Добро пожаловать в Сасквоч-Плэйс

      Прислушиваясь к тому, как на кухне дребезжала посуда и с возмущенным пыхтением застоявшегося в трубах воздуха из крана вытекала вода, как хозяин дома что-то кряхтел и невнятно приговаривал, а под его дробными шаркающими шагами скрипели половицы, Фергюс Кобб вошёл в его кабинет. Спрашивать с Мёрдока список постояльцев и работников, детали происходившего два месяца назад казалось — после короткого взаимодействия с ним — затеей напрасной. А потому Кобб решил взять в свои руки то, что сам мог выполнить. Позже в рапорте он укажет, что Мёрдок предоставил материалы лично, а Мёрдок едва ли сможет с уверенностью это подтвердить или опровергнуть. Всё складывалось отлично.       Прикрыв за собой дверь, Фергюс оглянулся — комнатка оказалась ещё теснее, чем казалась из окна. У всех четырех стен стояла мебель: два письменных стола, три объемные металлические стойки с ящиками документов, массивный комод, заваленное коробками кресло и стул со стопкой папок. Под ворохом бумаг виднелся запылившийся монитор старого компьютера, его системный блок стоял под столом в окружении ватных серых комков пыли. Стены и потолок кабинета были обиты деревянными панелями, на них висели книжные полки и много выгоревших фотографий в старых пожелтевших пластмассовых рамках. На большинстве снимков кто-то, очень отдаленно напоминающий молодого Мёрдока, стоял сам или в окружении нескольких молодых мужчин где-то в густом лесу, на опушках, на склоне гор с темной волнистой чередой пиков за их спинами. На некоторых на Мёрдоке была каска, на одной из фотографий он деловито смотрел в развернутый перед собой ватман. На черно-белой фотографии почти в самом затянувшемся несколькими нитями паутины углу был изображен молодой и мягко улыбающийся выпускник в мантии с эмблемой и остроугольной магистерской шапке. Только продолговатый овал лица и линия носа указывали на то, что это тоже был Мёрдок.       Фергюс просмотрел корешки устроившихся на кресле папок-скоросшивателей: «Расходные накладные», «Закупки (прод)», «Закупки (быт.хим. и проч.)», «Договора и доп.соглаш.», «Разрешения и лицензии». Затем наугад поднял со стола часть бумаг и перелистнул их между покалывающих от морозной боли пальцев: ещё больше квитанций, банковских выписок, уведомлений, незаполненных налоговых форм и даже смятая копия правил эвакуации. Убедившись, что ничто из этого не вмещало информации о сентябрьских постояльцах, Кобб отложил стопку бумаг и поднял следующую. Так методично он перебрал около сотни страниц и добрался до дна завала — под ним оказалась покрытая треснувшим стеклом столешница, под стеклом оказалось несколько небольших клочков бумаги, преимущественно исписанных от руки. Большинство были номерами телефонов и адресами, некоторые очевидно по случайности набора цифр и букв — паролями.       Кобб оглянулся на прикрытую дверь и прислушался. Шагов в коридоре пока не было слышно. Он присел, заглянул под стол в путаницу тянущихся к системному блоку проводов, осмотрел само устройство и, не найдя очевидных его не экспертному взгляду поломок, нажал на кнопку включения. Та приветливо подсветилась, и за металлическими боками системника с нарастающей громкостью загудело. Фергюс выпрямился и посмотрел в экран — там возник значок Windows, затем моргнуло синим, затем в темном прямоугольнике возникло несколько торопливо сменяющихся строк — и Фергюс на мгновенье успел отчаяться, что компьютер всё же не работает — а затем прогрузился такой же густо заваленный ярлыками десктоп со стандартной зеленой лужайкой фонового изображения. Откуда-то сбоку грянула загрузочная мелодия Windows, и Кобб от неожиданности отшатнулся. Он поморщился и прошипел:       — Вот дерьмо, — а затем прислушался, и к своему облегчению услышал где-то дальше по коридору снова гремящую в трубах и плещущуюся в раковине воду. Мёрдок, похоже, умывался.       Присмотревшись к названиям папок и ярлыков, Фергюс обнаружил там много дублирующихся, но точно названных документов: «Плановая закуп. авг.2015», «Плановая закуп. авг.2015 (2)», «Смены — июнь, 2014», «Смены — июнь 2014 (2)». В этом своеобразно систематизированном множестве отыскать что-то было возможным, но невыполнимым за пару минут, а потому Кобб открыл окно поиска по документам, ввел запрос «2017» и обнаружил 108 результатов. Это тоже не упрощало задачу.       Он зашел в браузер, в истории последних открытий — датировавшейся началом октября — отыскал ссылку на почтовый сервис, и в открывшемся окне авторизации испробовал несколько записанных под стеклом паролей. Два первых лишь генерировали красное предупреждающее об ошибочном введении данных окно, но с третьей попытки Кобб попал в заспамленную личную почту Мёрдока и оттуда на «fjcobb.charlotte@fbi.gov» отправил все 108 найденных документов с «2017» в названии.       «Сжать файлы в архив» — «Загрузить файлы на облачное хранилище и прикрепить ссылкой, предоставив доступ» — «Отправить» — «Ваше письмо будет отправлено автоматически, как только завершится загрузка файлов»       Оставив зеленую неторопливую полоску отслеживания прогресса загрузки посреди экрана, Кобб шагнул к выходу из кабинета. По-хорошему такой метод сбора свидетельств был за пределами его полномочий. Мёрдок был лишь свидетелем, и федерального ордера на самовольное распоряжение его вещами у Кобба, конечно, не имелось. Но черта с два он собирался высиживать в этом доме часы, следуя правилам проведения досудебных дознаний в попытке добиться хоть чего-то от лишившегося чувства реальности, проспиртованного насквозь старика. В конечном итоге, Фергюс дал себе пять дней на расследование, и эти пять дней он предпочел бы провести в своем гостиничном номере за ноутбуком в попытке разобраться в 108-ми полученных документах, чем в этом зловонном доме в попытке легально получить доступ к каким-то из этих 108-ми документов.       Вернувшись обратно в прихожую, Кобб прождал ещё несколько минут прежде, чем хозяин дома, натянув запятнанные джинсы с затертыми растянутыми коленями, в том же халате и майке, с влажными прилизанными к продолговатой голове волосами вышел к нему. В руке Мёрдок нёс парующую чашку. На одном из неуверенных коротких шагов что-то темное выплеснулось через её край.       — Проходите… сюда, — пригласил Мёрдок, указывая на гостиную.       Они вошли и расселись — Кобб на краю дивана, хранившего в заломах ткани следы крошек, Мёрдок в кресле рядом с книжной этажеркой. Он протянул босые ноги к электрическому обогревателю и довольно откинулся на спинку. По боку чашки и сжимающим её пальцам с воспаленными суставами снова побежала коричневая полупрозрачная жижа растворимого кофе. Старик недовольно крякнул, перенес чашку в другую руку, а освободившуюся потер о свой халат.       Фергюс вздохнул — жалкое зрелище.       — Мистер Мёрдок, как давно Вы владеете гостиницей?       — Так с… это… почти лет тридцать, да. Я её в 87-м заложил, а в 89-м достроил.       — Сами её построили?       — Ну, а как же. И дом построил. Тогда такие времена были, ой, — он хлопнул себя по колену и дремотно прикрыл глаза. Пауза продлилась с минуту, Фергюсу даже показалось, что Мёрдок уснул, но тот продолжил: — Денег тогда уже почти не оставалось, но зато туристов прибывало… Вот я и подумал: а почему и нет? Ну, знаете…       Кобб не знал и не особо хотел узнавать, потому мотнул головой, но Мёрдоку, похоже, померещился искренний интерес.       — Я сюда весной 75-го приехал, когда прокладка Трансаляскинского нефтепровода началась, — сообщил он. — Был инженером на постройке насосных станций в пятом и шестом секторах, да. Платили нам щедро, мы многое из этого в барах спускали, на проституток… Знаете, за нами всякий сброд в Аляску со всех штатов потянулся в надежде на заработок. Нас, белых, тут стало больше сосен. А мне местная понравилась. Юная индианка: кожа как медь, глаза как уголь, волосы шелковые…       В мутных расфокусированных глазах Мёрдока задрожала ностальгическая влага.       — Мы любили друг друга, но традиции у них в племени были строгие. Ей велели выйти за своего — белый приезжий им не годился, да. Но мы так-то…       — Мистер Мёрдок!       Он посмотрел на Фергюса и сразу как-то поник.       — Я долго её ждал, — едва слышно добавил он и отсербнул кофе.       Воспользовавшись паузой, Кобб спросил:       — Сколько у Вас в сезон работников в гостинице?       С мгновенье Мёрдок хмурился, разглядывая мечущимся, потерянным взглядом своего гостя, а затем икнул и ответил:       — Немного. Это… сестра помогает, её муж иногда. Ну и заезжие на месяц-два устраиваются, знаете… Я и сам работаю. Вы не смотрите, что я сейчас такой. Летом я — ни-ни, совсем.       — Сколько людей работало в начале сентября?       — Четверо: мы с сестрой и два парня-южанина.       — Их имена, контакты у Вас остались?       Мёрдок отставил чашку на неустойчивый покатый подлокотник и двумя руками сильно почесал голову, отчего редкие седые волосы снова сбились в спутанный комок.       — Ой… Ну, может, где-то снимки их документов остались. Если паспорта были настоящие.       — Мне нужны эти данные, мистер Мёрдок.       — Ну да, — кивнул тот и с готовностью оттолкнулся от кресла, порываясь встать, но Кобб поспешил его остановить:       — Сядьте. Займетесь поиском, когда закончим. Я заеду за бумагами завтра, — и наблюдая, как хозяин «Аляскиан» оседал обратно, едва не опрокинув на обогреватель свой кофе, Фергюс продолжил: — Кто обслуживает постояльцев? Заселяет их в номера? Кто стоит за стойкой?       — Я…       — Много было жильцов в начале сентября?       — Полная гостиница.       Кобб едва сдержался, чтобы не хмыкнуть удивленно и недоверчиво. Ну, а впрочем, кто знает, какого сорта людей тянуло в Сасквоч-Плэйс на летний отпуск. Сам он ни за что в жизни не выбрал бы это пунктом своего назначения, а так — едва ли мог понять, чем руководствовались в выборе жилья аляскинские туристы.       — Среди Ваших постояльцев в начале сентября случались конфликты? Кто-то из Ваших жильцов ссорился с персоналом? Или местными?       Старина Мёрдок скомкал губы и вскинул брови, отчего его высокий лоб расчертило много тонких горизонтальных морщин. С выражением неподдельного недоумения он пожал плечами и ответил едва слышно:       — Откуда ж мне знать.       — Вы работали с третьего по седьмое сентября?       — Я каждый день работаю.       — Вы помните, как заселяли Ричарда Уолша?       — Кого?       — Ричарда Грегори Уолша, пожилого мужчину, чей истерзанный животными труп ваши местные лесники нашли в лесу утром седьмого сентября. Припоминаете?       Хозяин дома вмиг из растерянного и пьяно-сонного обернулся в натянутого до предела. Морщины на его лбу стали ещё глубже, губы скривились, от носа к подбородку протянулись глубокие заломы — яркое выражение отвращения и страха, Кобб видел такую мимику бессчётное количество раз.       — Он снова за это взялся, — изрёк трагично Мёрдок и присербнул кофе.       Фергюс почувствовал, как по его телу пробежала волна и разбилась в затылке острой искрящейся пенной. Неужели, зацепка? Он напрягся, придвинулся на самый край дивана и подался вперед. Старик тоже наклонился и вместе с тошнотворным горько-кислым запахом выдохнул одно слово:       — Сасквоч.       Кобб раздраженно щелкнул языком и поторопился отодвинуться подальше.       — Ага, — ответил он и подумал: сасквоч, оборотни, вампиры и демоны — в глазах пьянчужки все могут быть замешаны. — Чем в гостинице занимается Ваша сестра?       — Ведет финансы, если я не успеваю. Ну да… и за сайтом следит, принимает бронь в интернете и по телефону, — Мёрдок сжал между бледных высохших ладоней чашку и сокрушенно качнул головой. Паутина его седины едва не макнулась в кофе. — Зря Вы так. Многие считают это мифической шуткой, а я ведь его видел… Тут много кто его видел. Некоторые охотники видели его по два раза, находили его следы, да.       — Верно, — прокряхтел Фергюс. — То есть Ваша сестра постояльцев лично не обслуживает?       Обреченно вздохнув, с искренней досадой, почти детской обидой Мёрдок произнёс:       — Вы не верите мне. Многие не верят. Многие приезжают сюда из-за славы этих мест, из-за сасквоча, но мало кто в него действительно верит. А он всё-таки существует. Этот Ваш бедолага Ричард, наверное, тоже не верил, а вот оно как получилось-то.       — Как получилось? — не в силах сдерживать сочащийся в голос яд, эхом отозвался Фергюс.       — А по-Вашему, кто на него напал? Медведь? Это сасквоч, говорю Вам.       Кобб с силой вдохнул и выдержал паузу, борясь с раздражением и порожденным им жгучим желанием сообщить алкашу, что ФБР только того и не хватало, чтобы заниматься расследованием небылиц и страшилок. Он лишь с силой сжал челюсть, недовольно засопел носом и как можно ровнее выговорил:       — Значит, Ваша сестра в контакт с Ричардом Уолшем не вступала?       — Ну… откуда мне знать. Может, когда я отлучался, да. Она иногда заменяет меня у стойки, когда я убираю в номерах.       — Вы сами помните мистера Уолша? Когда он въехал? Что с собой имел? В каком был настроении? Был сам или с кем-то? Расплатился картой или наличными?       Мёрдок часто безучастно задергал плечами, что, похоже, должно было быть ответом сразу на всю череду вопросов.       — В гостинице установлены камеры наблюдения?       — Ну да.       — Они работают?       — Да. Почти все.       — Запись ведется?       — Ой, честно говоря, я в этих делах — ни-ни, совсем… — Он поднял руку и для наглядности дважды пальцем постучал себя по лбу. Звук получился глухой, по дряблой коже расползлось пятно покраснения. — Вы лучше у ребят шерифа спросите. Они этим занимаются.