Добро пожаловать в Сасквоч-Плэйс

      По возвращению в отель Фергюс Кобб был в настроении только сделать над собой усилие наведаться к Мёрдоку, а затем вернуться в номер и отогреваться в горячем душе и постели до следующего утра. Но поскольку Мёрдок пришел к нему сам, а в гостинице отсутствовали привычные Коббу ленивые развлечения вроде кабельного телевидения и скоростного интернета прямо в кровати, он изменил планы.       Разговор с хозяином «Аляскиена», севшим на самый край дивана и больше сконцентрировавшимся на рассматривании фойе, чем на задаваемых ему вопросах, оказался бесполезным. Тот не помнил Ричарда Уолша, не мог назвать точную дату и обстоятельства, когда услышал о гибели постояльца, но подтвердил слова своей сестры — ему действительно сообщил шериф.       — Я почти было купил эту гостиницу, знаете, — задумчиво проговорил Мёрдок между делом. — Она была двухэтажной и обветшалой, но этот участок оказался мне не по карману. Тут останавливались ещё золотоискатели, — он сделал паузу, улыбнулся своим мыслям и коротко, почти срываясь на кашель, хохотнул. — Мальчуганы на заднем дворе часто раскапывали ямки в поисках оставленного клада. А в 97-м тут всё перестроили. Ой, а Шейла на месте?       Будто проснувшись от дремы, Мёрдок встрепенулся и заморгал.       — Нет, — с усталым вздохом ответил Фергюс. — Мисс Фицпатрик нет. Спасибо, что принесли документы.       Выпроводив алкаша и заперев за ним входную дверь, Кобб наконец заварил себе чай. В переносице собиралась давящая боль, нос начинало закладывать — невеселые последствия промерзших и промоченных ног. С собой у него не имелось никаких лекарств, а потому следующим местом назначения Фергюса стала аптека. Он дошел до неё пешком, спустившись по Мэйфлауэр-Лэйн и свернув к почте. Успевший — после накрывшего регион двумя днями ранее бурана — утрамбоваться снег местами был вытоптан в белую скользкую гладь, и Кобб дважды едва не упал. Пройдя мимо накануне посещенных продуктового магазина и кафе Орлы, Фергюс юркнул в дверь под мигающей зеленой вывеской.       Внутри было тепло и остро пахло медикаментами. На витринах, стенах и даже полу виднелись новые и старые, совсем выгоревшие или вытоптанные рекламные постеры различных препаратов. Полки были густо заставлены коробками и пузырьками, у одной из стен стоял потертый сервант из грубого дерева с зарешеченными стеклянными вставками и небольшим навесным замком. Табличка на шкафу гласила «Только по рецепту!». За прилавком над книгой склонилась немолодая женщина в очках. Она коротко подняла на Кобба взгляд, когда он ступил на порог, но затем предпочла его игнорировать, пока он стряхивал с ботинок снег и осматривался по сторонам.       — Здравствуйте, — обратился к ней Фергюс. — Мне бы что-то от простуды.       Дома в одном из кухонных шкафчиков жена всегда хранила целую батарею пластмассовых контейнеров, доверху наполненных лекарствами, на каждом из которых значился стикер: «от простуды», «от головной боли», «от расстройства желудка», «витамины». Без Элис у Фергюса не только с собой в багаже не было даже примитивного аспирина, у него и дома тот отсутствовал.       Женщина недовольно подняла от книги взгляд и поверх очков смерила им Кобба.       — Шесть баксов, — объявила она, снимая с полки бело-зеленую коробку «Терафлю». — Две по десять.       И сразу, не дожидаясь ответа рядом с первой поставила вторую упаковку. Кобб мотнул головой. Он не собирался задерживаться в Сасквоч-Плэйс так надолго, чтобы ему понадобилось двенадцать пакетиков порошка. Потому он бросил две смятые купюры, — один и пять долларов — взял одну коробку и, коротко поблагодарив, вышел.       Аптека находилась на углу квартала, на перекрестке Кредит-Юнион-Драйв и Риверсайд-Драйв, выше по которой он заметил вывеску «Музей находок следов существования снежного человека». Поразмыслив над этим с минуту, Фергюс двинулся вверх по улице к музею. Его куратор, Перегрин Стэнли, к которому утром у Кобба родился ряд вопросов, по словам Шейлы, жил в квартирке над музеем. Он, конечно, вовсе не собирался исчерпать все способы занять себя за первые два дня, обрекая себя на скуку в оставшееся до пятницы время, но раз уж оказался рядом, следовало зайти.       Музей находился в трехэтажном деревянном здании, окна первого и второго этажей, похоже, вмещавших экспозицию, были плотно заперты ставнями, а на третий вела обледенелая лестница сбоку. Проход к ней был за незапертой калиткой в узком переулке между самим музеем и соседним банком, а сразу за лестницей начинался отгороженный проволочным забором задний двор «Аляскиена». Вопреки ожиданиям Фергюса, тот не оказался такой же свалкой, как дом владельца гостиницы. Две деревянные, укрытые на зиму плотно подвязанным целлофаном беседки почти наполовину утопали в снегу, у служебной задней двери одна на другой стояли несколько покрывшихся белесым морозным налетом жестяных бочки из-под разливного пива. Стекло во всех окнах было целым, шторы за ними надежно задернутыми, стены без щелей, кровля крыши — равномерная. Может быть, решил Кобб, его пари с самим собой было неудачным. Летом Мёрдок, очевидно, действительно не пил и занимался работой.       Перегрин Стэнли оказался полным мужчиной с длинной, но редкой рыжеватой бородой. Когда он открыл Фергюсу дверь, на воротнике его свитера висели две пары очков в похожих пластмассовых оправах, и чтобы рассмотреть протянутое удостоверение, он надел одни из них на нос. Потом снял их, приглашая войти в квартиру, а затем снова нацепил, вглядываясь в фотографию Ричарда Уолша.       — Да, я знаю, это тот погибший мистер, но, думаю, сюда он не заходил, — проговорил он, и в его тоне безошибочно узнавалась дикция и тон привыкшего к постоянным публичным выступлениям человека.       Когда Фергюс спросил о видеонаблюдении, Стэнли подтвердил, что-то установлено, ведется и хранится в самом музее, провел Кобба через гостиную и кухню и вывел сквозь другую дверь на темную внутреннюю лестничную площадку.       — Кабинет на втором этаже, идемте, — сообщил Перегрин, щелкая включателем.       Вдвоем они спустились на один пролет, перегороженный цепочкой и повисшей на ней табличкой «Проход закрыт», а затем на ещё один, стены которого оказались расписаны краской. По обе стороны был нарисован густой зеленый лес, за некоторыми из деревьев виднелись темные силуэты или сквозь кроны в проходящих мимо всматривались большие желтые глаза.       — Существует множество поверий о снежном человеке, агент Кобб, — спускаясь боком и оглядываясь на своего вовсе не желающего экскурсии посетителя, заговорил Стэнли. — У разных народов Северной и Южной Америк, Европы и Азии есть свои легенды о йети, бигфуте, сасквоче. В Гималаях монахи одного горного храма хранят скальп этого загадочного существа. Ученые не одно десятилетие пытаются найти разумное оправдание этим поверьям. Многие, безусловно, считают, что это выдумка, некоторые полагают, что это пока не известный нам вид приматов вроде той породы обезьян, в которую до недавнего времени верили только несколько африканских племен. Есть те, кто считают снежного человека нашим прямым предком, для нескольких особей из которых эволюция почему-то не сработала. А порой говорят, что за сасквоча и вовсе принимают шаманов, по древней доконкистадорской традиции перед посвящением уходящих в горы на несколько лет для единения с природой.       На втором этаже, пахнущем пылью и затхлостью, оказался музейный зал. Свет здесь был приглушенным, направленным на выставленные у стен экспонаты, а посередине в полумраке стояли несколько рядов перетянутых затертым бархатом стульев. Над ними с потолка свисал проектор. Там, куда он был направлен, на переносной треноге висел свернутый экран.       — Осмотритесь здесь, — предложил Перегрин Стэнли, плавным движением округлой ладони указывая на ближайшую застекленную витрину. — А я сейчас найду для Вас записи.       Фергюс поблагодарил и упал на ближайший стул. Его тело охватывали усталость и слабость, несколько раз ему приходилось пальцем утирать проступавшую под носом влагу, сердце тяжело стучалось между ребрами. Кобб попытался уговорить себя, что не заболевает, просто акклиматизируется и к вечеру будет в порядке, но психосоматика безотказно срабатывала только в обратном случае — если нужно было притвориться больным, чтобы получить соответствующую выписку от врача, и объяснить жене, почему он на две ночи остановился в мотеле в пригороде.       Чтобы отвлечься, он оглянулся. Среди тех находок следов существования снежного человека, который он мог рассмотреть со своего места, Фергюс различил гипсовый отпечаток ноги — приблизительно втрое длиннее и вдове шире чем самая большая человеческая стопа; серию старых черно-белых фотографий с подобными отпечатку следами в снегу и сыром грунте; какую-то старую книгу с неровно изъеденными, пожелтевшими страницами и наполовину стершимися угольными зарисовками; установленную на прозрачной полке гнутую ветку и соседствующую рядом с ней фотографию опушки с голыми кронами деревьев.       — Настоящая жемчужина коллекции, — с любовной нежностью проговорил Стэнли, появляясь на пороге и заставляя Кобба вздрогнуть от неожиданности. — Видеозапись сасквоча, сделанная на берегу Юкона летом спустя три года после предыдущего случая нападения. Хотите посмотреть?       — Предыдущего случая?       — Ричард Уолш не единственная жертва снежного человека в здешних краях, — разведя руками так, будто это было очевидно, Перегрин прошел к экрану и стал со скрипом его разворачивать. — В 1982-м сасквоч напал на юную девушку. Её растерзанное тело нашли рядом с погрузочной станцией деревообрабатывающей компании. Сейчас она закрыта, но в начале восьмидесятых ещё работала, и чудовищное открытие сделала именно утренняя смена. Посмотрите?       Прежде чем задать следующий вопрос, Фергюс задумался о том, как это может повернуть расследование. Его принятое накануне решение просто перебыть эти несколько дней сейчас вполне могло обернуться копанием в деле тридцатипятилетней давности, объединением с сентябрьским трупом и определением их серией преднамеренных убийств. Звенящей струной внутри Кобба натянулось подозрение. Между якобы убитой сасквочем девушкой и последовавшим в восьмидесятых взрывом туристического интереса к городку прослеживалась очевидная связь. Это случилось естественно, кто-то весьма находчивый смог обернуть случай в пользу или же начало процветанию городка было положено расчетливым жестоким убийством? Смерть Уолша могла быть попаданием неосторожной пули; преднамеренным убийством по отвлеченным от Сасквоч-Плэйс мотивам, по старой памяти местных принятым за нападение чудовища; жестоким наследованием за примененным в восьмидесятых примером или убийца обоих и вовсе был одним и тем же человеком?       Кобб прищелкнул языком, ощущая, что делает шаг с твердой почвы в свободное падение. Он вовсе не хотел этого делать, не в этом ополчившемся против него захолустье, но не имел выбора. Фергюс достал телефон и открыл заметки.       — Как звали девушку?       — Джуэл Лэнг.       — Когда это произошло?       — Летом 1982-го, в июле.       — Мне нужна копия этой Вашей записи сасквоча.       Куратор музея довольно просиял и бросился обратно к компьютеру.       Взяв из рук Перегрина Стэнли два диска, ещё более поникший Фергюс направился прямиком в полицейский участок.