Смерть мелкого гаденыша

Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему. Оскар Уайльд

      На ужин Матье не явился. Слишком частые встречи разрушили бы интригу, которую он полагал первоосновой желания. А он и без того попал в слишком сложную ситуацию: оказаться со своей дамой сердца в замкнутом пространстве! Но француз был уверен, что ему уже не нужно завлекать жертву в сети — осталось только переломить ее напускное сопротивление, показать, что он ее властелин, а там уж и до господства над всей общиной недалеко.       Еду ему принесла наверх прямо в домик, который пришлось делить с братом Главы, все та же девица, с которой они ругались с утра и продолжили цапаться у сарая. Постучала — судя по звуку, ногой — поставила поднос на пол и сказала, что если через полчаса увидит ужин нетронутым, возьмет его порцию, чтобы поделить между подружками.       Матье не ответил на стук, но еду забрал к себе. Есть ему не хотелось, но и этим стервам он не подарил бы и крошки. Ничего, худее будут.       Так что Таре и ее приятельницам ничего не досталось. Если не считать сплетен.       — На что спорим, что они не сойдутся?       Тара шлепнула Розиту по ладони.       — Да на что угодно. На все десерты до конца нашего пребывания здесь. И еще неделю после — от всех запасов, что получим с собой.       Мэгги и одна из общинниц, Эдита, тоже нешуточно заинтересовались необычайным пари.       — Чур, не помогать.       — Ни в чем. — Тара приложила руку к груди в том месте, где билось сердце. — Даже немного мешать могу, так, ради смеха.       Тара, Розита, Мэгги и Эдита о чем-то пошептались, сойдясь в кружок, словно чирлидерши перед матчем, а затем разошлись — тихо, как мышки. Но каждая загадочно улыбалась. Мимо них прошла Кэрол качая головой: нехорошо. Но и она улыбалась, хотя и не слишком лучезарно.       Тоффи за ужином смотрела только себе в тарелку, и, очевидно взволнованная, даже не смогла докончить свою порцию, хотя такого с ней прежде не случалось. Проспер подошел спросить, что ее так выбило из колеи, не заболела ли она. Он сел на пустующее место Матье, но Тоффи сочла этот момент идеальным, чтобы сообщить брату, что с завтрашнего дня к нему явится на подмогу француз.       — Не в моих правилах оспаривать твое решение, сестра, вот только я не думаю, что у него есть нужные навыки. — Проспер хлопнул по спине сидящего рядом Юджина. — Да, мы не добились многого, но все же, согласись, прогресс есть.       — Я вижу. Я знаю. Это не в упрек вам. Просто…       Ему еще нужно отработать сегодняшнее, докончила мысленно Тоффи и встала из-за стола.       — Мне нужно переодеться.       И обойти посты.       Вечер выдался теплым, даже немного душным. Быть может, ночью готовилась пролиться гроза. Но на вышке задували холодные ветра, и Тоффи — с голыми плечами и лопатками — постоянно ежилась. Она чувствовала, как щекочут ее мурашки, однако не могла понять, от волнения перед предстоящим свиданием или от все усиливающейся прохлады.       — Ты тут не замерзнешь?       — Как-нибудь справлюсь, — ответил ей Дэрил. На вышке он дежурил впервые.       — Я могу принести тебе что-нибудь. Или попросить, чтобы Эдита поднялась на смену караула с чаем или кофе для тебя.       Он посмотрел на нее без удивления, да и без радости тоже. Просто отметил взглядом, что Глава стоит перед ним в том корсете, из которого две недели назад выпарывала при нем спицы.       — Не нужно.       Дэрил подал Тоффи бинокль. Она всмотрелась вдаль. На фоне темного кружева кривых древесных стволов дергано двигались неясные тени.       — Их становится больше.       — Да, их что-то привлекает. Потому что раньше тут было довольно тихое место. — Глава вернула бинокль стрелку и повернулась к нему. Уж на него смотреть было куда приятней, чем на шевелящих кусты мертвяков вдали. — Как думаешь, со временем ходячих будет только больше или все же меньше? Люди умирают и становятся ими, да. Но и они истлевают и становятся неопасны.       Дэрил равнодушно пожал плечами. Их общение с Главой не складывалось. У нее оставалось много вопросов к нему, однако у Дэрила не находилось желания на них отвечать. Тем не менее, Тоффи чувствовала, что стрелок — тот человек, на которого можно положиться. В бою и в быту, как любила добавлять ее матушка про надежных людей.       — Хорошо, что какое-то время в лес можно и не соваться. Пока всего хватает. Но потом все же придется выйти на зачистку.       — Ладно.       Она не звала его с собой, не предлагала и не настаивала — просто подумала вслух.       — Это уж как хочешь.       — Давно уже не важно, чего мы хотим. Теперь все делают то, что надо. Так что, если Главе надо, чтобы я пошел и убил пару ходячих, я и пойду.       Проблема заключалась в том, что речь шла отнюдь не о «паре».       — Разве ты слушаешь не Рика, а меня?       — Рик хочет лучшего для твоей общины.       Тоффи не стала спрашивать, говорил ли уже Граймс-старший своим о том, что они скоро уходят.       — Я хочу просто пережить тут зиму. Но я не думаю, что нам действительно удастся остаться тут навсегда. Настал мир без хороших концов. Рано или поздно все станет хуже. Не будет газа и воды. Продуктов. Машин у нас уже нет. Нужно подготовиться к этому. В этом суть.       Тоффи подумала, что будет делать, если действительно окажется, что она — пусть только самую капельку — знала брата Дэрила? Потому что если его сейчас не было в группе, а Рик и компания шли из Вудбери… Бритва Оккама в этом новом и довольно неприятном будущем всегда намекала на смерть. Додумывать можно было только детали — увиделись ли братья перед смертью, оказались ли по одну сторону баррикад или же им не повезло? Не пришлось ли одному избавить другого от страданий?       На ум Тоффи невольно пришел Проспер. Она не знала, что стала бы делать, окажись он укушен раньше нее. Смогла бы она поступить с ним так же, как с другими зараженными, которые когда-то были в их общине? Тогда ее рука не дрожала, но и его — тоже. Вот только друг для друга они были слишком дороги. Нет, во «взрослой» жизни у Тоффи были друзья, но сейчас-то они находились за много миль отсюда. Возможно, уже не живые. Возможно, также и не мертвые. А Проспер… Их связывало нечто прочнее родственных уз. Постыдная и страшная память.       Тоффи снова стрельнула глазами на Дэрила. Если она угадала… Возможно, именно этот человек мог бы ее понять. Но она не имела права ради своего успокоения бередить его раны.       — У тебя здесь понятные правила. Хотя это и похоже на покупку гремлина. Не кормить, не мочить — вот это всё.       — Так я всегда и планировала. Если ты думаешь, что все мои люди поголовно любят меня, то ошибаешься. Просто они все понимают, что если устроить праздник непослушания, скоро будет нечего жрать, негде спать и нечем обороняться.       Дэрил хмыкнул. От него приятно пахло сигаретами, и Тоффи поежилась. Ветер, этот запах, почти полная тишина, такая, что хочется проверить, не заложило ли уши, напоминали ей о прошлом, и одно воспоминание накладывалось на другое, мешаясь и неясно просвечивая, словно склеенные кадры диафильма.       — Не знаю, хороший ли ты человек, Тоффи, но все видят, что временами ты немного мухлюешь. Даешь чуть больше, чем требуешь. Неожиданно.       Тоффи снова взяла бинокль и сделала вид, что смотрит вдаль, только чтобы стоять, молчать и не поворачиваться к Дэрилу. Он был прав, сделав ремарку, что не знает о том, какой она человек. Легко казаться хорошей, пока не происходит ничего по-настоящему страшного или сложного. Первые дни общины на этом месте совсем не походили на нынешнее их ленивое сытое существование. И дай-то Бог группе Рика уйти прежде, чем снова начнутся настоящие проблемы.       — Мне пора. — Она вернула ему бинокль. Движением более резким, чем собиралась.       Ей действительно пришло время спуститься и идти на свидание с Матье. Хотя на самом деле — и Тоффи признавалась себе в этом честно в глубине души — ей не очень-то этого хотелось. Но когда-то давно это вполне себе помогало: привлекательный парень, который не задавал вопросов и не пытался залезть в душу. Другое дело, что, возможно, теперь ей — хотя бы самую капельку — хотелось другого. Но обстоятельства уже переменились так, что чувств себе она позволить не могла.       Тоффи спустилась с вышки и обогнула особняк, тщательно глядя под ноги — тут и там в траве шныряли ящерицы, ей не хотелось случайно раздавить невинное существо. Поймав себя на этом желании, Глава снова обернулась на сарайчик, где бились о прутья и сдирали кожу об углы штырей зомби-образцы. Свет там уже не горел, видимо, брат с напарником отправились спать. Как Матье будет с ними работаться? Обойдется ли без конфликтов? Французу придется с первой минуты уяснить, что главным ему не бывать — придется остаться в роли мальчика-на-побегушках, побыть на подхвате. Структурировать, переписывать, может, собственноручно тыкать и обливать мертвяков тем, чем прикажет Проспер. Глава видела, что для брата эти исследования по-настоящему важны. Пусть он делал вид, что только шутит, будто надеется найти лекарство, но она видела, что ему действительно хотелось бы надеяться на такой результат своей работы.       А может быть, француз как раз окажется тем недостающим элементом, который поможет Просперу сообразить, что же лежит в основе этой жуткой заразы?       Тоффи прижалась спиной и затылком к стене особняка, замерла, прикрыв глаза, размышляя в ожидании Матье. Нет, она вовсе не надеялась, что их секс поможет ей узнать его. Но он успокоит и отвлечет ее, а его, быть может, немного привяжет к ней — если все будет хорошо или если она удержится и не покажет, что у нее бывали любовники и получше. Впрочем, если верить стереотипам, французы хороши в постели абсолютно все, так уж у них на генетическом уровне заложено.       Она вздохнула, невольно мечтая об ощущении горячего рта, спускающегося по ее шее, груди, так, чтобы дыхание утонуло под тканью корсета.       Вот только представился ей совсем не Матье. Так — какой-то неясный образ, но точно не имеющий ничего общего с французским журналистом (который, к тому же, уже безбожно опаздывал). Тоффи прижала палец к губам. Тело горело в ожидании… Может быть, в той, другой жизни, до «нулевого дня», как говорили в группе Рика, она бы прошла мимо Матье, наплевав даже на его деньги и славу, но теперь у нее не оставалось выбора. С группой Рика нужно было мысленно попрощаться, и довольствоваться тем, что есть — по крайней мере, это «что есть» неплохо развито физически. А требовать чего-то большего было бы попросту опасно.       Тоффи потерла лоб. Опять ты ведешь себя как школьница, одернула она себя, еще и школьница, насмотревшаяся «Призрака оперы» и ищущая себе загадочного мужчину с раненой душой. Всё, хватит, найди себе нормального.       Оставался вопрос, остались ли такие — мужчины, да и женщины тоже — в этом ужасном новом мире. Тем более, спустя столько времени. Нормальные в этом пекле не выживали.