Добро пожаловать в Сасквоч-Плэйс

      Сасквоч-Плэйс оказался городком пустынным и неравномерным, больше похожим на призрак, чем на настоящее селение. Частные жилые дома, построенные однотипно и одноэтажно, укрытые снегом, прижимались к земле и отступали вглубь леса, подальше от дороги. На обочинах, подъездных дорожках и у заваленных сугробами гаражей теснились одинаково грузные и потрепанные автомобили: внедорожники и пикапы двадцатилетней давности. Густой лес начинался сразу на заднем дворе, пешеходные тротуары вдоль проезжей части или отсутствовали, или — как и ведущие к крыльцу дорожки — были засыпаны снегом. Среди сосен и елей терялись старые, трухлявые деревянные столбы линий телефонных и электропередач. Фонари встречались крайне редко.       За поворотом обнаружилась разительно отличающаяся плотностью застройки и благосостоянием жильцов улица. Дома тут были двухэтажными, относительно современными и за редчайшими исключениями — вроде оттенка фасада, цвета входной двери или фигурного окна на чердаке — возведенными по одному проекту в тесном соседстве друг к другу. Машины здесь стояли новее, дороже и разнообразнее: среди прочих встречались минивэны и даже несколько седанов. Большая часть строений — судя по табличкам, предлагающим совершить покупку жилья в выгодную многолетнюю рассрочку — ещё искала своих хозяев. Вдоль улицы стройной шеренгой выстроились фонари, но не росло ни единого дерева, а на задних дворах вместо соснового бора возвышалась гора.       Когда, казалось, цивилизация уплотнялась до привычной городскому жителю густоты, за перекрестком снова вдруг возникала глухая тайга. Затем посреди заснеженной пустынной парковки, предупредительно огражденной от дороги шлагбаумами, растекался вокруг увенчанной часами башни торговый центр, бесцветный и тусклый в отсутствии ярких вывесок и пустоте рекламных щитов. «Лэндмарк Шоппинг Центр» значилось над зарешеченными раздвижными дверями. Напротив пустыми глазницами темных окон оглядывалась по сторонам коробка ресторана быстрого питания, а вокруг неё, обозначенный соответственными стендами, закручивался маршрут заказа еды прямо в автомобиль.       — Как на четыреста жителей, — прервав затянувшееся холодное молчание, заговорил Фергюс Кобб. — У вас здесь излишне развитая инфраструктура.       Шериф посмотрел на него и самодовольно — почти гордо — хмыкнул.       Фергюс знал о Сасквоч-Плэйс только те немногие крупицы, которые успел выловить в Интернете вечером накануне вылета. Город был основан в самом конце девятнадцатого века, когда на Аляске вспыхнула Золотая лихорадка; название получил благодаря легендам местных эскимосов о кровавом существовании в здешних горах Снежного Человека; стремительно рос и развивался до тридцатых годов двадцатого века, а затем в окрестностях закончилось золото. Многие покинули Сасквоч-Плэйс в поисках новых жил или и вовсе уехали с Аляски. Остались лишь не терявшие надежды и упорства старатели и те, кому возвращаться было некуда. Так, на грани бедности и пределе возможностей, как и подавляющее большинство мелких селений северного штата, Сасквоч-Плэйс существовал около полувека, а затем в восьмидесятых вдруг возродился из пепла. В город, привлекаемые окружающей его природой и предлагаемыми ею возможностями отдыха, потянулись туристы. Википедия уверяла, что: тут суровый субарктический, континентальный климат; по данным переписи населения в 2012 году проживало 409 человек, почти 90% из которых — белые американцы; функционирует школа, в которой обучается 58 детей; летом наблюдаются белые ночи, а в ясном зимнем небе — северное сияние.       Вся эта информация никак не помогала Фергюсу в расследовании и не избавляла его от неуютного ощущения заброшенности и некомфортной парадоксальности города.       — Четыреста одиннадцать, если быть точным, — ответил Блэйз Харрингтон. — И если в моё непродолжительное отсутствие ничего не случилось. Именно столько здесь постоянных, остающихся зимовать жителей.       Он притормозил на пустынном перекрестке, над которым покачивался на ветру отключенный и залепленный несколькими снежными комками светофор.       — В апреле и мае приезжает столько же сезонных работников, а в конце сентября или начале октября уезжают. За сезон — а он, как видите, агент Кобб, весьма непродолжительный — мы принимаем несколько десятков тысяч отдыхающих. Наш рекорд — почти сорок две тысячи летом 2014-го.       Фергюс удивленно вскинул брови.       — Зачем — кроме охоты — сюда приезжают туристы?       Шериф коротко хохотнул и направил машину к — судя по количеству заведений, традиционно закрытых и заколоченных — центральной улице городка.       — За всем, — ответил он и с утонувшей в усах улыбкой обернулся к агенту, наблюдая за тем, какой эффект на него произвел, а затем пояснил: — Тут есть всё, что угодно. Реки для рыбалки и активного отдыха, леса и болота для охоты, горы разной высоты и углов склона для походов, альпинизма или снежных видов спорта. Места для исторических или мистических экскурсий, богатые на традиции резервации аборигенов… Всего вот так сразу и не рассказать.       Фергюс кивнул, показывая, что и озвученного перечня ему пока достаточно.       — Ричард Уолш приехал только ради охоты?       Блэйз Харрингтон перевел на него растерянный взгляд и едва заметно под объемной курткой пожал плечами.       — Насколько мне известно, да, но мы не выясняли никаких подробностей…       — Придется выяснить, — недовольно цокнув языком, прервал Фергюс.       Лучше бы это дело не всплывало на поверхность внимания ФБР вовсе, думал он с досадой. И уж тем более не всплывало прямо ему в руки. Расследование предполагаемого убийства в этой Богом и людьми забытой снежной глуши спустя два месяца после случившегося, с многочисленными пробелами там, где остро требовалась достоверная информация, — безрадостный натюрморт худшего назначения из возможных. По истечении такого количества времени Коббу придется вслепую тыкаться носом в снежные сугробы, следуя предоставленным местной полицией скупым материалам, нерасторопно собранным в сентябре под ознаменованное несчастным случаем событие, и вовсе не под преднамеренное убийство. Фергюс с усталой, тупой злостью понимал: с такими стартовыми показателями он потратит много времени впустую и уедет отсюда ни с чем, а в Шарлотте с него хорошенько за это спросят.       — Шериф, сколько у Вас людей?       — На постоянной основе семнадцать, — ответил Харрингтон, крепко сжимая руль. Он выглядел напряженно собранным, очевидно недовольным приездом федерала. Фергюс с отвлеченным равнодушием его понимал: в подотчетном Блэйзу почти незаселенном боро, насчитывающем вместе с городком не более шестисот жителей, насильственная смерть — дело редкое и исключительно неприятное. Офисы шерифов таких мелких селений чаще всего занимались спровоцированными пьянством драками, семейной жестокостью и незначительным воровством. Убийство — слишком масштабное для них происшествие.       — При необходимости, — продолжал шериф, — нам помогают два десятка добровольцев из нашей местной волонтерской пожарной станции. А в сезон мы по контракту набираем приезжих сотрудников частных охранных и сыскных агентств.       — К телу Ричарда Уолша выезжали Ваши или наемные патрульные?       — Мои.       Шевроле Тахо, коротко вильнув в заносе задницей, перестроился из продавленной в снеге колеи в наметенный к тротуару сугроб и остановился. «Отель, ресторан и бар „Сасквоч-Плэйс-Инн“, основан в 1923 году» значилось на пошатывающейся деревянной вывеске. Это было четырехэтажное здание, отличительно высокое рядом с прочими строениями на улице — по всей увиденной Фергюсом части города — и контрастно темное — густого, насыщенно бордового цвета — на фоне снега. Крыльцо перед ним было торопливо расчищено, и широкая пластмассовая лопата всё ещё стояла у входной двери.       — Хорошо. Я хочу с ними поговорить, — Фергюс подхватил свою сумку и потянул затертый рычажок на двери, открывая её навстречу пронзительно морозному воздуху, а затем добавил: — Ричард Уолш останавливался в этой гостинице?       Шериф, почти выскользнувший из-за руля, заглянул обратно в салон и, плотно запахивая расстегнутую куртку, ответил:       — Нет, он жил в отеле «Аляскиан», ниже по улице.       Кобб посмотрел в указанном кивком головы направлении. Тротуар, проезжая часть и выстроившиеся по обе стороны от них здания медленно спускались вслед за рельефом холма. Закрытое отделение банка, соседствующий рядом с ним надежно заколоченный салун «Клондайк», магазин рыболовецкой и золотоискательской экипировки — за плотным нагромождением пустынных заведений Фергюс не смог разглядеть названный отель.       — Мне также нужно встретиться с владельцем «Аляскиана».       Блэйз Харрингтон захлопнул машину и обошел её массивный, усиленный рамой передок.       — Это непросто, — ответил он, морщась.       — Это ещё почему?       — Старина Мёрдок на зиму уходит в беспробудный запой.       — Ладно. Тогда с его администратором.       Но шериф снова отрицательно мотнул головой, растягивая губы в гримасе досады и сожаления.       — Мёрдок там и за администратора, и за прачечную, и за бармена, — сообщил он. — Сомневаюсь, что до наступления тепла Вы сможете от него что-то добиться.       Фергюс Кобб выбрался из машины и протяжно, со свистом, выдохнул. Он едва успел поставить колесо расследования вертикально и ещё даже не покатил его, но в нём уже оказалось несколько неудачно вставленных палок. Агент проследил взглядом за Блэйзом Харрингтоном, шагнувшим к двери отеля «Сасквоч-Плэйс-Инн», и подумал, что уже немного ненавидит это место.