Смерть мелкого гаденыша

Прекрасно также мстить врагам и не примиряться с ними, так как справедливо воздавать равным за равное, а то, что справедливо, прекрасно, и так как мужественному человеку свойственно не допускать побед над собой. Аристотель, «Риторика»

      Они втроем скользнули на крыльцо, пригнувшись и уповая, что балясины затушуют их появление для не слишком внимательного глаза. Во дворе держали оборону Эдита, Бьянка и Бруно. В пыли меж грядок с горохом лежал Майло. Судя по безвольным ногам, неестественно подвернутым — мертвый, бедняга. Пока Эдита прицеливалась с вышки в трех лезущих к ней Волков, Бьянка внизу бегала — могла себе позволить, молодая и юркая — намереваясь вымотать противников, Бруно же отмахивался поленом, как древнегреческий герой. Кори и Тоффи оставили Леонтину с ее — пожалуй, бесполезным — ножом на лавочке, включаясь в бой. Шансы они уравняли за пару секунд, налетев со спины, и вот уже желтая трава окрасилась темной, а где-то и яркой кровью.       Эдита ловким ударом приклада сбила всех троих противников вниз, точно щелкнула по крайне костяшке домино в ряду: первый Волк сшиб второго, падая, тот стащил за собой и третьего. Эдита подождала, не пошевелится ли кто-нибудь, потом начала спускаться по лестнице, закинув винтовку за плечо.       Кори подошел к лавке у крыльца, готовый помочь Леонтине встать, но тут дорогу ему преградила Бьянка. Она указала на Тину своим мачете:       — А эта сука почему еще жива?       Леонтина жалко улыбнулась. Она не узнавала Бьянку: как из лощеной гламурной кокетки она превратилась в озверевшую амазонку? Тина как-то упустила момент, когда началась эта метаморфоза. По крайней мере, на внешности заклятой подруги это отразилось в худшую сторону, промелькнула у Леонтины злорадная мысль.       — А ты уверена, что это я? Матье ведь не посвящал тебя во весь план до конца!       Бьянка была готова прирезать Тину прямо сейчас, но Кори вовремя удержал ее за руку.       — Я обещала ей суд, — сказала Тоффи, приблизившись. — И потом, у нее в плече стрела, которая летела мне в башку. Ладно, смоемся с открытого места? Не люблю быть уткой в тире.       Бьянка в неудовольствии качнула головой, понимая, что не место и не время препираться.       — Но суд, твою мать?       — Попробую третий вариант, кроме «грохнуть, как Матье» или «простить, как тебя». Я рада, что открыла мозг для новых идей, пока это не вышло буквально.       Бьянка пристыженно замолчала. Но слова Тоффи также напомнили ей, что у нее есть своего рода должок перед Главой.       Эдита тем временем нагнулась над лежащими у подножия вышки Волками. Головы их неестественно вывернулись, шеи пошли морщинами, точно пластилиновые — мертвы, как гвозди, двое уж точно. Третий, возможно, был без сознания, но Эдита все равно собиралась добивать в голову каждого. Нечего ходячим разгуливать по двору, когда и с живыми интервентами забот хватает.       — Ножом, серьезно? — Спросил Бруно, подойдя к Эдите.       — Не хочу, чтобы выстрелы слышали его дружки. Их тут целая Золотая орда.       Эдита присела на корточки, примеряясь, как половчее вонзить лезвие ножа в ухо первого трупа. Бруно стоял около другого тела, наполовину скрытого упавшими сверху товарищами. Пожав плечами, опустился на колени, готовый помочь: достал из-за пояса свой короткий нож и нагнулся над Волком.       Все произошло так быстро, что никто не успел среагировать: «труп» махнул рукой, лезвие блеснуло в лучах солнца, под подбородком Бруно с чавкающим звуком открылась глубокая рана, Эдита вскочила на ноги и выстрелила Волку в затылок.       Эхо от выстрела прогремело по всему двору.       Тоффи и Бьянка первыми бросились к вышке.       — Нет, нет, нет, — в панике забормотала Тоффи, хлопаясь на колени рядом с Бруно.       Кровь толчками выливалась из его горла, глаза закатились, и хотя умом Тоффи уже понимала, что это бесполезно, она скомкала подол и попыталась прижать его к ране.       Бьянка и Эдита замерли рядом.       — Блин. Блин! Блин!!! — Тоффи убрала намокшую ткань из-под подбородка Бруно, достала из рукава кинжал и замерла на секунду.       Рядом Эдита вонзила лезвие своего ножа в голову того из Волков, кто был на лестнице в средине. Тоффи последовала ее примеру — с Бруно. Поднялась, глубоко дыша, чтобы прийти в себя.       — Надо уходить. Выстрел слышали даже те, кто за забором. — Тоффи бросила взгляд на окна второго этажа. Если кто-то из врагов обследует лазарет, их видят прямо сейчас. — Бегом, за курятник!       Кори подхватил Леонтину на руки и та сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Просто удивительно, как быстро учишься, чувствуя страх смерти.       Общинники скрылись с открытого пространства двора вовремя: из-за особняка вышла новая группа Волков. Они шли вразвалку, уже уверенные, что стали полноправными хозяевами этого места. Но сейчас они должны были наткнуться на тела меж грядок… Бьянка сокрушенно зажмурилась, точно на нее замахнулись, в ожидании, что вскоре разразится буря.       — Еще группка человек из четырех крутится у лаборатории. Они заглянули, посмотрели, но пока не суются. — Сообщила Эдита.       Тоффи понимающе кивнула. Не знают, где включить свет и решили, что потом разведают с лампой?       — Можем зайти с другой стороны. Возьмем оружие и встретим их ударом с тыла.       — С какой еще другой стороны? — Переспросила Бьянка.       Они уже, пригибаясь, перебегали от укрытия к укрытию, направляясь к лаборатории.       — Запасная дверь, на случай, если заклинит карцер. — Тоффи выпрямилась, как только угол домика закрыл ее от взглядов Волков, рыскающих по двору. — Чтобы человек там не умер, если вдруг что пойдет не так.       Общину накрыло жутким скрипом — кто-то пытался открыть главные ворота, не зная вполне, как это делается. Тоффи, Кори, Бьянка, Леонтина и Эдита вздрогнули — все как один. Тоффи покачала головой, понимая, что их маловато для полномасштабной войны. Конечно, огнестрельное оружие поправит шансы, но ненамного.       — Эдита, что было видно с вышки?       — Их сотня. Или больше. — Ответил вместо нее Кори, указывая на намазанный кремом от укусов насекомых лоб. — Я был на втором этаже, шел из лазарета, когда все началось.       — Сотня? — Жалко пискнула Тоффи, поборов желание зажать себе рот рукой.       — Ну, не меньше шестидесяти точно. Может, восемьдесят. — Предположила Эдита. — Я была училкой в летнем лагере, я представляю, как выглядят шестьдесят человек, народ. И еще двадцать — допущение на подкрепление.       Тоффи вздрогнула. Дважды — второй раз, когда поняла, что все с надеждой смотрят на нее.       — Что? Вы ждете, что я попрошу силы серого черепа? *       Внутренний голос звонил во все колокола: Господи Иисусе, почему я решила, что эти бродяги не представляют опасности? Если бы у Тоффи была возможность вернуться в прошлое и дать себе увесистый пинок по заднице, она бы это сделала. Впрочем, нет, она бы сказала себе: пристрели Матье с Леонтиной, не жалея, и укрепи, блин, стены.       И, да, всеми правдами и неправдами заставь Рика остаться. Его первоклассные бойцы пригодились бы сейчас. Конечно, Кори и Эдита тоже могли побороться, если нужно, и Бьянка показала себя неплохо. Но — пятеро? Против шестидесяти, даже если быть оптимистами? Ах да, четверо и истекающая кровью девчонка с пробитым плечом.       Тоффи покосилась на Леонтину, которую Кори поставил на землю и прислонил к стене, точно манекен. Краска от лица Тины отхлынула, кровь намочила завязанный вокруг плечевого сустава рваный топ.       — Болит… — Проныла Леонтина.       — Конечно болит, это рана. — Огрызнулась Тоффи в ответ. — Кто-нибудь видел Проспера?       — Он послал меня проверить напор воды, а сам остался у трубы, — припомнил Кори. Тоффи с чувством выругалась. Видимо, Проспер стал первой жертвой враждебной группы.       — Нас слишком мало против них. Мы добежим до лаборатории, но что тогда? — Тоффи постучала себя пальцем по подбородку. — Берем оружие, но это все равно самоубийство. Шестьдесят человек!       — Мы можем выпустить Матье из карцера! — Взвизгнула Тина громче, чем нужно.       — Заткнись, Хизер, — огрызнулась Тоффи. — «Единственное место, где Хизер и Марта поладили бы, были бы Небеса!» ** И если ты сейчас же захлопнешься, мы там окажемся очень скоро.       Тоффи нервно повела плечами. Что-то постучалось в ее сознание, и, если сосредоточиться, можно было ухватить мысль за хвост. Вот только в такой обстановке, постоянно ожидая удара или стрелы, не заглянешь в свое внутреннее я.       Мы планируем суицид. Хизер и Марта… на небесах. Суицид. «Эта мелочь? Я бы не назвал это бомбой. Это просто для запуска пакетов термиков наверху в спортзале. Вот там бомбы.» ***       — Котлы. Мы можем взорвать котлы.Тоффи даже не сразу заметила, с какой жадностью на нее смотрят другие общинники.       — Хм, если что, то ведь выстрелить в верный котел — этого достаточно? Надеюсь. Тина, ты сможешь бежать?       Леонтина вяло кивнула.       — Отлично, потому что сегодня придется побегать. Этому месту пиздец, но нам еще, возможно, нет.       Эдита выглядела самой растерянной, и Тоффи положила руку ей на плечо. Все твои потрясающие в своей эффективности — и жестокости — планы не имеют значения, если ты ими не пользуешься, напомнило подсознание. Давай уже, будь им предводительницей, какой обещалась стать.       — Гранат у нас нет. Но если Проспер закрыл разлом в трубе, значит, вода поступает. Кори, ты отвинтил краны? — Тоффи почувствовала, как потеет у нее от страха шея, но что ж, следовало решаться. — Да, а не то все рвануло бы уже давно. Вы спрячетесь в лаборатории. Я пойду в дом. Эдита — ты проведешь народ по лабиринту после взрыва.       Тоффи схватилась за ключи на поясе, разматывая цепь из шлевок. Руки у нее не дрожали, но двигались сдержанно, точно замерзшие.       — Там, за кустами, вторая дверь в лабораторию. Подождете, пока все не затихнет, вытяжка внизу хорошая. Те, кто не погибнут из врагов, наверняка разбегутся, но все равно возьмите оружие и попробуйте не попадаться никому на глаза. Да… Может остаться много ходячих. И многие еще придут на звук. В конце лабиринта будет лаз, он кое-как заделан, но доски сломать не проблема…       Тоффи еще говорила, когда Эдита вдруг ахнула, брызнув Главе в лицо кровавой слюной, и начала заваливаться вперед: из спины, среди живописного беспорядка распущенных кудряшек, торчала рукоять ножа. Тоффи поймала Эдиту, не соображая, зачем это делает, и тяжесть мертвого тела обездвижила ее, едва не лишив и равновесия. Нож расшатал рану своим весом, и горячая кровь лилась на поясницу Эдиты — по крайней мере, она отошла к праотцам в секунду, не дольше — и руки Тоффи, сомкнутые на спине еще теплого тела подруги. Как будто эти объятия еще имели значение, как будто они могли еще чем-то помочь…       Нужно было что-то делать, и это сделал Кори: достал из кобуры на Эдитином бедре пистолет, протянул руку почти над ее мертвой головой и выстрелил. Тоффи только в тот миг поняла, что к ним приближался один из Волков, так метко бросивший нож — что, впрочем, оставило его безоружным. И сделало мертвым.       Она все еще держала Эдиту, не задумываясь, зачем делает это. Грудь ныла от давления на нее, но Тоффи не чувствовала этого. А выстрел вовсе оглушил ее, так что она могла лишь читать по губам Кори… когда он бросился прочь. С опозданием в несколько секунд Глава поняла, что он сказал ей: «Я это сделаю».       — Черт, нет! Вернись! — Выкрикнула она, сама не зная, насколько громко. В ушах еще шумело.       Кори завернул за угол курятника, стреляя в кого-то во дворе. Тоффи разжала руки, и труп Эдиты свалился на землю.       — Бля.       Тоффи посмотрела на Бьянку и Леонтину зло, хотя ее раздражение адресовалось не им, присела, сняла с тела подруги винтовку на ремне, и махнула оставшимся с нею двум девушкам. Может, у них в запасе было не так много времени. Но что же делать? Теперь вывести их могла только она.       А две спасенные жизни — уже неплохо.       До приземистого домика, торчащего над землей вполовину этажа, девушкам повезло добежать незамеченными. Оглядываясь по сторонам, Тоффи запустила руку в разрез на юбке, нащупала ключи и, сжав их в кулаке, чтобы не звенели, вытащила всю связку наружу. Замочную скважину пришлось выцарапать пальцами — от глаз посторонних ее скрывал тонкий слой замазки.       Задняя дверь карцера действительно прекрасно сливалась со стеной, к тому же, ее дополнительно маскировали кусты барбариса. Только когда Тоффи толкнула ее, и в серой гладкости камня открылся черный провал, Бьянка с Тиной поняли, где расположен вход. Старые петли с трудом поддались.       — Там нет лестницы, но в кирпиче проемы как раз для ног. А у меня еще осталось незаконченное дело…       Тоффи выглянула из-за угла лаборатории. Удивительно, неужели все, что было ей нужно для уверенности — огнестрел? Смешно и более жалко, чем хотелось бы. Но это не значило, что она остановится или дрогнет.       Первого Волка она уложила выстрелом в лицо — он смотрел на собеседника и даже не заметил Тоффи в засаде. Второго, через мгновение — в затылок, он успел только нелепо поозираться по сторонам, прежде чем упал ничком. Третий заметил ее и собрался бежать, но вотще — пуля опрокинула его навзничь. И только четвертый бросился в дверь лаборатории. Умно. Тоффи нажала на гашетку, торопясь, но магазин винтовки все равно опустел. Она выругалась.       — Глава, скорее, Кори наверняка уже в котельной. — Без лишней деликатности потрясла ее за плечо Бьянка.       Если он вообще жив, подумала Тоффи. Однако и впрямь — если взрыву суждено было грянуть, вряд ли у девушек осталось много времени. Одна за другой они юркнули в заднюю дверь карцера.       Тоффи закрыла ее изнутри торопливо, но аккуратно, чтобы не шуметь лишний раз.       И вовремя — взрыв прозвучал тотчас же. Не так громко, как боялась, но и надеялась Тоффи. Она даже не могла сказать, почувствовала ли вибрацию тут, ниже уровня земли, или только вообразила ее себе.       Хотелось верить, что Кори не напрасно пожертвовал своей жизнью. И что этот взрыв значил для всех троих, запертых в карцере, хотя бы примерно одно и то же.       Тоффи понюхала плечо, покрытое засыхающей кровью Эдиты. Фу. Точно пробник ходячего: чтобы приобрести полный флакон, пройдите к клеткам в конце коридора.       — На, — тени шевельнулись там, где стояла Бьянка, что-то мягкое ткнулось Тоффи в верх груди. Шарфик.       — Спасибо. — Тоффи вытерла лицо и шею, понимая, что это не поможет избавиться от запаха. Но все же приятно больше не чувствовать на коже мерзко подсыхающих брызг. — Подождем еще хотя бы минут пятнадцать, потом начнем выбираться. Если наверху все совсем плохо, успеет поутихнуть. Или не успеет разгореться.       Казалось, на общину опустилась умиротворенная тишина. Никто не стрелял, но Тоффи понимала, что это иллюзорное ощущение: просто она в карцере не слышит криков. А скорее всего, кто-то кричит. Должно быть, многие. Хорошо, если шестьдесят человек или около того.       От воспоминания о Бруно, Эдите, Кори… Проспере, ей становилось больно, но не хотелось плакать. Зубы сами собой сжимались в оскал за дрожащими губами.       — Где Матье? — Подала голос из противоположного угла Леонтина.       — Не здесь.       Тоффи казалось, что этого ответа достаточно, но тут Тина начала тихо хныкать, бормоча что-то на французском. Бьянка, видимо, поняла ее, потому что дала подруге резкую отповедь, неплохо скрывая дрожь в голосе. Действительно, это ей пристало рыдать, потеряв Проспера.       У самой Тоффи перед глазами все еще стояли последние минуты друзей. Она почти физически ощущала снова, точно навязчивый кошмар, тепло тела Эдиты, мертвенную его безвольность — это при том, что на платье еще оставалось изрядно ее крови, засыхающей неподатливой коркой. Еще одна ошибка, еще один повод для сожалений, который придется просто отмести и оставить позади, потому что нет никакого другого варианта. Разумеется, пока ей кажется, что можно было среагировать быстрее, предупредить, спасти, повернуть ситуацию иначе. Разумеется, теперь она знала, что нет. Тоффи с горечью поняла, что ей удается оставаться сосредоточенной потому, что вместо печали она испытывала опустошение.       В своем углу Леонтина замолкла на несколько секунд. Но не дольше.       — Мы должны освободить Матье.       — С какой стати? Это в твоем плече стрела для меня, не в его.       — Ты пытаешь его! Думаю, он понял свои ошибки…       Тоффи покачала головой, только после этого поняв, что вряд ли Леонтина видит это в полутьме карцера.       — Я давно решила его судьбу.       Можно ли не понимать, кто перед тобой? Тоффи вспомнила, что даже в минуты опьянения авторитетом Губернатора, нечто в ней чувствовало, что что-то не так. От его деяний во благо почему-то никому по-настоящему не было хорошо.       — Он тоже мог передумать. Глава… если ты будешь судить меня, почему бы его тоже?       — Потому что он тварь!       — Он просто несча… — Леонтина запнулась. — Он был тварью, да, наверное, но он мог передумать.       Тоффи тяжело вздохнула.       — Ох, я пожалею об этом.       — Под мою ответственность. — Леонтина шагнула вперед, так что ее дыхание обдало лицо Тоффи. — Может, он и психопат, но во время бойни иметь психопата на своей стороне может быть даже выгодно.       У вас уже есть один — я, хотела сказать Тоффи, а потом наткнулась на мысль, что на какую-то долю секунды действительно подумала, что можно дать Матье жить. Доброта всегда риск, и оттого она особенно ценна, но все же, когда ставки слишком высоки, лучше остаться сукой, чем погибнуть праведницей.       — Подумай, что, если бы там вместо Матье был твой парень?       О, а вот это была ошибка со стороны Леонтины!       — Его зовут Юджин. — Тоффи сжала зубы, с трудом сглатывая. — И, черт возьми, я его любила, люблю, и, наверное, буду до конца жизни…       Потому что жизни этой тебе отпущено еще не так много, съехидничал внутренний голос.       — Я отправила его из общины. Потому что так сложились обстоятельства. Потому что это было наилучшим решением. Потому же и Матье там, где он есть. И ты. Я обещала тебе суд не потому, что ты начала мне нравиться. Но я должна тебе, и ровно столько, сколько заслужила, ты получишь.       Леонтина видела глаза Тоффи — даже в полумраке они слабо влажно мерцали. И в ту минуту Тина поняла, что все куда сложнее, чем она думала. Чудовище или нет, жесткая или нет, но Тоффи умела принимать решения, и все милосердие, что у нее было, она уже потратила на обещание суда.       — Научись довольствоваться тем, что имеешь, — прошипела Тоффи ей почти в лицо, затем вставила ключ в замочную скважину. — Хватит прохлаждаться, выходим.       Тоффи первой вышла из карцера, держа винтовку у плеча. Не то что б ей помог один только грозный вид, окажись перед нею ходячий, но, к счастью, единственный, кто им встретился, был еще жив.       — Руки за голову. Медленно.       Волк ковырял узким ножом замочную скважину склада с припасами, неистово скрежеща, так что не заметил шагов приближающихся девушек. Но когда тень Тоффи упала на дверь перед ним, парень сообразил, что к чему.       — Не оборачивайся. Я хочу стрелять в помещении, не больше, чем ты.       — Я даже не знаю, чем ты мне угрожаешь, леди.       — Рискнешь? Ладно, повернись, медленно. Нет, нож оставь на полу.       Волк осторожно разогнулся и встал лицом к девушкам. Высокий, остроносый, каштановые волосы лихо обрамляют лицо. Почти привлекательный, если не считать знака W на лбу и перекошенного в испуге рта. Тоффи делала вид, что рассматривает его через прицел.       — Ладно, Джон Бендер****, брось на пол все свое оружие.       — Больше у меня ничего нет.       Тоффи подумала, что стоит послать Бьянку проверить, но передумала. Лучше до конца держать пленника на дистанции, чем рискнуть подойти на расстояние удара. — А ты умный, нашел, где включить свет. Но теперь шагай в сторону клеток. Знаешь же, о чем я говорю?       «Джон Бендер» сглотнул. Да, он понял, и ему это не понравилось. Тоффи выразительно вильнула дулом винтовки, и Волку не осталось ничего, кроме как пройти в другой конец коридора.       — Вы тут исследованиями занимаетесь? Интере-е-есно… А тот мужик на стуле — он кусака или как?       Тоффи не стала отвечать, подталкивая пленника дулом под лопатки. Она выглянула в коридор перед клетками: пусто, только ходячие вяло шевелились за решетками. Матье сидел, откинув голову на плечо. Неужели спал?       — В клетку, живо. Не бойся, образец в маске. Он тебе ничего не сделает, если сам не затупишь.       «Бендер» верно рассудил, что выбора у него как такового нет. То, что его не стали убивать, даже не попытались, придало ему уверенности. В клетку он шагнул, слабо улыбаясь.       Когда Тоффи возвращалась по коридору, ей показалось, что Матье не спит. И следит за нею одними глазами.       — Ладно, подруги, а теперь настает фаза разграбления. — Тоффи отперла склад припасов и толкнула дверь плечом, чтобы войти. — Берем все, что можно унести. Какая-то жратва в пакетах, жаль, не в рюкзаках, но за неимением лучшего…       Тоффи потерла шею той рукой, на которой не было перчатки, с удовольствием чувствуя, как ее тело отпускает напряжение. Хотя бы на время.       — Да, пистолеты! На бегу удобнее отстреливаться из них, во всяком случае, по моему опыту.       Леонтина замерла посреди комнатки, озадаченно озираясь.       — Когда ты вернешься за ним?       Тоффи не сразу поняла, о ком речь.       — Не знаю, может, никогда.       — Ты оставишь этого парня в клетке? Но это же будет ужасная смерть!       — Ты права. — Тоффи подняла голову. Ей все равно не требовалось смотреть на руки, набирая код сейфа. — Надо будет его добить, но я правда не хочу стрелять в помещении.       — Что? Нет! Я думала, ты его отпустишь. Он нам ничего не сделал.       — Конечно, потому что у меня была винтовка, и он думал, что она заряжена. И только поэтому. Чувак прибежал с целью убивать и захватывать, я не думаю, что мы станем когда-нибудь друзьями. Во всяком случае, за себя отвечаю: нет. — Тоффи добыла по пистолету для каждой девушки. — Леонтина, ты справишься с «ругером»?       Тина пожала плечами — точнее, подняла одно только здоровое.       — Мне нравится.       Тоффи с головой залезла в деревянный буфет, достала «сникерс» и вгрызлась в него.       — Я не спрашиваю, нравится ли тебе. Ты сможешь выстрелить?       — Ты что, ешь? В такой ситуации? — Скривилась Бьянка, наклоняясь рядом над развалами еды, выспавшимися на пол.       — Да, знаю, все очень плохо, наши друзья умерли, но надо пожрать. А не то в обморок упадем, а это сейчас лишнее.       Бьянка запустила руку в горку батончиков: голод боролся в ней со стыдом.       — Да, думаю, я смогу. — Произнесла Леонтина за их спинами.       Тоффи развернулась, одновременно поднимаясь с корточек. Медленно.       — Тебе лучше поверить, что я способна на поступок.       Леонтина держала «ругер» в здоровой руке. И теперь она нашла курок.