в разные стороны, как по команде. Бронто пробежал мимо, но развернулся и приготовился к новой атаке. Лелиана успела поднять лук, наложила тетиву. Она стояла прямо перед зверем, натягивая стрелу, когда зверь снова побежал. - Эй! Сюда! – закричала Элисса, пытаясь отвлечь бронто на себя. Но тот бежал прямо на Лелиану, а Лелиана не отходила и целилась прямо в зверя. Элисса бросилась вперед, в последней надежде опередить бронто, и сбила Лелиану с ног, откатившись с ней в сторону, через миг после того, как та отпустила тетиву. Бронто упал, прокатившись мимо них, как подкошенный, из его маленького глаза торчала стрела. Элисса поднялась на ноги и подала Лелиане руку. Та посмотрела на мертвого зверя и выдохнула. - Не видела выстрела лучше, - Элисса пожала руку Лелианы, которую та еще не отпустила. - Спа…- Лелиана не успела договорить, потому что ее сбило с ног заклятие, прилетевшее будто из ниоткуда – ледяная вспышка, прибившая ее к земле. Первой мыслью Элиссы было, что она не добила эмиссара. Но тот лежал неподвижно, а Элисса, ища его глазами, потеряла драгоценное время и получила вспышку заклятия в плечо. Ее пошатнуло, но она не упала, и только тогда увидела, что их атаковала эльфийка в шкурах, которая была с отрядом гномов Харроумонта. Элисса упала за ближайший камень, который треснул от следующего летящего заклятия. Она прикидывала, сколько выдержит ее укрытие, но вместо очередной вспышки услышала визг. Эльфийскую магичку зарезал подобравшийся сзади генлок, а генлока убила стрелой Лелиана, поднявшаяся на одно колено после удара и взявшая лук. - Останься здесь, пока не пройдет, - Элисса помогла Лелиане усесться за камнем, за которым срывалась несколько секунд назад. Она пошла назад, к гуще битвы. Ее соратники и гномы брали верх. По сути, они уже добивали остатки порождений тьмы, так что Элисса подоспела во время. В общей возне она увидела гнома из отряда Харроумонта, который тяжелым молотом добивал стонущего генлока. Когда тот нанес удар, снял шлем, и посмотрел на Элиссу, стоящую с мечом напротив него. У него была длинная, заплетенная в косы седая борода и глаза, в которых Элисса видела сомнение, но не нанависть. Он перехватил свой молот. Элисса, глядя ему прямо в лицо, опустила меч, ожидая его следующего шага. Старик посмотрел на нее внимательно – и опустил молот. Когда порождения тьмы были убиты, все замерли в непонимании. Элисса вышла вперед. Отряд Харроумонта потерял двоих, не считая Витреда, погибшего в самом начале битвы, и четверо у них были ранены. Численное преимущество было на стороне Стражей. Старик с молотом тоже вышел вперед, оставляя позади своих бойцов. - Уходите с миром, - Элисса не поднимала оружия. - Лорд Харроумонт – мой давний друг. Я не могу подвести его, Страж. Он послал нас найти Бранку и убить тех, кто помешает. Я обещал оберегать Витреда, он его родич, и он вел нас. Теперь я должен закончить дело. - Твои люди ранены и убиты. Витред уже с предками. Подумай о тех, кто еще жив, и отведи их в Орзаммар. - Тогда у Харроумонта не будет шанса на корону перед этим братоубийцей Беленом! – возразил старик. - Ты потерял своих людей, хочешь потерять и остальных? Старик молчал. - Хватит гномам Орзаммара гибнуть в этой братоубийственной войне. Мы – наземники, пойдем дальше, потому что у нас нет выбора, но я не понимаю, сколько еще вы будете убивать друг друга ради Белена и Харроумонта. Кровь еще прольется, ведь один из них в любом случае убьет другого, когда займет трон. Но вы теряете своих молодых и сильных бойцов не в войне, а в уличных поножовщинах. Уходите сейчас, и клянусь, даю слово Серого Стража, что никто и никогда не узнает, что вы отступили. Старик нахмурился. Он оглядел своих раненых солдат и жестом велел им уходить. - Я должен остаться сам, если они не могут идти дальше. - Нет, не должен, - возразил Алистер, - Вернись к своей семье. На поверхности Мор, твоя жизнь еще понадобится на что-то большее. - Я не покрою себя позором, - отозвался старик. - Позор – убивать друг друга в братоубийственной войне, когда мир стоит на грани гибели. Уходи, и не пятнай свое имя такой ошибкой, - Элисса бросила свой меч под ноги. Хочет старик или нет – она с ним драться не будет. Старый гном смотрел на нее, сведя брови. Она видела внутреннюю борьбу на его лице так ясно, будто могла прочесть его мысли. Когда, не говоря ни слова, он повернулся и ушел за своим отрядом, она подняла меч и повернулась к ним спиной, зная, что ей не нужно ожидать стрелы в спину.***
Тейг Ортан – родной дом Совершенного Каридина, был, если выражаться понятиями, принятыми у людей, крупной и обустроенной деревней, но давно покинутой и заброшенной. От него остались только руины зданий, заборов, домов и статуи Совершенных. Когда они свернули в сторону с тракта, Огрен пошел первым, громко проговорив: - Здесь повсюду следы Бранки! Она всегда скалывала кусочки камня на стенах, когда оказывалась в новом месте, через равное расстояние – проверяла состав породы. Она проходила здесь, клянусь сосками моих прабабок! - С такими клятвами давай договоримся, что мы верим тебе на слово, - Элисса и вправду видела ровные сколы в запущенном туннеле. Сколы были не свежие. Тейг был недалеко от поверхности – он неплохо освещался дневным светом через расселины в породе. - Если бы она была еще здесь – выставила часовых, - вздохнул Огрен, когда они встали у ворот в тейг. - Нужно поискать следы, - пожала плечами Элисса. - И то верно. Не могли три сотни гномов пройти здесь и ничего за собой не оставить… - В случае чего – пойдем по сколам породы, ты же говорил, что она так оставляла следы… Чем глубже они заходили в тейг, тем чаще им попадалось то, что совсем не внушало им радужных надежд –клочья паутины, сотканной огромными пауками, которые, как слышала Элисса, обитают на Глубинных тропах и в заброшенных пещерах. Крупные, ядовитые, размером с собаку – они были смертельно опасны не только для одинокого путника, но и для хорошо вооруженного отряда. Элиссе казалось, что в темных уголках за полуразрушенными хижинами, кузнями и статуями Совершенных ей видятся многочисленные глаза, что она слышит шорох лап и клацанье паучьих жвал. Казалось, что кто-то следит за ними неотступно, но она никого не видела. У нее по спине бежал холодок. - Будем разделяться? – спросила Винн. - Только не по одному и недалеко друг от друга, - отозвалась Элисса. Они разбились и цепью пошли по тейгу, оглядываясь по сторонам, заглядывая в полуразрушенные здания и силясь найти следы пропавшей экспедиции Бранки. Они преодолели несколько туннелей, жилой квартал, осмотрели кузницы, и Элисса уже начинала терять надежду, когда услышала крик Зеврана: - Эй, здесь кто-то есть! Огрен помчался на крик первым, должно быть, верил, что Бранка нашлась. Но Зевран сказал, что видел одинокого гнома, убежавшего по боковому туннелю. - Это было не порождение тьмы? - Нет, говорю же, это был какой-то грязный заморыш, но точно не из тварей, - Зевран указал на плохо заметный вход в туннель. Искрой от кремня она зажгла промасленный факел, запас которых они везли с собой из Орзаммара, и направилась в туннель. Несколько извилистых, темных поворотов, на которых можно было свернуть шею, и ей показалось, что она видит отблески пламени. Элисса держала наготове оружие и ступала тихо, стараясь не выдать себя. Туннель вывел ее и отряд в большую пещеру с высоким сводом, непохожую на те, что они видели прежде на Глубинных тропах. В центре горел костер, отбрасывая длинные причудливые тени. Пещера была заставлена каким-то невообразимыми и несовместимыми вещами: здесь была и старая, сломанная мебель, которую, очевидно, притащили из тейга, разбитые вазы, старая посуда, доспехи гномов и порождений тьмы, сломанные щиты, обглоданные кости, несколько смрадных трупов порождений тьмы, отрубленные паучьи лапы, и все это было в каком-то странном порядке составлено и свалено к убого сколоченной кровати и костровищу. Переступая через все это странное богатство, Огрен прошептал: - Это бывший лагерь Бранки. Здесь когда-то жило много гномов, и костров жгли немеренно. Посмотри на эти следы… Но Элисса смотрела на тень, мелькающую за костром. - Выходи, мы тебе ничего не сделаем, - сказала она, повышая голос и опуская оружие. За грудой мусора раздался шорох. - Выходи, мы знаем, что ты здесь! Шорох повторился снова, обратившись наконец в низкий, будто искаженный голос: - Уходите! Уходите! Здесь все мое! Это я здесь все нашел! - Мы никуда не уйдем, выйди и покажись! - Вы пришли за моим добром! Руки прочь! Все мое! - Я обещаю, - Элисса понизила голос, - Мы ничего здесь не тронем. Ничего не возьмем, только выйди и поговори с нами! - Обещает ничего не трогать? Ни камушков, ни блестящих червячков? - Обещаю, ничего не тронем! Из-за горы покореженных доспехов послышался шорох. В круг света, образовавшийся от костра, низко сгорбившись, почти касаясь руками земли, вылезло существо. Элисса смотрела на него, и понимала, что это был гном. У него были черные волосы, но он был страшно грязен, так что настоящего цвета волос было и не разобрать. У него была крепкая фигура, но за время в пещере она больше напоминала звериную – его будто гнуло к земле невидимой тяжестью. Глаза вроде были серые, но подернуты поволокой, так что и их цвета было не разобрать. У него были длинные волосы и длинная борода, и Элисса не могла вообразить, сколько здесь пробыл этот гном. - Ты из отряда Бранки? – спросил Огрен. - Я Рук. Кто ты есть? Зачем пришли в дом к Руку? Пришли ограбить Рука? - Рук, - обратилась к нему Элисса, жестом заставив Огрена замолчать, - Мы ищем здесь Бранку и ее отряд. Тут когда-то жило много гномов? Ты пришел сюда с ними? - Рук потом пришел. Рук собрал все. Камушки. Все что отыскал Рук. Еще темные были, но сейчас почти нет. Только ползуны. Рук прогнал ползунов, и теперь здесь все его. Других гномов нет. - Давно ты здесь, Рук? - Рук не знает. Рук здесь живет. Никаких гномов. Никаких темных. Никаких ползунов. - Неужели Бранка ничего не оставила? – в голосе Огрена сквозила растерянность. - Что не взял Рук отсюда, взяли ползуны. Все несут в свое гнездо, все блестящее, все шуршащее, все с буквами. - С буквами? Здесь были записи? – Огрен приободрился. - Все ползуны унесли, - Рук кивнул головой. - Идем немедленно туда! - Подожди, - остановила его Элисса, - Рук, как ты сюда попал? Что случилось? - Рук пошел на Тропы. Рук стал однажды злой, такой злой, что кто-то стал мертвый. Рука хотели послать на рудники, Рук убежал, а они сказали – пусть Рук пропадает. - Но как ты выжил здесь… Столько времени? – Элисса оглядела окружающую обстановку снова. У нее похолодело в желудке, когда она разглядела в темном углу освежеванного генлока. - Прекрасная леди жалеет Рука. Прекрасная леди… - Рук подполз ближе, перебирая одновременно руками и ногами. Он протянул руку к ней, но не прикоснулся, сразу отдернув, - Прекрасные волосы, прекрасные глаза. Пахнут, как пар от кипятка, глубокие, как самая глубокая пещера. Прекрасная леди не обидит Рука? Рук не такой прекрасный, как леди, он маленький, грязный и темный… Он ел темных и сам стал таким. Леди знает каково это – тьма и ее тронула. - Что? Он ел порождений тьмы? – у Лелианы дрожал голос. - Невозможно, - прошептала Элисса, - Кровь у них ядовитая. - Она жжется, когда глотаешь ее, жжется, но ты ешь и живешь, - Рук улыбнулся, глядя перед собой. - Где паучье гнездо, Рук? - За мостом, прекрасная леди. Рук не покажет, а то ползуны придут за его сокровищем… - Тьфу, просто падальщик какой-то, - выругался Огрен и перехватил топор, - Убьем его – чище будет. Рук вскрикнул испуганно и сжался в комок, выставив перед собой руки. - Нет! – Элисса встала между Огреном и сжавшимся существом, - Оставь его, его надо излечить! - Его не вылечить, - тихо сказала Винн, - Он весь пропитан скверной и скоро умрет сам. Не знаю, как он продержался так долго. - Не убивать Рука, не обижать… Рук плохой, но Рук не хочет умирать от топора, - Рук весь сжался, прячась за ноги Элиссы. Винн присела на корточки перед ним. - Рук, ты давно пошел в экспедицию? - Рук не помнит. Может пять лет, может шесть, может больше… - Рук, я встречала твою мать… Ее зовут Фильда? Она ищет тебя Рук, хочет тебя вернуть. Рук весь замер. - Нет! Нет! – закричал он, - У Рука нет матери, нет ничего! Нет ласковых слов, нет рагу, нет теплой постели! Нет мальчика с молотом, нет мамы! Нет! Рук темный! Она не должна знать! - Рук, но она же ищет тебя, она страдает, нам надо вернуть тебя ей, - прошептала Элисса, глядя, как Рук извивается у ее ног. - Нет! Нет! Ни за что! Оставьте маму, скажи ее Рука нет, Рук умер! Рук не заслужил света, не заслужил помнить о маме, Рук хочет остаться здесь навсегда, Рук не хочет на рудники, не хочет умереть от топора, не хочет, чтобы мама видела его таким! Рук умер! Рук плакал. Преодолевая отвращение, Элисса тихонько тронула его за плечо. Рук весь дернулся, как от удара, но потом перестал извиваться и плакать. - Рук, я скажу твоей маме, что ты погиб. Погиб храбро. Она ничего не знает о том, что ты сделал, ей ничего не сказали. Она будет думать, что ты умер. - Прекрасная леди добрая, прекрасная леди похожа на маму… Прекрасная леди скажет маме, что Рук умер, и мама будет жить спокойно, а Рук будет жить тут… Прекрасная леди не обидит Рука…. Когда они ушли из пещеры, Рук успокоился и сел в сторонке, перебирая обломки расколотой каменной вазы, кажется, пытаясь собрать их в единое целое. Элисса уходила, терзаясь, что было для Рука лучше – смерть или такая жизнь. Но она отняла слишком много жизней, чтобы взять на себя еще одну. Если бы она позволила убить его, наверное, избавила бы его от страданий. Но не смогла – у нее не было сил забрать жизнь этого полубезумного, полуживого гнома. Ей и так не давало спать, что, может быть, она могла стольким не дать умереть, но не сделала этого. Бронто они привязали у пещеры Рука и отправились искать ползунов.***
За мостом, на другой стороне тейга, паутиной была оплетена всякая подходящая для этого поверхность. При сходе с моста на них набросилось несколько пауков – крупных, быстрых, клацающих своими жвалами. - Ничего более мерзкого не видел, - проворчал Зевран, вытирая кинжал от черной паучьей крови, - Может, нам еще не поздно прекратить выдавать такие идиотские идеи и повернуть назад? Никто ему не ответил. - Морриган, не поджигай паутину ни при каких обстоятельствах – вместе с ней могут сгореть бумаги, - сказала Элисса. - Если эти бумаги вообще существуют, о них же нам рассказ сумасшедший – а они, как известно, самые надежные источники информации, - продолжил Зевран. - Он всегда такой нытик? – спросил Огрен. - Для тебя, наш брутальный рыжий друг, я могу быть каким скажешь. - В каком это смысле? – опешил гном. - В том самом, дорогой. Уверен, что ты так яростен не только в бою, - Зевран плотоядно усмехнулся. Элисса слегка улыбнулась, глядя на реакцию Огрена на его подначивания. Лелиана хихикнула. - Это… Ты чего, из этих что ли? А ну не подходи ко мне больше! - Особенно со спины? – Зевран продолжал гнуть свою линию. - Особенно со спины… Наг тебя задери, даже не говори мне такого, а то я тебя как… - Что? Вдруг я соглашусь! Глаза Огрена налились кровью. - Зевран просто шутит, - Элисса решила, что вмешаться надо прежде, чем их придется разнимать. В такие моменты ей казалась особенно ценной выдержка Стена. Его молчание было просто золотом на фоне их перепалок, - По крайне мере, я на это надеюсь. И никаких драк в моем отряде, иначе убью обоих. В этот раз отряд не разделялся и дальше тронулся в боевой готовности – Элисса все еще чувствовала, что за ними следит множество глаз.***
Когда они подошли к гнезду совсем близко, у них все мечи были в черной паучьей крови. Они нападали отовсюду, со стен, с потолка, из темных щелей, некоторые размером с мабари – другие помельче, редкие - крупнее, они спускались на своей паутине вниз бесшумно, и накатывали, как волны, сбивая с ног, пытаясь своими жвалами, челюстями пробить доспехи. А отряд отбивался, отбивался снова и снова, продвигаясь вперед медленно, увязая в паутине и в кучах паучьих туш, но продвигаясь к гнезду. Стен косил пауков двуручником, будто траву, но их было так много, что работы хватало всем. Паучье гнездо – пещера, была в самом дальнем углу заброшенного тейга. У входа в нее отряд окружило такое полчище пауков, что вокруг стало черно от их блестящих, покрытых жесткой шерстью тел, а от взгляда на бесчисленное множество лап становилось дурно и двоилось в глазах. Пауки стояли, будто ждали сигнала, а Элисса боялась шевельнуться. Бой был неизбежен, но они не начинали первыми. Из пещеры послышалась тяжелая поступь лап, такая, что ее звук уносился под пещерный свод. Паучиха, старая, с проседью в шерсти, и огромными челюстями, которыми могла легко перекусить руку взрослого мужчины, размером с лошадь, выбиралась из пещеры. Множество ее мутных красных глаз уставилось прямо на незваных гостей ее паучьего королевства. С ее высоким, режущим уши писком пауки напали на них со всех сторон. Элисса крутилась как волчок, их с Зевраном прижали спиной друг к другу. Алистер пытался прорваться к ней, но у него ничего не выходило – на него накатывали все новые и новые волны. Когда Зевран споткнулся, она подставила спину, чтобы помочь ему подняться, и паучьи жвала наконец достали до ее кожи. Ред бросился на паука, стащив его с ее спины. Она махала мечами направо и налево, отсекая лапы, жвала, головы, но казалось, им не будет конца. Зеврана отнесло в сторону, и они остались вдвоем с Редом в черном море. Когда бросившийся на нее паук размером с мабари повалил ее на землю, она не отпустила меч, и размахивала им, уже не видя ничего, пока паучьи челюсти не вцепились ей в руку. Она выпустила оружие, пиналась ногами, руками, но паучьи туши прижали ее к земле, и тут, к своему ужасу, она осознала, что ей все труднее двигаться – паучий яд парализовывает ее, а пауки опутывают ее паутиной. Пауки работали быстро, своими огромными лапами запутывая паутиной ее неслушающееся тело, которое отказывало ей с каждой секундой. Когда мохнатые лапы оказались у ее лица, она еще могла увидеть, как мимо нее рыжей молнией промелькнул ее верный пес. Он еще стоял на ногах, хотя на нем виднелись укусы паучьих челюстей. Он был весь в крови. Он вцепился в паука, который заматывал Элиссу в паутину, и покатился вместе с ним. Этот паук был больше него, но он рвал его незащищенное пузо из последних сил, ее преданный защитник, и, победив, исчез под навалившимися на него пауками. Элисса услышала, как он визжал, рычал и скулил, но не видела его самого. Ее охватил отчаянный страх. Она закричала, закричала так, как никогда в жизни не кричала, так что ее крик улетел под самые своды пещеры, так, что у нее вывернулось все нутро. Она, сопротивляясь паучьему яду, забилась сильнее из последних сил, еще больше путаясь в паутине. У нее отключалось сознание, зрение, у нее были спутаны руки, ноги, но она пыталась ползти туда, где бился ее пес – ее единственная уцелевшая семья. Она рвалась из паутины, кричала, звала его, и, отключаясь, вцепилась освободившейся рукой в одного из пауков, пытаясь стащить его с рыжего мохнатого тела, и сама, как ее пес, вцепилась зубами в лапу паука, колотя его кулаком, когда ей в руку воткнулось паучье жвало, и паучьи лапы потащили ее прочь. Яд парализовал ее окончательно, и она отключилась, ничего не видя и не чувствуя, как паутина покрывает ее лицо, забивается в нос, мешая ей дышать и душит ее за шею, с единственной мыслью – его сейчас разорвут, а она не может ему помочь.***
Когда она пришла в себя, ее вырвало. Вырвало и рвало, кажется, несколько минут подряд. Голова гудела, а тело не слушалось, так что она даже не видела, кто повернул ее на бок, чтобы она не захлебнулась собственной рвотой. Она пыталась позвать своего любимого пса, но не могла ни слова внятно произнести и из нее выходила вся еда и вода, что была, а потом ее рвало желчью. - Ред, Ред, - повторяла она, в те секунды, когда ее не рвало, и от попыток говорить ее рвало снова. - Тише, тише, - она узнавала голос Винн, - Все хорошо, яд выходит, скоро будешь на ногах, все хорошо! - Ред, - стонала Элисса, - Где Ред… Но никто не мог разобрать, что она пытается сказать, потому что у нее парализовало горло, и она только невнятно хрипела. - Лежи, что ты делаешь, - Винн попыталась ее удержать, но Элисса, не в силах удержать слезы и хрипы, поползла в сторону, пытаясь увидеть своего пса или хотя бы его тело. Она ползла ползком, вырывалась от Винн, пока наконец не увидела рыжую шерсть. Она чувствовала, что плачет и невнятно хрипит, пытается его позвать, видела Алистера рядом с ним. К ней возвращалась ясность зрения, и она увидела очертания ясно, и пятна крови на рыжей шерсти, и отчаянно взвыла. Сквозь пелену слез, ей показалось, что ее верный боевой пес вильнул хвостом. У нее внутри все рухнуло, загорелось дикой, невыносимой болью. Она не уберегла последнее близкое ей существо, они его разорвали, разорвали прямо у нее на глазах. Она выла, как никогда в жизни, и захлебывалась слезами. Ей говорили что-то, но она не слышала ничего, она смотрела только на своего пса. А он еще раз шевельнул хвостом, слабо, почти незаметно, и, приоткрыв глаза, пополз к ней, с трудом перебирая ранеными, парализованными паучьим ядом лапами.***
Элисса беззвучно плакала, уткнувшись в его шерсть, пока у нее не кончились слезы. Алистер и Стен вынесли ее, Реда и Зеврана, пострадавших от паучьего паралича, из логова, обратно к пещере Рука. Алистер нес ее на руках, говорил что-то, но она его не слушала, она только смотрела на своего пса на руках у Стена, боясь, что если она перестанет, он исчезнет. Слезы бесшумно текли по ее лицу. Их оставили в стороне от битвы, и они медленно приходили в себя, тело снова начинало их слушаться. Элисса сама промыла раны своего пса руками, которые еще сводило от паучьего яда, и тихо плакала, убирая запекшуюся кровь с его порванного уха. Она положила его большую голову себе на колени и гладила его, пока он не заснул. Она извела на него половину своих припарок, но покрыла ими каждую его рану. Она укачивала его, как ребенка, и никто к ним не подходил. Увидев ее в таком состоянии, они просто не решились к ним подойти. Только Огрен, с видом человека, который не знает, как себя вести в ситуации, в которую попал, сказал, что они нашли записи Бранки. Элисса просто кивнула. Через пару часов, когда у нее пересохли глаза, а голова раскалывалась так, будто по ней молотом ударили, к ней пришел Алистер. Он просто молча сел рядом с ней. Пес мирно спал и больше не скулил от боли. Элисса нарушила молчание первой. - Он все, что осталось от моей семьи. Больше у меня никого нет. А он… Он же не понимает. Он же умрет за меня, потому что он… - Он тебя любит, - Алистер осторожно приподнял морду пса и переложил на свои колени – Элисса уже не чувствовала ног от тяжести. - Я не вынесу этого, правда не вынесу. Я все что угодно сделаю, чтобы он не умер. Он – вся моя семья, что осталась, ты понимаешь? Алистер молча кивнул. - Все обошлось. Обошлось, и это главное. Он нетяжело ранен, и совсем скоро поправится. И мы пошли туда не зря. Огрен сказал, что прочел дневник Бранки. Они ушли в город Боннамар, не найдя здесь Наковальню. Город мертвых. Это мавзолей, который Каридин построил для Легиона мертвых, по крайне мере был. Наш героический-пьющий-втихую друг говорит, что там целые стаи порождений тьмы, они захватили город и теперь он зовется Мертвые рвы. Нам придется идти за ними. Это еще два дня. Винн говорит, за это время всех как раз успеет подлатать. Элисса понимала, что ведет себя как ребенок. Она не убирала руку с рыжей шерсти пса, зарывая в нее пальцы. - Он поправится? - Он крепкий. Как и его хозяйка. Они ему лапу прокусили немного – пока не заживет, я буду его нести, если понадобится. - Он вообще-то породистый мабари. Откормлен как следует. - Ничего, как-нибудь справлюсь. Кстати, тебе поспать не помешает после всего, а то я не смогу нести еще и тебя. Тронемся, когда отдохнем, а пока здесь устроим стоянку. Мы это все вместе решили. - Я буду спать здесь, с ним, - Элисса растянулась рядом с псом, зарывшись носом в его холку и прислушиваясь к его ровному шумному дыханию. - Да, прости, я вас посторожу, хорошо? – Алистер попытался подняться. Повинуясь порыву, не думая, правильно это или нет, Элисса схватила его за рукав: - Нет! Только не уходи, пожалуйста! Он посмотрел на нее непонимающе. - Пожалуйста, останься с нами. Я не смогу… Не смогу сегодня заснуть, если тебя не будет рядом. В полумраке ей показалось, что Алистер покраснел, но, даже смешавшись, он ответил: - Да, конечно. Как скажешь, если я… Если я не помешаю тебе, я побуду здесь. - Теперь все… Считают меня слабой? – Элисса прикусила губу. - Конечно нет, - помотал головой Алистер, - Любой на твоем месте давно бы сломался, а ты держишься и ведешь всех. Никто не станет уважать тебя меньше оттого, что ты за кого-то переживаешь, так что даже не бери в голову. Все, кто здесь есть, уважают тебя, потому что ты… Алистер замолчал. - Не надо. Я не хочу, чтобы ты меня хвалил или успокаивал, - выходнула Элисса, - Просто, пожалуйста, не уходи сегодня. Откуда так пахнет гарью? - Морриган спалила паучье гнездо. К счастью, после того, как мы нашли записи. Яйца, пауков – и все, что там было. Знаешь, кажется, она это сделала только потому, что ты ей сказала этого не делать. Он так и заснул, сидя рядом с ними, привалившись к стене. У него еще не совсем восстановилась раненая рука, он не был так проворен, как привык, так что пауки оставили несколько царапин и на нем. Элисса просто знала, он о них ей ничего не сказал, но она видела ссадины на коже, где она проглядывала из-под доспехов. Ему нужны доспехи получше, подумала она. Она заснула, уткнувшись в шерсть своего пса и свернувшись, будто хотела оградить его от всего мира своим телом. Заснула редким сном, в котором не было кошмаров, сжимая руку Алистера в своей.