*
Когда на часах 16-00, Исак, как и обещал, стоит у кофейни, где работает Эвен. На улице холодно и уже стемнело, но свет из больших окон льётся на вчерашний снег на асфальте, такой тёплый и манящий, приглашающий зайти. Исак открывает дверь и заходит внутрь. Эвен стоит за стойкой и улыбается, заметив Исака. — Привет, — говорит Исак, подходя к нему. — Привет. — Всё ещё чувствуешь себя уставшим? — Немного. — Хм, — глубокомысленно изрекает Исак и с трудом сдерживает улыбку, оценивающе глядя на Эвена. Просто на нём зелёный рождественский передник, и всего несколько дней назад Исак с ума сходил от понимания, насколько горяч этот парень, а сейчас, видеть его таким — самое забавное, что случилось за сегодняшний день. — Несмотря на это выглядишь ты шикарно. — О, перестань, — Эвен закатывает глаза, и Исак смеётся, заставляя и того улыбнуться в ответ. — Хочешь чего-нибудь? — Не знаю, — отвечает Исак. — Что бы ты порекомендовал? — У нас вкусное какао, — сообщает Эвен. — Может, к нему мне удастся стащить для тебя печенье за счёт заведения. — Да? — улыбается Исак. — А я всё ждал, когда же на меня посыпятся бонусы за то, что я так мил с тобой. — Понимаешь, я не могу сейчас показать тебе фак, — Эвен выразительно смотрит на Исака, который снова смеётся. — Потому что я здесь работаю. Но ты должен знать, что я испытываю огромное желание сделать это. Исак фыркает. — Итак? Какао? — Да, пожалуйста, — соглашается Исак, и Эвен кивает. — Будет сделано. Пока его заказ готовится, Исак переходит к зоне выдачи, а потом, забрав напиток, находит пустой столик в углу кофейни, где и устраивается, открывая книгу. Разумеется, Эвен прав, потому что какао потрясающее, как и печенье, и из колонок раздаётся рождественская музыка — «Я буду дома на Рождество» — и Исак сегодня совсем не против. Он остаётся до конца смены Эвена. Всё дело в том, что Исак переживает за него. Он думает о нём. И, возможно, Эвен не устал, но сам Исак устал очень, потому что он несколько часов не мог заснуть прошлой ночью, потому что мысли в его голове никак не хотели утихать. Просто он всё время думает об Эвене. Просто он никак не может перестать это делать.*
Сегодня день «Звёздных войн», и если Исак раньше считал Юнаса киношным маньяком, то Эвен переплюнул его. Исак не очень понимает этого фанатичного желания посмотреть фильм, но он совсем не удивлён, когда в течение дня в чат начинают сыпаться сообщения о планировании похода в кино. И это даже не он добавляет Эвена в чат. Это делает Юнас. После того как Эвен заканчивает с работой, они садятся на трамвай и направляются в кинотеатр, где встречаются с остальными. Они покупают попкорн и газировку, и Эвен по-прежнему непривычно тихий и уставший теперь, когда больше не нужно держать лицо перед посетителями кофейни. Когда Юнас вопросительно вскидывает брови, Исак чуть заметно качает головой. Не говори ничего об этом. Фильм, кажется, хороший, по крайней мере Исак так думает. Он не особо следит за происходящим на экране, так как слишком занят мыслями об Эвене, ощущением его руки, прижимающейся к руке Исака там, где они встречаются на подлокотнике кресла. Когда они втроём возвращаются домой, Эвен не говоря ни слова тихо уходит в свою комнату. Юнас снова вопросительно смотрит на Исака. — С ним всё нормально? — спрашивает он. — Думаю, просто несколько плохих дней, — пожимает плечами Исак. — Хм. — Исак кивком головы приглашает Юнаса зайти к себе, что тот и делает, закрывая за собой дверь. — Мы можем что-то сделать? — Не знаю, — отвечает Исак. — Не думаю. — Хм, — повторяет Юнас. Когда Исак забирается на кровать, Юнас делает то же самое, и они оба лежат на спине, глядя в потолок. — А как ты? Исак знал, что это случится, потому что слишком хорошо знает Юнаса и понимает, что сам тоже был сегодня не особо разговорчив. — Я в порядке, — отвечает он. — Просто беспокоюсь за него, понимаешь? — Да, — кивает Юнас и замолкает, а потом: — Вы двое очень быстро подружились. И вряд ли это можно назвать большим откровением, но внезапно Исаку хочется заплакать. Просто в груди Исака внезапно становится очень тесно. — Кажется, он тебе очень нравится. — Да, — соглашается Исак, потому что по крайней мере это бессмысленно отрицать. — Нравится. — Страшно, — говорит Юнас, и Исак смеётся, немного надрывно, достаточно эмоционально для того, чтобы на лице Юнаса появилось особое выражение, с которым он иногда смотрит на Исака или Эву, или на свою младшую сестрёнку. Выражение заботы. — Да, — кивает Исак. — Но нормально, — добавляет Юнас, и Исак порывисто выдыхает. — Да, — снова кивает он. — Но нормально.*
В десять вечера, в то время, когда Эвен обычно принимает свою ночную дозу лекарств, Исак выскальзывает в коридор и несколько секунд стоит у его двери, прежде чем постучать. Потом ждёт ещё несколько секунд. — Да? — раздаётся голос Эвена с той стороны двери, и когда Исак заходит, то видит, что он лежит на кровати с открытым ноутбуком, но руки его под одеялом, так что он скорее что-то смотрит, чем работает. — А, это ты, — говорит Эвен, — привет! — Привет, — выдыхает Исак. — Я… я просто хотел… хочешь я принесу твои таблетки? И, может, какой-то еды? Фруктов? Эвен молча смотрит на него, а потом чуть улыбается. И пусть это короткая и неуверенная улыбка, но она есть. По крайней мере это хоть что-то. А потом… — Да, — отвечает Эвен, и Исак удивлён, потому что ожидал, что сначала Эвен будет сомневаться и убеждать его в обратном, как это уже происходило раньше. Возможно, у него и правда совсем нет на это сил сейчас. Возможно, что-то изменилось. Исак не знает. — Было бы здорово. Исак уходит и вскоре возвращается с таблетками, стаканом воды и бананом, приносит всё это прямо ему в кровать, где Эвен лежит, рассеянно глядя в экран. — Спасибо, — благодарит он Исака и выпутывается из одеяла, чтобы выпить лекарство и съесть банан. Поколебавшись несколько секунд, Исак присаживается на уголок кровати. — Прости, что я такой. — Не извиняйтся, — говорит Исак. — У тебя просто плохой день. — Да. — Это скоро пройдёт. — Да, — на этот раз улыбка Эвена кажется более искренней. — Ну, ладно, — говорит Исак, поднимаясь с кровати и намереваясь вернуться в свою комнату, чтобы не злоупотреблять гостеприимством, но тут же чувствует руку Эвена на своём запястье. — Исак, — шепчет он. — Ты не хотел бы… — Эвен сглатывает и смотрит Исаку в глаза. — Можешь остаться, если хочешь. И эти слова разбивают Исаку сердце. Потому что он помнит, ни на секунду не забывал то, о чём недавно говорил Эвен. О компании. Поэтому, конечно, Исак останется. Если бы это зависело от него, он бы вообще никогда не уходил. — Правда? — спрашивает он, чтобы ещё раз убедиться, и Эвен кивает. — Да. — Хорошо, — кивает он в ответ. — Тогда я останусь. — Окей. Это Эвен отодвигается в сторону, освобождая место для Исака, и это Эвен закрывает ноутбук и кладёт его на пол у кровати, и это Эвен приподнимает одеяло, чтобы Исак мог забраться под него. Исак тянется к Эвену и сжимает футболку у него на талии, потому что они уже делали это раньше, и ему кажется, что так можно. В лунном свете, проникающем в комнату через окно, их взгляды встречаются. — Обо мне трудно заботиться, — шепчет Эвен, и в самом начале он казался таким беззаботным, таким идеальным, но теперь Исак знает, что он такой же человек, как и все они. И всё же… Исаку приходится сейчас закрыть глаза, и ему хочется протянуть руку, встряхнуть Эвена за плечи и сказать — неужели ты не видишь, как много людей любят тебя так сильно, что готовы за тебя умереть, неужели ты не видишь, какой ты потрясающий со всеми, кто становится частью твоей жизни, неужели ты не видишь, как легко в тебя… в тебя… Он ничего не говорит. Вместо этого он качает головой. — Нет, — просто отвечает Исак, находя глазами глаза Эвена. — Совсем не трудно. Исак не знает, верит ли ему Эвен, потому что тот долго молчит, а потом: — Могу я рассказать тебе ещё один секрет? — спрашивает он. — Да, — кивает Исак. Эвен делает глубокий вдох. — Я не… — его голос срывается. — Я не уверен, что я очень хороший человек. — И ох. Сердце Исака падает. — Я стараюсь быть таким. Я очень-очень хочу быть таким. — Эвен смотрит на него. — Но не думаю, что у меня получается. «О чём ты?» — думает Исак. — Что ты такое говоришь? — произносит он вслух. Эвен лишь пожимает плечами. — Всем, кто когда-либо заботился обо мне, — говорит он, — я причинял боль. Ну конечно. Он уже говорил что-то подобное раньше. Когда они говорили о любви, он сказал: «а ещё больнее стать причиной чужой боли, а со мной непросто», и Исак… Исак на самом деле не знает, что на это ответить. Он не справляется, потому что не знает, как помочь, но он совершенно точно уверен, что Эвен ошибается. Он уверен! Поэтому в результате он лишь качает головой. — Не думаю, что это тебе решать, — говорит он и удивляется, когда видит, что Эвен улыбается. Улыбается в лунном свете так, как если бы Исак нашёл верные слова. — Может, и нет, — шепчет Эвен, потом глубоко вздыхает и переворачивается на спину, уставившись в потолок. Так что теперь очередь Исака. Он действует более решительно, чем за всё время до этого, и осторожно касается Эвена, пока тот не поворачивается набок, попадая в кольцо его рук, впервые пряча лицо где-то между плечом и шеей Исака, ведь обычно всё происходит наоборот. Исак слегка опускает голову, вдыхая запах волос Эвена, и осторожно целует его в макушку. Эвен вздрагивает всем телом. Они лежат так, пока дыхание Эвена не выравнивается, в то время как сердце Исака по-прежнему безумно колотится, но он всё равно остаётся на месте, обнимая Эвена. Остаётся с ним всю ночь, потому что именно столько он хочет быть рядом. И потом остаётся тоже. На немножко.