It's beginning to look a lot like Christmas

Суббота, 23 декабря В субботу он просыпается в кровати Эвена. В комнате светло, чего не было последние несколько раз, когда они просыпались вместе, потому что Эвену нужно было вставать на работу. Но сейчас он здесь, ну или по крайней мере кто-то лежит рядом с Исаком, потому что он чувствует под собой тёплую ногу и слышит слабый скрип карандаша по бумаге. Исак улыбается и открывает глаза. Всё, как он и думал. Эвен сидит, опираясь спиной на изголовье, освещённый светом ночника, который мягко смешивается с серостью утра, проникающей из окна. Он выглядит растрёпанным и немного опухшим от сна. И он рисует. В последний раз, когда они были в подобной ситуации, Эвен вздрогнул, заметив его взгляд. Но сейчас… — О, — выдыхает он, глядя сверху вниз, тем самым подтверждая подозрения Исака, что Эвен рисует именно его. Потом он протягивает руку и с мягкой улыбкой гладит Исака по голове, заправляет непослушную прядку за ухо, чтобы лучше видеть его глаза. — Привет. — Привет, — отвечает Исак. Когда Эвен продолжает нежно касаться его, Исак подаётся навстречу, а потом немного заторможенно, потому что всё ещё чувствует себя уставшим, стучит по обложке альбома. — Это снова я? — Угу, — кивает Эвен. — Это ты. — Можно посмотреть? — Конечно. — Серьёзно? — Да. — Эвен снова улыбается, а потом кивает, жестом приглашая Исака присоединиться. Что Исак и делает, подползая и усаживаясь рядом, наклоняется, чтобы посмотреть на рисунок, который, хоть ещё и не закончен, но точно изображает его, и, вероятно, Исак никогда к этому не привыкнет. К тому факту, что Эвен смотрел на него и увидел что-то, что посчитал достойным запечатлеть на бумаге, оставить в истории. Исак никогда не привыкнет, но всё же верит, что это правда. — Тебе нравится? — Угу, — кивает Исак, думая, что простое подтверждение достаточно чётко передаст его чувства, а потом: — Это символизм или…? Один из твоих фильмов? Исак убирает волосы Эвена со лба, кончиками пальцев скользит по ушной раковине и кивает на постеры, висящие над ними на стене. — Ты признался, и теперь мне можно их видеть? — Да, — отвечает Эвен. — То, что ты впустил меня в свою комнату, — это тоже символизм? Исак расплывается в улыбке. — Возможно, — говорит он. — Очень может быть. — Что ж, — ответная улыбка Эвена не менее лучезарна, и, видя её, Исак чувствует себя счастливым. — Тогда, возможно, и в данном случае то же самое. — Вот как, — Исак поднимает брови, явно собираясь немного подразнить Эвена. — То есть, значит, мы всё же снимаем свой фильм? — Заткнись. — Сам заткнись. Они смеются, а потом наклоняются, чтобы поцеловаться, и даже не собираются переставать улыбаться, поэтому просто прижимаются растянутыми губами, и Исаку так приятно. Исаку так хорошо от этого. — Есть ещё что-то, что ты хотел бы мне рассказать? — спрашивает он. — Ещё какие-то признания остались? А? Эвен по-прежнему улыбается, но потом пожимает плечами и: — Ну… — Исак снова поднимает брови, на этот раз в немом вопросе. — Ты же знаешь, что я завтра днём пойду к родителям? — Да, — отвечает Исак. — И ты знаешь, что… — Эвен коротко смеётся, и в этом явно слышится нервозность, и на лице Исака медленно расцветает улыбка, когда он понимает, к чему всё это идёт. — О, не надо на меня так смотреть, — фыркает Эвен, и Исак заливается смехом. — Ты же знаешь, что они спросят, встречаюсь ли я с кем-то? — Угу, — хмыкает Исак, даже не пытаясь скрыть улыбку, на что Эвен закатывает глаза, но Исак ни капельки не возражает. — Так в чём твой вопрос? — Заткнись. — Ты хочешь поменять статус на Фейсбуке, да? Эвен вздыхает немного раздражённо, но потом, боже, на его лице вновь появляется это выражение мягкости. — Да, — отвечает он, и Исак, которому до этого хотелось лишь шутить, ощущает схожую мягкость в себе. — Да, хочу. — А потом: — Но я должен позвонить Соне. То есть я не знаю, должен ли, но просто мне кажется, что я… — Он встречается глазами с Исаком. — Что я должен. — Ладно. — Так что…? — Эвен продолжает смотреть на него. — Что ты об этом думаешь? А Исак… Исак думает, что Эвен — лучший из всех, кого он знает. Он лучше всех в любых аспектах, и это не значит, что сам Исак недостаточно хорош или что Эвен не может быть плохим, или что он — не человек со всеми ошибками и слабостями. Просто Эвен лучше. Точка. Поэтому… — Я думаю, — говорит он, — что ты один из самых добрых людей, которых я знаю. — В глазах Эвена вспыхивает что-то нежное, искреннее, и он улыбается, а Исак снова убирает челку с его лба и улыбается в ответ. Еле заметно кивает, чтобы показать Эвену, что он правда так думает. — И мне нравится, насколько сильно тебе не всё равно. — Смешно, — отвечает Эвен, впрочем, веселья в его голосе нет. Лишь нежность. — Я то же самое думаю о тебе. Что-то в этих словах застигает Исака врасплох, они — словно удар по рёбрам. То, что Эвен видит в нём человека, которому не всё равно; смешение восторга оттого, как сильно Исаку нравится, что его видят таким, и горечи — что так долго запрещал это себе; каким реальным всё это кажется, и как долго он умирал от желания иметь что-то подобное. Поэтому Исак улыбается. — Что ж, — говорит он тихо, наклоняясь ближе, прижимает ладонь к щеке Эвена. — Это и правда смешно. — Угу, — кивает Эвен. И когда он наклоняется, чтобы закрыть пространство между ними и поцеловать Исака, тот движется ему навстречу и вкладывает в это движение всего себя, потому что жаждет этого. Потому что ему не всё равно.

*

Чат «Команда защитников Исака» Исак Вальтерсен в общем в будущем, когда будете говорить со мной, знайте, что я теперь не свободен Махди Дизи мило! Магнус Фоссбакен ура, чувак! поздравляю! Юнас Ноа Васкес наконец-то <3

*

Днём они перемещаются в гостиную, где вместе с Юнасом и Эскилем смотрят «Крепкий орешек». Эвен проводит целых пять минут, жалуясь, что это не рождественский фильм, а Юнас и Исак тратят две минуты после этого, чтобы его заткнуть. С наступлением вечера к ним заходят остальные ребята, а потом, совершенно спонтанно, Эвен приглашает и своих друзей, и внезапно у них дома большая компания. Эвен включает музыку, Махди и Магнус приносят пиво, и к восьми вечера, когда все наконец собираются вместе, у них уже проходит вполне достойная вечеринка. Когда друзья Эвена замечают, что они с Исаком стоят в углу, они собираются вместе и оживлённо шепчутся. Это и раздражённые взгляды, которые бросает в их сторону Эвен, даёт Исаку повод предполагать, что они уже знают. По крайней мере Эвен может похвастаться тем, что его друзья не планируют опозорить его перед новым парнем. О своих Исак такого сказать не может. На самом деле Магнус уже довольно сильно пьян, когда он, спотыкаясь, подходит к ним и набрасывается на Эвена с медвежьими объятиями. — Ооо-кей, — тяжело вздыхает Исак, и вместе с Махди, стоящим неподалёку, они закатывают глаза. — Так, Магс. Успокойся. — Я просто приветствую нового члена нашего клуба, — отвечает Магнус. И когда Исак кладёт руку ему на плечо, чтобы тот отпустил Эвена, Магнус отпихивает его. Эвен лишь смеётся. — Да всё нормально, — говорит он. И Исак многое бы хотел на это ответить, правда. Только он не успевает, так как Магнус неожиданно отпускает Эвена и виснет уже на нём. Исак чуть покачивается от внезапной тяжести, но через мгновение возвращает равновесие и тоже обнимает Магнуса. — Что ты пил? — спрашивает он. — Просто, — мычит Магнус, — просто немного пива. — Ты в порядке? — О, я отлично, — отвечает он. — В порядке. Эвен очень красивый. Исак смотрит на Эвена, который теперь болтает с Махди, но с улыбкой переводит взгляд на Магнуса, услышав его слова. — Да, — соглашается Исак, и Эвен вскидывает брови и подмигивает ему. Позади них в коридоре Юнас открывает входную дверь для Эвы и остальных девушек. — Ох… Хм… Эва привела девчонок, — говорит Исак, и Магнус выбирается из его объятий. — Вильде здесь? — Да, — кивает Исак. — Позади тебя. Подходя к Эвену и Махди, Исак смотрит, как Магнус подходит к ней и после приветственных слов обнимает. Исак и Махди переглядываются, одновременно улыбаясь. — Девушка? — спрашивает Эвен, кивая в их сторону, и Исак качает головой. — Бывшая девушка, — объясняет он, и Эвен кивает. — И лесбиянка. — Вот оно что. — Угу, — кивает Исак. — На самом деле он помог ей это понять. — Правда? — Да. — Было довольно мило, — добавляет Махди. — Хм, — тянет Эвен. — Ему не было грустно? — Было, — отвечает Исак. — Было очень грустно, как, думаю, было бы любому в такой ситуации, но знаешь… Они оба говорят, что очень ценят то время. — Эвен смотрит на него. — Они были очень важны друг для друга в течение долгого времени, — Исак пожимает плечами. — Я думаю, именно это для них важно. Эвен улыбается. Это та самая медленно расцветающая улыбка, предназначенная только для него, и Исак отвечает такой же. Когда Махди отходит от них, Эвен поднимает бутылку с пивом. — За то, чтобы быть важными друг для друга, — говорит он, и Исак тихо фыркает. — За то, чтобы быть важными друг для друга, — повторяет он. Они чокаются бутылками.

*

Позже, до того, как вечеринка заканчивается, но уже после того, как она немного стихает, Исак замечает Сану. Она пьёт минералку сидя на диване, с которого только что поднялась Вильде, и Исак решает подойти. У него в руках по-прежнему бутылка пива, и, когда он поднимает её для тоста, Сана прикасается к ней — пластик к стеклу. — Знаешь, — говорит она. — Ты сейчас просто герой всех сплетен. — Серьёзно? — улыбается он. — Я думал, ты не следишь за такими вещами. — Она закатывает глаза, и Исак не может сдержать смешок. — На самом деле нет, не знаю. Ты имеешь в виду меня и Эвена? — Вас с Эвеном, — поправляет она его, и они какое-то мгновение сверлят друг друга взглядами, когда наконец Сана смягчается и улыбается. — Да. — Хм, — пожимает плечами Исак. — Слухи правдивы. — Да? — Ну… если они говорят — и, пожалуйста, не говори ему об этом пока. — Сана поднимает брови, продолжая улыбаться. — Если они говорят, что я немного влюблён в него? Тогда да, они правдивы. — Влюблён, — повторяет она, и её улыбка превращается в ухмылку. — Не думала, что ты зайдёшь так далеко. — Исак снова пожимает плечами, потому что, возможно, он тоже так не думал, и, возможно, у него сердце выскакивает из груди, когда он произносит это вслух, но тем не менее это правда. — Я ведь говорила тебе, какой он чудесный, да? — Он лучше, чем просто чудесный. Это непростое признание, потому что оно отражает его уязвимость, но оно честное и очень личное. Потому что, если и есть в этом мире кто-то лучше, чем Сана, которая умеет дразнить его, когда это необходимо, а еще умеет хранить секреты, такие, как этот, то Исак этого человека ещё не нашёл. В ответ на его слова Сана лишь слегка наклоняет голову и кивает. — Хм, — говорит она. — Я уверена, он бы сказал о тебе то же самое. Исак улыбается. Потому что так и есть, да, Исак уверен, что Эвен бы так и сделал, и потому что это так непохоже на Сану говорить такие приятные, добрые слова, и потому что несколько лет назад, ещё до того, как он вышел из шкафа, и до того, как Сана с Юсефом признались друг другу в чувствах, они проводили много времени будучи циниками. А теперь… — Посмотри на нас, а? — говорит он. — Мы были такими ворчунами. Она фыркает. А потом… — Да, — соглашается она. — Но мне больше нравится то, что сейчас. Исак кивает. — Да, — соглашается он. — Мне тоже. — Угу, — Сана снова поднимает бутылку. — Ну, за Рождество! Исак улыбается. — Да, — кивает он. — За Рождество. — Когда их бутылки стукаются друг о друга, Исак перехватывает её взгляд, более открытый сейчас, и слегка кивает. — Счастливого Рождества, Сана. — Счастливого Рождества, — улыбается она.

*

Два часа спустя дверь комнаты Исака громко захлопывается, когда он толкает на неё Эвена. — Тебе и правда нравится одежда с пуговицами, да? — тяжело дыша, Эвен расстёгивает ремень на джинсах, в то время как Исак быстро расправляется с его рубашкой, сдёргивает её с плеч, как только это становится возможным, и быстро наклоняется, чтобы поцеловать. Поцеловать, сделав паузу, чтобы насладиться, раствориться в нём, позволить Эвену вытянуть шею, чтобы встретить его губы на полпути, полностью расслабиться, позволяя телам соприкоснуться. — Ага, — соглашается Исак, быстро выскальзывая из собственных джинсов, а потом позволяя Эвену стянуть с него футболку, которую он бросает на пол. Эвен обвивает Исака руками, обнажённая кожа к обнажённой коже, так близко, что почти напоминает объятие. Эвен втискивает бедро между его ног, и Исак наваливается на него, прижимаясь изо всех сил. На мгновение он теряется в ощущениях, охватывающих тело, теряется, как и каждый раз, пока поцелуй Эвена в плечо не напоминает ему, что им нужно двигаться. — Они тебе очень идут. — Спасибо, — усмехается Эвен и кладёт руки ему на бёдра, направляя, пока Исак пятится к кровати, обнимая его за шею, чтобы не упасть. — Осторожно, — предупреждает Эвен. — Да, надо бы было убрать всё с пола. — Всё. Исак чувствует, как ноги упираются в матрас, и падает на него, и тянет Эвена за собой, тесно прижимая к себе, пока тот усаживается на его бёдра. Исак откидывается на спину и, проводя ногтями по животу Эвена, смотрит, как тот расстёгивает свои джинсы, выставляя на обозрение лишь верхнюю часть боксеров. Исак перехватывает его взгляд и, игриво ухмыляясь, ныряет кончиком пальца за резинку трусов. — Дразнишь, — констатирует Эвен, мышцы рук напряжены, когда он опирается на локти, нависая над лицом Исака. Тот целует его плечи, скользит языком по мышцам, переплетает руки, прежде чем коснуться губ. — Тебе это нравится, — замечает он. — О, я с ума схожу, — Эвен целует его в шею, прямо за ухом, а Исак отвечает прикосновением к скуле, и они уже достаточно изучили друг друга, поэтому делают это одновременно. — По тебе. — Хорошо, — отвечает Исак. — Потому что я тоже. По тебе. После, или точнее в перерыве между, они лежат рядом на кровати Исака лицом друг к другу, и Эвен держит его руку в своих. Он трогает её, скорее даже массирует, скользит большими пальцами по коже туда-сюда, впивается в неё, хрустит костями, пока не возникает чувство полного обновления. Исак с улыбкой наблюдает за этим, пока Эвен не замечает его взгляд и не отпускает руку, чтобы вместо этого прикоснуться к лицу. К его бровям. К уголку губ, так близко ко рту, что Исак поворачивает голову, чтобы смочь поцеловать его, его пальцы, его ладонь, бугорок на ней, большой палец. — Я надеюсь, — говорит Исак, — что это не слишком рано. И я знаю, что нам нужно сначала закончить с Рождеством, но… — Их взгляды встречаются. — Ты бы не хотел встретить новый год вместе? Эвен кивает, и его большой палец скользит по щеке Исака, нежно, так нежно, в то время как ладонь лежит на его челюсти. — Да, — отвечает он. — Почему ты говоришь, что это слишком рано? — Потому что, — продолжает Исак, — мне бы хотелось тебя поцеловать. — Он слегка улыбается и надеется, что Эвен поймёт. — В полночь. Проходит секунда, и вот уже Эвен тоже улыбается, и эта улыбка читается в каждой чёрточке его лица, в блеске глаз. — Угу, — говорит он. А потом, слегка поддразнивая: — Знаешь, люди говорят, что если ты кого-то поцелуешь в полночь, то проведёшь с этим человеком весь год. — Да, — кивает Исак, придвигаясь ближе всем телом, словно оно жаждет близости так же сильно, как его душа. Придвигаясь ближе и поднимая подбородок, чтобы Эвену было проще поцеловать его, если он захочет, скользя рукой по его талии и спине, а второй едва касаясь плеча, порхая кончиком пальца над ямкой между ключицами. — Правда? Эвен улыбается. И, видя это, Исак улыбается в ответ. — Да, — практически шепчет Эвен. — Правда. — Что ж, хорошо. — Исак притворяется, что обдумывает это, и пожимает плечами, продолжает ласкать кожу Эвена прикосновениями, которые говорят о чём угодно, но не о безразличии. — Думаю, мне это подходит. — Правда? — спрашивает Эвен. — Да. — Что ж, — Эвен придвигается ближе, как и Исак до этого. — Думаю, мне это тоже подходит.