Добро пожаловать в Сасквоч-Плэйс

      Воскресенье для шерифа тоже оказался выходным днём, и потому Фергюсу пришлось сначала долго объяснять дежурному патрульному, какие материалы требуется найти, а когда тот позвонил Блэйзу Харрингтону, повторять то же самое ещё и ему.       — Это не может подождать до завтра? — спросил шериф, и его голос в трубке смешивался с керамическим перестуком посуды.       — Не может, — отрезал Кобб, сам недовольный таким поворотом и проклинающий себя за возникшую идею посетить музей, и в то же время неубедительно пытаясь пристыдить себя за эти мысли.       — Я сейчас приеду, — вздохнул Харрингтон, и спустя полчаса переступил порог полицейского участка, когда снаружи солнечный день уже скатывался к горной гряде. Он привез с собой пакет, из которого на свой рабочий стол достал несколько запотевших лотков.       — Вы выдернули меня с воскресного обеда, агент Кобб, — сообщил, разворачивая из мотка салфеток приборы, шериф. — Жена собрала с собой. Вот и Вам порцию передала.       — Я не голоден, — торопливо выпалил Фергюс. Блэйз Харрингтон внимательно его осмотрел и нахмурился, беззвучно шевеля под усами ртом, и Кобб поспешил добавить: — Спасибо. Пусть Ваши парни подкрепятся.       Шериф вздохнул, не отводя взгляда, и выдержал недолгую паузу, а потом сочувственно проговорил:       — Вам нездоровится?       Фергюс едва не вспыхнул. Эта настороженная слежка за ним всех местных, даже отрешенной аптекарши, достала его уже до печенок. Какого черта они все к нему прицепились? Он не хотел здесь находится так же, или даже сильнее, чем этого не хотели они.       — Вы бледный и глаза у Вас мутные, болезненные. Отдохните, — с отцовской, поучительной снисходительностью добавил Харрингтон.       — Отдохну. Но сначала мне нужно дело Джуэл Лэнг. Так что давайте прервемся от этого разговора и трапезы, и все-таки сходим в архив.       Тот вмещался в двух лишенных окон коморках в конце коридора. Материалы хранились в картонных коробках на выстроенных до потолка стеллажах. На боку одного из ящиков Фергюс заметил сделанную от руки надпись «1951-1956» и присвистнул. Ровно столько же бумаг, сколько вмещались во всем архиве участка шерифа боро Нортуэст-Юкон за всё время его существования, числились за одним Фергюсом Коббом в Шарлотт. И ни одно из его заглохнувших расследований не было старше десяти лет.       Блэйз Харрингтон, отыскав нужную папку и оглянувшись на Кобба, хохотнул.       — Чего приуныли, ирландец?       — Как давно Вы работаете здесь, шериф?       Он удивленно вскинул кустистые брови и ответил уклончиво:       — Уже был на службе в 82-м, эту девочку Лэнг я помню.       — Я спрашиваю не об этом. Мне интересно, сколько убийств Вы расследовали за всё время?       — Ни одного. Поймите, агент Кобб, мы все тут как семья. Простые, тихие и трудящие.       Фергюс протяжно вздохнул. Не знал, что его расстраивало больше: то, что расследованным им убийствам он давно потерял счет, но отчетливо помнил лица и обстоятельства смерти каждого, или то, что даже самый опытный сотрудник из местных правоохранительных органов не мог быть ему надежным помощником.       Они вернулись в кабинет шерифа, где тот принялся есть, распространяя сильный чесночный запах и горечь крепко зажаренной свиной кожуры, а Кобб, пытаясь игнорировать требовательные голодные спазмы в желудке, принялся читать материалы.       Джуэл Лэнг в момент смерти было всего семнадцать, она была не из местных, приехала в гости к маминой двоюродной сестре и по показаниям той же накануне днём собиралась пойти прогуляться. До вечера она не вернулась, и обеспокоенная тетя обзвонила семьи подружившихся с Джуэл девочек, но нигде её не найдя обратилась к тогдашнему шерифу.       — Почему поиски не начались ещё вечером? — прервавшись, спросил Фергюс. Харрингтон утер рукой усы и, всё ещё прожевывая кусок, ответил:       — Предположили, что она у какого-то парня осталась на ночь. Влюбленности на каникулах и всё такое.       — А к этому парню не наведывались?       Шериф покачал головой.       — Почему?       — Так, а мы и не знали, у какого именно парня. По домам решили не идти. Ждали до утра, что вернется.       Фергюс плотно сжал зубы, чтобы не позволить вырваться той желчи, которая взбурлила в нём от возмущения. Расскажи ему подобную чушь полицейский в Северной Каролине, Кобб немедленно связался бы с департаментом для отстранения патрульного от службы. Но в Сасквоч-Плэйс подобный расхлябанный метод работы не только не осуждался, но и продолжал применяться десятилетиями.       Наутро 18 июля 1982-го года Джуэл Лэнг домой, конечно, не вернулась. В начале седьмого с погрузочной площадки местной лесопилки в участок поступил звонок от старшего бригадира, коренного индейца Уилки Седженэма. Тот сообщил что рядом с заграждением лежит обглоданное человеческое тело. Кобб нахмурился осточертевшему ему слову, перевернул страницы к фотографиям и был вынужден признать, что труп действительно оказался обглоданным.       Лицо и шея девушки — в отличие от Ричарда Уолша — оказались относительно целыми, но её левая ключица была вырвана из суставов, кожа и ткани на левой руке были объедены до костей. Настолько же сильно пострадало туловище — все органы брюшной полости и даже фрагмент левого легкого оказались выеденными животными. На оголившихся окровавленных костях таза виднелись отчетливые следы клыков. Правая сторона Джуэл оказалась менее пострадавшей. На пальцах и костяшках виднелись царапины и ссадины, будто девушка отчаянно куда-то стучалась или скреблась. По найденным следам крови и волосам прибывшие из Анкориджа эксперты сделали вывод, что бедняжка в попытке спастись пыталась взобраться на высокий забор. Так же в отчете было указано, что одно из повреждений левой малоберцовой кости — прижизненный перелом, полученный незадолго до смерти, а свежая гематома в затылочной части говорила о сильном ударе в голову. Как весьма вероятную причину получения этой травмы рассматривалось падение с забора.       В представлении следственной группы состава 82-го года произошло следующее: девушка заблудилась в лесу и/или натолкнулась на медведя или волков, побежала к/вдоль каменистого берега реки Юкон на юг, по направлению к лесопилке, на бегу споткнулась и повредила ногу, но продолжала бежать. Предприняла попытку перебраться через забор и укрыться на закрытой территории, но либо сорвалась вниз, либо была стянута за ногу животным. В результате падения потеряла сознание и была растерзана голодным хищником. К моменту нахождения девушки утренней бригадой она была мертвой несколько часов. Дело было квалифицировано как несчастный случай и закрыто того же 18 июля 1982 года.       Фергюс захлопнул папку и протер ладонью лицо. То ощущалось горячим, вся кожа болела, глаза слезились. На сегодня с него хватит. Он поднялся и подхватил со спинки стула свою куртку.       — Тётя Джуэл Лэнг ещё живет здесь?       — Нет, — причмокнув лоснящимися от жира губами, ответил Блэйз Харрингтон. — Они уехали вскоре после гибели девочки.       — А кто из нынешних горожан был особенно дружен с семьей?       Шериф усмехнулся в усы.       — Кто ж знает-то.       — Разве здесь не все всех знают?       — Ну так-то оно так, — кивнул Харрингтон и указал вилкой с подцепленным на неё куском жаркого на настенный календарь. — Только вот сколько времени утекло, я уже и не вспомню.       — Ладно. А с тогдашним шерифом я поговорить могу?       — Можете. Если практикуете спиритические сеансы с умершими.       Забрав дело с собой, Фергюс оставил Блэйза наедине с его обедом и ушел. Он сделал круг, чтобы зайти в магазин и у немало удивившегося продавца спросить упаковку булавок, а затем направился в отель. Поднявшись в номер, он задвинул одно из трех окон шторами и на них, цепляя бумагу к ткани булавками, схематически развесил то, что считал пока самым важным из имеющихся у него материалов по Ричарду Уолшу и Джуэл Лэнг. Потом отправился в душ, размешал себе горячую чашку лимонно-кислого «Терафлю» и улегся в кровать. Что бы там не предлагала мрачная фармацевт в аптеке и не расфасовывала по контейнерам Элисон, ещё с армии Кобб твердо знал, что самым надежным лекарством от чего угодно был крепкий сон.