«Я – ваша Совершенная»
Бранка, Совершенная Орзаммара из касты кузнецов
Порождений тьмы было много — а их осталось мало. Когда они вывалились на них из туннелей — рычащие, черные, с горящими глазами — Элиссу поддержало только то, что там, позади, она оставила своих товарищей в плену у безумной гномки, и что они не могут отступить. Ярость, безвыходность положения заставляли ее драться так, как дерется загнанный в угол зверь — снова. Она старалась не терять головы, не лезть на рожон, но ей было тяжело владеть собой, и она была благодарна высшим силам, что Алистер с ней и прикрывает ее спину. Элисса уже привыкла защищать Винн — пожилая волшебница, не смотря на всю магическую мощь, оставалась уязвимой для мечей и топоров. Огрен после встречи со своей дражайшей супругой дрался еще яростнее, чем прежде. Огра, выскочившего на них из темноты, в этот раз он убил в одиночку. Переступая через тела поверженных врагов, Элисса видела, что не все из порождений тьмы погибли от их мечей. Она видела тела, пронзенные пиками, торчащими из земли, придавленные камнями, упавшими с высоты. В свете магического огонька, которым Винн осветила тоннель, девушка разглядела тела гномов среди трупов порождений тьмы — убитые смертоносными ловушками, они лежали здесь давно, никто не озаботился забрать их тела или похоронить их — жертв экспериментов Бранки и ловушек Каридина. Когда закончился очередной длинный, полуобвалившийся туннель, наполненный спертым воздухом, запахом пыли, крови, гниющих тел и сырого лириума — перед путниками встала ветхая деревянная дверь. Элисса толкнула ее осторожно, запретив Реду бежать вперед, и та со скрипом ржавых вековых петель и ссохшегося дерева поддалась. Они оказались в каменной зале с низким потолком, длинной, разделенной на секции колоннами, сводами и каменными ступенями. Зала была хорошо освещена — на стенах развешены горящие факелы, мерцающие неестественным синеватым пламенем. За первой широкой ступенью, к которой вели несколько узких, Элисса увидела каменные статуи — широкоплечие, с огромными руками и небольшими головами, в которых едва улавливались черты человеческих лиц. Внушительные, массивные, будто выкованные из камня, с металлическими переливами — эти статуи казались грубой работой не самого умелого скульптора, который гнался за внушительностью, забыв о красоте. — Големы, — благоговейно прошептал Огрен, — В замечательном состоянии… Я таких отродясь не видел, Страж. — Они опасны? — Они, кажись, не работают. Стоят как истуканы, сама погляди. — Все равно надо быть осторожными. Элисса ступала медленно, осматривая пол, стены, потолок — это полоса ловушек, а не увеселительная прогулка, пыталась она подбодрить сама себя. Она вся обратилась в зрение и слух. Обманчивое спокойствие окружающей обстановки пустило дрожь дурного предчувствия по ее спине. По дороге сюда она видела столько трупов гномов, генлоков и гарлоков, пронзенных оружием, придавленных камнями, сожженных, облитых кислотой, что увиденное не внушало ей оптимизма. Перед тем, как ставить ногу на следующую плитку, она старалась унять дрожь в коленях. Наконец ей показалось, что она нашла то, что искала — ряд из плиток, которыми был вымощен пол на постаменте, куда они поднялись, слегка выступал над остальными — не больше, чем на толщину мизинца. Элисса остановилась и приказала остановиться всем. Осторожно сняв со стены тяжелый металлический рожок для факела, она бросила его перед собой — прямо на одну из выступающих плиток. Та опустилась вниз под его тяжестью и едва слышно щелкнула. В следующий миг перед лицом Элиссы, стремительно вылетев из стен, сомкнулись широкие заточенные лезвия, перегородив проход. Если бы она наступила туда сама, ее бы разрезало, как кусок масла раскаленным ножом. Выдохнув, она осторожно наступила краем сапога на плитку, под которой сработал механизм — ничего не произошло. Пригнувшись, ступая только на безопасное место, они пролезли под лезвиями дальше, в следующую секцию зала, где замерли безжизненные каменные големы. Когда за ее спиной что-то грохнуло, она буквально развернулась в воздухе, выставив перед собой оружие. Дверь, через которую они вошли, перекрыла массивная железная решетка, отрезав им путь назад. Другую дверь — выходную, закрыла такая же. Пока у Элиссы успела мелькнуть мысль, что они заперты в ловушке, она услышала шипение, будто наступила на клубок змей. Из отверстий в стыках плитки фонтанчиками забил зеленоватый газ, расстилаясь по полу, как густой туман. Он был тяжелее воздуха и медленно подползал к их ногам. Элисса вздохнула и закашлялась — вдруг ей стало трудно дышать, будто кто-то схватил ее за горло. — Газ ядовитый, — Винн отступила на шаг назад и пустила волну магической энергии. Газ не рассеялся, он долетел до стены и поднялся вверх — медленно спускаясь ниже, как клубы жуткого зеленого дыма. Бежать было некуда. Огрен ударил топором по решетке — она не поддалась, только металлический звон заполнил залу. Гном закашлялся и согнулся, приложив руку к груди. Элисса задержала дыхание, в панике оглядывая стены, потолок, что угодно, ища, как им выбраться. Она отчетливо ощущала, что с каждым вдохом ее легкие обжигает, горло сжимает невидимая рука, и вместо дыхания у нее начинают вырываться хрипы. Алистер дергал решетку — ядовитый туман просачивался через нее, но его было слишком много, и он медленно, но верно, заполнял комнату. Поняв, что усилия его бессмысленны, он схватил Реда поперек туловища и забросил на плечо – газ поднимался и подбирался к морде пса. Элисса была близка к панике — снова. Если это ловушка, испытание, то из нее должен быть выход. Она бросилась к стенам, поднимая ядовитые испарения выше движением своего тела, и ощупывала каждый камень. Выхода не было нигде. Туман доставал уже до колен. Каждый вдох казался последним. Она задерживала дыхание, а потом вдыхала, и, казалось, в ее горло и легкие забивался горящий пух. Она металась в поисках выхода, зажав нос одной рукой, а второй проверяя каждый доступный выступ, пока ее спутники пытались сломать решетку. Наконец ее пальцы в поднимающемся тумане нащупали что-то… Деревянную ручку. «А если это снова ловушка?» — промелькнула мысль. Ред заскулил на плечах у Алистера, скребя лапами его спину. Огрен задыхался — он был самого низкого роста из них. Сжав зубы, не дыша, Элисса понадеялась, что если это ловушка — то пусть она убьет ее, а не сработает там, где ее друзья, и дернула рычаг. Со скрипом тот повернулся, и шипение стало тише. Элисса увидела, что газ перестал идти в дальнем конце комнаты. Она вся вздрогнула от радости. Набрав ядовитого воздуха, она скомандовала: — Ищите другие рычаги! Рычаги на полу! В тот же миг, когда ее голос долетел до ее отчаявшихся бойцов, в центре залы ожил голем. Раздался скрежет стали и глухой звук, будто камнем ударили о камень. Придя в движение, голем вскинул свои крупные каменные руки, будто потянулся от долгого сна, и пошел прямо на нее. Винн призвала силу земли — наколдовала каменный снаряд из кусков обвалившейся местами каменной кладки и запустила в подходящего к Элиссе монстра. Тот пошатнулся, но не завалился. Взяв своей огромной каменной ладонью крупный кусок щебня, он с легкостью запустил его прямо в Винн, сбив пожилую волшебницу с ног. С боевым кличем Огрен, подбежав, ударил голема топором в грудь. Элисса хотела бежать к упавшей Винн, но понимала, что если она не найдет, как отключить механизм, все они задохнутся в ядовитом газе. Сморщившись, словно от боли, она отвернулась от места, где упала Винн, убрала оружие, не глядя на Алистера, Реда и Огрена, которые валили голема, бросилась к соседней стене и стала искать еще один рычаг. Он был точно напротив предыдущего — она дернула его, и прекратилась подача газа у решетки, где лежала Винн. А в центре комнаты проснулся еще один голем. Элисса увернулась от летящего в нее булыжника, перепрыгнула через упавшего под ударами друзей каменного истукана и бросилась к противоположной стороне зала — там виднелись такие же ниши в боковых стенах, в которых она нашла рычаги. Испарений стало меньше, но она была на грани того, чтобы потерять сознание. Влево, вправо от каменных кулаков — она упала, и, вслепую, поднимая волны ядовитого тумана перекатилась до ниши. Рычаг был там, он был сломан почти у самого основания. Ее бойцы теснили второго голема, Винн все не вставала, а рычаг не поддавался. Она нашла его на ощупь, упала на колени, от газа заслезились глаза так, будто она сейчас ослепнет. Остаток рычага не поддавался. Элисса схватила обрубок обеими руками, зарычала от напряжения, уперлась ногой в выступ на стене и всем весом навалилась на него, пока не услышала щелчка. Ее руки соскользнули, она упала на спину, но шипение газа стало еще тише, и туман стал развеиваться быстрее. Встал еще один голем, и бросился на нее. Каменный кулак метил ей в грудь — она увернулась. Глаза голема были пустыми, бессмысленными, а отверстие, что заменяло рот, искривилось от ярости. Элисса увернулась снова, ей все еще было тяжело дышать, голову наполнял тот же туман, что был вокруг, но на големов яд не действовал — значит нельзя останавливаться. Она бросилась в сторону, Алистер попытался отвлечь противника — не вышло. Элисса побежала, а голем тяжело топал за ней. Она подняла вокруг себя клубы еще не рассеявшегося тумана, так, что он покрыл ее с головой, упала на колени и поползла в сторону, задыхаясь, но пытаясь по памяти вернуться к месту, где должен был располагаться последний рычаг. Она слышала звуки боя совсем рядом — металл ударялся о камень, Ред рычал… Элисса нашла последний рычаг и дернула его так, что чуть не вырвала ручку. Щелчок, и ядовитое шипение, напоминающее змеиное, наконец прекратилось — новая отрава больше не поступала. Но с уже знакомым скрежетом очнулся четвертый голем. Элисса отвлекла его на себя — он был неповоротлив, а ее голова прояснялась, легкие наполнялись воздухом. Она увернулась в сторону от удара, отскочила, отскочила еще, и оказалось прижатой к решетке. Успев заметить летящий в нее каменный кулак, она нырнула вниз, и решетка над ее головой жалобно заскрипела. На нее посыпался щебень, Страж, не оглядываясь, перескочила в сторону, а над ее головой пролетела еще одна каменная ладонь, пытающаяся ее схватить. Она отбежала на несколько шагов и обернулась на скрежет металла и невыносимый шум — рука голема застряла в решетке, и он не мог ее вытащить. Добить его было делом техники. Подбежав к приходящей в себя Винн, Элисса первым делом подняла ее голову выше из ядовитого тумана, который рассасывался, но еще доставал им до щиколоток. Пожилая волшебница тяжело дышала, из-под седых волос проступила кровь. Элисса держала ее за плечи, чтобы та не задохнулась, и Винн слабо пожала ей локоть. Винн морщилась, на ее лице проступили глубокие морщины, будто избороздившие ее обычно спокойное и благородное лицо. Усилием воли волшебница вскинула руку, приложив ладонь к своей раненой голове, и вспышка синего света осветила ее, затягивая открытую рану, из которой сочилась кровь. Когда от нее остался лишь свежий рубец, Винн обессилено повалилась Элиссе на руки. Последний голем пал от удара Огренова топора, и решетки, перекрывшие вход, медленно, со скрежетом, поднялись наверх, унося с собой остатки руки одного из каменных стражей Наковальни.***
Винн еще едва могла идти — Алистер буквально тащил ее на себе. Ред то и дело откашливался от ядовитого дыма, он разодрал себе морду о каменных противников. Огрен молчал, будто воды в рот набрал. Если бы у Элиссы было время подумать о его чувствах, она, несомненно, поддержала бы того, кто в попытках спасти свою жену был отправлен ей же на верную смерть, но сейчас она думала только об одном — выбраться отсюда любым способом, не дав никому погибнуть и не погибнув самой. В следующем зале, вернее, пещере с высоким куполообразным сводом, все, кроме Огрена, замерли, глядя в потолок. Впервые им довелось увидеть месторождение лириума. Освещая все вокруг синеватым холодным светом, жилы лириума разрезали весь потолок пещеры, часто и витиевато, образуя сложный рисунок. Лириум раскинулся по всей пещере, и напоминал голубоватые вены, выступающие из-под кожи. Где то он наростами торчал из пола и стен, образуя причудливые фигуры. Его испарения стояли легким мороком по всей пещере, а в центре ее виднелась огромная голова, высеченная из белого мрамора, подвешенная под потолком на крупных каменных кольцах и глядящая на вошедших пустыми глазницами. Ее грубый рот казался черным и бездонным в слабом свете. — Давай, парень, тащи ее сюда! — тишину нарушил голос Огрена, он встал над грудой светящегося лириума, растущего прямо из каменистого пола, — Что застыл, тащи сюда колдунью! Алистер послушался, подхватив едва идущую Винн на руки. Огрен вдруг схватил ее за шиворот и приставил ее лицо совсем близко к лириуму. — Что ты делаешь? — резко вырвалось у Алистера. Винн вдохнула, закашлялась, но буквально несколько секунд и, кажется, ее щеки порозовели. — Дыши, подруга, дыши. Для твоего брата нет средства лучше лириума, чтобы сил набраться. Заживет все, как на собаке, только надышись как следует… А вы не суйтесь и давайте убираться отсюда, он только магам помогает и этим… Храмовникам, а вы со своей псиной передышите и отравитесь, или, не дай Камень, начнете зависеть от этой дряни, — процедил Огрен сквозь зубы. Винн действительно становилось лучше на глазах. Она сама стала на колени, обхватила голову руками и исцеляла себя магией. От заклятия она снова побледнела, но придвинулась к лириуму, вдыхала его и ее лицо снова принимало нормальный оттенок. Наконец, опираясь на стену, она отвергла руку Алистера и поднялась, не совсем уверенно, но сама. — Получшало? — Огрен оценивающе посмотрел на волшебницу. — Да. Спасибо, — Винн кивнула и потянулась к своему поясному меху с водой. — Выберемся отсюда и выпьем чего покрепче за твое здоровье. А сейчас шевелитесь — а то мне не по себе, когда эта хреновина на меня глядит, — Огрен кивком указал в сторону каменной головы. Они направились дальше, в полной тишине. Слышался лишь звук шагов, и где-то мерно капала вода, разбиваясь о камни. Подойдя ближе к каменному изваянию, они разглядели под ним постамент со ступенями, через который нужно было пройти, чтобы отправиться дальше, а еще то, что у статуи четыре лица — по одному с каждой стороны, и каждое лицо смотрит на древнюю железную наковальню, установленную на каждой стороне постамента. — Не нравятся мне эти рожи, — не унимался Огрен, не сводя глаз с изваяния, — Но надо глянуть, может какая-то из этих и есть… Наковальня Пустоты? На что она хоть похожа, сказала бы, чертова баба… Элисса ткнула мечом одну ступеньку, ведущую на постамент, вторую. Ничего не произошло. Медленно они поднялись наверх, к одной из наковален. Элисса посмотрела на лик статуи, пытаясь понять, в чем же очередная ловушка, когда со скрежетом каменное изваяние повернулось к ней другим ликом, а из его глаз полыхнул свет, будто в них засверкали молнии. Повинуясь инстинкту, Элисса отвернулась от этих загоревшихся жутких глаз, мимо нее пронесся столп черного дыма, и прямо за спиной Алистера, у наковальни вырос полупрозрачный призрак гнома с арбалетом. — Сзади! — крикнула она. Алистер повернулся на месте, взмахнув мечом, и лезвие из драконьей кости выбило из рук привидения арбалет. Он отлетел в сторону и растаял без следа, а Алистер проткнул мечом кинувшегося на него призрака. В это время от других наковален на них бросились еще трое. Все смешалось. Неокрепшей Винн Элисса велела уйти в сторону, но та посыпала заклятиями призраков с расстояния. Элисса и Ред сражалась с двумя противниками, Алистера от них отрезало. Призраки от ударов рассеивались и возникали снова, пока не получалось нанести им одним ударом смертельную рану. Девушка не видела Огрена, и не могла оглянуться и найти его, но он не бился — он будто исчез, когда началась драка. Один из призраков внезапно перестал атаковать и полетел к каменной голове — не касаясь земли. С ужасом Элисса увидела, что Огрен, опустив топор, медленно идет к каменному лику, а призрак настигает его со спины. Она пустила вперед пса, а потом, когда привидение перед ней растворилось в воздухе от ее рассекающего удара, бросилась следом. Нагнав призрака, она схлестнулась с ним и отсекла бы голову, если бы у него было тело. Пробежав через облако тумана, которое осталось от противника, она схватила медленно идущего Огрена за плечо, но тот не остановился. Как завороженный, с бессмысленным стеклянным взглядом он смотрел на каменный лик, и не реагировал ни на ее окрики, ни на то, что она пыталась его удержать. Вокруг каменной статуи замелькали молнии, будто она ощущала приближение кого-то и не готовила для него ничего хорошего. Невольно Элисса тоже посмотрела в ее сияющие глаза, и почувствовала, как земля плывет из-под ее ног. Она инстинктивно зажмурилась в ту же секунду ее голова взорвалась болью, но туманящее головокружение прошло. Прикрыв глаза ладонью, не глядя на статую, она бросилась Огрену наперерез, но он шел и шел, не видя и не замечая ее. Элисса трясла его за плечи, встала поперек дороги, но он просто шел. Она кричала — он ее не слышал, пробовала вырвать у него топор, но он сжал кулаки так, что у Элиссы не вышло. А Алистер и Винн продолжали за их спинами сражаться с бессмертными призраками. Элисса, отвернувшись от статуи, отошла на несколько шагов в сторону — Огрен был уже совсем близко к своей цели. Всем весом, разбежавшись, она бросилась на гнома сбоку и сбила его с ног. Они покатились кубарем по пологой части постамента, пока не ударились об одну из наковален. Элисса вскочила первая, и, увидев, что у Огрена все еще рассеянный взгляд, размахнулась и залепила ему пощечину так, что тот слегка пошатнулся. Огрен выронил топор, схватился за лицо и посмотрел на Элиссу испуганно, непонимающе, но осмысленно. Схватив его за плечи, она повернула его боком к каменному лику: — Не смотри статуе в глаза! Не смей! — Что за… — Не смотри ей в глаза, мать твою! — внезапно выругалась Элисса, а Огрен растерянно кивнул. Элисса увидела отблеск желтоватого света на его лице. Источником света была наковальня, к которой они отлетели. Алистер сразил одного из призраков, и наковальня, рядом с которой тот появился, втягивала духа обратно, и вокруг нее завились кольца желтоватого света. Не понимая до конца, что она делает, Элисса пнула наковальню ногой, пытаясь столкнуть ее с постамента. — Оно сломалось! — крикнул Огрен. Он снова смотрел в каменный лик, но когда Элисса пнула наковальню, смотрящие на нее блестящие глаза на несколько секунд погасли… И загорелись снова. Огрен спешно отвел взгляд, Элисса закрыла глаза ладонями. Догадка пришла также внезапно, как в комнате с газом — она открыла глаза, выхватила у Огрена поднятый им топор и, двумя руками занеся его над головой, всей силой своего тела опустила его на светящуюся наковальню. Древний гномий топор устоял, а старая наковальня треснула до самого основания. Позади послышался рев — заскрипели кольца, на которых держалась каменная голова, и лики снова повернулись, но Элисса успела увидеть, что у того, напротив которого она разбила наковальню, глаза перестали сверкать, и из них хлынули потоки крови, заливая каменный пол…. По спине Стража побежал холодок, но к ним поворачивалось новое лицо, и она спешно прикрыла глаза. Засветилась наковальня за спиной Алистера. — Разбейте наковальни! Разбей наковальню, которая светится! — Элисса толкнула Огрена вперед, бросая ему топор, чтобы он не попал под чары идола снова. Гному перекрыли дорогу призраки, и он вступил с ними в яростный бой, — Не смотрите на статую! Не смотрите ей в глаза! Уничтожь наковальню, Алистер! Он услышал ее и ударил мечом по наковальне. С жутким скрипом, похожим больше на предсмертные визги живого существа, которое бьется в агонии, из глаз второго лика статуи снова хлынули фонтаны крови. Раздался хлопок, будто что-то взорвалось, и почти осязаемая волна, вырвавшаяся из каменного изваяния, сбила их всех с ног. Элисса поднялась на колени, в голове шумело, она спешно уставилась в пол, увидев перед собой уже знакомый электрический блеск глаз статуи. Земля поплыла у нее из-под ног, ее замутило от находящего гипноза, а потом на нее горячей, липкой струей хлынула кровь, обдав ее с ног до головы — Огрен разбил третью наковальню. Статуя вновь повернулась, и все они, как по команде, бросились к последнему уцелевшему лику, закрываясь от его проклятого взгляда. Рядом с последней наковальней вновь выросли бесплотные призраки. Их было четверо, и они были неуязвимыми воинами. Они почти скинули отряд со ступеней, когда засверкала последняя неразрушенная наковальня, путь к которой был отрезан призрачными противниками. Отступив за их спины, Винн на несколько секунд припала к выступающей жиле лириума, глубоко дыша. Элисса видела боковым зрением, как волшебница закашлялась. Выпрямившись, она закрыла глаза, побелев от напряжения, свела вместе руки и выпустила мощное заклятие в потолок. Сверху посыпались камни, один из которых разбил наковальню. Под ними заходил ходуном пол, свод дрожал и обваливался. Бойцы бросились врассыпную, уворачиваясь от падающих камней, каменные лики заливались кровью, задрожали, а потом кольца, удерживающие голову идола, треснули и обвалились вниз. Под нечеловеческий грохот исчезли призраки, поднялась вековая пыль, эхо понеслось по пещере, будто в ней случилось землетрясение, а потом все стихло. Когда они откашлялись от поднявшейся пыли, перебрались через свалившиеся булыжники, осколки лириума, обломки зачарованной статуи — им открылся проход в самое сердце горы.***
Каменные ворота с искусной резьбой, распахнутые настежь, привели их в конце спуска по грубой каменной лестнице в огромную пещеру, свода которой не было видно — настолько он был высок. Полом служил длинный, широкий каменный уступ, нависающий над лавовой пропастью. Лириумные жилы невообразимой толщины покрывали стены, а будто бы с потолка потоками, образующими настоящий водопад, стекала раскаленная лава. Это было самое древнее, прекрасное и внушительное место, что Элиссе довелось увидеть на Глубинных тропах. Но эта пещера была творением рук гномов — она видела эту искусную, нарочито грубую резьбу ворот, руки–колонны, вырубленные прямо в горе, которые будто поддерживали свод пещеры. Элисса переступила порог этого древнего зала и поняла нутром, что они дошли до цели. Как солдаты на смотре, перед ней в два ряда стояли неподвижные големы, а почти у края уступа, напротив ворот стоял еще один — отличающийся от остальных. С замиранием сердца Страж прошла мимо каменных воинов, но никто из них не очнулся. Голем, к которому она подходила через этот смертоносный строй, был определенно особенным. Он был выкован из металла, а не из камня. Его спину и плечи украшали руны, а лицо было более искусным, чем у остальных — оно скорее напоминало закрытое забрало шлема, нежели грубо высеченные человеческие черты. Элисса видела его тело, созданное как подражание тяжелым доспехам, и слегка сверкающие искры тока, бегущего по этому магическому телу. Подходя ближе, но не приближаясь до конца, ей почудилось, что стальное существо будто бы дышало. Она остановилась в нескольких метрах от него, не опуская оружия, когда стальной голем вдруг заговорил, и она ощутила, что прорезями-глазами он на нее смотрит. — Меня зовут Каридин. — Святой Камень, — пробормотал Огрен, — Провалиться мне… Это же невозможно… — Каридин? Совершенный Каридин? — Элисса, почти незнакомая с гномьей историей в таких подробностях, не была так сражена, как ее спутник. Хотя и ей хватило понимания и простых подсчетов, чтобы понять, что они нашли того, кто пропал тысячу лет назад и спрятал Наковальню пустоты, которую так жаждала Бранка. — Совершенно верно, — отозвался голем. У него был глубокий, мужественный голос, в котором слышался скрежет металла, — Когда-то, давным-давно, я был Совершенным для гномов Орзаммара. Если вы пришли сюда в поисках Наковальни, то просто обязаны выслушать мою историю. Иначе вам придется пережить ее на себе. Все притихли. У Каридина не было глаз как таковых, но Элисса чувствовала его взгляд. Она кивнула. — Хотя я и изготовил много вещей в свое время, славу и положение мне принесла единственная — Наковальня Пустоты. С ее помощью я мог ковать людей из стали и камня, гибких и умных, как и любой другой солдат. Объединенные в армию, они были непобедимы… Но я не рассказывал никому о цене. Ни у одного простого кузнеца, как бы умел он ни был, не было сил создать жизнь. Чтобы вдохнуть в голема жизнь, мне пришлось забирать жизни откуда-то еще. — Что ты имеешь ввиду? Забирать жизни?— напряженно спросила Элисса, Каридин не ответил. Она продолжила, - Жестокий путь, стоило ли оно того? — Вот и мой король так сказал, — Каридин кивнул, — Я собирался работать только с добровольцами, но ему было мало. И вскоре это место обагрили реки крови… Ты не знаешь, чужеземка, что мне пришлось пройти. Но хуже того было то, что я сделал… Со всеми этими несчастными. Когда Валтору стало мало добровольцев, он стал присылать ко мне бескастовых гномов. Своих политических противников. Неугодных ему. Их приводили ко мне, живых, облачали в броню из камня и стали. Привязывали к наковальне, и я заливал в них, живых, раскаленный лириум. Они умирали в муках, которые нельзя вообразить, и я ковал их броню, пока они еще были живы. Ковал, когда они еще чувствовали… Всё. Ковал заново их еще непогибшие тела, пока они не испустили дух — чтобы они отдали его камню. И наконец я не выдержал и отказался и дальше исполнять его волю. Как следствие, по приказу короля Вальтора следующей жертвой, возложенной на Наковальню, оказался я сам. Мои ученики сумели поместить душу мою в каменное тело, но не знали, как создать управляющий жезл. Посему я сохранил разум и свободу воли. С тех пор я оставался здесь, стремясь уничтожить Наковальню. Но ни один голем не может коснуться ее… Моя былая предусмотрительность обернулась против меня. Я заперся здесь, чтобы ее уничтожить. Наковальню нельзя больше пустить в ход, никогда. — Нет! — раздался крик сзади, — Наковальня моя! Никто ее у меня нет отнимет! Бранка вбежала в зал, вооруженная. «Дрянь прошла по прочищенным нами ходам и ловушкам» — со злостью отметила про себя Элисса. Но ее смутило, что Каридин дрогнул, взглянув на Бранку. — Вы, — повернулся он к Элиссе, — Помогите мне. Помогите мне уничтожить Наковальню. Не дайте ей поработить новые души! На ней и так много крови! — Не слушайте его, — зашипела Бранка. — Он тут окончательно обезумел, проторчав тысячу лет взаперти! Принесите мне Наковальню, и у вас будет армия, которой вы никогда не видали! — Бранка! Ты свихнувшаяся, жестокая дрянь, — рявкнул Огрен прежде, чем Элисса успела что-то сказать, — Неужели эта железка столько для тебя значит, что ты даже не видишь, что потеряла ради нее? Голос его дрогнул. Он смотрел прямо на свою жену, лицо которой исказила жестокая, презрительная гримаса от его обращения. — Ты оглядись вокруг! — закричала она так, будто говорила нечто абсолютно очевидное ребенку, который вывел ее из терпения, — Разве так должна выглядеть наша Империя?! Осыпающиеся туннели, полные порождений тьмы! А с Наковальней… Мы вернем себе былую славу! Элисса замерла в растерянности. Она стояла между Бранкой и Каридином, глядя перед собой и понимая, что ее следующее решение решит судьбу всех, кто здесь присутствует. Или не только их? Элисса вспомнила Орзаммарских лордов. Бескастовых в Пыльном городе, сына Зерлинды. Вспомнила, что ни на каплю, ни на йоту не доверяла Белену, которому она помогала. Ей казалось, она выбрала меньшее зло — того, кто хочет стереть вековое неравенство, но потом вспомнила ледяной взгляд его светлых глаз. Правильно ли она выбрала? Если она своими руками принесет в Орзаммар такое оружие, кто пойдет на Наковальню первым? Лорд Харроумонт? Неугодные? Она ощущала в Белене страсть, всепоглощающую страсть к власти, ради которой он ни перед чем не остановится. Добровольцы или нет, гномы будут десятками, сотнями умирать в подземелье на Наковальне, в невообразимых муках… Пока Орзаммар не получит величайшую армию в мире. Элисса будто видела перед собой многочисленные трупы гномов, о которые спотыкалась в туннелях, трупы тех, кого Бранка посылала, как безвольных кроликов, испытывать на себе смертельные ловушки, вспомнила убитую жуткую, вонючую гигантскую матку, которая когда-то была женщиной по имени Ларин, и тельце сумасшедшей Геспит в камнях на дне обрыва. Она глядела в безумные глаза Бранки, и отчетливо понимала, что у той не будет угрызений совести, если под ее молот пригонят весь Орзаммар. Элиссе было жаль, отчаянно жаль Огрена, но она не могла поступить иначе: — Наковальня порабощает души. Ее надо уничтожить. — Благодарю, чужеземка. Ваше сострадание разжигает во мне стыд, — отозвался Каридин. — Стыд? — хохотнула Бранка, — Ты всегда был слабаком, Каридин… Думаете отобрать у меня то, чем я спасу все гномье королевство? То, что сделает мое имя бессмертной, что поставит меня выше всех этих идиотов вроде тебя? Я буду Совершенной среди Совершенных. И вы узнаете это первыми, — Бранка вытащила из-за пазухи продолговатый золотистый предмет, — Как вам это? Ты не единственный мастер-кузнец на свете, Каридин! Бранка вскинула руку над головой, и Элисса успела разглядеть изогнутый жезл. — Големы, слушайтесь меня! В атаку!!! Большая часть големов в зале ожила, как по команде. Они просыпались, стуча по земле кулаками, принимая боевые позиции. Каридин, перекрикивая грохот и шум, крикнул ей: — Это жезл управления! — он вскинул руки, и несколько големов очнулись и потянулись к нему, восставая против своих обезволенных собратьев, — Вы должны мне помочь! Один я ее не остановлю! И все смешалось. Земля дрожала под ногами от тяжелой поступи големов, когда они сошлись в жестокой битве на каменном уступе. Скрежет, рык, летящие камни и удары великанов наполнили поле битвы. Големы бились друг с другом яростно, громя каменные тела и все вокруг. Кучка людей, которые казались неестественно хрупкоими среди развернувшегося безумия, старалась удержаться вместе и не попасть в самое пекло. Металл их оружия со скрежетом врезался в камень, но вместо крови сыпались кучи щебня. Элисса крутилась, как волчок, уворачиваясь от ударов. Алистер защитил ее щитом, но от прямого удара кулака голема щит треснул и оказался бесполезным. Винн ударила мощным заклятием в землю, сбив нескольких сражающихся с ног, а остальные пытались помочь «своим» големам получить преимущество в этом каменном безумии. Сражаясь, уворачиваясь, пытаясь спастись от верной смерти, Элисса хотела знать только одно — что с ее друзьями сделала Бранка, прежде чем ее догнать. Големы лупили друг друга так, что отрывали друг другу конечности. Они запускали во врагов все, что попадется им под руку, наносили удары, одним из которых можно легко убить лошадь. Все это происходило с утробным рыком, ужасающим грохотом и скрежетом — будто преисполняя разверзлась здесь, глубоко под землей. Огрен снова исчез, и Элисса только и успела увидеть, как он пробегает среди каменных монстров, пробиваясь к Бранке. Но жена его обставила — проскользнув мимо бьющихся, она выросла прямо перед Элиссой, и сбила ее щитом с ног. Алистер преградил ей путь. Элисса, давая ему путь для отступления, перекатилась и чуть не угодила под ноги голему. Уже рассыпаясь, он продолжал нападать на Каридина. Вскочив и извернувшись, она всадила меч в каменный подбородок. Огрен, наконец настигнув Бранку, встал между ней и Алистером, будто защищая ее. Элисса видела, как быстро, не раздумывая Бранка ударила его в спину. Лезвие ударилось в крепкий доспех и соскользнуло, Огрен повернулся и отразил очередной удар. Среди битвы големов они сошлись в бою. Бранка атаковала яростно, Огрен отбивался, они кружили друг вокруг друга. Огрен что-то ей кричал, своей жене, но Элисса не могла расслышать что, сама отбиваясь от могучих ударов врагов. Она лишь мельком видела холодное, искаженное яростью лицо кузничихи. В порыве боя они дошли до самого края уступа, когда наконец Бранка пропустила удар, и упала на колено. Элисса стала пробиваться в их сторону — еще не понимая, что она будет делать. Она не могла позволить Огрену убить ее. Девушка с ликованием увидела, что Огрен опустил топор. Но в тот же миг Бранка подняла упавший меч и ударила. Инстинкты не подвели гнома — он увернулся, и металл задел его плечо, а не в сердце. Элисса замерла на секунду, перешла на бег, а Бранка поднялась с колен и занесла над Огреном меч. Просвистевшее мимо заклятие угодило ей прямо в голову. Бранка снова выронила меч и принялась тереть глаза — она ослепла. Обернувшись на мгновение, Элисса увидела источник заклятия — за ее спиной стояла Морриган, придерживая окровавленную руку, с улыбкой мрачного удовлетворения на лице. Стэн уже врубился в толпу сражающихся, Лелиана сыпала стрелами, а Зевран прикрывал ее. Она снова нашла глазами гномов. — Нет, Огрен, нет! — закричала Элисса. Воин загнал топор в грудь Совершенной Бранки по самую рукоять.***
Когда Огрен разрубил топором выпавший из мертвой руки жезл управления, враждующие големы замерли и застыли. Элисса видела, как, посмотрев на свой топор, Огрен сгорбился. Повернувшись ко всем спиной, он прошел несколько шагов к обрыву и замер. Элисса смотрела на его спину и понимала, что не должна сейчас подходить. Она сама перевязывала простреленную руку Морриган — ведьма позволила это только ей, потому что не могла дотянуться сама. Огрен отказался от помощи — он отмахнулся ото всех, хотя его плечо кровило серьезно. Сжав зубы, он взял на руки тело Бранки и отнес ее в угол пещеры. Он долго неподвижно сидел над ее телом в одиночестве. Потом, также один, он сложил руки Бранки на ее груди, и, превозмогая боль от раны, заложил ее тело камнями. За все это время он не произнес ни единого слова. Лелиана бросилась Элиссе на шею. — Мы так боялись за вас! — А я боялась за вас, — выдохнула Страж, — Как вы выбрались? Бранка вас отпустила? — Нет, что ты, — замотала головой Лелиана, — Мы сами сумели. Когда мы ее долго не слышали, нам показалось, что она нас оставила… Там, умирать, в ловушке. Мы побросали камни наверх, Зевран ее так поносил громко, что если бы она была там — точно бы его пристрелила. Тогда мы решились идти к вам на помощь — Стэн отлично меня подбросил, а я по верху ворот уже забралась на стену и обезвредила ловушку. Мы пошли искать вас, хотели Морриган оставить из-за раны в безопасном месте, но она… Ну, в общем опять наговорила мне гадостей, и сказала, что «эту сучью карлицу убьет сама»… Там, по дороге, мы видели и ловушки, и трупы, сущий кошмар… — Не то слово, — Элисса устало опустилась на камень, поймав на себе взгляд Алистера. Одними глазами она ответила ему, выразив все, что могла — они живы, снова живы, и целы, и все еще вместе. Его взгляд потеплел, а она подумала, что смотрела бы на него так всегда. Развернувшееся побоище изрядно сбивало впечатление от внушительного вида древней пещеры. Она перевела взгляд на одинокую фигуру Огрена, уходящего от каменного кургана, и не ощущала больше сладости победы. У самого края обрыва, у которого начиналась каменная лестница, уходящая к лавовому водопаду, Элиссу ждал Каридин. — Вот и еще одна жертва моего проклятого изобретения, — Каридин тоже глядел в сторону свежей могилы, — Как бы мне хотелось, чтобы об этом умолчали историки… Спутники подошли к ним. Среди них был Огрен. Он заговорил первым, каким-то глухим голосом, хотя Элисса видела, что он старается не подать виду: — Да уж, вот глупая баба… С самого начала знал, что эта Наковальня ее угробит, — выдохнул он. — По крайней мере, сейчас все это кончится, — отозвался Каридин, — Спасибо вам, что встали на мою сторону. Наковальня ждет. Нанесите ей последний удар! Могу ли я чем-нибудь наградить вас за помощь? Прощальный подарок, прежде, чем я сброшу свое бремя. Элисса задумалась лишь на секунду. Демон с ним, с этим Беленом. Она отступила чуть назад, так, что перед Каридином оказался гном. — Огрен, ты потерял свою жену… Чего бы ты хотел? Рыжебородый смешался, растерянно глядя по сторонам. Он развел руками, прокашлялся, и, глядя на нее, сказал: — Ну, Бранку-то уже не оживишь… Может, сделаем из нее голема? Как вы? Предложение, конечно и так, было сомнительным, но Каридин опередил ее отказ: — Нет, я бы не сделал с ней такого, если бы даже и мог. — Да, не подумал. Ну тогда ничего я не хочу — что ни попроси, все будет напоминать о… О… Об этом, — он задумался ненадолго, — Нам еще надо как-то утрясти дело с выборами. В смысле, нам нужен Совершенный, чтобы получить поддержку совета, верно? Выборы короля. Мы же за этим сюда пришли. Может, ты, Каридин, с нами пойдешь или что-нибудь сделаешь, чтобы эти болваны уже определились? — За оказанную помощь я в последний раз возьмусь за молот, — кивнул голем, — И сделаю вам корону. Кому ее отдать — решайте сами. Не хочу знать ни их имен, ни того, кто они такие. Я и так пережил свой век. Мне здесь не место.***
Звуки молота разнеслись до самых высоких сводов сердца горы. На наковальне из камня, лириума и стали Совершенный Каридин выковал корону из золота. Когда она легла в руки Элиссе — высокая, грозная, тяжелая, как само бремя власти, девушка подумала, что никогда не видела и не увидит больше подобной работы. — Я уничтожу наковальню, как мы и договаривались. — Буду очень рад этому, миледи, — Каридин, чуть склонившись, передал ей в руки свой тяжелый лириумный молот. Элисса поднялась по высоким ступеням прямо на островок, будто зависший над лавовым морем. Здесь было жарко и душно, а оставшиеся на уступе спутники казались маленькими. Наковальня Пустоты была прямо перед ней, переливаясь светом лириумных прожилок. Элиссе казалось, что она стала такой черной не от металла и камня, а от крови многих и многих несчастных, погибших на ней. И все же оставалась в ней некая демоническая притягательность. Ибо это была вещь, способная создать величайшую армию в мире. Армию, в которой она отчаянно нуждается — многочисленную, сильную, неуязвимую, не знающую болезней, страха и усталости…. Армию, способную остановить Мор. Элисса размахнулась изо всех сил, сосредоточившись на самом искреннем, победившем все прочее желании уничтожить эту смертоносную вещь, и от удара молота Наковальня Пустоты разлетелась на мелкие куски, осветив все напоследок яркой вспышкой, и оставив после себя только воспоминания и… Пустоту. Каридин, стоявший за ее спиной и наблюдая, как погибло его величайшее изобретение и проклятие, обвел взглядом обломки. Решительно он подошел к краю островка, под которым разверзлась лава. — Бесконечно Вам благодарен, чужеземка. Адраст ан нантунша. Да найдете всегда вы свой путь во тьме. Раскинув руки, будто собрался взлететь, Каридин упал камнем вниз и исчез в лавовом море.