Всегда за твоей спиной

— Значит, та самая, с красным мечом? — По опирается обоими локтями на стол и смотрит на Бена этим своим скромно-развратным взглядом из-под длиннющих ресниц. Эти взгляды невероятно смущали Бена до тех пор, пока он не понял, что По смотрит так на всех. Даже на Лею, но Бен не хотел думать эти мысли дальше. — Сила связала меня с ней, — Бен пожимает плечами, длинные пальцы нервно обхватывают жестяную кружку. — Я иногда даже могу ощутить её эмоции По с интересом наклоняет голову. Чёрные кудряшки мягко пружинят, и Бен подавляет странное желание коснуться их и проверить, настолько ли они мягкие, насколько таковыми кажутся. По вообще так и излучает притяжение. У него своя гравитация, и неприспособленные люди — а Бен как минимум неприспособленный — тянутся к нему даже против собственной воли. А потом По улыбается, взмахивает гипнотическими ресницами и устремляет на тебя свой особый, с хитринкой, взгляд — и ты тянешься уже сам, по своему желанию. Порой Бену казалось, что всё Сопротивление вполне можно считать спутниками на орбите одного обаятельного пилота. В этом нет никакого подтекста, ничего опошлено-физического. Просто По — это По, и Бен смиряется и однажды даже хлопает его по плечу, на что получает добродушное «не снеси меня, здоровяк» и идущую в комплекте белозубую улыбку. Бену сложно взаимодействовать с людьми. Он понял это ещё давно, когда дядя Люк — точнее, Магистр Люк — привёл его в Академию. Он был точно такой же, как и остальные мальчишки, и, одновременно, совершенно другой. Ему нравилось сидеть на скале и наблюдать за бушующим необъятным океаном, меняющим цвет вслед за рассветным солнцем. Ему нравилось листать тонкие жёлтые страницы старинных книг. Ему нравилась тишина, наполненная запахами природы. Остальные просто считали его странным. Поэтому когда По вдруг начинает с ним болтать, когда По ставит свой поднос рядом с его подносом за обедом, когда По говорит ему «здоровяк», трещина в сердце Бена начинает зарастать. И ещё есть Рей. Рей. Бен часто ловит себя на том, что бездумно проговаривает про себя её имя. Рей. Он ненавидел её — тогда, во время их первого сражения. Но потом он передал Лее её слова про отца, и Лея, тяжело вздохнув, вдруг сказала, что Рей — солдат, подчиняющийся приказам Сноука. Это не снимало всей вины, но делало кое-что более страшное: Бен незаметно начал сочувствовать. В каждом из нас есть Свет, говорила Лея. Значит, Свет есть и в Рей. Надо просто до него достучаться. — Бе-ен, — По звонко щёлкает пальцами у него перед глазами, и Бен вздрагивает, возвращаясь из своих мыслей обратно в шумную столовую. — Так что там с эмоциями? Чувствуешь её удовольствие, когда она пытает очередных невинных людей? По вроде как смеётся, а вроде как следы от пыток всё ещё довольно свежи у него в памяти — по крайней мере, Бен чувствует отголоски затаенной боли. Он не знает, как так получается, но Сила будто показывает ему флёр других людей. Лея, например, почти всегда каменно спокойна. — Её бесит её командующий, — Бен позволяет себе улыбку. Рассерженная Рей напомнила ему фырчащую кошку. — Ещё иногда чувствую, что ей одиноко. И в эти моменты ему — крамольно! — хочется взять её за руку. Потому что Бен чертовски хорошо понимает, каково это. По кивает. Кудряшки снова пружинят, но Бен слишком увяз в воспоминаниях, чтобы обращать на это внимание. — Но это разве не она... — он поднимает смоляную бровь, и Бен стискивает челюсти. — Она, — выдавливает он и опускает голову. Рей убила Хана Соло — и это придётся пережить. Бен очень надеется, что её тогдашняя реплика не означает того, что ей было весело в процессе. Потому что иначе он разорвёт чёртову связь. Любым способом. — Ох, приятель, — По опускает свою ладонь ему на плечо. — Удачи, что ли. Бен усмехается. А потом его улыбка становится совсем широкой: он слышит Рей. Меня обсуждали? — она голодная, но настроение хорошее; он уже наловчился различать её ощущения, и это немного странно, но ему почти всё равно. Иди поешь, — отвечает Бен и слышит отчётливый мягкий смешок.