До и после
30 декабря 2017 г. в 19:27
Ваня с трудом очухался, разлепив глаза. Напротив него сидел Мирон, держа в руках нож. Он дремал, а сам Евстигнеев ничего не понимал. Он помнил отрывками моменты, когда гопник попросил у него камеру, потом он словно выключился, и отрывки сознания включались уже дома. Ваня болезненно застонал, понимая, что он катится вниз; раньше такого не было, а сейчас он отключался раз за разом, все дольше и дольше, и каждый раз просыпаясь, он терял себя. Мирон резко подорвался, направив нож на Рудбоя.
— Прости. Это я… Ты не должен был видеть этого всего. — Ваня опустил взгляд, взъерошив волосы.
— Первый вопрос. И в твоих интересах отвечать на них, ибо я тебя убью.
Ваня кивнул. Это было справедливо.
— Кто это был?
— Всё началось лет в 15. Я начал терять контроль над собой, приступы немотивированной агрессии, которую я ни чем не мог унять. Я рос и осознавал всю ситуацию. Врачи думали, что это маниакально-депрессивный психоз или биполярное расстройство личности. Но это не то. Во мне кто-то есть, и этот кто-то забирает меня по частям. Как только я начинаю злиться, он просыпается. В том возрасте для меня это было непонятно, я не мог бороться и пустил его в себя. Теперь он берёт верх. Я не псих. Раньше помогали транквилизаторы, но с тобой это нечто совсем не просыпалось, и я совсем забыл про это.
Евстигнеев выдохнул, взъерошив волосы. Мирон не понимал, почему должен верить этой хуйне, но он вспомнил глаза Вани, в которых не было ничего человеческого, лишь горение адского пламени. Он резко подорвался и обнял Ваню. Фёдоров чувствовал, как того передёрнуло от физического контакта, но тот… просто взял и обнял Мира в ответ. Сказать, что Янович охуел, это ничего не сказать.
— Эй, мы справимся. Честно. Найдём таблетки, сможем контролировать это. Понял? Веришь?
Ваня кивнул. Мирон сразу понял, что его Ванька вернулся, когда Мамай гордо прошагав мимо лысого, свернулся клубком на руках Евстигнеева.
— Эти сукины дети, сломали мою камеру.
Было видно, что Ваню это задело до слёз, но это он ещё не видел расхуяренный ноутбук со всеми его наработками. В глубине души опять подымалась волна злости и агрессии, поэтому Ваня полетел за таблетками. Закинувшись, парень облегчённо выдохнул.
Можно в пяти главах описывать каждый их день, но это будет довольно скучно и обыденно. Каждый день они сближались всё больше и больше, Ваня уже не шугался Мирки, а тот, в свою очередь, не мог никак насладиться обществом нового друга.
Ваня спокойно спал, до того момента, как тот самый монстр не стал одолевать его во сне. Парень проснулся от своего же крика в холодном поту. Осторожно слезая с кровати, он взял Мамая на руки, после чего пошёл к кровати Мирона.
— Мииир… Мирка…
Парень резко подскочил на кровати, пытаясь понять, кто его зовёт.
— Вань, опять?
— Да, можно я к тебе лягу?
Мирон подвинулся, и Ваня аккуратно примостился под его боком и вскоре уже мирно сопел. Фёдоров тяжело вздохнул, смотря на друга. Смотря, как подрагивают его ресницы во сне, смотря, как Мамай недовольно топчется, укладываясь мордочкой на татуированную руку Вани, Янович понимал, что попал и попал по-крупному.
Периодически их жизнь превращалась в ад, а спустя год, всё стало только хуже. Ваня совсем перестал спать, ибо его мучили кошмары, день за днём. Присутствие Мирона уже не помогало, Евтигнеев просто боялся ложиться спать, говорил, что будет работать, а когда Фёдоров засыпал, то просто либо пил, либо курил. Они приобрели новую камеру и Ваня полностью ушёл в работу. Периодически он отключался, но всего лишь на полчаса и это максимум. Ваня похудел, осунулся, хоть всё чаще говорил, что всё хорошо.
Мирон боролся, как мог, и у него появилась идея, и вот они уже топали вдвоём за новым объективом Ване. Тот отнекивался, но хоть немного ожил.
Шагая по улице, Мирка отвлёкся, разговаривая по телефону с мамой. Внезапно за его спиной раздался визг тормозов, удар и женский крик. Пообещав перезвонить, Мирон развернулся в поисках друга, но того не было. Подойдя к месту аварии, он увидел знакомое тело на асфальте. Там был Ваня. Его Ваня.