cherry bomb

       Если бы Марк мог визжать - он бы визжал. Визжал бы очень громко, во всю мощь своих лёгких, а ещё бы ногами дрыгал и обязательно бил что-то своей ладонью. Но, он в общаге, он не один и всё, что он может - это поставить громкость на минимум и издавать звуки из под одеяла.        Во всём виноват Донхёк, однозначно. Со всеми своими этими: «ты такой красивый сегодня, хен»; «давай хоть разочек чмокну тебя»; «а мы кино смотрим только вдвоём». Или вот эти его щенячьи глазки иногда, так и хочется заорать ему в лицо и смять щеки в своих ладонях. Донхёк милый - до жути просто, а Марк же не железный ни разу. И спросит его кто, почему он ночью один в комнате смотрит «Haechan aegyo compilation» - хренушки он ответить сможет. Ну, типа, клин клином вышибают?       Марк закусывает нижнюю губу и сильно зажмуривается, чтобы не заверещать. Хёк, по ту сторону экрана, мило скачет перед камерой и его волосы так забавно подпрыгивают, аж по голове погладить хочется. Морда летит просто в щепки и хочется скинуть с себя с кровати, потому что ну невозможно же вообще!       Он совсем не слышит, как тихонько открывается дверь в его комнату и Донхёк незаметно пробирается внутрь. Младший в удивлении вскидывает брови, потому что Марк продолжает тихо посмеиваться и вести себя...весьма необычно. Если честно, для Донхёка на всём белом свете нет человека милее, чем Марк Ли и неважно, что тот делает (но не об этом речь сейчас). Хёку дико любопытно, что же такое там смотрит старший в своём телефоне, что выглядит сейчас настолько очаровательно. Это просто незаконно! Он подходит к кровати ближе и чуть не роняет себя на пол от неожиданности, тихонько покашливая Марку на ухо. У старшего вся жизнь летит перед глазами и падает с громким треском на дно чужих безумно красивых (он так не считает) глаз. Он наспех блокирует телефон, чуть не ударяется головой о верхнюю кровать и смотрит на Донхёка во все глаза. У того вся шея пятнами красными, а у Марка стремительно краснеют уши и он отводит взгляд в сторону, прочищая горло.       Кринжовая ситуация.       Внутри себя Донхёк разлагается на микрочастицы, потому что Марк смущенно выдыхает и прячет раскрасневшееся лицо в ладонях. И вот этот человек написал текст Drippin, м-да. Не хочется делать ситуацию ещё более неловкой, потому что она итак уже достигла своего апогея и они поворачиваются друг к другу одновременно, чтобы что-то сказать, но Марк внезапно зависает на чужом лице и цепляется взглядом за чудесные (ни разу нет) глаза напротив. Хёк улыбается настолько широко, что кажется, его лицо сейчас треснет и говорит, всё равно смущённо:        - Ты мог бы просто меня попросить.        Марк ненавидит эгъё, а вот Донхёка, почему-то, очень сильно любит.