Через пару дней.
— Миркааааа, Мирон! — Ваня залетел в комнату, как бешеный, отчего Мирон вздрогнул и подскочил с кровати. — Смотри! Объектив новый и камера. Я смог, слышишь? Фёдоров ровным счётом ничего не понимал, но впервые видел Ваню таким (в реальности, конечно). Евстигнеев закатил глаза, видя, что Мир ничего не понимает. — Я накопил денег фотосетами и купил новую охуенную камеру. — Ваня был словно ребёнок. Открытая улыбка, горящие глаза и взъерошенные волосы. Мирон даже не слышал, что он говорил, он просто смотрел на него пристально, пытаясь впитать каждую частичку его такого. Настоящего и живого, не скрывающегося за тысячью и миллионами стен и масок, которые сам же воздвиг. Сам Ваня осознал, что ведёт себя не так, как привык только через пару минут оживлённого рассказа. Его словно подменили, и он потух, умерив пыл. — Прости, — буркнул парень, скидывая рюкзак и уходя в угол комнаты, где стоял стол и ноутбук Вани. Там было не так много света, чем это место и нравилось парню. Мирон наблюдал за этими изменениями молча, но в душе его счастью не было предела. Ваня начинал открываться. Начинал доверять. Скорее, он просто понимал, что одному ему не выжить. Следующая неделя была адом для Мирона и даже для Мамая. Ваня фотографировал всё, что движется, не движется, просто лежит или же не просто лежит. В его коллекции уже был Мамай во всех возможных позах: грациозно вылизывая задние лапы и совсем не грациозно мостясь на кошачьем лотке; были всевозможные пейзажи и натюрморты, которые Ваня пытался составить под голос блогера на Ютубе. В какой-то момент он психовал, рушил всё, что выстроил и обиженный на судьбу уходил в свой угол. Спустя пару минут, видео начиналось сначала, а сам Евстигнеев строил всё заново. Но было и то, в чём Ваня не мог признаться даже самому себе. Он обожал фотографировать Мирона. Его бездонные глаза, в которых можно было потеряться, и которые меняли цвет в зависимости от настроения. Ему нравилось украдкой фотографировать его, пока Янович читает, касаясь губ указательным пальцем; нравилось фотографировать, когда парень, откинувшись на кровати и накинув капюшон на голову, слушал музыку. Ваня подмечал каждую деталь и старался передать его через фото. И он искренне верил, что Мирон не замечает его манипуляций. Но Мирон видел всё и сидел тихо, словно охотник, который выжидает нужный момент. И он настал. Ваня навёл объектив на Мирона, сидя в своём углу. — Я сейчас у кого-то заберу камеру, — шутливо и без угрозы проговорил Мирон, не смотря на Ваню — Ага. Попробуй, лысый. — хохотнул Евстигнеев делая очередной кадр. Янович, решительно настроенный, начал наступать на Ваню, но и тот не собирался сдаваться так просто. Парень отходил назад, делая целую серию снимков. — Я её сейчас сломаю. — Повторил угрозу Мирон, на что послышалась ещё пара звуков затвора. В дело вмешался мохнатый уёбок и с диким мяуканьем бросился наперерез Фёдорову. Но так как тот не заметил пушистый клубок под ногами, то естественно он споткнулся об него и с грохотом навернулся, утянув за собой Евстигнеева. Ваня произнося все маты, которые он только знал (а их в детдоме он выучил много), грохнулся на пол, утянув за собой гладильную доску. — Блядский полдник, Мирон! Фёдоров искренне пытался сдержать смех, но вскоре он расхохотался в голос, за ним заржал и Евстигнеев. Просмеявшись, Мирон встал и подал руку Ване, думая, что тот, как обычно отдернется, но парень вложил свою руку в руку Яновича и с лёгкостью встал, осматривая камеру. — Если бы она разбилась, я бы тебе глаза на жопу натянул. А потом бы продал твои яички и купил бы хуеву тучу новых камер и объективов. Ваня понял странность своих слов и перевёл взгляд на недоуменного Мирона — Ну что… Вконтакте писали, что они стоят овердохуя. Парни снова рассмеялись, и Ваня навеселе пошёл в свой угол. А Мирон остался стоять на месте, пытаясь понять, что только что произошло. Только что его всё-таки впустили в свой мир. Только что Мир переступил ту самую красную линию и вытянул один кирпичик из построенной стены. Дальше всё пошло куда проще. Ваня меньше шугался и всё больше тянулся к Мирону, показывая все свои объективы, с воодушевлением рассказывая о новых съемках и искренне негодуя, как люди офонарели в конец. Мирон внимательно слушал, стараясь не упустить ни одной детали. Он обожал наблюдать за ним в такие моменты. В глазах прыгали чёртики, когда он со всей страстью рассказывал о любимом деле. На эмоциях он проводил рукой по волосам, взъерошивая их так, что потом чубчик на голове никак не мог улечься правильно. На середине истории Ваня обязательно доставал сигарету, поджигая её тонкими пальцами, после чего зажимая между губ и втягивая сигаретный дым. Мирон ненавидел его, но Ваня курил по-особенному.***
Ваня открыл с ноги дверь в квартиру, выкидывая на стол какие-то коробки. — И?.. — Мирон подошёл к столу, смотря на коробки. — Сегодня будешь меня красить. — с сияющей улыбкой выдал Евстигнеев. — Ты в край ёбнулся? Я ни разу этого не делал. Ваня лишь отмахнулся, перебирая цвета. — Есть интернет. Там можно найти всё. Фёдоров, не будь занудой, не еби мозг. И да, послезавтра мы идём с тобой набивать тебе татуировку. Сказать, что Мирон охуел, значит ничего не сказать. Да, он говорил об этом с Ваней, но так быстро. — Стой. Я не готов. — Завали. Я сделал фотосессию тёлке татуировщика настолько пиздатого, что тебе и не снилось. Вот только мне пока нельзя набивать, а вот тебе… Мирон растерялся, не зная, что сказать на такие доводы. И что Вы думаете? Фёдоров материл Ваню на чём стоял свет, выходя из тату салона. И… к слову, после покраски, Евстигнеев ходил с блондинистой тыквой с зеленоватыми пятнами. На все извинения Мирона, он лишь от махивался и просил его забить, так как «волосы не зубы — отрастут».***
С каждым днём, Мирон узнавал Ваню с разных сторон. И не всегда это были хорошие стороны.***
Друзья шли с бара, говоря о чём-то своём, смеясь на всю улицу, так как выпили они немало. Но на улице их поджидала пара гопников. Увидев камеру на шее Вани, они хмыкнули и начали требовать отдать её. Парень покачал головой: он бы скорее жизнь отдал, чем свой аппарат. — Подумай хорошо… — амбалы направились к ним, потирая кулаки. Ваня почувствовал тугой комок, который поднимался к горлу откуда-то изнутри. Благодаря Мирону, приступов давно не было, и парень совсем забил на таблетки, считая, что монстр ушёл. Но не тут то было. Голову пронзила адская боль, а лёгкие сжались до неебически маленьких размеров. Все кишки словно намотали на кулак и потянули за собой, забыв спросить его. — Вань… — Мирон подошёл к нему, но тот лишь отшатнулся. — Не сейчас. Уходи, проваливай…. — рыкнул Ваня, радуясь, что его голос ещё не изменился. Мирон покачал головой, но увлекшись парнем, он забыл про амбалов и только из-за этого получил с левой в челюсть, отчего пошатнулся. Второй кинулся на Ваню, стягивая с его шеи фотоаппарат. Евстигнеев не собирался так просто сдаваться и толкнул обидчика. Но он не рассчитал, что сзади того были ступеньки. Амбал покатился по ним вниз и приземлился прямо на камеру. Ваня застыл, чувствуя, как пальцы немеют. Наступал пиздец. Казалось, Евстигнеев за один шаг преодолел пару пролётов, после чего со звериной яростью накинулся на амбала. Парень поднял его за шкирку, отбросив далеко в сторону. Ваня готов был выть от боли. Монстр раздирал его на части, чувствуя сладкий вкус воли, которой давно не было. Евстигнеев, скрипнул зубами и размяв шею, пошёл к амбалу. Но в какой-то момент его перехватил второй дружок, схватив за руку. Ваня хищно улыбнулся, сверкнув звериными глазами, и вырвался из хватки, беря его за запястье. Одно движение и пустынные улицы заполнились хрустом, а потом диким воплем. Парень просто одним движением сломал ему руку. Но на этом зверь не остановился. Он вышел, он почувствовал свободу и теперь жаждал крови. Ваня оказался сверху на громиле, которого откинул, после чего начал бить. Кровавая пелена застилала глаза, и он не понимал, что лицо мужчины уже превратилось в одну сплошную кашу. Внезапно кто-то схватил его за руку. Ваня рыкнул и обернулся, но затих, увидев Мирона, который был не просто удивлен. Он был в шоке. Но были и свои минусы в их общении — он совсем позабыл про зеркало и всё чаще Охра приходил к нему в кошмарах, отчего Мир частенько не высыпался. Но он был счастлив: Ваня доверял ему уже больше, рассказывая о своих делах. Вернувшись домой после стычки с амбалами, Ваня начал собирать вещи мечась по квартире. «Главное уйти, главное не навредить Мирону». Впервые парень заботился о ком-то другом, кроме себя. Он уговаривал, умолял монстра потерпеть пару минут, а потом он даст ему волю. Но Мирон не собирался сдаваться. — Объясни, что это было. Ваня не слушал его, бормоча что-то себе под нос и собирая вещи. Мамай обеспокоенно бегал по квартире, не понимая, что происходит. Мирон резко развернул Ваню к себе, не показав испуга от звериного рыка, который издал его друг. — Какого. Хуя. Там. Произошло. — как по слогам произнёс Мирон. Ваня загнанным зверем смотрел в глаза друга, понимая, что волна гнева снова поднимается внутри. Парень оттолкнул Фёдорова и болезненно застонал. — Он там. И он выйдет и тогда я не смогу защитить тебя. — в голове вибрировал ультразвук, сквозь который явно пробивался шёпот: «Он не должен знать про меня». Евстигнеев схватил ноутбук и швырнул его куда-то в стену, снова издавая утробное рычание. Ад накрывал его с головой и он не знал куда сбежать. — Кто он, Вань? Не молчи, слышишь? Говори, — Мирон подошёл к Евстигнееву, но тот резко выпрямился, оцарапав щёку друга. Фёдоров был в шоке. Он не узнавал друга. В нём было что-то воистину демоническое, начиная от звериного взгляда и заканчивая хриплым дыханием, которое казалось исходило из самого чистилища. — Я сказал, уходи. Ваня сжался в комок, издав дикий крик. Он не мог больше его держать, не мог контролировать. Это было выше его сил, это было слишком больно. Мирон лишь успел увидеть, как глаза друга лишь на секунду стали голубыми, как море, но в следующее же мгновение их заволокла темнота. Друг успокоился, но Мирон понимал, что это не то спокойствие, которому нужно радоваться. Ваня сел на пол, откинув голову и тихо смеясь. От этого смеха Фёдорова бросило в дрожь. Это был не он, это был не его друг. — Боли… — тихо прошептало нечто, осторожно вставая с пола. Мамая словно подменили. Если до этого он ластился к Ване, то сейчас он яростно шипел на него, выгибаясь дугой. Ваня склонил голову набок, хищно щёлкнув зубами и направляясь к Мирону. Это всё было похоже на старинный кошмар, на банальный фильм ужасов, и Янович понятия не имел, что ему сейчас делать. — Вань… — голос Мирона дрогнул. — Пожалуйста. Хватит. Борись, сопротивляйся. Но чудовище лишь тихо засмеялось. — Его нет. Мирон решился на отчаянный шаг. Он резко обнял это «нечто», пытаясь достучаться до друга, шепча что-то ему на ухо. Единственное, чем ему это помогло, это удивление демона, после чего Мирон завалил друга и впихнул ему в рот таблетку. — Жри, мразь. Я его просто так не отдам. Парень уселся на Ваню, не давая ему встать. — Пожалуйста, очнись. Ты мне нужен, уёбок. Больше жизни. Спустя пару минут борьбы, Мирон почувствовал, что Ваня обмяк. Всё кончилось. Эта тварь ушла.