Непростая жизнь I: Дрожащий цветок

      И снова глаза. Полные мудрости, многолетнего опыта, но столь холодные и жестокие, что бросало в дрожь. Во тьме виднелся его силуэт, освещённый неким слабым светом за спиной. Он медленно спускался по бесконечно уходящей вверх лестнице. Каждое его движение отточено. Каждый жест — признак власти и возвышения над всеми остальными. Но глаза выражали лишь желание овладеть тем, к кому он направлялся.       Лестница закончилась и что-то резко притянуло жертву прямо к властителю. Он схватил её за шею, сжал, будто хотел сломать. Но затем просто отбросил её в сторону. Жертва даже не издавала никаких звуков. Молча наблюдала, как он подходит к ней. Хватает за ноги, притягивая к себе. Но в какой-то момент жертва начала сопротивляться. Махала ногами, отталкивала руками. Но её сил не хватало справится с железной хваткой своего насильника. И глаза прожигали её тело насквозь…       Варали сквозь сон чувствовала, как кто-то лапает её, проводя руками по бокам и поглаживая ягодицы с внутренней стороны. И гнусно смеётся.       Она резко открыла глаза и, испугавшись, зашипела. Её трогал один из тех, кто над ней надругался. Второй стоял рядом.       Первый яут не останавливался и продолжал лапать самку, как бы та ни шипела и ни пыталась выбраться. Но когда дело дошло до оголения, второму пришлось придержать товарища.       — Забыл, что её надо к Вожаку? — рыкнул тот, прижав яута к стенке. В ответ он лишь недовольно зарычал, но всё-таки отстал от Варали. Они схватили её за руки и вынесли из каморки.       Уже в покоях Кададжи они вели себя более сдержанно. Сам Вожак восседал на троне и рассматривал на голографической панели всевозможную информацию, изредка что-то меняя. Варали яуты оставили прямо у двери, грубо толкнув.       — К ноге! — скомандовал Кададжи. Варали живо подбежала к нему и села рядом с его ногой, прижимаясь плечом. Яут мягко прикоснулся пальцами к её лбу и провёл ими до самого гребня, как бы погладив. — Хорошая девочка.       Более никаких приказов не следовало. Кададжи занимался своими делами и решал определённые вопросы касательно клана. Варали оставалось покорно сидеть рядом.       Вот ему привели двух яутов, что повздорили друг с другом из-за вещи, о которой Вара не знала. По их царапинам и синяками стало ясно, что недавно случилась между ними драка. Не долго думая, даже почти не глядя, Кададжи назначил порку плетью обоим.       Прибыл Крод’ха, с которым Кададжи корректировал маршрут и выстраивал правильную позицию, когда потребуется использовать гиперпрыжок. Вторая рука Вожака вечно посматривал на самку и иногда поднимал вопрос о том, не лучше ли её отправить в каморку. На что Кададжи никогда ему не отвечал, лишь поглаживал голову Варали. В каком-то смысле его прикосновения казались приятными. Но настораживали.       В это время к нему приходили многие. В основном, конечно, старшие в клане, отвечающие за определённые сферы. Приходил медик, приносил результаты каких-то анализов. Речь шла о том, что в «Гниющем городе» кто-то мог подхватить какую-то заразу, но им повезло. Позже прибыл смотритель рабов, утверждая, что некоторые из них с трудом стоят на ногах из-за голода. От этих слов у Варали заурчал живот, ибо её так же мучил голод. Кададжи не обратил на это внимание и приказал смотрителю выдать один кусок мяса, который съедят лишь самые сильные из рабов. Содержать слабых, кто не может бороться за пропитание, нет смысла.       Все приходящие обращали внимание на самку и подолгу задерживали на ней взгляд, особенно во время ожидания вердикта Вожака. Это её очень смущало, ибо у каждого словно было на лбу написано: «Я тебя хочу». Самка отворачивалась и прятала мордочку.       — Не бойся, — говорил Кададжи, поглаживая её. — Никто из них тебя не тронет. Ибо я не люблю делиться.       После определённого промежутка времени, Кададжи наконец-то закончил все свои дела.       — Так… со всеми разобрались, до новой корректировки пару часов. Прекрасно, — Наяка довольно проурчал. Закрыв все панели, он взглянул на самку. Она подняла на него глаза и сглотнула.       — Ложись на шкуры. Животом. — Яут показал на спальное место и поднялся с трона. Самка понимала, сейчас будет то, чего она боялась.       Уже лёжа на шкурах, она почувствовала, как Кададжи навис над ней. Его руки были на уровне её плеч. Спиной ощущала лёгкие прикосновения его жвал и то, как он вдыхал её запах с большим наслаждением.       — С тобой надо быть менее требовательным, но жёстким, — шептал он ей. Его язык бродил по её плечам и спине, отчего самка немного дрожала. — Чтобы привыкла быть моей… игрушкой.       Дыхание самки участилось.       — Боишься меня? — наигранно удивляясь, спрашивал он.       — Н-нет… — выдала самка с дрожью в голосе. — Но боюсь того, что ты со мной сделаешь.       Наяка захихикал, прижавшись своим телом к Варали.       — По сути это одно и то же. И мне нравится чувствовать твою дрожь. Возбуждает… — урчал Наяка.       Внезапно он вцепился зубами в плечо самки. Она вскрикнула и протяжно завыла от боли. Самец прокусил её кожу и языком слизал проступившие капли крови.       После этого поднялся, резко развернув Варали лицом к себе, и сразу сорвал все тряпки. Руками поглаживал бока.       — Какая же ты красивая, цветочек. — Наяка облизнулся. Варали испуганно закрыла тело руками и попыталась выбраться со шкур. Самцу пришлось схватить её запястья и прицепить к стенке, где уже находились специальные зажимы. Затем его руки скользнули вниз. Самка продолжала выть. Пальцами Кададжи растягивал и сжимал вместе половые губы самки, совершая круговые движения. Самка выгнула спину и от возбуждения начала громко дышать.       Выброс феромонов сделал самца более агрессивным. Его глаза загорелись. Он наклонился к самке и стал вылизывать её грудь и мордочку. Иногда покусывал кожу. Дыхание стало громким и слышалось довольное рычание. Самка не оставляла попытки вырваться, но справиться с возбуждением не могла. Она текла, мысленно бранила себя за это и проклинала самца.       В какой-то момент она почувствовала, как в неё упирается член Кададжи, который медленно погружался внутрь. Самка втянула в себя воздух. Войдя на половину, яут вжал самку в пол весом своего тела и начал совершать поступательные движения. Варали застонала, сжимая кулаки и извиваясь под самцом. Тот рычал и с усилием выдыхал воздух при каждом движении внутрь. Вся его кожа покрылась слизью*, и тело источало жар. С каждым разом он входил всё жёстче и быстрее. Под его тяжестью и из-за ускоряющегося темпа Варали не хватало воздуха.       Не на шутку разогревшись, самец приподнял руками бёдра самки, дав обхватить себя ногами. Самка закричала, ибо самец задвигался так быстро, что она чувствовала боль, вместо хоть какого-то удовольствия. Если бы оно вообще было. Кададжи долбился в неё как сумасшедший, закрыв глаза. Его жвала затряслись, оповещая, что скоро наступит пик наслаждения.       Варали плакала. Боялась, что самец просто проткнёт её насквозь. Грубые прикосновения к точке G отдавались по всему телу волной боли. Тело давно сдалось и она кончила, сжимая внутри стержень самца. Возможно, это даже подливало масла в огонь, заставляя его двигаться ещё быстрее.       Она давно обмякла и просто лежала, ожидая, когда всё это закончится.       Кададжи задрожал и, резко согнувшись и выйдя из самки, излился с диким рёвом на неё. Оба сбито дышали. С тела самца стекала слизь. Она и сперма вымазали всю самку. Но прежде чем позволить Варали наконец-то провалиться в забытье, он схватил её за голову и придвинулся ближе.       — Вылижи! — приказал он, устало рыча. Самка открыла рот, и самец сам засунул его внутрь, ожидая, пока её язык полностью вымоет член. После этого Кададжи приказал самке слизать с себя всю его сперму. И только после этого оставил её в покое.       Через неделю корабль прошёл опасный сектор и совершил гиперпрыжок через пространство, мгновенно оказавшись в нужной системе у нужной планеты. До высадки оставалось немного.       За всё время Варали регулярно удовлетворяла Кададжи, за что он выдавал ей небольшую порцию обрезков мяса и воду. В каморке каждый раз поджидали двое громил, развлекаясь с самкой как могли. В основном они требовали, чтобы она ублажала их языком. Но несколько раз напрямую насиловали. Ко всему прочему, очень любили душить её, тянуть за дреды и сжимать руки.       Сейчас вожак разрешил Варали поспать в его покоях. Здесь было намного спокойнее, чем там. Мягкая подстилка, приятный запах мяса и полная тишина. Но проспав какое-то время, она услышала небольшой жужжащий звук.       Открыв глаза, она увидела Кададжи, сидящего за рабочим столом с маленькой шлифовальной машинкой, он что-то обрабатывал. Она поднялась на колени и вытянула шею, чтобы посмотреть, что же именно он мастерит. Яут это заметил.       — Разбудил? — невзначай спросил он. Самка вжала голову в плечи и кивнула. Кададжи вздохнул. — Я забыл, что эта штука очень шумная.       Он закончил шлифовку и взглянул на предмет, что держал в руках. Это оказался красный, даже несколько розоватый, полупрозрачный камень, огранённый в форме радианта. Яут быстро протёр его чем-то, хорошо очистил и протянул самке.       — Держи. Можешь с ним поиграть, — сказал Кададжи спокойным голосом, немного улыбнувшись. Варали видела перед собой кого-то совсем другого. Но не того Наяку. Словно его заменил Харакх, ведь тот тоже выглядел спокойным и относился к девочке более дружелюбно. Но глаза Наяки она знала. И не понимала, что с ним такого случилось, отчего сам на себя похож не был.       Увидев то, как самка испуганно тупит, он положил камень на край стола.       — Ладно. Захочешь, возьмёшь.       Сам же принялся обрабатывать точно такой же камень, но перед этим рассматривал его, надев маску. Варали набрала побольше воздуха и взяла камень в руки. Тёплый, красивый и хорошо огранённый. Варали никогда не видела таких и поэтому он полностью её очаровал. Кададжи незаметно подсматривал за ней.       — Нравится? — спросил он. Самка вздрогнула, спрятав камень в руке и закивав. — У нас его называют просто Магнолюм**, поскольку такие камни образуются из смеси оксида магния и алюминия.       Кададжи посмотрел на второй камень, повертев в руке, и вздохнул.       — Я всегда удивлялся тому, что, казалось бы, из безликих металлов можно сделать такую красоту. А ведь это не единственный цвет, который он может иметь. Такой получается при смеси с ионами хрома, — рассказывал Кададжи. Варали не понимала всех этих названий, но звучало очень интересно. Яут ухмыльнулся. — Поговаривают, что, найдя такой камень на родине, яуты назвали его «камнем женщин». Потому что те самки, которые носили его, привлекали к себе больше интерес самцов, чем другие. И не просто интерес.       Кададжи не сводил с камня глаз, задумавшись.       — Таким камням приписывают разные свойства. От правдоподобных до сверхъестественных. И не ясно, верить ли или нет.       Он наконец-то перевёл глаза на самку.       — Как-то бывший Вождь этого клана сказал мне: «Подаришь такой камень самке, будет твоей до конца жизни». Что ж… — Яут хихикнул. — Он также говорил про лунные камни. Мол, они защищают от бед. Но это никак не спасло его от моего клинка.       Варали опустила голову. Нет, это тот же Кададжи. Просто не такой отвратительный.       — Но, если хочешь, то можешь забрать камешек себе. Пусть это будет тебе моим подарком и… — Он полностью развернулся к самке. — Кто знает, может, вместе с этим камнем ты покажешься ещё более прекрасной? Хотя ты и так прекрасна.       Яут противно захихикал. Самка расстроенно отвернулась от него. Даже несмотря на то, что этот камень выглядел прекрасно, её бесило, что желание подарить его ей сводилось к ещё одной попытке сказать, что самка — собственность яута. Пусть Варали несколько привыкла, всё равно чувствовала, как это давит на неё тяжёлыми цепями. И, если подумать, даже получи она возможность жить в «Гниющем городе», её положение оставалось бы таким же. Она так или иначе будет чьей-то собственностью…       Дант’ера трясло от ожидания. Грузовой корабль стремительно, слегка сотрясаясь, спускался к поверхности планеты. Уже её величественный вид из космоса завораживал. И вызывал страх перед неизведанным. Беспокойство яута замечали абсолютно все. Кто-то говорил, что это нормально, поскольку многие являлись корабельными крысами и никогда до вступления в клан не видели настоящей почвы и света солнца. Другие же, кто вырос в планетарных колониях, а таких было не слишком много, смеялись над ними и дразнили новичка. Издевательства для Данта не были новинкой, а мысли о грядущем столкновении с чем-то новым помогали на это не обращать внимание.       Наконец момент истины настал. Корабль мягко приземлился, и группа яутов выстроилась у трапа. Дант, как медик, стоял последним. Трап с шипением открылся, и уже из тонкой щели в корабль ворвался ветер. Через маску Дант почувствовал запах планетарного сухого воздуха и вздрогнул. Вместе со всеми прошёл до края трапа и застыл, с огромным удивлением рассматривая раскинувшийся пейзаж.       Засушливая местность, с редко встречающимися растениями, напоминающими скрученные в узел дреды с маленькими тёмными цветами. Они находились рядом с каменными скругленными образованиями. По всей остальной земле росли небольшие сухие кустики, частично занесённые песком.       Кто-то толкнул Данта вперёд, и он ступил на почву. Солнечное тепло окутало его тело, что вызывало одновременно и наслаждение, и опасение. Вдруг приятное тепло вот-вот начнет жечь, и он сгорит дотла.       — Давай, шевелись! — рыкнули ему сзади. Старший медик подхватил своего ученика и потащил за собой, пока тот всё ещё пытался прийти в себя.       Перед самым отлётом надзиратели провели краткий инструктаж, что на этой планете периодически случаются бури, при которых увеличивается скорость ветра и поднимается температура до значения в три раза больше нормы для их тела. Внутри этой бури можно легко свариться и умереть от перегрева. А ночью становится слишком холодно. Поэтому у клана стояла задача как можно скорее выполнить разведку местности, вывести рабов для первичной обработки места добычи и к концу первого оборота вернуться на корабль с образцами. Дант’еру требовалось вместе со старшим медиком следить за здоровьем команды и рабов.       Несколько часов они ходили в поисках тех точек с высокой концентрацией нужного им минерала, что были обнаружены во время сканирования планеты. Одна такая точка привела к невысокой горе. Когда оценили обстановку и зачистили местность от предположительно опасных растений, надзирателем было решено начать первичную обработку.       Рабов вывели строем. Одна цепь на торсе и руках скрепляла их между собой. Дополнительно цепями фиксировались ноги, чтобы раб мог двигаться лишь небольшими шагами. Вдоль всей горы они начали копать вниз. Надзиратели бродили туда-сюда вместе с вооружёнными охранниками. А Дант со старшим медиком ожидали на корабле, попутно изучая местную флору.       К концу оборота, когда солнце стало заходить за горизонт, все заметно ощутили резкую смену температуры. Рабы успели прорубить достаточно глубоко и обнаружить то, что требовалось найти. Под горой располагались угольные отложения с вкраплениями пирита. Его-то и требовалось добыть. Но также недалеко обнаружили небольшое месторождение особых солевых кристаллов.       На следующий оборот Вожак приказал поставить рабов на добычу солей, а основную руду станут добывать соклановцы. Поскольку старший медик мог легко справиться с отслеживанием здоровья клана, Данта поставили половину оборота прорубать руду вместе с остальными. Дело оказалось не слишком лёгким, ведь справиться с напором рубящего луча Данту не удалось с первого раза и его откинуло назад. Но немного наловчившись, он продолжил работу.       Внезапно началась буря, и добычу пришлось прекратить. К счастью, рабов успели забрать, но троим повезло меньше всего. Их обожгло горячим воздухом. Вместо того, чтобы дать соответствующую помощь, их оставили с ожогами в общем зале для рабов.       Рабами в основном являлись берсеркеры. Крупнее яутов, со змеиной кожей и мелкими чешуйками. У каждого неповторимый окрас. И самое главное — их отличительные вытянутые морды без гребня. Многие выглядели исхудавшими и ослабевшими. Двигались заторможенно и без всяких раздумий шли туда, куда направят, и делали то, что им было сказано. На любые издевательства ноль реакции. Возможно, они настолько привыкли это терпеть, что просто не считали чем-то неправильным. Глядя на них, Данту собственная жизнь казалась не такой ужасной. Ведь, несмотря на заточение посреди космоса, он мог раздобыть еды и убежать от обидчиков. Рабы — нет.       В один из рабочих оборотов яута поставили собирать добытые куски руды в контейнеры. Проходя мимо четырёх громил, которые прохлаждались без дела, он услышал их разговор.       — Девчонка натасканная. Такая сладкая, что хочется ещё и ещё, — урчал один.       — Не зря же говорят, что у берсов самые сексуальные самки, — хихикая, говорил второй.       — Они сексуальны тем, что не дают тебе до тех пор, пока не возьмёшь её силой. Хах. И что же, Кададжи так до сих и не узнал о ваших проделках? — спрашивали другие двое.       — Самка боится, что мы её убьём, если посмеет что-то рассказать. А что Кададжи сделает, если узнает? Плеть давно мне не наказание, — гордо рычал первый громила.       — Может, и вам попробовать? — Второй громила облокотился на плечо третьего и потыкал в него когтем. Если бы не маски, Дант явно заметил, как он кривится.       — Хотя зачем мы предлагаем? Нам же больше достанется, — засмеялся первый.       Дант’ер что-то прорычал себе под жвала, понимая, у самки сейчас проблемы с насильниками. Но доложить о таком… эти громилы просто свернут ему шею и никого это не разозлит. Пока это не то, о чём стоит волноваться. В любом случае, они её не убьют.       — Эй, ты! — резко позвал его надзиратель. — Иди сюда!       Не успел яут подойти к нему, как тот отвёл его в сторону рабов. Когда они шли рядом с ними, было видно, что многие еле держат в руках устройство рубящего луча и не имеют никаких сил.       Где-то в ряду на земле лежал один из рабов. Из-за общей цепи ближайшим рабам пришлось встать на колени и ждать, когда придёт надзиратель. Дант узнал в лежащем одного из тех, кого обожгло в буре. Его ожоги давно покрылись мутными волдырями. Сам он был худым, даже виднелись кости, а живот просто проваливался. Дант’ер склонился к нему и проверил пульс. Почти не чувствовался.       — Он очень слаб, — произнёс он. Надзиратель спокойно протянул Дант’еру нож и приказал убить раба, а после скинуть его тело в специально вырытую яму. Яут не сразу поступил так, как ему сказали. Но… так он избавит раба от мучений, и ему не придётся жить в таком аду…       Вдохнув побольше воздуха, Дант резко вонзил нож прямо в сердце раба. Он слабо дёрнулся и сразу же застыл. Вернув нож надзирателю, он потащил тело к яме. Таких исхудавших и раненых как он было много, и Дант’ер не понимал, в чём смысл содержать их в таком ужасном состоянии, если эффективности в этом никакой нет. Ведь рано или поздно они все умрут, и не останется никого. Хотя гнилых это могло просто не волновать, клан по типу «Чёрной руки» бы набрал ещё таких целую кучу.       После избавления от тела Дант вернулся к своей работе и вновь подслушал разговор. В этот раз надзирателя с правой рукой вожака — Крод’ха. Они упомянули, что соли, которые добывают рабы, достаточно ценный материал и у определённых личностей в «Гниющем городе» можно обменять на что-то полезное и интересное. У яута возникла мысль, что он мог бы этим воспользоваться. Но просто так пронести соли не получилось бы. А вот кого точно не станут проверять, так это рабов, ибо им это просто ни к чему.       Загоревшись этой идеей, яут помчался к старшему медику.       — Негганд, — позвал он. — Дай мне аптечку.       — Зачем это? — Яут скрестил руки на груди.       — Двое рабов недавно получили ожоги. Их нужно обработать, пока они не скопытились от инфекции.       — Медикаменты не тратятся на рабов. Если подохнут, то хуже от этого не станет, — рыкнул Негганд.       — Это не логично! — Дант встряхнул в негодовании дредами. — Если мы обработаем их раны, то им станет легче добывать минералы. А если умрут, будет на четыре руки меньше, то есть меньше эффективности. А у нас же сроки, так?       Медик через маску почесал подбородок, думая. Затем, ничего не говоря, подошёл к надзирателю и Крод’хе. В какой-то момент Дант’ер подумал — всё, сейчас вся затея провалится. Но когда медик снова вернулся, спокойно выдал аптечку.       — Обработаешь ожоги этих двух и только. К остальным не лезь, понял?       Дант закивал и быстрым шагом ушёл прочь.       Завидев яута, рабы одарили его недоверчивым взглядом. Дант’ер осторожно подошёл к одному из берсов, которых обожгло. Тот вздрогнул.       — Я хочу обработать твои раны, — сказал Дант, держась немного на расстоянии. Затем подходил всё ближе и ближе, предлагая берсу сесть на землю. Тот осторожно опустился вниз. Другие рабы рядом наблюдали.       Сперва Дант ввёл рабу лекарство против инфекции, дабы поднять иммунитет. После чего проколол все волдыри и аккуратно промыл ожог прохладной водой. В конце перевязал обожжённое место бинтами, смоченными в соке растения с регенеративными свойствами. По виду раб почувствовал небольшое облегчение.       Пока Дант перевязывал раба, решил обратиться к другим рабам.       — Я хочу предложить всем вам одну сделку.       Рабы заинтересованно повернули голову набок. Яут последовал ко второму пострадавшему.       — Те, кто из вас сможет пронести эти кристаллы на корабль, получат от меня нормального куска мяса, — говорил Дант. Рабы зашептались друг с другом. — Мне не важно, как вы это сделаете. Но другого раза уже не будет. К концу оборота я прибуду с едой в ваш зал.       Закончив со вторым обожжённым, Дант незамедлительно ушёл. Он не сомневался в том, что у рабов получится. Достаточно пообещать им то, что больше всего сейчас необходимо — еды. А ему останется только её раздобыть и проникнуть в зал незаметно…       Варали сидела под ногами Кададжи, пока тот занимался изучением образцов, которые принесли ему с планеты. Он иногда поглаживал её по голове, как послушного питомца. Ей же ничего не оставалось, кроме как упереться мордочкой в его ногу и подолгу рассматривать подаренный камень. Именно в моменты трезвости и сосредоточенности Наяка не казался опасным, скорее наоборот. Но всякий раз, как он хотел сделать что-то неожиданно, даже просто прикоснуться к самке не там, где обычно, это её пугало.       После долгой работы Кададжи поднялся со стола и приказал самке уйти в свою каморку. Но, оказавшись в коридоре, Варали не решалась сдвинуться с места. Она знала, что яуты вернулись с планеты и явно эти двое поджидают её прямо сейчас.       Самка сползла по стене вниз и не захотела уходить. Сейчас самым безопасным местом во всём корабле были покои Кададжи. И ей хотелось обратно. Даже если яут станет на неё ругаться.       Но вдруг Варали осенило. Уже очень долго она не рассказывала ему, что с ней делают эти двое, ибо боялась за свою жизнь. Но если ему не плевать, то она останется жива, и проблема решится. А если нет — её зарежут или искалечат до такой степени, что жить не захочется.       Пусть так, чем терпеть это всю жизнь. К тому же Варали, кажись, знала, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы Кададжи сделал то, что она хочет.       «Я не собираюсь делиться», — вспомнила слова Кададжи самка. Ну конечно…       Она осторожно открыла дверь в покои и зашла. Кададжи с кем-то говорил, но когда заметил самку, прервал беседу, обещав, что скоро вернётся.       — В чём дело? — недовольно спросил он, встав с трона. Варали пока молчала, собираясь с мыслями. Подходя ближе, Кададжи становился более раздражённым. — Ну?!       Набрав побольше воздуха, Варали резко подбежала к нему, упала на колени и обхватила руками его ногу. Кададжи удивлённо прострекотал.       — Я… твоя… да? — промямлила самка.       Яут не сразу ответил на этот вопрос.       — Да, — протянул он, ожидая, что самка скажет дальше.       — И ты никому меня не отдашь? — более смело спросила Варали, но пока не думала смотреть самцу в глаза. Кададжи вырвал свою ногу из её хватки и присел рядом, дабы поравняться взглядами. Самка смущённо смотрела в пол.       — К чему эти вопросы, Варали? — зашипел яут.       — Просто… там в каморке…       — Что там? — яут перешёл на рык.       — Двое. Скручивают мне руки и… заставляют… приносить им удовольствие, — выпалила самка.       Подняв на яута глаза, она испугалась. Зрачки Кададжи сильно сузились, и взгляд источал одновременно и удивление, и ярость. Ничего не сказав, он поднялся на ноги, немного походил туда-сюда.       — Ты знаешь имена? — тихо спросил он.       — Только одного. Битт, кажется.       — А второй как выглядит? — рычал яут, глядя куда-то в другую сторону.       — У него… одна нижняя мандибула вывернута. И… пальца одного нет, — Варали поднялась на ноги, сгорбившись. Яростный взгляд самца пугал. Неизвестно, что он сделает первым делом.       — Йермак. Знаю я эту парочку, — прошипел Кададжи, приподняв немного голову. Затем резко открыл панель мини-компьютера на руке. — Крод’ха, возьми двух надзирателей и исследуй нижний ярус рядом с отсеком самки. Найдёшь кого-то, приводи ко мне. Живо!       Закончив говорить, яут сел на трон. А самка так и осталась стоять на месте. Но в какой-то момент Кададжи вытянул к ней руку, как бы приказывая подойти. Варали подчинилась.       — Давно это происходит? — задал вопрос Кададжи, опять глядя куда-то в другую сторону.       — Как мы улетели из города…       — И ты не говорила мне? — Яут сжал кулаки до хруста.       — Они приставили мне нож к горлу. Обещали убить… если я скажу. — У самки от беспокойства участилось дыхание. Кададжи замолчал.       Спустя короткое время в зал вошли пятеро. Впереди вели двух громил, что насиловали самку. А сзади шли надзиратели и сам Крод’ха. Последний обошёл всю группу и встал рядом с Кададжи.       — Этих двоих мы нашли рядом с её отсеком, — отчитался тот.       — Битт и Йермак. — Кададжи коротко глянул на самку, затем снова на них. — И что же вы оба делали рядом с этим отсеком?       — Охраняли, — выдал Битт, поддавшись вперёд. Второй яут только кивнул.       Вожак поднялся с трона и подошёл к ним. Буквально минуту он прожигал их яростным взглядом, но затем слишком быстро сменился в настроении. Стал ехидно улыбаться.       — Не стоит скрывать правды. Вы прекрасно поработали с моей самкой.       Варали раскрыла рот в удивлении. Какого к’жита? Неужели он не против этого?       — Она стала очень опытной, судя по всему, благодаря дополнительным «занятиям», где вы выступили как учителя, — продолжал нести сущий бред яут. Громилы гордо подняли голову и ухмыльнулись. — И в качестве благодарности я могу предоставить одному из вас её на весь оборот. Прямо здесь.       Такая новость явно развеселила громил. Один из них повернулся в сторону самки и демонстративно облизнулся.       — Но, — резко прервал Кададжи, — получит эту возможность тот, кто первым задумал эту затею.       Битт выпрямился.       — Это я придумал, — сказал он.       — Очень хорошо, — заговорщицки прошипел Кададжи.       Внезапно послышался лязг лезвия, выходящего из наручей. Вожак вонзил их прямо в живот громиле и даже смог его немного приподнять. Тот от неожиданности резко выдохнул воздух и задёргался. Морда Кададжи вновь сменилась на яростную и полную жестокости. Держа так яута на весу и проталкивая лезвие всё дальше, он ждал, пока тот сдохнет. Затем, стоило яуту испустить дух, скинул его с себя на пол. По лезвию текла зелёная светящаяся кровь, запачкав почти всю руку Вожака.       По его приказу надзиратели схватили второго яута и скрутили ему руки. Крод’ха закрыл собой обзор для самки, а Кададжи двинулся прямо к схваченному. Неожиданно яут заорал, что есть мочи, словно его потрошили наживую. Но, когда Крод’ха отошёл, Варали увидела, что в целом он был в порядке, не считая окровавленных ног. Яут сжимал пах, откуда активно шло кровотечение. Ему было настолько больно, что не мог держаться на ногах.       — Отведите его в медотсек, и пусть он станет предупреждением для остальных, кто ещё вздумает трогать мою самку, — прорычал Кададжи как ни в чём не бывало, вновь усевшись на трон. И показал на труп. — И уберите эту грязь из моих покоев.       Когда Наяка и Варали вновь остались одни, он посмотрел на неё. Она стояла в полнейшем шоке, но одновременно с этим она была рада, что эти двое получили по заслугам. Потому без задней мысли она сказала:       — Спасибо, Кададжи.       Вожак на это не ответил, будто прослушал. Он поднялся с трона и со всего маху дал ей пощечину. Варали закрыла руками мордочку после удара и, сдерживая слёзы, отошла назад. Она не понимала, что не так.       — Одного спасибо мне недостаточно! — резко зарычал Кададжи, хватая самку за шею. — Ты отработаешь мне всё, что дала этим двум червям!       — Но… пожалуйста… я не… — стонала самка.       — Единственные угрозы, в которые ты должна верить, исходят только из моих уст! Поняла меня?! — Яут встряхнул её. Она, заплакав, кивнула. — Тогда начнём прямо сейчас…       Даже в пустом коридоре создавалось ощущение, что за яутом следят. Он крепко сжимал коробку среднего размера в руках и надеялся, что ему никто не попадётся на пути. Негганд был сильно занят — зашивал горе-насильника, которому Кададжи сделал быструю кастрацию. Или, точнее, полное удаление половых органов… Дант’ер надеялся, что у самки всё хорошо. Или хотя бы стало лучше.       Сейчас он должен был думать о рабах и о выполнении их сделки. Он зайдёт в зал один, однако, несмотря на цепи, у рабов имелось численное превосходство, и им ничего не мешало забрать еду у яута и просто убить его. Оставалось надеяться, что они поступят по честному.       Около зала рабов никто не охранял. Двери были надёжно заперты на замок с кодом, который знали лишь старшие. Дант достал свой самодельный взломщик и, открутив внешний корпус устройства, подключил его к дверной панели. Потребовалось не так много времени, чтобы взломщик подобрал комбинацию, при этом не вызывая тревоги. Вскоре двери послушно открылись.       Яут вдохнул побольше воздуха и вошёл внутрь. Стоял неприятный запах продуктов жизнедеятельности с лёгкой ноткой гнили и инфекционной вони. Сам зал — настоящий разносчик болезней. Неудивительно, что волдыри обожжённых рабов сразу стали мутнеть от инфекции.       Все рабы были прикованы ногами и торсом к стенам и могли отойти от них не меньше, чем на метр. Они обратили на яута внимание и сразу замешкались. Дант встал посередине зала и осмотрелся.       — Кому-нибудь удалось? — спросил тот, понимая, что рабы знают, о чём он. Пятеро тут же протянули по кристаллу. Дант’ер заранее взял мешок, куда бы они могли их все сложить, ибо кто знает, как именно они пронесли их. А яуту ещё еду в руки брать. Одному даже удалось протащить достаточно большой осколок.       Собрав кристаллы, яут открыл контейнер и выдал каждому из пятерых рабов по хорошему куску мяса. С безумными глазами и полной пастью слюней они впились в еду зубами. Яут специально взял с костями, чтобы рабы не проглотили всё залпом. Случился бы заворот кишок.       — Дай и нам немного еды, — прохрипел кто-то сбоку от Дант’ера. — Нас заставляют драться за еду. Многие слишком слабы.       Дант’ер вздохнул. У него оставалось ещё несколько кусков, которые он разрезал на маленькие и раздал тем, кто действительно оказался слишком слаб. Но внезапно один из рабов рыкнул что-то на диалекте и рабы перестали есть. Кто-то только хотел начать, но остановился. Тот раб выглядел крупнее остальных и будто бы попал совсем недавно, но уже несколько истощился. Тем не менее его яркие зелёные глаза источали силу и недоверие.       — Откуда нам знать, — рычал он, — что ты не отравил это мясо?       Достав последний кусок мяса из контейнера, Дант снял маску и при всех спокойно откусил кусок и проглотил. Раб ещё некоторое время сверлил его взглядом, но после кивнул и обратился к своим снова. Те закивали яуту в знак благодарности и продолжили трапезу.       — И зачем же тебе нам помогать, гнилой? — вновь рыкнул тот берс.       — Я не помогаю. Я даю то, что вы заслужили за свой труд. Пусть и награда не слишком большая, какую бы я хотел вам дать.       Берс не ответил, лишь перевёл взгляд на других. Яут забрал пустой контейнер и ушёл, надеясь, что ему удастся в ближайшее время ещё раз принести им еды…