Любовь, о которой ты мечтаешь — это то, что для человека важней всего, важней даже самой жизни.
Морриган, Ведьма из Диких земель
Мир вернулся, обрушившись на Элиссу и выворачивая наружу её внутренности. Так, по крайней мере, ей показалось, когда её рвало водой на холодную, мёрзлую землю. С сознанием вернулась боль и пронзительный холод, который не ощущался ещё в полной мере от того, что вся кровь вскипела в её теле в борьбе за ускользающую жизнь. Девушку била крупная дрожь, кашель сотрясал всё её естество, пока наконец мир не обрёл ясные очертания. Пропитанная ледяной водой одежда пристыла к телу, Элисса ощущала, как чьи-то руки держат её за плечи - это Винн склонила над ней лицо. Утренний свет слепил глаза, а с волос капала холодная влага. Жадно вдыхая морозный воздух, Элисса осмотрелась по сторонам. На земле неподалёку виднелось несколько тел. Рядом с ней лежал молодой черноволосый мужчина, его грудь была пробита насквозь тремя арбалетными болтами. Тонкая струйка крови стекла из уголка открытого рта, а взгляд больших серых глаз навсегда остановился, устремлённый в равнодушный серый небосвод. Это был один из сопровождавших её редклифских бойцов. Его одежда, насквозь мокрая, на глазах покрывалась хрупкой ледяной коркой на остывающем теле. - Что произошло? – хрипя, прошептала Элисса. Винн опустила глаза, - Винн? - Мы отбили засаду людей Логейна. Когда ты выскочила из лодки, ты отвлекла их на себя, и мне удалось атаковать их магией. Но тебя спасло от арбалетного огня то, что ты провалилась под лёд, иначе бы тебя изрешетили прежде, чем ты успела бы до них добежать. Доспех, видимо, потянул тебя на дно, ты не смогла выплыть, и пока остальные пошли в атаку, этот солдат прыгнул за тобой в озеро. Он тебя вытащил, но люди Логейна… Успели перезарядить арбалеты и застрелили его, когда он нёс тебя на берег. Храмовник на пристани поднял тревогу, и от башни пришло подкрепление. Я сразу же побежала к тебе, и колотила тебя по спине, пока вся вода не вышла из твоих лёгких. Элисса перевела взгляд с мертвого мужчины на Винн. У пожилой волшебницы растрепалась прическа. Она была бледна, руки дрожали, а губы были поджаты. - Винн… Спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь, снова. - Ты страшно меня напугала, дитя моё. Винн устало прикрыла глаза. И в этот момент Элисса сделала то, чего не делала несколько месяцев, с тех пор, как безвозвратно погиб Хайевер – она сама обняла Винн, уткнувшись ей в плечо, как обнимала маму или свою старую Нэн, когда была маленькой. Судорожно выдохнув, Винн осторожно обняла её в ответ, и провела рукой по промокшим насквозь волосам, превращающимся в замёрзшие сосульки. - Мне… Очень жаль, что он погиб. Погиб из-за меня, - Элисса отстранилась, и почувствовала, как защипало глаза. - Он погиб, выполняя приказ, от рук людей, которые выполняли свой приказ, - Винн покачала головой, - Этот человек поступил так, как поступил бы на его месте любой иной достойный, храбрый человек. Ты бы поступила так ради него, окажись на его месте? Элисса судорожно кивнула, пытаясь унять дрожь в теле и обхватив себя руками. - Дитя моё, - Винн сжала её плечо, - Самое страшное на войне – это не умереть, не получить ранение, а видеть, как рядом с тобой умирают другие, и оказаться не в силах это предотвратить. У тебя доброе сердце. Тебе бесконечно больно видеть это, но не ты развязала эту войну. Ты пытаешься её остановить. Потому я иду за тобой. Потому все они идут и будут идти за тобой. Люди гибли и ещё погибнут рядом с тобой, но в том нет твоей вины, потому что даже ты не в силах спасти всех. - Это невыносимо. Я не могу, не хочу с этим смириться! – Элисса слабо замотала головой, глядя на носки своих мокрых сапог. - Поэтому погибнет меньше, чем могло бы, если бы ты смирилась с чужой смертью как с неизбежным злом. Идем, дорогая, нас ждёт Ирвинг, нам надо торопиться. - Нам нужно взять тело этого человека назад, в Редклифф. Он имеет право упокоиться на родине. В лодке найдётся место. - Конечно, - Винн укрыла плечи Элиссы своим плащом и протянула руку, чтобы помочь ей встать. Девушку бил озноб. Она шла, припадая на ушибленную ногу, тяжело опираясь на плечо Винн. Голова кружилась и болела, лёгкие ссаднило так, будто их обожгло огнём, дыхание никак не удавалось восстановить. Храмовники помогли Элиссе и Винн сесть в лодку «Лисси», и отчалить к башне. Приближаясь к уходящему в небо гигантскому чёрному строению, Элисса смотрела, как солдаты Редклиффа погрузили в лодку тело своего павшего товарища и накрыли его полотном. Пытаясь унять сотрясающую её дрожь, Элисса повторяла про себя: «Создатель, прости меня. Я снова стала причиной гибели человека. Дай мне сил сделать так, чтобы мама, Роланд, этот человек не погибли зря. Дай мне сил довести дело до конца, а дальше будь что будет со мной – лишь бы всё это было не напрасно. Помоги мне никого не подвести больше».***
Ирвинг встретил их буквально на пороге. Элиссе не пришлось убеждать его долго, Первый Чародей быстро принял решение не остаться у неё в долгу и отдал приказания для сборов. Командор Грегор распорядился снарядить ещё одну лодку и для безопасности магов выделить сопровождение из нескольких храмовников. После спасения Коннора, если это предприятие удастся – мало кто с уверенностью утверждал о несомненном успехе путешествия, они должны были все вместе вернуться в башню. Тела людей Логейна было решено похоронить без лишнего шума – Круг после визита туда Элиссы и так находился с официальной властью в состоянии, близком к открытой конфронтации, и только страх Логейна перед могуществом магов, и безвыходность их положения в случае нападения на Башню Круга сдерживало обе стороны от столкновения. Но Ирвинг не мог забыть Логейну союза с Ульдредом. Восстановление Башни шло до сих пор, а многочисленные жертвы среди воспитанников Ирвинга и его товарищей никак не способствовали тому, чтобы произошедшее так скоро простилось. Элисса сперва категорически отказалась от предложения отдохнуть в одном из гостевых покоев. Она не могла знать, что в этот момент творит в Редклиффе обезумевший мальчик и что угрожает её друзьям, оставшимся его сдерживать. Осознавая всю серьёзность ситуации, чародеи и храмовники проводили сборы с возможной спешкой, но всё им равно требовалось несколько часов. Одними из вызвавшихся спасать Коннора магов были Керан и Петра, ученики Винн. Чтобы в то время, необходимое магам на сборы, оставить Винн с её учениками, которых она не видела несколько месяцев, Элисса в одиночестве всё же удалилась в гостевые покои, в которых, как ей сказал Ирвинг, всегда останавливался Дункан. В конце концов, помочь ей было нечем, а крутиться под ногами и отвлекать на себя внимание ей показалось неправильным. Она стянула с себя мокрую, местами смёрзшуюся одежду и, завернувшись в покрывало, легла на кровать. Её не прекращало знобить. На больной ноге не было открытой раны, но там расплылся огромный, чёрно-жёлтый синяк. Кожа вспухла и затвердела, а любой шаг отдавался щемящей болью в мышцах. Ворочаясь от боли, дрожа от холода даже в тёплой комнате, девушка металась по постели, пока не провалилась в полузабытье.***
Дракон-архидемон. Элисса снова видела острые как бритва шипы, торчащие прямо из позвоночника, от головы до самого конца чудовищного хвоста. Мясо облезало с костей лохмотьями, как порванная тряпка. Кожистые крылья, полуистлевшие от долгого заточения под землёй, оглушительно хлопнули в воздухе, складываясь. Она стояла и смотрела, как заворожённая, будто парализованная заклятием. Прямо под её ногами лежало тело мужчины, убитого, когда он выносил её, бездыханную, из озера Каленхад. Его большие серые глаза смотрели прямо на неё. Медленно, неспешно дракон повернулся к ней и теперь тоже глядел в упор. Мутные, ничего не выражающие мёртвые глаза – она чувствовала неотвратимость их взгляда. Элиссу они будто притягивали магнитом, и бежать не было никакой возможности – собственное тело не слушалось, словно налилось свинцом, не давало даже отвернуться от этого страшного взгляда. Пригибаясь к земле, извиваясь змеей и не отводя взгляда, чудовищный ящер приближался прямо к ней. Он переставлял лапы, и земля содрогалась под ними. Под его когтями исчезали, превращаясь в кровавое месиво, тела людей. Не в силах оторваться, не в силах бежать, Элисса смотрела, как тела отца и матери были расплющены драконьими лапами. Ей захотелось закричать, взяться за меч, но парализующий страх и сознание близости собственной гибели не позволило ей даже вздохнуть. Она почувствовала, будто её душат – нельзя было вдохнуть или глотнуть воздух, будто она снова оказалась под смертельной толщей воды, а по телу бежала дрожь. Архидемон был всё ближе. Элиссе показалось, что между ней и его мордой она видит лежащего ничком на земле Алистера. Дракон остановился, обнажил желтые, размером с лезвие меча, клыки, и наклонился над телом Алистера. Элисса закричала изо всех сил, но в густом воздухе не раздалось ни единого звука. Она проснулась.***
Элисса после такого кошмара всем телом готова была подскочить на кровати, но на деле с трудом смогла поднять руку к отчаянно саднящему горлу. Ей понадобилось несколько секунд чтобы осознать, где она находится, и на миг проскочила притягательная мысль, что она в своей спальне в замке Хайевер, и всё произошедшее было дурным, долгим кошмарным сном. Очаг жарко пылал, и Элиссе показалось, что вся комната раскалена. Ей было больно открыть глаза – веки налились свинцом. Она с трудом оглядывала комнату, едва приподнявшись, пока наконец не осознала, что именно её разбудило. В дверях замерла и окликнула Элиссу девочка лет десяти – ученица Круга. - Простите, миледи, - девочка почтительно потупила взгляд, но осторожно поглядывала на неё с детским неподдельным любопытством, - Первый Чародей Ирвинг просил сказать, что всё готово к отплытию, и они ожидают Вас у лодок через четверть часа. Элисса попыталась произнести слова благодарности, но у неё вышел невнятный хрип, и от того в горло будто влили расплавленный металл. Она сумела лишь кивнуть головой. - Вам нужна помощь в сборах, миледи? Девушка отрицательно помотала головой, и под её взглядом девочка юркнула из комнаты. Элисса поднялась с кровати, голова у неё пошла кругом. Чувство времени её покинуло – не было понимания, спала она несколько минут или несколько часов. Прихрамывая, замотавшись в покрывало и изнывая от того, как жарко было в комнате, она собрала свои полупросохшие вещи, разложенные у огня, и с отвращением, скрипя зубами от боли, натянула на ушибленную ногу влажную штанину. Рубаха просохла лучше. Проверив оружие и выйдя из комнаты в неотапливаемый коридор, Элисса надеялась ощутить приятную прохладу, но ей не стало менее душно. С трудом подняв руку и приложив её ко лбу, она поняла, что у неё сильнейший жар. Лестница плыла перед глазами. Элиссе пришлось держаться за стену, как слепой, чтобы не оступиться, не покатиться вниз и не свернуть себе шею. Она вспомнила, как помогала Ирвингу спускаться по этой лестнице после бойни в Круге. На сей раз ей самой не помешала бы помощь. На пристани ждали две снаряжённые лодки, защищаемые небольшим отрядом храмовников. Элисса старалась ничем не выдать своей болезни, чтобы никого не задержать в пути. Она хотела лишь одного – как можно скорее возвратиться в Редклиф, куда её тянуло теперь за все жилы. Она опустилась на скамью в лодке, и резкий приступ кашля скрутил все её внутренности так, что она согнулась пополам. Распрямившись, она встретилась глазами с тревожным взглядом Винн. - Элисса, у тебя нездоровый вид, - Винн протянула руку потрогать её лоб, но Элисса отпрянула. - Всё в порядке, я просто вымоталась и не до конца проснулась. В комнате было слишком жарко. Надо отправляться скорее, нас ждут в Редклифе. Лодки отчалили, поднялись паруса, гребцы налегли на вёсла. Элисса увидела храмовника, занявшего место редклифского солдата, и закрыла глаза. Солнце было в зените, и мир сквозь сомкнутые веки превратился в красную пелену. Сославшись на усталость, стараясь придушить порывы кашля, Элисса легла на дно лодки, укрывшись шкурой. Ей не стало прохладнее на воздухе, она не ощущала свежести воды, будто и не покинула натопленной комнаты. Но на ветру её начал бить озноб, так, что ей приходилось прилагать все усилия, чтобы не дрожать всем телом. Стараясь удержать помутившееся сознание, она перебирала воспоминания, как игрушечные костяшки. Вот она видит отцовское лицо. Он сидит у камина в малой зале, вытянув ноги, улыбается и шутит, и огненные отблески пляшут на его лице, так что видно все морщинки. Мама перед сном расчёсывает ей мокрые волосы гребнем, заплетает косу ловкими пальцами. Она что-то рассказывает своим переливчатым грудным голосом, и Элисса видит её доброе, любимое лицо в отражении в зеркале рядом со своим. Фергюс дарит ей нож, треплет её по волосам и просит, чтобы она не заколола им всех своих неугодных кавалеров. Рука Элиссы потянулась к ножу, спрятанному в сапоге, вытащила его и притянула к груди. Она сжала его, как прижимала в детстве к себе, засыпая, орлесианских кукол, привезённых отцом из соседнего королевства. Ей вспомнилась ночь, когда они с отрядом покинули Башню магов и они спрятались от проливного дождя в амбаре неподалеку. Алистер рассказывал ей истории о стражах, и заснул возле неё, так что их руки оказались совсем рядом. Вспомнилось, как попав в Тень, они с Алистером встретились, и он касался её лица, сжимал её руку. Вспомнила, как потом его сон воплотился в жизнь – их поцелуй в Орзаммаре, каждую минуту, проведенную наедине, когда никто их не видел, и он обнимал её, отрывая от земли, целовал её губы, каждый дюйм её лица, прижимал её к своей широкой груди. Как его пальцы зарывались в её волосы, как она ощущала его горячее дыхание на своей шее, как ей хотелось перестать дышать, лишь бы не останавливать поцелуй. Ей отчаянно хотелось, чтобы он был рядом сейчас. Он был ей отчаянно нужен, не смотря ни на что. Одна мысль, что больше он её не коснётся, была хуже пытки. Кто-то прикоснулся к Элиссе, приподняв шкуру. От света, показавшегося ей ослепительно ярким, она не разглядела лица, но незнакомый голос спросил её: - Миледи, вы должно быть голодны, у нас есть еда… - Нет, благодарю, - прохрипела она, с трудом удерживаясь, приподнявшись на локте. - Миледи, вам нехорошо? Она покачала головой и снова закрылась шкурой. Ей казалось, что минуты тянутся бесконечно, и с каждой такой минутой ей становится только хуже.***
Стояла глубокая ночь. Звезды отражались в чёрной воде озера Каленхад. Луна безразличным белым ликом следила за двумя лодками, спешно приближающимися к пристани деревни Редклифф. Было оговорено возвращаться туда, а не к пристани замка, потому что никто не мог быть уверенным, что Коннор не вырвется из-под контроля и не захватит замок снова. На пристани мелькали факелы. Элисса поднялась на ноги, держась за борт. От непроходящего жара у неё треснули губы, горло будто распухло, так что даже воду проглотить было трудно. У неё всё больше плыло в глазах, и все силы ушли на то, чтобы сделать один шаг от качающейся лодки на устойчивые доски пристани. Схватившись за выступающую сваю, она согнулась в кашле. - Элисса! – кажется, её окликнула Винн, - Элисса, что с тобой? Она не смогла распрямиться, кашель душил её, её едва не рвало от натуги, она сотрясалась всем телом и цеплялась за опору, чтобы не упасть. - Элисса, почему ты не сказала, что тебе плохо? Создатель, у тебя жар и лихорадка! Как ты могла молчать весь день? Ах я старая дура, я думала, что ты просто спишь! Элисса! Девушка почувствовала, как у неё подкосились колени, и, продолжая кашлять, уже стоя на четвереньках, она видела, как отсветы факелов хаотично закружились вокруг неё. Сквозь общую суматоху она услышала голос, который боялась и одновременно отчаянно жаждала услышать: - Элисса! Что с тобой? Винн, что случилось? Почему она в таком состоянии? - Она упала в воду, на нас напали из засады, но она сказала, что с ней всё в порядке, а я и поверила! Алистер, прости… - Её нужно немедленно отнести в замок! – раздался громогласный приказ банна Тегана. Элисса завалилась на землю, на несколько секунд прижавшись горящим лбом к спасительно холодному талому снегу. Потом чьи-то руки – и она надеялась, что это руки Алистера – оторвали её от земли, она закрыла глаза и провалилась в забытье.***
Время вновь утратило свой обычный ход. Элисса его не чувствовала. Она просыпалась, видела силуэты людей, отблески очага на незнакомых каменных стенах. Чувствовала, как ей в рот вливают горькие травяные зелья, кашляла, не в силах глотать. Иногда ощущала, как капли пота стекают по её вискам вниз, смешиваясь с водой от холодной повязки. Чувствовала запах жжённых трав и мокрый собачий язык, лижущий её руку. В какой-то момент ей показалось, а может и не показалось, что к её раскалённому лбу вместо холодной влажной ткани припали спасительно прохладные, знакомые губы. Она шарила пальцами по укрывающему её одеялу, в надежде найти руку, сжать её, понять, что он не исчез, не оставил её, но ничего не находила и снова забывалась. Когда наконец комната приобрела для неё ясные очертания, и она сумела открыть глаза без слепящей боли, Элисса увидела, что она лежит на кушетке в богато обставленной комнате. Возле неё пылал растопленный камин, а у её постели сидела Винн с книгой. Её волосы были собраны в обычную причёску, платье, застегнутое под горло, было разглажено и падало с колен изящными складками. Винн смотрела в книгу, но Элисса увидела, что под глазами чародейки залегли чёрные тени, а лицо было бледно, будто она давно не спала. - Винн, - тихо прохрипела Элисса. Радостный визг оглушил её, и мигом вынырнув из-под кушетки, Ред ухватил зубами рукав её промокшей от пота рубахи, и стал подставлять под её ладонь свою большую, покрытую жёсткой шерстью голову. - Привет, мальчик, - слова давались Элиссе с трудом, руку поднять было ещё непросто – тут же заболела голова, но она трепала пса между ушами, а он смотрел на неё преданным взглядом и черным мокрым носом упирался ей в ладонь, шумно дыша. - Слава Создателю, - тихо прошептала Винн, едва различимо за поднятым псом шумом. - Винн, прости… Где мы? Что с Коннором? - Всё в порядке, дорогая. Мы в Редклифе, с Коннором всё хорошо. - Сколько… сколько времени прошло? - Мы вернулись в Редклифф три дня назад. У тебя была горячка, и все мы едва с ума не сошли от беспокойства. - Коннор… Демон…- воспоминания обрушивались на Элиссу одно за другим. - Всё хорошо! Коннор жив, Изольда жива. Ирвинг и все остальные отлично справились, но были совершенно обессилены после ритуала и по настоянию храмовников отбыли вчера. Они изгнали демона из Коннора. Йован изгнал – он сам отправился в Тень и победил его, хотя это едва не стоило ему жизни. - Йован? Что с ним? - Его забрали в Круг. Там решат, что с ним делать, - Винн покачала головой. - Но ведь он старался искупить вину! – Элисса попыталась приподняться, но Винн удержала её, не прилагая особых усилий. - Я сказала Ирвингу, что прошу за него, и что он всячески старался помочь. Я сказала, что ты будешь за него горой, и будешь просить для него милосердия. Уж прости, что говорила от твоего имени. - Спасибо, - прохрипела Элисса, - Коннор правда в порядке? Его увезли? - Ирвинг разрешил ему остаться ещё на пару недель, из уважения к эрлу Эамону. К нему приставлен дежурный маг и храмовник. Потом его заберут. Коннор пришёл в себя и больше не опасен. А тебе нужно отдыхать. Мы едва отбили тебя у смерти, а ты расходуешь свои силы так бездумно. - Мы…? – Элисса почему-то постеснялась посмотреть прямо на Винн. - Мы с Лелианой по очереди дежурили возле тебя всё это время. Морриган… Кхм, несмотря на своё поведение, проявила большое участие и готовила целебные настои. Все очень беспокоятся. Элисса примолкла. Она не услышала того, чего хотела. Послушно она выпила горький отвар и легла на подушку, но почему-то ей захотелось плакать. Травы подействовали, и её потянуло в сон. - Алистер не отходил от твоей постели три дня. Он почти не спал. Он вынужден был уйти, потому что банн Теган отказался без него решать, как действовать дальше в отношении эрла. Он тянул сколько мог, но ему пришлось от тебя отойти. Элисса посмотрела на трещащие в очаге поленья. Слабо улыбнувшись, она провалилась в целительный сон.***
На следующий день она смогла поесть бульона, а к вечеру уже встала и попросила принести бадью воды, чтобы вымыться. Сидя в теплой воде, она тёрла себя мочалкой, ещё не чувствуя силы в руках, но ей казалось, что вместе с грязью она избавляется от остатков болезни. Леди Изольда прислала Элиссе свою служанку Валенну, которая помогала ей вымыть голову, и чистое платье. Валенна, дочь кузнеца, вернулась в замок, как только там стало безопасно. За те несколько дней, что Элисса боролась с лихорадкой, произошло многое. Прибывшие на помощь маги смогли ввести вызвавшегося добровольцем Йована в Тень, где тот, сам едва не погибнув, убил демона, овладевшего Коннором. Мальчик от потрясения был несколько часов без сознания, но вскоре оправился. Леди Изольда пребывала в молитвах, много плакала, но всё же находилась вне себя от радости, и вымолила у Ирвинга ещё две недели со спасённым сыном. Чародеи уехали, забрав с собой Йована, назад, в Башню Круга. Банн Теган силился облегчить долю редклифских крестьян и распределял средства из казны на восстановление деревни. Эрл Эамон оставался без сознания, но, к большому счастью, смерть демона не лишила его жизни. В себя он также до сих пор не пришёл. Элиссу, которая едва живая прибыла в Редклифф, поместили в кабинете эрла – помещение примыкало к тронному залу и его не надо было приводить в порядок после тех ужасов, что творились в замке. Много слуг погибло, и сейчас замок медленно пытался наладить привычный распорядок вещей. Тела погибших сожгли во дворе замка и на озере Каленхад. Чудовища больше не появлялись. Когда наконец девушка осознала, что опасность миновала, с облегчением она ощутила прилив сил. К вечеру того дня Валенна заплела Элиссе косу вокруг головы, уложив её тяжелыми темно-золотыми витками. Она прежде носила такую причёску, но всё же с трудом узнала себя в зеркале – она видела не избалованную девочку из Хайевера, а молодую женщину с прямым, бесстрашным, но уставшим взглядом. Черты лица её обострились, она похудела, выделились скулы. Элисса надела нижнее желтое платье, служанка затянула на ней корсет. Сверху мягкими складками легло длинное верхнее платье с широкими рукавами, серо-зелёное, расшитое бутонами цветов, и широкий пояс из желтого шёлка. Эрлесса Изольда обладала слегка вычурным вкусом для более сдержанного в моде ферелденского дворянства, но Элисса была ей благодарна, что она прислала платье. Теперь она могла в чистой и целой одежде выйти к друзьям, не находившим себе места от беспокойства за неё. Но прежде она села за стол эрла, чтобы написать несколько строк Первому Чародею Ирвингу, с благодарностью за помощь, и просьбой о возможном милосердии для Йована. Пергамент лежал стопкой на столе, нетронутый, будто тоже ждал возвращения эрла. Элисса оглядела стол в поисках пера, и, не найдя его, открыла верхний ящик стола. Пера там не нашлось, но от того, что она дернула ящик, открывая его, оттуда выпало что-то и покатилось по полу, сверкая металлическим блеском. Подняв упавшую вещицу, Элисса медленно прокрутила в пальцах эльфийский медальон тонкой работы. Изящный рисунок был немного нарушен, будто медальон разбили, а затем терпеливо, хоть и не очень умело починили, но так и не смогли устранить до конца следов раскола там, где когда-то были крепления, державшие крышку. Крышка была составлена в виде лепестков клевера, густо покрытых эльфийскими надписями. Старое серебро, слегка тронутое патиной, блестело в свете камина. От лёгкого нажатия на крышку, медальон открылся. Из него с шорохом выпала сложенная записка. Пергамент пожелтел, чернила выцвели, но слова ещё можно было разобрать. Они были выведены изящным, витиеватым почерком на ферелденском языке: «Алистеру, моему сыну, в память обо мне». Элисса едва не выронила медальон повторно. Она ещё раз внимательно осмотрела подвеску, осторожно перебирая пальцами. Древний эльфийский медальон тонкой работы. Откуда он у прислуги? Не найдя внятного ответа, она осторожно положила пергамент назад под крышку и захлопнула. Тонкая цепочка проскользнула между пальцами. Элисса хотела положить медальон назад, но остановилась. В коридоре послышались шаги. Поддавшись неясному порыву, она надела медальон на шею и успела спрятать его за воротом платья прежде, чем вошедшая с поклоном Валенна сообщила, что банн Теган справляется о её здоровье, посылает ей уцелевшие цветы из оранжереи замка и просит при первой возможности присоединиться к нему и сэру Алистеру в малом кабинете.***
Войдя в небольшой уютный кабинет, устеленный коврами и увешанный оружейными трофеями, Элисса увидела две мужские фигуры, склонившиеся в свете камина над разложенными на широком дубовом столе картами. Как только она сделала шаг в залу, мужчины выпрямились, и одна из фигур спешно направилась к ней. Мужские руки обхватили её ладонь и сжали, тёплые губы прикоснулись к костяшкам и пальцам. - Миледи, как я счастлив, что Вы снова с нами, - горячо сжимал её руку банн Теган. Элисса ощутила, как краска прилила к её щекам. Алистер стоял к камину спиной, и она не могла видеть, какие эмоции выражало его лицо. Он стоял безмолвно, как установленный у стены рыцарский доспех, и ни слова не произнес. - Благодарю, банн Теган. Вы посылали за мной? – Элисса мягко высвободила пальцы из рук банна. - Да, миледи. Я невероятно рад, что Вам стало настолько лучше, что теперь мы можем вместе обсудить наши дальнейшие действия. Боюсь, чем больше времени теряем мы, тем меньше его у моего несчастного брата. - Тогда введите меня в курс дела скорее, - Элисса кивнула и прошла к столу. Встретившись взглядом с Алистером, она увидела, что между его бровей пролегла напряженная складка. Он смотрел на неё прямо, и самой большой загадкой мироздания было для неё то, что происходило в его душе за ширмой храмовничьей выдержки. Медальон под одеждой холодил ей кожу.***
Полчаса бурных обсуждений не привели ни к чему. Утомившись, Элисса присела на край кресла. - Если у нас нет возможности исцелить эрла, и маги Круга развели руками, Вы обязаны занять его место, банн Теган. - Миледи, я не могу. Простите, что говорю это, но боюсь Вы по молодости слишком мало вращались в кругах дворянства, чтобы знать, сколько влияния было у моего брата. Если кто-то и мог поднять полноценное восстание, то это он или Брайс Кусланд… Простите, леди Элисса. Элисса кивнула и устало прикрыла глаза. Да, отец мог бы. Отец мог бы сейчас принять правильное решение, поднять восстание и повести людей за собой хоть на край света – они бы пошли. Но в себе она таких сил не чувствовала, и ей казалось невозможным, что её кто-то послушает. - Моя госпожа, если бы Вы обратились к своим вассалам, это дало бы немало голосов на Собрании земель, - Теган прохаживался по комнате, заложив руки за спину. - Они не мои вассалы, а моего отца. А раз отца больше нет, они вассалы моего брата. - Но, простите, разве Ваш брат… Не погиб? - Нет! – Элисса ответила резче, чем ей самой хотелось говорить с банном, но не сдержалась, - Нет никаких доказательств смерти моего брата, а значит он жив. А раз мой брат жив, у меня нет никаких прав присваивать себе его титул. - Кто, если не Вы… - Я – Серый Страж! Вы понимаете, что это значит, банн Теган? Я отказалась от титула, от семьи, ото всей прошлой жизни, приняв обет. Я давала клятву, и, если уж на то пошло, не имею права даже зваться титулом, что был у меня раньше. В комнате повисла тишина. Банн Теган нерешительно шагнул в её сторону, но остановился. - Миледи… Менее всего я желал обидеть Вас своими словами, - Элисса едва открыла рот, но он поднял руку в останавливающем жесте, - Позвольте мне сказать. Я приношу извинения за свою настойчивость, однако пусть мне служит слабым оправданием, что отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я понимаю, что Вы дали клятву, и клятва эта священна. Вы намерены держать свое слово, но я смотрю в суть. И я вижу, глядя на Вас, не безымянного, пусть и храброго Серого Стража, а последнюю наследницу Хайевера, и дочь своих родителей. Никакие произнесенные вслух слова, никакие доспехи, даже рубище не сделает Вас той, кем Вы не являетесь. Вы тэйрна Кусланд, даже если пострижетесь в бродячие монахини. Элисса замолчала и потупила глаза. Произнесенные слова заставили её задуматься, а банн Теган продолжил. - Миледи, Вы уже совершили такое, за что я бесконечно готов уважать Вас независимо от Вашего имени, готов преклоняться Вашей храбрости и самоотверженности. Но для дворян Ферелдена кровь никогда не ровнялась водице. Услышьте меня, леди Элисса. Явитесь вассалам своего отца, и они пойдут за Вами свергать Логейна. Возможно не все, я слышал и видел своими глазами на собрании, что кто-то переметнулся к эрлу Хоу. Простите, что оскорбляю Вас упоминанием этого… Чудовища. Но я уверен, что у Вашего отца и родни Вашей матери достаточно преданных сторонников, которые, в свою очередь, тоже давали клятву. Клятву верности Вашей крови. Алистер до этого молчал, не сводя взгляда с Элиссы, но теперь его голос нарушил вновь возникшую тишину. - Банн Теган, дайте ей время всё обдумать. Вы просите многого… - Нет! – прервала его Элисса, - Я скажу сейчас. Я не отказываюсь от своих корней, и банн Теган прав. Я та, кто я есть, и притворившись кем-то другим, я принесу только меньше пользы. Следует использовать все свои преимущества, и если мы не знаем, как исцелить эрла, нам нужны все возможные союзники, взамен тех, которые отвернутся от дома Герринов, если в его главе не будет стоять Эамон. - Вы собрали внушительную армию, судя по всему, - банн вновь подал голос. - Эта армия собралась для борьбы с Мором. Я дала слово, что эти воины будут биться с порождениями тьмы, и вмешивать их в политическую бойню – бесчестно. Я этого не позволю. Но если Вы желаете, банн Теган, чтобы я нашла Вам силы среди дворянства, я требую, чтобы Вы тоже встали во главе дома Геррин, пока судьба эрла Эамона не прояснится. - Справедливо, моя госпожа, - Теган запустил руку в свои отливающие медью волосы, - Значит, наш совет запасных наследников должен занять места своих братьев? Алистер, возможно, пример леди Элиссы окажет на тебя благотворное влияние, и ты прислушаешься к голосу разума? Алистер дрогнул и посмотрел прямо на Тегана. - Не может быть и речи, чтобы я прислушался к такому голосу разума, потому что никто, обладающий разумом, не будет ожидать, что безродный бастард сядет на трон. Каждое его слово звучало, как удар молота. Элисса видела в нём то, что он так редко демонстрировал - прежде только в боях и стычках – непоколебимую твёрдость. Твёрдость мужчины, а не беззаботного, отшучивающегося на всё парня с мягким взглядом. - Я говорю то, во что верю сам, и то, во что, я уверен, верит эрл Эамон, - Теган покачал головой и понизил голос, - Эамон верил бы в тебя безоговорочно. - Мы не можем знать, во что верил бы Эамон. Я весьма сомневаюсь, что он хотел бы видеть во главе государства меня. Я лишь надеюсь, что он придет в себя и сделает то, что сможет лучше других – станет королём. Все вновь замолчали. Ред, сопровождавший Элиссу повсюду, потянулся у её ног. В комнате трещал камин. Элисса устало потёрла лоб, что не ускользнуло от внимания банна. - Простите, миледи. Вы ещё не совсем здоровы и утомились. Полагаю, мы все остынем от нашего жаркого спора и, может быть, нам придут более разумные мысли за пищей и отдыхом. Я велю подавать ужин в столовой, чтобы Вы могли трапезничать со своими товарищами. Я удалюсь до трапезы, если позволите. Банн с лёгким поклоном поцеловал ей руку. Элисса поднялась с кресла. Как только дверь за ним закрылась, она повернулась к Алистеру, который замер вновь, как каменное изваяние, и глядел на пляшущий в камине огонь. Элисса хотела уйти, но не находила сил. Ей хотелось остаться с ним наедине, увидеть его лицо. Она говорила себе, что вычеркнет его из своих мыслей. Повторяла себе, что он лжец, что он обманул её доверие, но её как колдовством тянуло к нему, и она подошла к камину и встала рядом, искоса глядя на его бесстрастное, нахмурившиеся лицо. - Спасибо. Винн сказала, что ты для меня сделал. По лицу Алистера пробежала тень, он нахмурил брови и напряг челюсть, от чего скулы заходили ходуном. - Это меньшее, что я мог сделать, когда по дурости отпустил тебя одну плыть к магам. Элисса замолчала, не зная, что ответить. Алистер продолжил: - Я должен был плыть туда, потому что Коннор – сын Эамона. Я всем ему обязан и меньшее, что я мог сделать, это попытаться спасти его ребёнка, а не отсиживаться в замке. Меньшее, что я мог сделать для тебя – не ставить тебя под угрозу быть убитой стрелами Логейновских солдат, утонуть, или умереть от горячки. Я проклинал себя каждую минуту, что ты уплыла, за то, что не поплыл вместо тебя. - Ты храмовник и ты был нужен здесь, - Элисса отвернулась, сосредоточившись только на языках пламени. - У тебя на всё есть непоколебимое решение, верно? – Алистер горько усмехнулся, - Я не был здесь нужен. Ничего полезного я здесь не сделал, я только причинил тебе боль и поставил под угрозу твою жизнь! Ты не взяла меня с собой из-за того, что я лгал тебе, потому что ты не веришь мне больше, верно? Не доверяешь. Что ж, я это заслужил. Я не достоин твоего доверия, и никогда не был достоин тебя. Элисса дрогнула. - Последнее, что запомнил мой опекун обо мне, если он умрёт – как я учинил безобразный скандал и разбил медальон своей матери у него на глазах. В благодарность за всё, что он для меня сделал. И все эти три дня я думал, что последнее, что запомнила обо мне ты, если болезнь не отступит – что я предатель и лжец. И ещё я думал, что это я виноват в том, что с тобой случилось, и если не выживешь ты, я не хочу жить. Ты правильно сделала, отнесясь ко мне… Так. Я лжец и идиот. Я так боялся потерять тебя, что сделал всё, чтобы это случилось. Элисса медленно закрыла глаза. По её пальцам пробежала дрожь. Она захотела, отчаянно захотела протянуть руку и сплести пальцы с пальцами Алистера, и ощутить ёжик его щетины на своей щеке. Обнять его и ощутить его тепло. Тугой узел злости в груди ослаб. Нерешительно она потянулась к его руке, но он, не увидев этого, отступил от камина, и, став недосягаемым для неё, прежде, чем выйти из комнаты, произнёс: - Прости меня. Никогда больше я не позволю себе и своей глупости причинить тебе боль. Ты во всём сказанном тобой права – поэтому тебе будет намного лучше без меня, и я заслужил то, что случилось. А ты заслуживаешь кого-то честнее и лучше, чем бастард и обманщик. Лишь когда за ним закрылась дверь, Элисса почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Она опустилась на ближайший стул, и уронила голову на руки. Ей было тяжело осознать реальность происходящего, ведь хоть ей и не хотелось из гордости этого признавать, она думала, что после того, как Алистер провел три дня у её постели, пока она металась в бреду, она уже вовсе не так злилась на него. В борьбе за жизнь она не могла не признать, что отчаянно в нём нуждается, что сегодня ей хотелось увидеть его и примириться. Ред ткнулся носом ей в руку, недоумевающе глядя в её лицо, по которому прокатилась одинокая, обжигающая слеза. Элисса шумно выдохнула. Вихрь мыслей кружился в её голове, и сама голова немного кружилась: «Будет лучше без него? Нет, нет, не будет, мне не лучше, мне совсем не лучше… Мне так больно. Если я права, если он прав, почему так больно? Почему он ушёл, неужели он всерьёз? Не может этого быть, ведь всё это время я считала, что долг не позволяет мне даже думать о том, что я хочу быть с ним, а он был рядом, и доказывал мне обратное! Я ведь была нужна ему, а теперь, когда он нужен мне, он говорит, что мне будет лучше без него? Почему, почему он солгал мне? Почему… Я просто не спросила его, не поверила? Это же Алистер, Создатель, я обязана ему жизнью, я обязана ему всем, если бы не он… Он не обманщик, он не предатель, он просто… Просто я люблю его, даже если он не сказал мне о себе правду». Эта мысль поразила её, как удар молнии. Она перебирала и мяла в руках подол платья, трепала дорогую вышивку, но ей было наплевать. Элисса любила Алистера, любила всей душой, не взирая на то, что произошло. И она поняла это только тогда, когда он ушёл без надежды вернуться. Через четверть часа она вышла из малого кабинета с сухими глазами и твердым намерением держаться того, что всё произошло правильно. Она не имела права любить его, когда весь мир горит в огне и её эмоции мешают их общему долгу. Она почти верила, что раз он отказался искать возобновления отношений, ушёл, она тоже сможет ради долга забыть всё, что было между ними – как наваждение, как сон, который никому, кроме неё, не нужен. Вскоре, изобразив лёгкую улыбку, она уже пожимала руки своих дорогих друзей, ожидавших её в столовой, и по предложению банна Тегана заняла место хозяйки вечера в отсутствие эрлессы Изольды на общей трапезе. Зала быстро наполнилась разговорами, шутками, дружескими спорами, и Элисса легко утаила от пытливых товарищей, что она не может поднять на Алистера взгляд, и что в душе у неё скребут кошки.